отзывы и рeцензии

Агирре, гнев божий: отзывы и рeцензии

'Агирре, гнев Божий' гораздо проще понять, чем посмотреть его с первого раза от начала до конца, вкрадчиво всматриваясь в каждый кадр. Тем не менее, смыслом фильм не обделён, в рамках искусства являясь чуть ли не новым откровением, ранее не упомянутым в Библии и других священных писаниях, так или иначе связанных с нравственностью человека и его природой. Недаром третью игровую работу Вернера Херцога сейчас причисляют к лучшим творениям мирового кинематографа, а остальные режиссёры неоднократно высказывались по поводу влияния и называли 'Агирре' одной из своих любимых картин. Сам Херцог добился ею культивирования собственной личности творца-нонконформиста, отвергающего культурные посредственности, и прочно вошёл в группу нового немецкого кино, хотя сам не принимает идейную сопоставимость с Фассбиндером или Вендерсом. Действительно, успех для тридцатилетнего универсала, ранее нередко задействованного и в документалистике, и в короткометражках. А притом, каким он славится заносчивым характером, работа явно проходила не в спокойной манере. Да ещё и в главной роли участвовал совершенный безумец Клаус Кински, неоднократно саботировавший процесс съёмок вплоть до настоящего террора и вседозволенности. Но Херцогу такой расклад только нравился, ведь он был убеждён, что Кински - единственный, кто действительно может сыграть Агирре. И чтобы добиться от актёра максимальной аутентичности, он нередко доводил Клауса до бешенства и лишь потом приступал к съёмкам. Удивительное явление в эпоху прошедшего экспрессионизма. Фильм достаточно философичен. Его запросто можно обозвать притчей и не преувеличить. Более того, так будет дано максимально точное описание 'Агирре'. Особенно по тому, каким образом Херцог добивается причастия к поучению: он показывает историческую основу, за которую берёт в действительности существовавшее плавание испанских конкистадоров в атлантических реках с целью поиска очередной вариации сказочного Эльдорадо. Вот только в картине к беспрекословной истине относятся даты и имена (и то не все), остальное режиссёр сознательно утрировал для придания необходимого замысла. В той экспедиции действительно участвовал Лопе де Агирре, чью судьбу в ленте тоже слегка подкорректировали. Однако, учитывая факты его собственной жизни, создатели даже приукрасили фигуру завоевателя и не выставили ещё хуже возможного. Но ценить фильм стоит не за легендарную основу. Вернер Херцог здесь с помощью высокомерного и безумного Агирре, 'гнева Божьего, князя природы', показывает, насколько может затуманиться человеческий разум во время сладострастной миссии по завоеванию несметных богатств; показывает, как может убить чрезмерная власть. Агирре одержим, беспрекословен, ему нельзя не подчиниться, что каким-то магическим образом выражается содействием со стороны остальных попутчиков. И в данном случае можно было обойтись без адаптаций, беря за основу оригинальный сценарий, однако разницы никакой в принципе нет, а старая история даже служит на пользу атмосфере, выступая неким поверьем. Семантика такова, что обыкновенный поход в самом деле становится чем-то воинственно-настроенным, готовым к пролитию крови во имя, как оказывается, не золота, а какой-то идеи, вряд ли видимой, осознаваемой и самим Агирре. Его влечёт вглубь древних цивилизаций блаженное желание захватить, а не истратить. Просто захватить и стать новоиспеченным кайзером - всё ради власти. Неслучайно он постоянно говорит о нашествии Эрнана Кортеса, завоевавшего Мексику, ослушавшись приказа командиров. Так и герой (правильнее, антигерой) - ему претит собственное положение, и он всеми силами пытается достигнуть власти. Достигни экспедиция Эльдорадо, и пусть хоть кто-то начнёт перечить. И в какой-то момент его одержимость перерастает в маниакальную мегаломанию, в манию величия. Он непросто теперь с виду опытный и грозный воин, он - гнев Божий. Он забыл своё положение и неоднократно пошёл на военные преступления типа судебно-ритуальной церемонии по линчеванию неугодного Педро де Урсуа, дабы цель не превратилась в приказ отступить. Но Агирре - не князь природы. Это принципиально подтверждается с помощью самих съёмок, декоративным методом. Режиссёр, кажется, намеренно издевается над зрителем, очень томительно и навязчиво показывая не диалоги и не действие, а перуанские джунгли. Можно сказать, Херцог ещё раз подтвердил свою неприязнь к житейским правилам мейнстрима, выдав кино по принципу 'Сиди и думай', заставляет разжёвывать, а не разжёвывает самостоятельно. С другой стороны, на дорогие спецэффекты и профессиональные ракурсы не было средств, бюджет составлял всего-то 370 тысяч долларов. Лишённая динамики ручная камера двигается по просторам тропиков и демонстрирует их бескрайнюю красоту, а в то же время сильные паузы между моментами даёт возможность полюбоваться лесами и рекой. Но для сюжета параллель с природой важна. Именно ей противопоставляется Агирре. Именно её он пытается превзойти, над ней взять контроль, также зомбируя остальных путешественников. Зрителю же помогает вникнуть подходящее музыкальное сопровождение, отождествляющее безумие героя, его внутреннее состояние. Природа убивает экспедицию, солдаты гибнут от дротиков с ядом, пущенных обычными дикарями - вот какова истина всевластной природы, каковую Агирре не в силах остановить. Однако, образ главного героя важен только в сравнении с остальными. Для Херцога не последним был анализ истории собственной державы, отчего на протяжении всего фильма чувствуются аналогии с фашизмом. Режиссёр пытался показать на фоне экспедиции общество, опьянённое идеологией Гитлера, которое, подобно сослуживцам Агирре, шло с единой целью - прославлять диктатора, строить ему культ личности при жизни, хотя они хотели лишь жить лучше. В фильме ответом на вопрос о приходе тоталитарной партии к власти является само общество, развращённое мелкими целями - свобода, обогащение, спокойствие. Агирре же хотел большего - абсолютизма во всём. Он переломил ход мысли конкистадоров, заставил их без меча и ружья слепо шествовать к стране из мифологии, попутно на словах завоёвывая земли. Как и Гитлер сделал с нацией, сломленной и униженной результатами Первой мировой войны. Вот только у общества остался шанс на исправление, каждый мог, подобно Мартину Хайдеггеру, в отношении фашизма сказать - 'Я ошибся', избежав роковых последствий. А у героев фильма не было такой возможности. Они оказались в одной лодке с самовлюблённым деспотом и приготовились сами друг друга резать за предательство. Иронично, что Агирре сам себя называл предателем. Главным предателем - это важно! Анализ приводит к утешительному для поколения 1970-х итогу - наследники отцов войны не приняли её принципов. А в фильме они действовали до самого конца. В этом и притча: стоя на плоту в окружении десятков мартышек, с намазанными бутафорской кровью руками Агирре остался наедине с дикой природой, и она готова пустить в него копьё или смыть течением. Он уже никак ей не ответит. Получив безграничное доминирование, он лишился всего, что имел: людей, функционирующей идеи, власти... Да, он убедил остальных в собственной неприкасаемости, но встать рядом с вселенной не смог и не мог. Не зная меры, 'гнев Божий', добился гнева Божьего. 8,5 из 10

Фильм основан, как вы понимаете, на реальной истории Лопе де Агирре, но она не должна нас интересовать - Херцог довольно ясно даёт понять с самого начала, что не историческую картину снимает. Итак, Писарро с небольшой армией отправился на поиски Эльдорадо, но в итоге они непоправимо увязли в джунглях. Он отправляет небольшую экспедицию во главе с Педро де Урсуа, чтоб выяснить, как далеко Эльдорадо, а также найти провиант - на всё это Урсуа и его людям даётся две недели. Продвижение вперёд крайне трудно, и де Урсуа решает повернуть назад, дабы успеть доложить о неудаче в назначенный срок. Однако его заместитель Агирре, с самого начала бывший явно не в восторге и от экспедиции, и от управления, готовится продолжать путь, а попытавшийся призвать его к порядку де Урсуа получает от кого-то из своих солдат пулю. Горстка конкистадоров выходит из под власти короны и объявляет своим императором Фернардо де Гусмана (чем удивлены и они, и Гусман - только не Агирре). Путь продолжается - Гусман потерял связь с реальностью, солдаты частью воодушевлены, а частью напуганы, а Эльдорадо всё нет... Вопреки приключенческому сюжету, 'Агирре, Гнев Божий' - очень медленный и плавный фильм. С самого начала мы погружаемся в ритм путешествия... нет, нескончаемой дороги, поскольку путешествие предполагает как раз новые впечатления, тут же вокруг - всё те же одинаково зелёные джунгли, одна и та же бесконечная река, непрестанная сырость, неизбывная усталость... Странным образом эта очень бытовая, лишённая пафоса атмосфера настраивает на обобщённое или символическое истолкование картины. Но возможности тут слишком разнообразны. Конечно, это история вроде 'Повелителя мух' - о влиянии на людей оторванности от большого социума, о переходе от попыток копировать цивилизацию к брутальности, но нельзя сказать, что это центральная тема фильма; по сути, переход этот совершается довольно быстро. Хотя обобщить происходящее с конкистадорами Агирре на человечество в целом и можно (в конце концов, при несколько иных обстоятельствах их империя могла бы превратиться из декларации в реальность; да и афоризмы вроде 'церковь, как и всегда, во имя Господа поддержит сильного' наличествуют), я не вижу причин видеть тут историческую аллегорию или исследование тоталитаризма. Скорее это образ человеческого бытия в целом - тоскливый, бессмысленный и безнадёжный путь из ниоткуда в никуда, цель которого никогда не будет достигнута, и в котором люди делятся на тупое, жалкое большинство, благородных лидеров, неспособных, однако, с этим большинством справиться, и волевых социопатов, которые проходят по этому пути дальше, только чтоб больше пострадать. Но чем говорить об абстрактных концепциях фильма, лучше поговорить об Агирре, ибо это - воистину, центральный персонаж. И, несомненно, довольно загадочный, так что всё последующее - только то, как я его увидел. С самого начала на лице Агирре написано, как осточертела ему эта экспедиция; однако по мере углубления в джунгли он, прежде сомневавшийся, что стоит идти дальше, ратует за это - думается, потому, что он лучше ду Урсуа понимает, что сообщить солдатам 'всё было зря, а теперь назад, если у нас хватит на это еды' - самоубийство. А Агирре прежде всего занят выживанием. Он единственный практичный человек в этой экспедиции. Да, Клаус Кински выглядит слегка безумным, но вполне рациональным, и его ковыляющая походка - нечто среднее между шагами хищника в чаще и купца между ящиков на складе. Пока остальные заняты иллюзиями или сиюминутными желаниями, Агирре оценивает происходящее, что и приводит его к относительному успеху - просто он и правда единственный настоящий лидер. Вот только он попадает в замкнутый круг - чем дальше уплывают конкистадоры от земель белого человека, тем безграничней могущество Агирре, тогда как возвращение сулит ему не только потерю власти, но и, скорее всего, виселицу, однако Эльдорадо (и он, в отличие от остальных, это явно понимает) - надежда более чем призрачная. Итак, весь фильм, по сути, продление агонии. Воля Агирре ломается после потери экипажа (и, конечно, дочери - думается, женщина тут это некий символ, артефакт, ниточка, связывающая с цивилизацией), но мощная жажда жизни продолжает бурлить. 'Агирре, Гнев Божий' - очень красивый фильм; очень сильный фильм; и, что немаловажно, достойный размышлений фильм. 8 из 10

История испанского конквистадора Лопе де Агирре, одержимого идеей стать новым Кортесом, и в 1560-м году во время поисков в амазонских джунглях знаменитого золота Эльдорадо поднявшего мятеж против руководителя королевского отряда благородного дона Урсуа, - в режиссуре 30-летнего Херцога обрела звучание философской притчи о человеке, бросившем вызов самому Господу Богу. Оставаясь верным своему неизменному постановочному принципу - максимально точно повторять в реальных условиях отражаемую ситуацию, - Херцог отправляется с экспедицией в перуанские джунгли, чтобы один к одному пройти по маршруту испанского отряда и снять в итоге кадры, которые никто ещё до него не снимал. На главную роль - 'великого предателя' - он приглашает 46-летнего немца Клауса Кински, до того известного в кино главным образом в качестве специалиста по отпетым злодеям. Встреча с Херцогом наконец-то позволяет Кински раскрыть незаурядный актёрский талант, до сих пор по большому счёту невостребованный. Херцог первым направляет недюжинный темперамент актёра в нужное русло. Выразительнейшие физические данные Кински - орлиный нос, широкий властный рот, глубоко посаженные глаза, длинные, выбивающиеся из под шлема волосы - всё это, наряду с горбатостью героя и порывистостью приземистой походки, придало Агирре вид настоящего диктатора-монстра. Всё более узурпируя власть и спекулируя на чувствах наиболее алчных членов отряда, Агирре не останавливается ни перед чем и безжалостно подавляет любые попытки сопротивления. В конечном счёте, его безудержным порывам начинает противостоять не только девственная природа Амазонки, не только охраняющие свои владения индейцы, но и сам здравый смысл: уничтожив одного за другим всех инакомыслящих и без того малочисленного отряда, Агирре обретает-таки абсолютную власть, обретает в тот момент, когда остается уже совсем один. Последние кадры представляют один из самых блистательных в своей выразительности финалов в истории кино. Приём абсолютного погружение в материальную среду, всякий раз имеющий у Херцога принципиальное значение, производит столь сильное впечатление, что позволяет говорить чуть ли не о гипнотическом воздействии. Во всяком случае именно такой эффект способны произвести снятые оператором Томасом Маухом кадры горных перевалов и окутанной туманом Амазонки, в которых природа будто бы впадает в транс. В дальнейшем у Херцога ещё не раз проявится эта уникальная способность приоткрывать тайну над метафизической сущностью мира.

Перед тем, как написать что-то об этом фильме, я попрошу Вас представить себе на один миг уникальную, эксцентричную, харизматическую личность, которая тщетно пытается прыгнуть выше головы, преодолевая нереальные испытания в экстремальных условиях на фоне бурной и величественной природы, нетронутой человеческой цивилизацией. Ведь это одна из основных тем уникальнейшего немецкого режиссёра - Вернера Херцога. Его уникальность заключается в первую очередь в том, что он не просто снимает и монтирует необходимый материал: он со своей съёмочной группой буквально проходит тот тернистый путь, который проходят герои его фильмов. Этот титанический труд, вкладывающейся режиссёром в своё кино и сейчас активно обсуждается как зрителями, так и критиками. Одних восхищает мужество и настойчивость постановщика, других возмущает его фанатизм: ведь на его съёмках не раз происходили несчастные случаи и даже погибали люди. Но как бы то ни было, классический период Херцога стал одной из ярчайших жемчужин в копилке как европейского, так и мирового кино в целом. Этот фильм повествует о рискованной и опасной экспедиции, предпринятой знаменитым испанским конкистадором Гонсало Писсаро. Ее целью было открыть в неизведанных амазонских джунглях сказочно богатую страну Эльдорадо. У Писсаро было немало помощников, одним из которых был отчаянный и самоотверженный человек - Лопе де Агирре, которого с блеском сыграл немецкий актёр Клаус Кински. Именно вокруг Агирре разворачивается основной сюжет, так как именно ему и его отряду было суждено проникнуть глубоко в чащу, переплывая по широкой реке на плотах. Выполняя чисто разведывательную миссию, Агирре внезапно предает своего хозяина, желая самостоятельно открыть чудесную страну и прославить своё имя… Данный исторический материал, взятый за основу фильма, имеет непосредственную связь с современным обустройством мира, что делает его очень значимым и актуальным на сегодняшний день. В этом фильме Херцог провел свой классический режиссёрский прием, противопоставляя дикий мир цивилизованному. И он делает это настолько мастерски, что всё привычное и обыденное становится настолько диким и неприемлемым, что хочется скорее вырваться из четырех стен своей комнаты, душного города и проникнуться буйной романтикой далеких неизведанных земель. Цивилизацию в этом фильме представляет именно немногочисленный отряд Агирре. Немногочисленный, но очень разношёрстый. Тут присутствуют все: начиная императором, а заканчивая бесправными слугами. Медленно, но упорно наша цивилизация плывет в никуда… Отряд становится всё меньше и меньше, и сформировавшееся общество трещит по швам из-за безрассудной жажды славы и наживы, а так же из-за социального неравенства, господствующей тирании, бесчеловечного отношения людей друг к другу. Цивилизации приходит конец и начинается то, что люди привыкли называть «апокалипсисом». Однако, по мнению Херцога (впрочем, и не только его), апокалипсис вовсе не принимает форму масштабного цунами, землетрясения или же огромного астероида, упавшего на Землю. Он приходит медленно, неумолимо, буднично. И распространяется отнюдь не на поверхности нашей планеты, а в сердцах живущих на ней людей. И наступит он тогда, когда люди окончательно потеряют человеческое лицо, прикрываясь такими словам, как «власть» и «могущество». Именно это случилось с Агирре, именно поэтому он проиграл. Фильм кончается тем, что он усиленно смотрит вдаль, отчаянно желая достигнуть желанной цели, прекрасно при этом понимая, что его амбиции ничтожны и абсурдны. Иными словами, Херцог хотел доказать нам, что не стоит искать апокалипсис в неопределенном будущем, а следует его искать и распознавать у себя под носом. И, на мой взгляд, это ему великолепно удаётся. Зная, что картину снимал Херцог, не стоит долго говорить про её визуальное и музыкальное оформление. Всё было просто бесподобно. И в конце концов, мы получаем изысканное и тотальное кино, которое стоит посмотреть хотя бы раз в жизни, не в зависимости от того, являетесь Вы киноманом или нет. И не печальтесь, если он впечатлил Вас не сразу, так как этот фильм относится к категории таких, которые оставляют после себя длительное и бешеное послевкусие. Знаю по себе.

Путь к исполнению мечты главного героя тернист и сложен. Агирре является главным вдохновителем экспедиции. На протяжении всего фильма именно у него было наиболее страстное желание попасть в страну богатств и чудес - 'Эльдорадо'. Герой верил в чудо, и с незыблемым рвением хотел прославить корону своей страны. В конце путешествия вышло так, что выжили только двое участников: дева в голубом платье и 'жестокий ребёнок'. Остальные члены экспедиции погибли от того, в какой среде обитания они оказались. Экстремальные условия проявили в героях их истинную сущность, и мало кто смог удержаться на плаву. Агирре, что часто повторял на протяжении фильма своё придуманное им звание, на плоту оказался с обезьянами. Люди, окружавшие его, погибли. Но открытая конец даёт зрителю надежду на то, что герой всё-таки сможет попасть в страну своей мечты, хоть и в другом, искажённом виде. 7 из 10

Прочитав замечательное дополненное издание от Rosebund «Вернер Херцог: Путеводитель Растерянных», сел я пересматривать его фильмографию. И первое ощущаешь, что фильму почти 50 лет, а он не устарел ни на грамм даже визуально. Сама фигура одного из важнейших творцов нового немецкого кино открывается с дополнительной важной черты его бесстрашия и железного характера. Херцогу приводил слова, что его Агирре – эта метафора Фашизма, что он ни раз опровергал, но вскользь возвращаясь к этому вопросу. Все герои фильмов Херцога не юродивые, будто Строшек или Каспар Хаузер в исполнении Бруно Шлейнштайна, или же Агирре в исполнении импульсивного Клауса Кински. Хотя с первого взгляда это ощущение и складывается. Всех их можно обобщить идеей иллюзий, разложенного общества и непостижимости природы. Агирре с первых кадров и депрессивной гипнотической музыкой Попол Вух отдает о обреченности и полном крахе иллюзий. Центром фильма является Кински, который только при помощи Херцога и его угроз застрелить Клауса смог обуздать его дикость. Минимализм и простота съемочных планов и ресурсов. У Херцога был личный враг, кинокритик, который ненавидел его фильмы только за скромность и не хватку огромных ресурсов. Для меня же эта из главных черт творчества Вернера. Фильм рассматриваю как приключенческую философскую притчу. Пусть и история ссылается на предположительный дневник испанского монаха Гаспара де Карвахаля, ее можно интерпретировать как вечный человеческий путь о недосягаемости человека над природой временем и властью. А уж подводить под нее можно хоть Третий Рейх, Римскую или же Османскую империю, которые остались где-то во времени – каждое воображение решает сам. Агирре не потеряет своего шарма в экзистенциальном поиске.

Посмотрел эту картину из-за интереса к личности актера Кински. Оказалось, этот немецкий педофил с глазами навыкате, как актёр... просто никакой. На роль одержимого фанатика Кински взяли из-за его характерного лица: большые уродливо-выпуклые глаза с безумным взглядом и фактурное лицо создают нужное впечатление. Сам фильм наполнен длинными скучными эпизодами, используется съёмка с рук, камера неприятно трясётся местами. Весь фильм группа «испанцев» с рабами-аборигенами куда-то идёт по джунглям. Пафосные речи, которым не веришь, сменяются унылыми съёмками с затянутыми планами. Боевые сцены бездарны, кровь изображена пятнами неестественной ярко-красной краски. Бессмысленный, неинтересный и скучный фильм, главную роль в котором играет психически нестабильный педофил, который много лет подряд насиловал свою родную дочь в реальной жизни. Даже если у вас есть полтора часа времени и нет ничего, кроме этого фильма - лучше просто посмотреть в стену, чем на эту нелепую и жалкую поделку, которая притворяется историческим фильмом.

Медленные джунгли. Неторопливые воды Амазонки. Особый вид напряжения - вырастающий из тишины, молчания, изнуряющей жары. Бенефис Клауса Кински. Он притягивает к себе всё внимание. Есть в нём, как и в его персонаже что-то маниакально-шизофреническое, нечто содрогающе притягательное. Фильм наглядно иллюстрирует о том что бывает когда к власти приходит безумец, одержимый непросто жаждой богатства и власти, но и видящий в этом высшую цель, чувствуя себя божьим провидцем. Его трогательные отношения с дочерью подчёркивают многогранность и неоднозначность персонажа, который всё же не остановится ни перед чем ради всепоглощающей его идеи. Неясна роль всех остальных участников отряда. Что заставило людей слепо повиноваться мятежнику ? Жажда наживы едва может перекрыть изнуряющий труд будней и неиллюзорную возможность получить маленькую отравленную индейскую стрелу в горло из-за непроглядного мрака кустов. Эту, таинственную человеческую природу исследует Вернор Херцог в своём фильме.

Эта прекрасная картина исторического плана открыла мне творчество бесспорно великого немецкого режиссёра - Вернера Херцога. Притча об исторической онтологической (метафизической, если угодно) трансформации безумия. Этого режиссёра, как я понимаю из его фильмографии, вообще принципиально интересует экзистенциальный аспект первобытных сил ('Носферату - призрак ночи', 'Крик камня', 'Фицкарральдо'...). Персонажи в данном фильме - в искусственной изоляции, на экзистенциальном холоде, среди абсолютного зла и одиночества; внутренние психологические установки обнажены и выставлены на первый план. Я считаю, здесь все глубоко порочны. Херцог разворачивает перед нами целую спекулятивную мировоззренческую доктрину Агирре, о которой можно много и долго говорить. Это в своём роде философия антихриста, 'великого инквизитора' и т. д. В связи с этими ассоциациями хотела бы обратить внимание на необычный типаж актёров - Херцог показывает нам испанцев с ярко выраженной арийской внешностью (предположительно отсылка к нацизму). 'Агирре' - 'консервативный революционер' в чистом виде, как это формулируется критикой. Его решающее достоинство - неуёмная страстность, чему остальным нечего противопоставить, ибо добродетели отсутствуют. Заключительная анти-эстетическая сцена гениальна. Думаю, не стоит изощряться в разнообразных трактовках, лучше просто пропустите это через сознание. Заканчивая, хотела бы особо отметить операторскую работу Томаса Мауха: утончённая визуализация, поразительная свето-цветовая игра, акценты на водное пространство - нестандартное эстетическое решение и совершенно новый и уникальный киноязык для европейского кино в целом. Но, надо заметить, подаётся всё это в абсолютно европейском стиле. 10 из 10

С начала 70-х годов в Западной Германии возникла так называемая «новая волна» немецкого кинематографа. Наиболее яркими её лидерами были Вим Вендерс, Райнер Вернер Фасбиндер и Вернер Херцог. Личность последнего из них ни менее интересна, чем его фильмы. Радикальный, непримиримый, и жёсткий. Настоящий автор, полностью контролирующий процесс создания своих фильмов от а до я. Создатель собственной киношколы. Режиссёр, любимыми актёрами которого были безумные и больные люди. Всё это – о Вернере Херцоге. Первым фильмом, принесшим ему международную славу, стал «Агирре, гнев Божий», исторический фильм о поисках испанскими конкистадорами мифического Эльдорадо, поражающий одновременно своей аскетичной простотой и глубиной. Невероятная красота экзотических мест совмещается в «Агирре» с документальной манерой съёмки, как будто бы камера, перенесясь на несколько веков назад, следует за реальными рыцарями, запечатлевая их каждодневный быт. Музыка же предаёт всему происходящему некую мистическую ауру. И неспроста. Чем дальше экспедиция продвигается вглубь неизведанной земли, тем больше разум покидает всех её участников, а безумие всё больше захватывает их сердца. Присмотревшись внимательней, можно заметить, что весь сюжет фильма чудовищно напоминает историю родной режиссёру страны первой половины XX века, когда во главе власти встал безумец, поведший народ навстречу своим иллюзиям и чужой погибели. Отдельно стоит сказать о Клаусе Кински. Ходят легенды о конфликтах во время съёмок фильма между ним и Херцогом, когда последний под дулом пистолета заставлял актёра делать то, что ему нужно. Кински хотел исполнять роль более экспрессивно, и режиссёру пришлось пойти на хитрость, изматывая актёра на репетициях перед съёмками. Интуиция не подвела Херцога, и результат оправдал все ожидания. У Кински – неподражаемая харизма. Ему по факту и не нужно ничего играть. Камере достаточно показать безумный взгляд его голубых глаз, устремленный в никуда, чтобы зрителю сразу же стало понятно, что творится в душе мятежного рыцаря, готового на всё, чтобы добиться своей иллюзорной цели. 10 из 10

Устроил для себя неделю классического кино, и 'Агирре, гнев божий' попал в список 'must see', о чём я не на секунду не пожалел. Идея понятна, пожалуй всем, кто не прогуливал уроки всемирной истории в школе - завоевание испанцами и португальцами Американского континента, и поиск легендарной земли 'Эльдорадо', богатства которой позволят, как считает один из героев, стрелять во врагов не ржавыми ядрами из пушки, а самое, что ни на есть золотыми - вот же мечта у человека. Ну, как говорил классик, кто куда душой дорос. Экспедицию возглавил не кто-то там, а сам Писарро. Однако довольно быстро становится ясным, что пробираться сквозь непролазные джунгли, в общем-то, бессмысленное занятие, и часть отряда во главе с Писарро возвращается обратно, а 'ядро' экспедиции должно попытаться достичь Земли Обетованной, а, если ситуация не улучшится, то вскоре свернуть поход как провальный. И тут начинается самое интересное - как вы понимаете, чудо не произошло и джунгли не расступились перед конкистадорами как река перед Моисеем, а наш бравый вояка Лопе де Агирре замышляет бунт. Ну что тут скажешь, мастер-класс от Клауса Кински, Вернера Херцога и Томаса Мауха. Пожалуй в виде минусов для неподготовленного современного зрителя можно выделить плотное, размеренное повествование и мало экшен-сцен. Однако, это дело вкуса и зрительского опыта. Работа - комар носа не подточит. Меня картина порадовала следующими моментами: - Игра Клауса Кински. Несмотря на чисто арийскую внешность, едва ли можно найти было актёра лучше на данную роль. Черты Кински настолько яркие и волевые, будто высечены из камня - вот уж точно, только такие личности и способны завоёвывать новые земли. - Сценарий. Нет он вас не удивит ничем 'эдаким' - тут нет серьёзных батальных сцен, нет эмоций на разрыв и заплаканных лиц. Зато есть чёткая продуманная сюжетная линия, поражающая своим реализмом и ровным повествованием с уместными диалогами. Вообще, сравнивая 'Агирре' с сегодняшним кинематографом можно испытать культурный шок - вы ни на секунду не усомнитесь в игре актёров, не подумаете, что вот эту сцену можно снять лучше, а вот тут сюжет провисает и т.д. Насколько раньше искусство было искренним в противовес современному фальшивому лоску Голливуда, который, боюсь вскоре заразит и европейское кино. - Отмечу также прекрасную работу оператора - отличные крупные планы актёров органично сменяются пейзажами дикой природы, а насыщенные цвета киноплёнки и небольшая зернистость придают ещё больше достоверности всему происходящему. Я так понимаю, аутентичность картинки нам обеспечивают методы съёмки 70-х годов, ну что ж, отлично, я люблю автохром и ему подобные вещи - такой визуальный ряд позволяет ощутить вкус жизни той эпохи, которую нам показывают. В довесок похвалю и костюмеров с бутафорами - как в историческом музее побывал. Фильм Вернера Херцога получился на загляденье - пускай и исторически недостоверный, зато до жути реалистичный, дающий исчерпывающее представление о том, что творилось в ту эпоху, и почему она зовётся не иначе как Мрачное Средневековье. 10 из 10

В 1560 году испанские конкистадоры несли просвещение и слово Божие в дикие перуанские джунгли, распространяя влияние могучего короля Карла V в самые дальние уголки планеты. За этой важной и благородной миссией они не заметили, как разграбили и разрушили империю Инков, уничтожили многовековую культуру, а местное население сделали рабами. Опьяненные могуществом, испанцы отправляются на поиски золотой страны Эльдорадо, затерянной среди бесчисленных болот притоков Амазонки. Фильм одного из самых неоднозначных немецких кинематографистов Вернера Херцога балансирует на тонкой грани между документальным и игровым кино. Режиссер предпочитает взгляд стороннего наблюдателя, так свойственный документалистам, не вмешиваясь в происходящее на экране, подчеркивая, что степень авторского участия в рассказываемой истории минимальна и ограничена ракурсом зрения кинообъектива. «Агирре» - монотонное повествование, лишенное каких-либо ярких эмоциональных всплесков, которое, что удивительно, с невероятной силой увлекает зрителя. Это гипнотическая хроника взаимоотношений человека и природы, в которой нет и намека на фальшь. Херцог, которого всегда интересовали эти отношения, мог легко обойтись без сюжета и профессиональных актеров, фильм не потерял бы ровным счетом ничего. Чарующие пейзажи джунглей и их обитатели, абсолютно самодостаточны. Иногда кажется, что все происходящее в кадре, импровизация, искусно заснятое на камеру путешествие по terra incognita, во главе с белокурым Клаусом Кински. Выбор актера на главную роль дался Херцогу, по-видимому, нелегко, учитывая сложный характер Клауса и специфические требования режиссера к условиям съемок. Однако, как показало время, этот шаг полностью оправдал себя. Внешне Кински меньше всего похож на испанца, но его герой, полубезумный Лопе де Агирре, в погоне за наживой не щадящий ни своих, ни чужих, добавляет картине недостающей экспрессии. О да, он называет себя гневом Божьим и великий предателем, он - олицетворение пороков, бросающий вызов самому мирозданию. И с этого пути он не сойдет до самой смерти. Херцог наделяет Агирре невероятной отрицательной харизмой, потом помещает в незнакомую, враждебную среду и смотрит, что из этого выйдет. Сплав по реке, бунт, предательство, отречение от короля и назначение собственного лже-монарха, все неотвратимо подводит к трагическому финалу, когда человек показывает свое истинное нелицеприятное нутро. И когда настоящий гнев Божий (в лице стрел аборигенов) коснется каждого, даже таких одержимых и самоуверенных как главный герой, приходится признать, что иной участи для этой экспедиции быть не могло. С небесами шутки плохи. Эльдорадо так и останется загадкой, как и удивительный этнический кинематограф Херцога. Но нам, в отличие от конкистадоров, повезло больше. Мы точно знаем, где искать.

Вернер Херцог – Homo ignotus в немецком кино 70-80 годов. Он неистовый романтик «южной» мюнхенской волны кинематографа Германии, он экзистенциальный документалист, чьи фильмы «вещественные» и эфемерны как и любимые им перуанские леса. Херцог всегда говоривший, что «кино - искусство не для ученых, а для неграмотных» каждым своим фильмом подтверждал собственную жажду познания мира и человека. Режиссер пришедший в кино с особым этнографическим видением сценарий одного из своих самых известных фильмов «Агирре, гнев Божий» написал за два с половиной дня во время поездки со своей командой на футбольный матч. Написал, что говорить, быстро. После этого ему больше ничего не оставалось как украсть из запасов киношколы, в которой учился, 35-миллиметровую плёнку, а после сорваться со всей съемочной группой в глухие джунгли, кишащие всем, что непривычного белого человека могло съесть, укусить и заразить. Херцог отсылает действие к первой половине XV века, в те ренессансные времена когда Испания с дикостью богатой империи завоёвывала жизненное пространство, разрушала древние Миры, вгоняла в рабство весь Новый Свет и убивала Историю Человечества во имя короля Карла V и делала это руками горстки головорезов под предводительством безграмотного Писсаро. Писсаро хотел найти Эльдорадо, найти то, что можно переплавить и затем сплавить по желтым водам Амазонки прямиком к судам Его величества. Но он не учел одной немаловажной детали - испанская кровь на закате Инков была редкой вещью и оттого еще более желанной для индейцев мстящих за смерть своего царя. А потому долгая дорога в джунглях для испанских конкистадоров из похода завоевателей превращается в бандитский рейд компании ошалевших от взаимной ненависти высокопоставленных испанцев во главе с кривобоким Лопе Де Аггире. Херцог упивается властной издерганность Аггире, сублимируя в нём чистую силу волеизъявления Человека против небес, против порядка вещей. Маленький лихорадочный Аггире называющий себя «гневом Божьим» заявляя, что «если я захочу, чтобы птицы падали мертвыми с деревьев, то птицы будут падать мертвыми с деревьев», становиться для остальной выжавшей кучки голодных недобитых конкистадоров «бичом Божьим». Аггире - великий предатель никогда не существовавших стран и мертвых континентов, незаконнорожденный наследник великих варварских империй и погрязших в кровосмесительных связях царских родов. Он пришедший завоевывать свой рай, свою новую Испанию, свой Эльдорадо, свою Страну Великой Мечты и нашедший лишь запах смерти во влажном воздухе обещавших золото джунглей. Он - конкистадор в некогда не истлевающих латах; он - Харон присягнувший именем Стикса; он - безумец заворожено смотрящий в серое перуанское небо; он будто только что сошедший с картины Антонио де Переды, но не принявший покаяние. Его Бог – это свобода, это презрение и гнев проклятого небожителя. Он узнаваем и притягателен потому, что воплотил в себе силу всех фанатичных выродков когда-либо рожденных на этой Земле. Именной такой герой мог завладеть воображением Херцога, потому как он контра, средневековый сталкер, неуязвимый воин совершающий ритуал сonquista of paraíso и не подозревающий, что глинистая вода Амазонки несущая его плот к туманному Эльдорадо уже заключила его меж своих берегов оставив наедине со своей одержимость, одного в своём бессмертии в этой перуанской Валгалле. Эльдорадо становиться для этого проклятого короля наваждением, которое уже перешло из реальной плоскости восприятия в мистическое ощущение, живущее лишь в его выжженном безумием воображении и страхом перед неизвестностью, что таится в джунглях. Херцог наделяет маленького оккупанта особенным сверхсознанием и верой в своё предназначения перед Миром, присваивает Аггире желание Творить Историю подобно тому «как другие ставят спектакль». Фильм смотрится как доподлинно реальная документальная зарисовка великой эпохи завоевания испанскими конкистадорами Южной Америки, а немецкий режиссер создаётся весьма странную иллюзию «подсмотренности» всего происходящего, еще больше усиливающуюся, когда звучит заунывная дребезжащая инструменталка «Popol Vuh». И в итоге понимаешь, что «Аггире, гнев Божий» откровенно антижанровая вещь, чья обобщенная планетарность начинает зашкаливать к концу происходящего с лихвой окупая не только явную затянулось и монотонность ленты, но даже раздражающий и режущий глаз красный нитролак, который скупо проливается вместо драгоценной испанской крови. Это доподлинно культовое кино, так как Херцог нашел какой-то особый мистический, сакральный язык на котором можно рассказать о всех безумствах, тайнах и проклятиях этого мира.

О, как хвалят 'достоверность', 'реалистичность' этого фильма, с другой стороны - его 'символизм', 'психоаналитичность'. Я ожидал чего-то покруче 'Барри Линдона', а получил несуразную сокуровщину, прообраз германовского 'Трудно быть богом'. Если говорить о символизме, о намёках, то они должны быть как-то изображены - так, чтобы соответствовать действительности, чтобы отражать её. Для иносказательности недостаточно одного актёра, который с вытаращенными глазами ковыляет весь фильм между едва ли ни зевающих статистов. Ни одна эмоция в фильме не отражена так, чтобы быть узнанной. Заметьте, я не говорю о реализме. Иконичность и символизм Тарковского тоже узнаваемы, потому что шифруют реальность, а не измываются над ней. А здесь - театр инопланетян. Этот фильм - исключительно для эстетов в самом плохом смысле слова - в том, что имел ввиду Ленин, характеризуя русскую интеллигенцию одним ёмким словом. Есть особый разряд первертов, которые предпочли Мамлеева Гоголю, а Губайдулину - Мусоргскому. Они даже никогда не интересовались ни Гоголем, ни Мусоргским, потому что им не интересно ничто прямое и ясное - ни в реализме, ни в символизме. Неестественные ужимки, невозможные ситуации, ненормальные фразы - какие же это символы? Символ - гость из иного мира, запечатлевшийся в обычном предмете мира нашего. Гораздо больше символизма в каких-нибудь 'Мстителях' или 'Железном человека', чем в этом натужном эстетском самолюбованстве. Это в полной мере вырождение искусства - когда оно не отражает посыла автора зрителю, не служит мостом и языком для разобщённых людей. Это псевдоискусство - только игрушки зарвавшихся эгоцентриков, злоупотребляющих народными лаврами. Это вырожденство способно только разделять, извращать, искривлять. Причём не принципиально - а так, по прихоти своего творца. Фишки ради! 5 из 10

Разберем финальную сцену. В одном из лучших прошлого столетия фильме. Мужчина. Сумасшедший полон решимости. Персонаж стоит один, все лежат, кто то лег надолго. Колоссальное количество энергии. Наваждение в полных правах, начинает свою оторванную от земли кровавую пластинку, где то вкрадчивую (БигеуБоат), но в тоже время ясную, осязаемую. 'Когда мы доплывем до моря, то построим корабль, затем поплывем на север и заберем Тринидат у Испанской короны. И оттуда мы поплывем дальше и заберем Мексику у Кортеза. Это будет великая измена!' ЭТО ТОЧНО, смеюсь. Но вы не спешите. Вырывать из контекста будет неверно, Агирре был в тонусе в любой ситуации, неустанно и бдительно оценивающий обстановку, на практике действовал крайне эффективно. Идея его велика настолько, что интересы окружающих по сравнению с ней, всего лишь мелкие зверушки, спешащие разбежаться при одном только сближении с ужасающей волей, гнева Божьего. Коснувшись уже старинного произведения, немецкого режиссера, думается, о неотвратимости безжалостной судьбы плота и неминуемой, скорейшей погибели в случае отступления. О пороках злодеев и смелости благородных, говорят поступки священника и спутницы повешенного. О вечности сообщает солнце. 10 из 10

В картине «Агирре, гнев Божий» Херцог показывает историю испанского конкистадора, одержимого манией найти Эльдорадо в джунглях Амазонки, по мере развертывания его авантюры движение воистину становится ложным, как в одноименной картине Вендерса, герой в конце пути находит лишь собственное безумие. Если в картинах Вендерса дорога становится для героя путем к обретению внутреннего равновесия через движение к людям, наперекор преградам, возникающим на его пути, то в художественном мире Херцога для одержимого и неприкаянного героя путешествие всегда имеет сомнамбулический, галлюцинаторный характер, это всегда путь в никуда, к безумию и смерти. Общение с внешним миром невозможно в силу несоизмеримости главного героя и его окружения, герой всегда больше, глубже мира, часть больше целого, потому герой, движимый своей интуицией отправляется в никуда, ища «то, не знаю, что», лишь бы не быть на месте и не оставаться один на один со своим одиночеством. Однако, он и в пути одинок, ибо те бездны бесприютности и экзистенциального ужаса, которые ему открываются, жаждут поглотить его, не давая ничего взамен сколько-нибудь продуктивного. Герои Херцога неспособны на творчество, кроме разве что персонажа «Фитцкарральдо», движимого маниакальным стремлением построить оперу именно в джунглях и нигде больше.

Испанские конкистадоры отправляются на поиски Эльдорадо, но в итоге находят свою погибель. Перед героями вроде бы стоит четкая цель, но при этом они ищут место, которого не существует в принципе. Конкистадоры увязают все глубже и глубже. И нет им хода назад. Херцог очень явно показал путешествие испанцев как механическую погоню за поражением и смертью. И совершенно ясно, что их лидер - Агирре - намеренно ведет своих солдат к гибели, и сам ее ищет, навлекая на себя всё новые ужасы. Так в джунглях разворачивается греческая трагедия с испанским акцентом. В итоге, даже в птичьем гомоне и тишине нам чудится затаенное зло. Критики часто сравнивают Агирре с Гитлером и прочими вождями, которые находились в плену собственных разрушительных идей. Но режиссер это всегда отрицал, заявляя, что ему в данном случае важна сама история, а не личность. Бюджет картины составил всего 370 000 долларов, причем треть пошла на гонорар Клауса Кински. Мой любимый фильм Вернера Хецога. 9 из 10

Вчера пересмотрела «Агирре, Гнев Божий». Смотрела и все думала о Времени. 1972 год — год создания фильма — для меня такой же далекий, как и 1560 (время действия). Может быть, потому что ни в том, ни в другом меня еще не было на свете? А возможно, и потому что на дворе и не 16 и не 20 век. И дело именно в веке? Наверное, в нем. Ведь рассказанная Вернером Херцогом история именно о ХХ-м. (Так что Бертолуччи нужно потесниться – это еще один — не менее сильный и более кровавый — «ХХ век»!). История о столетии, сконцентрировавшем в себе немыслимое количество крови, смерти, насилия, войн и такое же число сумасшедших, амбициозно почитающих и называющих себя мессиями, проводниками, искателями, создателями, первопроходцами, открывателями и охранителями ЭЛЬДОРАДО — в переводе с испанского ЗОЛОТОЙ СТРАНЫ. Сказочная страна золота и драгоценных камней, которую разыскивали в Америке первые испанские завоеватели, превратилась в нервном и жестоком исполнении В. Херцога, в нервозной и злой игре К. Кински (даже затруднительно сказать, кто их них больше насытил своей энергетикой этот бешеный фильм) в гротесковое полотно общечеловеческой «утопии». Слово это приходится писать в кавычках, т. к. сей жанр предполагает разговор и мысли о будущем, а не о прошлом. Но о прошлом ли фильм? Мир тесен для утопии, но он без нее не может вертеться. Шар не приспособлен для всеобщего счастья, но он не хочет в это поверить. Любая утопия рано или поздно приобретает приставку анти — и налет смертного разочарования. Ведь одна тотальная версия счастья – сплошная ошибка и такой же нонсенс, как корабль, висящий на дереве, а не плывущий по воде. У нас в стране это знает каждый школьник аж с 1985 года… Но человечество не может без «мест, которых нет» (так читается утопия по-русски)… Их – эти невозможные места — придумывают невозможные люди… А, может, сам Враг человеческий, чья миссия искушать и обманывать, вербуя в свои ряды. Агирре!!! Дьявол. Хаос. Разрушение. Кровь. Падший ангел Азазель, восставший не только простив власти земной (король, начальник экспедиции), но и против небесной. Небесная власть – есть Милость Божья – милость согласия, прощения, смирения, любви. Она героем отвергнута. Его путь — вера в себя как в Бога, его желание – сотворить новый мир (настырным поиском и упорством бронепоезда расчистив к нему дорогу), его девиз — «мы рождены, чтоб сказку (страну сказочных чудес Эльдорадо) сделать былью»… И вот в этом самом месте все становится таким до боли понятным и простым… Агирре кричит «Мы будем делать историю, как другие ставят пьесы». Привет, Муссолини, Гитлер, Ленин, Троцкий, Сталин… Их «сбывшаяся мечта – мертвая мечта» = «несбывшаяся мечта – мечта убившая». Причем не только мечтателя… Агирре умирает стоя, борясь и с пущенной индейцами стрелой и с маленькой обезьянкой, в гневе выхваченной им из стаи, не только заполонившей, но и завоевавший его «сумасшедший корабль», т.е. плот, — победившей!!! его воинство. Умирает, так и не поняв, что мечтатель-«иллюзионист» бессилен. Что даже «социум» мартышек безопаснее, справедливее, правдивее, достовернее, натуральнее, естественнее и жизнеспособнее, чем тот, что он пытался насильно и искусственно сконструировать еще до прибытия в свою сказочную страну. Но надо отдать должное герою. Он тотален в своей мечте. Он продолжает выкрикивать ее «имена» и смыслы даже умирая. Он верит в нее, как мы с вами в смерть (т. е. в то, что умрем) — безоговорочно. А в смерть вообще не верит! Так что Агирре не просто сумасшедший, его одержимость раем на земле – не болезнь и не мания. Он — Идеолог. Он — «Бог» на земле… Его миссия невыполнима, невозможна. Но он идет до конца, потому что идеолог — всегда фанатик. А фанатикам не бывает больно, обидно и страшно… Здесь будет город-сад. И все! И никто никуда от него не денется! Что любит фанатик Агирре больше своей мечты «тире» утопии? Свободу? Деньги? Слово Господне (т. е. его гнев, проводником которого он почитает себя)? Власть? Женщину (дочь)?… (В битве за них, в их добывании и отстаивании творились и погибали цивилизации тире миры?) Думаю – все это слишком слабые поводы для такой жизни и такой смерти как у Агирре. Его вела сила мечты Сверхчеловека – уродливой, дикой, искаженной, мертвой… Нет — сила иллюзии – так вернее. «Я Великий Предатель! Любой, кто попытается бросить меня, будет искрошен на кусочки… Я – гнев Божий! Земля трясется подо мной. Идите за мной по реке…». И «божьим тварям» нечего возразить на это. Говорит Сила! Они попали в ее иллюзию, как в темницу, и лишь умирая начинают догадываться, что все, появляющееся перед ними в этом пути по реке (жизни), не корабль, не лес, не стрелы, не Сила, не Свобода… Без любви к человеку, без Божьей Милости к нему Свободы (как и силы) не бывает. В незнании этого факта коренятся ошибки всех диктаторов – проводников «Божьего» гнева. В их глазах (в талантливом – на разрыв аорты и, конечно, обобщающем, а не индивидуализирующем исполнении Клауса Кински) горит отнюдь не прометеев огонь. В них отблески адского пламени «тире» страны сказочных чудес Эльдорадо!

Данная картина немецкого режиссера Вернера Херцога повествует трагическую историю продвижения вглубь континента группы конкистадоров под предводительством Агирре в 1560 году с целью найти 'Эльдорадо', мифическую страну золота. Херцог в этом произведении постепенно раскрывает различные формы человеческого поведения, вне социума, движимое только слепой мечтой. Конкистадоры плывут на реке, и с каждым пройденным поворотом безумие в головах героев нарастает, преобретая все новые, мыслимые и не, несколько сюрреалистические формы, ведя к трагическому финалу, пределу того, куда человека может завести жажда власти. Это нарастание происходит вкупе с великолепными девственными видами природы Южной Америки, порой завораживающими воображение зрителей. 'Агирре, гнев божий' сравним со знаменитой лентой Френсиса Форд Копполы 'Апокалипсис сегодня'. В обоих фильмах показано безумие людей. Оба действа происходят на реке, что позволяет плавно показывать задуманное, изображать его различные формы. Оба ведут к локальному апокалипсису, который вполне может перерасти в более масштабный. Покорение конкистадорами Южной Америки - борьба. С собой, с племенами, вышними силами, судьбой. Трагическая и захватывающая, аналогов которой не много в кинематографе.

Фильм-эмбиент, фильм-транс, фильм-экспозиция с эффектом близким к фильмам Тарковского 70-х годов. 'Летящая' масса воды, шум ветра, свист птиц, пейзаж, джунгли, экспедиция на плоту, сплавляющаяся по Амазонке. Половина саундтрека: отлично работающий sounds of nature. Вторая половина: Рон Фрике и Popol Vuh - мелотроны, психоделика, ранний эмбиент (70-х годов), аналоговый саунд. Аналоговый звук Фрике работает так ярко, что кажется что эту работу делал скорее лидер направления, Клаус Шульце. 'Статичное' повествование - настолько медленное, что кажется лишённым движения: 'стояние' фильма заставляет созерцать и вживаться. При полном отсутсвии мистики, фильм постоянно держит при мистическом напряжении. Возможно, это достигается только антуражем: подобранными пейзажем и фактурой актёров; статикой повествования; напряжением которое вызывает путешествие в неизведанный край за мистической целью; плохо различимыми силуэтами индейцев в чаще джунглей; музыкой Popol Vuh; неожиданно сильным реалистическим эффектом, смешанным с абсурдом. У абсурда два агента: иррациональное присутствие в контексте экспедиции двух женщин, ощущающихся как два ярких, бьющих цветом пятна (в духе фовизма). И иррациональное окрашенный конец: повествование выходит в полный абсурд и создаёт отличный смысловой накал, метафору. Свихнувшийся на страсти воин, один на плоту, продолжает своё путешествие в никуда, всё еще строя наполеоновские планы. Концовка открыта - и получается, что Агирре уходит в бесконечность, в вечное путешествие за объектом своей страсти. Кажется, что Агирре становится бессмертным и вечным, хотя очевидно, что он всего-лишь начинает своё вечное путешествие в ад. Отдельную роль тут играет музыка Popol Vuh - это эмбиентальный space-rock, аморфный, текучий. Космический уклон, с присущим ему ощущением бесконечного пространства очень удачно поддерживает то мистическое иступление в котором Агирре уплывает в свой субъективный извращённый 'рай', в своё 'Элльдорадо'.