отзывы и рeцензии

Да здравствует смерть: отзывы и рeцензии

Фильм Аррабаля завораживает. Помимо знакомства с присутствующей во всей испанской культуре установкой «открытой смерти» в фильме представлено исследование внутреннего мира маленького мальчика. Здесь много символического и скрытых смыслов. Перед нами извечная дилемма отношений мальчика с матерью: его восхищение, страстная любовь и… ужас от ее открывшегося предательства. Зритель наблюдает смятение души, услышавшей зов своего пола и готовность принять наказание, за пробуждение «мужского», а также вызов всему миру, где правят женщины — «мальчуковую струю» с самой высокой скалы… Ребенок не может разобраться в политике, он познает мир только через фигуры близких людей — матери и отца. Если в этой картине мира чего-то не хватает — он достраивает ее, используя свою фантазию. Особое место в фильме занимает стремление главного героя воссоединиться со своим отцом, пусть даже мертвым. В его душе звучит: «Если он мертв, я тоже умру! Там я смогу с ним встретиться». Мы часто думаем, что детский мир несерьезен, что дети беззаботны, Аррабаль показывает нам совсем другое. Внутренняя жизнь ребенка драматична, она наполнена такими образами, что взрослые вряд ли могли бы выдержать встречу с ними. Эти образы рождают в растущей душе отклик, маленький мальчик совершает поступки: откусывает голову ящерице, закатывает в хлеб личинки, призывая к себе болезнь. Название фильма «Да здравствует смерть!» — в нем для главного героя кроется глубокий смысл: «Да здравствует смерть, ведь только в смерти я могу соединиться с отцом. И тогда я пойму — кто Я!» Мальчик в своем мужском становлении чуть не погибает, помогает ему удержать свою цель (поиск отца) его единственный друг — маленькая девочка с индюком. При всей своей фантасмагоричности фильм очень реалистичен и помогает взрослым избавиться от иллюзий о безмятежности детского мира по сравнению с нашим взрослым. 8 из 10

Линия социальной критики в фильме, на мой взгляд, играет большую роль. Фандо живет в мире политической реакции, где националисты и клерикалы рука об руку противостоят прогрессивным, левым силам — Красным, которые в фильме в лице его отца выписаны буквально собственной кровью, страданием, претерпеванием унижений. В Испании подходит к концу Гражданская война, повсюду ездят военные грузовики, на кладбищах расстреливают республиканцев, в кино идут пропагандистские ленты. Отец Фандо был арестован по доносу его матери. Повествование о жизни мальчика и его отношениях с матерью перемежается сюрреалистическими образами, так или иначе связанными с насилием, где жертвой неизменно выступает отец, а палачом — его мать. Конечно, какой сюрреализм без психоаналитического вклада, без эдипального тяготения Фандо к матери-убийце? Именно на языке психоанализа говорит этот фильм, сюжетная основа которого неотделима от изображения детской непосредственности, примитивного наивизма и необузданности влечений. Травматические по содержанию (порой даже слишком изощренные) фантазии мальчика разнятся: от образов мучений отца, с которым он явно идентифицруется, до образов мщения угнетателям, а особенно матери, которой он постоянно в символической форме овладевает. Есть там и страх кастрации, и наказывающее религиозное Сверх-Я, и садистические интерлюдии. Пересказывать отдельные сцены смысла нет — это как пересказывать А. Ходоровского или Я. Шванкмайера. Отмечу только напоследок, что католичеству в этом фильме дается хорошего пинка, и уж чем-чем, а изображением священства в картине Ватикан вряд ли был доволен. За новый, светлый мир здесь выступают отнюдь не христиане, но атеисты — не националисты, но республиканцы. Фильм в целом сильный, он пропитан болью за поколения детей, выросших на бойне, и обреченных жить при франкистской диктатуре. 8 из 10

С хитрым прищуром на нас смотрит человек небольшого роста, в экстравагантном пиджаке, с красным бантом в горошек вместо галстука. Такое ощущение, что ходит этот мужчина, переваливаясь с ноги на ногу, как карлик, и он способен рассмешить любую праздную толпу своим неказистым поведением. Но улыбка этого человека не внушает доверия, со злой ухмылкой эта улыбка. «Сейчас я расскажу тебе историю своего детства…» — говорит нам этот странноватый персонаж и на экране, под аккомпанемент веселой детской мелодии, предстают ужасные картины Ролана Топора. Имя повествователя — Фернандо Аррабаль. Способ передачи информации — художественный фильм «Да здравствует смерть». «У вас было тяжелое детство? Да вы ни черта не знаете о тяжелом детстве!» — кричит нам с экрана автор, показывая Зло, отнявшее у него самое ценное — Отца. Детские игрушки Ф(ерн)АНДО сплошь связаны с папой: самолет, присланный отцом из тюрьмы, его курительная трубка, макет театра, в котором он сидит в заточении. Отец — наставник и беспрекословный пример для подражания. Мать — ненавистна и желаема одновременно. Похотлива и жестока. Соблазнительна и невыносима. Она — объект сексуального вожделения. Она — предатель и уничтожитель отца. Она — носитель неосознанного зла и мнимого добра. Её глаза затуманены религией, её уши обмануты идеологией, её тело несет смерть. В результате трагедии, в результате семейной драмы в голове юного Ф(ерн)АНДО поселяются красочные сюрреалистические образы. Они пугают и манят одновременно. Но в силу возраста ребенку сложно понять, что они несут, какая от них польза. Светлые ли они, либо напротив, повергают в шок, веселиться можно с ними, либо гнать от себя. Они просто есть. Они — данность. Но сквозь всю пелену неурядиц и злоключений цель одна — отыскать любимого отца. Отыскать, чтобы найти в нем заботу, утешение, спасение. Чтобы постичь суть правды и отсутствие лицемерия. Вот только от непонятных образов в голове никуда уже не деться, которые с каждым разом пугают все больше и больше.

Совершенно необычную, сюрреалистическую форму повествования, раскрывающую политические, социальные и духовные смыслы, составляют три видения: события настоящего, события прошлого и события, происходящие в воображении мальчика Фандо. Последние показывают, как Фандо в своем сознании воспринимает, объясняет и переживает их. В настоящем он находит предательские письма матери, в прошлом отца арестовывают, в воображении, после разговора с матерью, Фандо пытается визуально представить, каким образом мать могла вымолить помощи для отца. Это детское видение — одна из самых интересных форм в этом фильме: «Воображение — это искусство смешивать воспоминания» — говорит Фернандо Аррабаль («Экология литературы»). Центральное место в фильме занимает тема легитимизации насилия и социального порядка при помощи религии, что отражается в детских играх с «наказанием» и в самобичевании матери во имя прощения грехов деда, и в укрощении плоти при первом желании.

Абсурдная фраза в названии — фирменное клеймо Фернандо Аррабаля, водившего дружбу с Алехандро Ходоровски и Роландом Топором, зачав с ними пресловутое «паническое движение», ставшее чуть позже опорой сюрреализма в художественном кино. Эпатаж, вызов и протест наполняют пьесы и публицистику автора, ненавидимого тиранами и поощренного ворохом премиальных призов ценителей искусства. Фильм «Да здравствует смерть» неоднократно входил в списки самых скандальных фильмов в истории кино, соседствуя там с «Андалузским псом» и «Виридианой» Луиса Бунюэля, «Последним танго в Париже» Бернардо Бертолуччи, «Сало, или 120 дней Содома» П. Пазолини и «Последним искушением Христа» Мартина Скорсезе, шокируя публику откровениями режиссёрского мнения о мире, людях и их отношениях. Взрослеющий мальчик открывает неизвестные ему свойства жизни, сталкиваясь с первым зовом плоти, тоской души и предательством самых близких людей. Аррабаль будто приклеивает клейкие листки заметок, оставляя на полях обыденной истории броские штрихи кричащих фраз. Изощренные казни, ритуальные действа, смесь религиозных мотивов и язычества, доводящие простые эмоции до состояния полного исступления, сводя обыденное и священное, сознательное и бессознательное, прокладывая путь к опыту начинающейся жизни. Мальчик проходит через это в тяжелых мыслях своих скорбных дум, а вот зрителям придётся созерцать оное в кричащем цвете светофильтров, сквозь крики, вопли и громкий барабанный гул. Аррабаль не торопится. Он дает время отвернуться. Но отворачиваться не стоит, ведь хочется понять. Значение символов и суть аллегорий.