отзывы и рeцензии

Через Париж: отзывы и рeцензии

От автора – модератору. В крайней степени заклинаю, не правьте текст. Шесть часов писал, и, ей Богу, нету в нем ни опечаток (а только авторские искажения), ни ошибок (а только авторские допущения), а если все это и имеется, то уж лучше бы, наверное, и оставить сих баранов единственно на моем попечении. Шерсть в проплешинах, поджатый хвост – помелом по мостовой, цокают лапы по брусчатке черно-белого Парижа. Бродячее животное. Пес. То туда, то сюда, где кусок, – там и он, смотрит на мир снизу вверх влажными, просящими глазами, шевелит кожицей носа; сметливый. И коли свой интерес найдет (а интерес его, пожалуй что, известен) и ежели поймет свою силу, так и не отстанет. А кто замахнется, или пнет как, или обход немецкий, пес – прочь, хоть и не знает, что в сущности эти немцы и есть, а как-то шестым чувством боится, прозорлив. И жизнь его такая, и сам он таков, а что первее где очутилось, никому уже не ведомо. Мимо витрин-витражей: мясные лавки, скобяные лавки, бакалея. Мимо очередей за редким сейчас провиантом. Мимо месье, мадам, мадмуазелек, расступающихся перед патрулем, что своим, что пришлым. Голодающий Париж, в руках победителя, за пазухой страха. Не приветит никто, не улыбнется, не накормит; а он тоже, да они теперь и равны, пес и город. Это оккупация, брат. Крутись, как знаешь. Покамест так, там дальше – поглядим. А вот выходит человек из перехода, человек наглый. Важничает, при деньгах, а сам ведь так, пустышка, не более. Наносное это, спесь. И женщина с ним под ручку. Искренняя, смешная, но любит. А он гордец. Выбился, думает, в люди; эпоха нового времени: даровитости нет, так он нахрапом пролез. Впрочем, жалок. Хоть валкое свое положеньице понимает вполне, а все равно кичится, пока может; а ведь, пожалуй, и кичится, что чует: недолог этот его век разудалости. Из ничего – в князья, да что там, в князьки третьесортные. Таскает чемоданы с мясом по ночному Парижу, тем и живется, но лучше многих других. Курьер, контрабандист, трус. И тошно ему. И когда, чтоб снаружи не услыхали, гармонику давит, пока хряка в подсобке режут, – тошно; и когда по улице груженым таскается, а душа в пятки от единственного шороха, – тоже. Не его дело, знает, но тянется за своим шансом, и уж не упустит теперь. А шанс, что шанс: выиграть ли, проиграть? – узнать бы. И ночь, как покрывало тайных дел с дырами фонарей на полотнище. Попался, и вроде бы, как на рентгене, до костей гол. А нет, так беги, спотыкаясь, от пятная темноты к пятну, в спасительный полумрак от губительного полусвета. И бегут. Двое. Давешний наш месье и другой, колоритнее; странной оказией вместе. Второй – напористый, грубый, рубит с плеча, правду свою раздает без счета, но не мила здесь та правда никому. Художник. Живет и (даже по военному времени) не бедствует; любим, востребован, популярен, крепко стоит на ногах. Свой круг. Что ж ему тут? На кой ввязался он в эту страшную авантюру? интереса ради? Скука погнала пожурить, играясь, обитателей юдоли земной? И всамделишно же бранится, попрекает, в зашоренные окна светит ручным фонарем. А ведь не просто так, обличает! Трусость, приспособленчество, низость. Да кто они, люди, извечным своим сном мещанским от рождения застигнутые?! А он, искусством подпоясанный, сенью муз охранимый, мимолетный гость злого, опасного края: пройдет и забудет, а этим жить. Что ему маленькие радости последних людей на свете, их слабости, их горести, их век? Раздавит, не заметит, и был таков. Но хорош, мерзавец инквизитор, задорно иссекает трагедию душ человеческих, топчет как есть, плюет с высоты горнего своего постамента. И вот один дрожит-боится за мирок свой крохотный, другой – ураганом по этому миру, и метлой, и железом каленым. Так и идут. Двое беспокойных людей, четыре чемодана свинины, ночь. И псина. Шерсть в проплешинах, ум – в глазах, интерес – прямо под носом: не отстанет. Прет следом, по пятам, всему свидетель. И видится, один – будто гигантский бульдог, сердитый. Брешет на других, бросается, а те – в стайку, и зырят на него злобно так, и огрызаются, но не более того. А другой, что болонка, суетится, подскуливает: и это ему не так, и то, и вроде восхищен он про себя старшим товарищем, а вроде и боязно ему: за себя, за него, за всех. И вот такой сумбурный их путь, и гомон стоит в округе. И важностью своей и видимой правотою бульдог, быть может, и подкупает, но… лай все это да зубоскальство на скудость уклада человеческого. Пустое, тщетное, глупое. Как есть, так и живем от века. Что, можешь лучше? Так смолчи. Али ори до хрипотцы, досужей толпе на потеху; лай, лай, что мочи есть лай! А они… что ж? Им свой шкурный интерес, пожалуй что, и известен получше вашего. Крутятся волчком, как могут. Покамест было так, а дальше, – поглядим.

Насколько показательным и гармоничным может быть дуэт актеров, чья игра призвана стать определяющей в фильме… Ответить на сей неоднозначный вопрос могут помочь Бурвиль и Жан Габен, которые были партнерами в далеком 1956 году в картине Клода Отан-Лара. Герой Бурвиля бывший таксист, оставшийся безработным. Не обладающий задатками лидера Марсель вынужден идти на риск, и вопреки несоизмеримой опасности переносить через город полные чемоданы с запрещенной на тот момент свининой. И вот однажды отправляясь на очередное дело, Марсель решается постоянного партнера. Впрочем, свято место пусто не бывает и замена найдена, в лице, Гранжиля (герой Габена), оказавшегося в том же месте, что и Марсель. Если бы знал тогда Марсель, что ставший привычным риск с новым соратником удвоится… Клод Отан-Лара демонстрирует нам сотканный из противоречий, ярко-контрастирующий дуэт, отправляющийся в опасный вояж по некогда славному городу. Один (Марсель), пускающийся на эту авантюру чтоб заработать, другой чтоб прочувствовать на себе все прелести оккупации, этакий любитель расшатать адреналин чуждым способом многим обывателям. Бурвиль великолепно преподносит образ растерянного, не широко мыслящего исполнителя, идущего на риск за гроши, чтобы выжить в это сумрачное время. Претендовать на что-то большое этот человек попросту не может. Показателен эпизод, когда Гранжиль резонно замечает, мол хватит прислуживать, у тебя в чемодане достаточно того, чтоб начать свое дело, жаловаться то никто не станет… Но Марсель непреклонен. Точней он как раз преклоняется по жизни перед многими достигшими чего-то более весомого, чем он сам. Нет, называть трусом героя Бурвиля будет не совсем верно. Трус не согласится на такую авантюру. Он добросовестный трудоголик, который исполнит опасную работу, будьте уверены. Не всем же быть мечтателями или таким уверенными, в себе, доминирующими личностями как Гранжиль. Браво, Жан Габен. Великолепный, колоритный образ создан знатным французским актером. Такой игре невозможно не верить, она завораживает и не оставляет равнодушным. И конечно же не забыть упомянуть Луи де Фюнеса и его маленькую роль. Хотя у гениальных актеров, коим является Луи, не бывает маленьких ролей. А лишь скалоподобно созданные образы, способные откладываться в памяти не смотря на непродолжительный хронометраж, отведенный режиссером фильма. Привлекательный сюжет, качественная постановка, отличная работа оператора, продуманный, выдержанный французский юмор, Игра неподражаемого актерского ансамбля заслуживают Вашего внимания. И дата выхода фильма на экран не должна пугать и отталкивать, ведь это кино долгожитель, призванное пленять и оставлять за собой след в памяти. Такой характЕрный с теплым, бударажущим оттенком.

Рассказ о двух странных персонажах, с которых наверное надо было смеяться, но смешно не было нигде. Единственная смешная сцена - когда в кадре был Луи де Фюнес, просто потому что он смешной сам по себе. Один из героев - несмешной лопух в исполнении Бурвиля, который обычно играет не просто дурака, а дурака гордого, как Наполеон, и вспыльчивого, манерного, обидчивого, как дитя. Но этот герой хотя бы правдоподобен. Другой герой ведёт себя нахально, как настоящий пройдоха, и одновременно как лидер, который может подчинить себе всех вокруг, находя уязвимости и манипуляруя страхом. Но очевидно что такое вызывающее поведение может рано или поздно плохо кончиться, т. к. человек наживает себе врагов на каждом углу. И складывается ощущение, что этот человек не понимает всей опасности оказаться в немецком лагере. В итоге у меня сложилось впечатление, что дураки они оба. Там ожидалось увидеть высоко-художественную мораль, о трусости людей, о жадности, и прочее-прочее, но я мораль ищу в книгах а не в кино. Здесь я ожидал увидеть комедию, но не увидел. Потратил время зря.

На первый взгляд, смотря актерский состав Бурвиль, Луи де Фюнес, Жак Марен, можно подумать, что это очередная искрометная комедия в лучших традициях французского кино, НО это не так. Фильм драма. Самая настоящая, где все душевные переживания людей вывернуты наружу, без прикрас. Великолепный дуэт Габен-Бурвиль смотрится очень гармонично. Бурвиль играл серьезные роли, вспомнить хотя бы Красный круг 1970 года, но в картине Клода Отан-Лара раскрылся весь его драматический потенциал. Жан Габен как всегда великолепен, только он так умеет молчать в кадре и его глаза могут выразить больше, чем тысячи слов. О чем этот фильм? О людях, которые в тяжелые дни оккупации не брезгуют браться за самую грязную и темную работу, чтобы выжить. Фильм не о героях, но о людях. Ведь не все мы герои, большинство людей-маленькие люди и про таких людей тоже нужно снимать кино. В фильме много смешных моментов, но есть и такие эпизоды, где невольно на глаза наворачиваются слезы. Потрясающая актерская игра позволяет почувствовать все переживания и невзгоды людей при оккупации. Любителям французского кино смотреть обязательно. Людям, которые еще не забыли, что они люди, тоже. 8 из 10

Трезво и без лишнего комикования, не смотря на присутствие в кадре Бурвиля и Луи де Фюнеса, Клод Отан – Лара рисует портреты типичных французов периода оккупации. И это нелицеприятный портрет. Герой Бурвиля, бывший таксист Марсель Мартен, не гнушается зарабатывать на черном рынке, перетаскивая по ночам чемоданы торговца Жамбье набитые свининой. Рискует он не ради Франции, а ради своего желудка и мадам Мартен. Она очень любит свиные почки. Сопротивляющаяся Франция оставлена где то за кадром, а перед нами предстает череда персонажей обеспокоенных лишь своим благополучием. В каждом французе я вижу свинью - говорит герой Жана Габена, художник Гранжиль, помогающий Мартену доставить чемоданы со свининой от одного торговца к другому. В палитре Отана-Лары не оказалось светлых красок, и он рисует своих героев исключительно черной. Неожиданен Габен в роли «возмутителя спокойствия» ввязавшегося в авантюру « что бы посмотреть со стороны, как могут низко пасть богачи и бедняки». Провоцируя Мартена, подталкивая его к необдуманным действиям, он хочет доказать всем, что человеком движут только низменные чувства и инстинкты. Что он подобен, той собаке, которая бежит на запах мяса и слизывает кровь с асфальта. Горький взгляд режиссера на Францию и французов. И на человеческую природу. 8 из 10

Признаюсь честно, я целый год собиралась посмотреть этот фильм. На протяжении этого времени я всё никак не могла собраться с мыслями и включить его. По непонятным науке причинам руки до этой картины у меня не доходили, и она терпеливо ждала своего часа. Во время просмотра фильма я нередко ставила на паузу, чтобы обдумать происходящее, так как сначала мне было не всё понятно. Кто все эти люди? Что делают и зачем? Причём тут мыло? Но с первого кадра было ясно одно - война, страх, спекуляция. Со временем я начала понимать суть вещей и почём мыло. В оккупированном Париже достойно зарабатывать стало весьма трудным занятием, и тогда на помощь приходит спекуляция. Но это ещё полбеды. Ведь другой, гораздо сложной проблемой является добыча сырья, в данном случае - свиньи. А дальше - дело техники. Погрозил топором, и бедное животное под весёлую музыку встречается со смертью. Почему под музыку? Да тот же страх оказаться пойманным за таким занятием. На каждом шагу риск, страх, авантюра. Но остался в Париже, по-моему, единственный во всём городе умный и трезвомыслящий человек, ставший богатым с помощью честного труда. Это Гранжиль, человек, который НЕ БОЯЛСЯ. Он - НАСТОЯЩИЙ ГЕРОЙ, которого уважают умные люди, а трусы боятся. Я думаю, что никто не исполнил бы эту роль лучше Жана Габена, и я говорю:'Верю'. Марсель Мартен. Готовый на самую страшную авантюру человек. Бурвиль, без сомнения, отличный актёр. В этом фильме он выступает в не совсем том амплуа, в котором привыкла видеть Бурвиля лично я в 'Разине' и 'Большой прогулке'. Можете ли вы себе представить скромного, добропорядочного маляра из 'Большой прогулки', который даёт женщине пощёчину? Конечно, нет. Я тоже не могла, пока не увидела сцену ссоры Мартена с женой. Заметьте, что этот фильм почти на 10 лет старше 'Большой прогулки' и 'Разини'. В двух последних герои Бурвиля просто не способны поднять на кого-либо руку. Разве что, в крайнем случае. Перейдём к гвоздю программы - бакалейщику-спекулянту, герою несравненного Луи де Фюнеса. На протяжении всего времени эта личность по имени Жанбье вызывала у меня лишь желание рыдать от смеха и от того, как жалок этот месье. О Луи де Фюнесе я много не скажу, так как говорить о гениальности Фю-Фю (так в шутку его называли друзья и зрители) не нужно - это понятно и без слов. На Луи де Фюнеса просто хочется смотреть и смеяться над тем, что он вытворяет. Фильм 'Через Париж' - глубокая и в то же время смешная картина, вселяющая надежду на светлую и прекрасную жизнь и на то, что даже в безвыходных ситуациях выход есть. Всегда. 10 из 10

Шедевр Клода Отан-Лара - 'Через Париж'. Бурвиль, Де Фюнес, Жан Габен! Первые же кадры задают тон - парадоксальный, ироничный: Париж 40 года, уже прошли под Триумфальной аркой торжествующие тевтонцы, уже испили чашу унижения гордые галлы... И вот по улицам как обычно снуют парижане, в переходе играет на скрипке пожилой человек... (еврей?) играет Марсельезу - женщина проходя мимо, наклоняется к нему: - 'Осторожнее, идет немецкий офицер !..' Музыкант не останавливается. Что же будет? Но появившийся офицер всего лишь бросает в шляпу скрипачу монетку... В финале мы увидим такие же документальные кадры, как и в начале - парад, но уже не немцев, а союзников. История закольцевалась, безвременье кончилось. Да... Год съемки картины 1956-й. Еще не пришло время придумывать самооправдательные душераздирающие 'старые ружья'. Режиссер Клод Отан-Лара начинал в немом кино, у него есть и три фильма времен оккупации - 42 и 43 года. Так что тему уж точно знает получше многих. Вообще та эпоха - и это видно по многим даже (более-менее честным) советским или постсоветским фильмам об оккупации - напоминало НЭП. Этакое безвременье, отступление официальной власти и некая невнятность. Новая власть по настоящему не утвердилась, старая уже ушла... Фильм 'Через Париж' снят еще до моего рождения, он, - вот парадокс - кажется мне ближе, интереснее, понятнее, чем многое из сделанного позже. Русская озвучка 2004 года - прекрасно, профессионально сделана. Есть даже цветной вариант, но, честно говоря, вряд ли цвет добавил выразительности этому шедевру.

Тема жизни в оккупации – до сих пор остается белой страницей в истории России, Беларуси и Украины. В советские времена много говорить об этом не хотели, ограничиваясь описанием подвигов разведчиков и подпольщиков. А сейчас уже и вспоминать некому. Французы фильм о простых людях в оккупированном Париже сняли спустя 11 лет после завершения Второй мировой войны. Так появилась драма «Через Париж». Это фильм характерных ролей: типичный трусливый торгаш - Луи де Фюнес, мелкий делец - Бурвиль, находчивый искатель приключений - Жан Габен, гений молчания в кадре. Кстати, именно Бурвиль получил приз, как лучший актер на Кинофестивале в Венеции в 56-ом году. В тяжелые времена люди стараются выжить, а потому не брезгуют никакой работой. Герою Бурвиля надо перенести контрабандное мясо от продавца к покупателю через весь Париж. Помочь ему в этом берется парижанин с внешностью Жана Габена. Как окажется, у этих людей будут разные цели и интересы. Будущий кинорежиссер, а тогда – кинокритик Франсуа Трюффо писал в год премьеры: «Я восхищаюсь этим фильмом без каких-либо оговорок». Картина подобна эмоциональной ноте, которая звучит в душе. Однако многие посчитали фильм спорным, так как он нарушал табу в изображении оккупации Парижа. До этого на экран выходили лишь героические драмы о мужестве героев французского сопротивления. На мой взгляд, самый спорный момент – финал картины. Будь на месте французского режиссера его итальянский коллега, фильм был бы на несколько минут короче. 7 из 10

7 из 10Исходя из аннотации я ожидала увидеть фильм наподобие «Большой прогулки» - лёгкий, авантюрный, наивный. Ан нет. Кино оказалось неожиданно серьёзным. Не побоюсь признаться, что оно осталось для меня понятым не до конца. Это не страшно, просто придётся ещё раз вернуться к этому стильному, неторопливому кину. Итак, 2 главных героя: недотёпа и неудачник Мартен и импозантный уверенный в себе Гранжиль. Они во всём противоположны друг другу, у них нет ничего общего. Всё: внешность, характер, социальный статус, разъединяет их. И они внезапно оказываются тёмной ночью посередь оккупированного Парижа с 2 чемоданами свинины с чёрного рынка. Надо как-то взаимодействовать, надо попытаться понять друг друга, раз уж оба они оказались связаны одним чемоданом. Недотёпа Мартен и везунчик Гранжиль. Жизнь ли забила Мартена или он сам в силу характера не смог пробиться «наверх»? Жизнь ли баловала Гранжиля или он сам с боем взял себе всё необходимое? Мы этого никогда не узнаем. Но факт остаётся фактом: Гранжилю везёт везде: в оккупированном городе, в полицейском участке, в Солнечном послевоенном Париже. И вечно невезучему безработному таксисту-носильщику Мартену остаётся лишь гадать, кем же был на самом деле его таинственный ночной попутчик. И весь этот остроумный, трагикомичный, немного лиричный и пафосный дуэт разыгрывается на фоне чёрно-белого ночного Парижа. Париж борется, Париж ждёт союзников, Париж выживает чёрным рынком. «Свинина меня тоже интересует». Прекрасный легендарный город, в который пришла беда. Он холоден и бесприютен, как сбежавшиеся на мясо бездомные собаки, он попрятался в тесные мирки маленьких ночных кофеен, где с неприязнью и тревогой смотрят на чужих. Этот Париж сошёл с чёрно-белых ретро-фотографий, и именно он является главным героем фильма.