отзывы и рeцензии

Самурай: отзывы и рeцензии

Ален Делон, находясь в роли умного, хладнокровного профессионала Жефа Кастелло, одно из основных украшений «Самурая» Мельвиля, прообраз всех киллеров современных кинолент, да само произведение уже давно признано культовым. Некоторые режиссеры, включая Джима Джармуша, под влиянием культового, криминального триллера 1967 года, взяв от него несколько запоминающихся деталей, сняли своё кино. Взять хотя бы факт того, что в «Псе-Призраке» Форест Уитакер цитирует похожие изречения из кодекса самураев — бусидо, тут они как титры, кстати, здесь выдуманы самим режиссером. Из фильма 1967 года сцена угона автомобиля уютно перекочевала к Джармушу, с поправкой на то, связку ключей заменило портативное устройство. Ещё примечательно, там и там, главный герой имел в своём доме птичек. Можно резко дать вывод, — «Самурай» 1967 года, эталон от коего многие известные авторы мужского, колючего жанра кино, криминального триллера, взяли к себе на вооружение многие элементы и целые сюжетные ходы. И ими являются не только Джармуш, Китано и Джон Ву, но и даже Люк Бессон с Николасом Рефном (надо прекратить упоминать имя датчанина). Ведь образ героя-одиночки, невозмутимого, спокойного, является не чем иным, как образом сверхчеловека, превозмогающего своё одиночество и невидимую душевную прошлую травму, у Мельвиля он фаталист, тем не менее, шагающий до конца, без намерений сдаваться. Так же Жан-Пьер Мельвиль, управляя приемами, взятыми из голливудского нуара 30-ых годов вместе с оператором Анри Декэ и композитором Франсуа де Рубэ, смогли создать настоящий шедевр. Шедевр, где всё заключается на деле одного человека. Необходимо понимать, сыгранный Делоном персонаж, немногословный дьявол с ангельской внешностью загнанный аки раненный тигр, всё ещё способен больно укусить, остаётся, прежде всего, живым человеком, который не против любви и романтики. Ведь тут имеются красавицы современности Натали Делон (тогда была в браке с Делоном, через год они разведутся) и Кати Розье. С самого начала сюжета, нам не известна ни предыстория персонажа, ни его мотивы, все его переживания и характер точно переданы благодаря блистательной игре превосходного, французского мастера и атмосфере проистекающего действа. Весь «Самурай» как раз на этом выдержан, — минимум диалогов, больше действия, холодной тон картинки, вдобавок держится на неком душевном, эстетическом элементе, благодаря ему в кинокартину попросту невозможно не влюбиться, а к его герою испытываешь сильнейшее уважение, несмотря на то, что он наёмный убийца. В первую очередь перед нами фильм об одиночестве, а уж потом о криминале. Скромно обставленная комната, на кровати лежит человек с зажжённой сигаретой, вверх потолка идёт струйка дыма, внизу экрана выступает фраза: «Нет более глубокого одиночества, чем у самурая, кроме, может быть, одиночества тигра в джунглях». Смотреть обязательно!

Я не скажу, что остался в восторге от этого фильма. Многие вещи мне показались странными. Сюжет… ну он есть. Но… Это кино не давало мне оторваться от экрана. Один из «отцов» шпионского жанра. Вдохновитель культовых режиссёров. На протяжении всего просмотра я восторгался стилем фильма. Не ярким, а наоборот. Тем, что кажется простым на первый взгляд. Кино совершенно неторопливое, малоэмоциональное, не особо и сюжетное. Но мне хотелось смотреть и смотреть дальше. Иногда совершенно не понимая, почему. Возможно некоторые действия главного героя покажутся странными и не совсем логичными. Это вполне можно списать на время выхода кино. Да и вообще, для многих современных зрителей фильм окажется тяжёлым или несмотрибельным. Тут явно дело вкуса. Либо вы окунаетесь в тягучую смесь, либо будете плеваться. Мне это очень зашло. Атмосфера тут решает многое. Иногда, в очень редких случаях, она сменяется быстрым темпом (что становится неожиданным), и это умело разбавляет действие. Мне всегда нравится в фильмах, когда начальный отрезок проходит совершенно без слов. Так и тут. Размеренный и молчаливый темп вместе с музыкой сразу задают нужную атмосферу и некую загадочность. Особенно в контексте главного героя. С ним тоже интересный фокус, ведь, по сути, он отрицательный персонаж. Но на протяжении всей картины ты, наоборот, больше сопереживаешь ему. Хотя, в фильме совершенно не упоминается прошлое, да и действия его не должны вызывать положительные эмоции по идее. И этот диссонанс остаётся до самого конца. Ален Делон — украшение фильма. Да, кто-то скажет, что он будто и не играет ничего. Реплик почти нет, одно выражение лица (хотя это не так, только посмотрите на его глаза в разных моментах). Но, как он притягивает. Обаятельность вкупе с хладнокровностью. Вот смотришь на него и так хочется сказать: «Вот это Мужчина». Отдельно отмечу музыку. Шикарное нагнетание обстановки в нужные моменты. Иногда именно благодаря ей сцены намного сильнее раскрываются. Потому что визуально многое бы не работало без неё. Экшн практически никакой. Но, наверное, его более яркое внедрение испортило бы атмосферу. Несмотря на некоторые слабые стороны и откровенно никакой нарратив это кино берёт совсем другими эффектами, которые приковывают к экрану. И ещё раз восхищаюсь стилем. Всё выдержано как надо. Классика, которую интересно смотреть. Светлой памяти Алена Делона.

Я из поколения Z. Я рос на 'Звездных войнах', 'Матрице', 'Терминаторе' и подобных картинах. Для меня 'Самурай' — это то кино, которое играет фоном с 'пузатого' телевизора, пока ты завтракаешь у бабушки в деревне. Я привык к жанру криминала как к постоянным перестрелкам, быстрой смене планов и ракурсов, харизматичным мафиози и всем остальным признакам этого жанра. 'Самурай', хоть и является криминальным фильмом, настолько криминальным, что аж сам Великий и неповторимый Тарантино говорил, что Жан-Пьер Мельвиль (режиссёр) делает крутейшие фильмы про гангстеров, не включает в себя всю вышеперечисленную атрибутику. Фильм размеренный, атмосферный и элегантный. Он повествует об одиноком самурае-убийце, который является настоящим профессионалом своего дела. У него в жизни не появится никакая Матильда, а вместо растения в горшке его единственным другом выступает птица в клетке, которая стоит у него дома. Он одинок. Фильм начался с цитаты про “глубокое одиночество самурая” которую Мельвиль выдумал специально для фильма. Наш Джефф абсолютно и стопроцентно одинок, как я упомянул выше, единственное существо которое ему близко, это птичка. Его одиночество подчеркивается не только через отношения с этой птицей, но и через его повседневную рутину — холодные, стерильные действия, которые кажутся механическими. Этот образ самурая-убийцы олицетворяет концепцию полного отрыва от общества и эмоций, где жизнь сводится к выполнению задачи. Мельвиль мастерски создает атмосферу отчуждения, с минимальными диалогами и долгими сценами, в которых царит тишина. Абсолютно никакой музыки. Глубокое одиночество Джеффа буквально осязаемо на экране, оно пронизывает каждый его шаг, каждую мелочь его быта. При этом фильм не скучен. Вначале я не просто так упомянул, что я из поколения Z: для меня подобное кино — это кино с 'пузатых телевизоров'. Но 'Самурай' — исключение. Несмотря на всю тишину, которая царит на протяжении 2/3 фильма, на лаконичные диалоги, которые сводятся к 'привет-пока', и на долгие, тихие сцены, фильм жутко интересный. Мельвиль прекрасно разыграл занимательную драму, которая держит тебя в напряжении на протяжении всего фильма. Советую к просмотру. Вечная память Алену. 8 из 10

Очень сложно объективно обсуждать то, что стало основоположником визуального стиля целого направления в кинематографе и повлияло на основы классической драматургии. В части визуала «Самурай» по праву считается иконой. Даже сейчас можно по пальцам пересчитать ленты, в которых столь же качественно реализован полумрак, который является полноправным участником сюжета, а уж в 1967 году, с тем уровнем технологий это смотрелось как что-то из параллельной реальности. Образы всех персонажей до сих пор смотрятся очень стильно, ну а Ален Делон тут – это заслуженная классика. Причем, если правильно понял, в данном фильме его образ человека в плаще и шляпе, задумывался как очень неприметный, но наделал такого шума, что стал буквально клише мирового кинематографа. В части структуры сюжета – это так же по-прежнему топ драматургии. Могу даже предположить, что лента стала одним из кирпичей фундамента того, что сейчас называется «правила классической драматургии». Опять же могу предположить, что это первый фильм, который даже не пытался разжевывать что-то зрителю, как это до сих пор делают классические детективы. Тут просто молчаливый герой, просто делает то что делает и будь что будет. В части того, что этот самый главный герой является, хоть и профессиональным, но обычным наемным убийцей без каких-то «нюансов» или сюжетных костылей, пытающихся показать, что в его образе всё не так просто, до сих пор стоит особняком, т. к. на вскидку не могу припомнить фильмов, где главный герой просто киллер, без какой-то рефлексии (привет Леон) или серьезных проблем с психикой (привет Антон Чигур). Собственно, если в части визуала и структуры в целом никаких вопросов нет и понятно за какие заслуги фильм стал легендарным, то вот в части смысла происходящего назвать происходящее иначе как бред не получается. Причем искажение начинается с названия и выдуманной открывающей цитаты «Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, разве что, может быть, одиночество тигра в джунглях». (Бусидо), которая сама по себе с ходу извращает всё, так еще зачем-то вместо посыла «я художник, я так вижу», автор ссылается на самурайский кодекс Бусидо, где ничего подобного и близко не было. Это самое «базовое» искажение состоит в том, что автор поставил знак равенства между самураем и беспринципным наемным убийцей, который даже не скрывает что работает исключительно рад денег. Могу предположить, что автор строил свое представление о самураях на основе художественных лент своего времени, но даже в них в основе историй в первую очередь лежат принципы и неважно что делают самураи, делают они это основываясь на принципах и как можно было провести параллель с обычным наемным убийцей для меня осталось загадкой. Даже если закрыть глаза на базовое искажение и принять за данность что у главного героя, как у самурая нет цели, а есть только путь, то то, как показан этот путь в фильме – это один сплошной бред, где буквально к каждому действию всех персонажей можно задать вопрос «зачем?» и ни разу на этот вопрос невозможно сформулировать сколь либо внятный ответ. Возьмем действия пролога – профессиональный киллер собирается на дело. Есть конкретная жертва, которая не скрывается и которую можно устранить где угодно и когда угодно. Какое лучшее место для убийства? Рабочий кабинет в общественном заведении? Вот прям нигде больше? Ну ок… Профессиональный киллер, собираясь на дело в общественное заведение наверняка же озаботится вопросами маскировки (Фантомас 1964 года на тот момент как раз был на слуху во Франции)? Нет, достаточно одеть весьма приметный в помещении плащ и шляпу? Ну ок… Это наверно же было сделано для ложного фокуса внимания, и профессиональный киллер избавится от приметных вещей сразу после дела? Нет?! Да что тут вообще происходит?! Дяденька, вы точно киллер?! Какой вообще был изначальный «гениальный» план? А план, по задумке автора, состоял в железобетонном алиби, но тут у меня вопрос – зачем оно надо тому, на кого по определению не должно было пасть подозрение? Тут же на сценарном уровне сделано всё, чтобы человек попался, но то как он «попался» - это следующий уровень бреда! Понимаю, что фильм вышел 1967м году и тогда полицейские алгоритмы могли быть другими, но как реагирует полиция? Объявляет облаву, ставя план по городу 20 человек с участка в течении часа, чтобы нагнать на опознание 400 человек?! Чего?! По-моему, даже тогда это был бред. Просто достаем калькулятор и считаем 400 человек, на опознание каждого пусть уйдет 5 минут – 400*5=2000минут/60 = 33 часа просто на технический прогон 400 человек через свидетелей это само по себе бред, но то как реализовано опознание – это уже следующий уровень надругательства над здравым смыслом и это только пролог! К огромному сожалению дальнейшие события развиваются ровно в этом же ключе и буквально каждое действие является надругательством над здравым смыслом и начиная с момента, когда шеф полиции объявляет облаву если смотреть с включенной критикой, то единственная возможность досмотреть до конца – это представить, что происходящий бред – это не драма, а черная абсурдная комедия, снятая в стиле постиронии и то что всё происходит с серьезным видом – это один из уровней иронии. Резюмируя скажу так – для профессионалов от кинематографа и просто любителей покопаться в исходниках, лента обязательна к просмотру. Но в качестве художественного произведения в сферическом вакууме сегодня она выглядит как какой-то полуфабрикат, который делали люди, которые отлично знают, как снимать кино, но понятия не имеют о том, что снимают. 8 из 10

Франция середина 60-х годов XX века Жеф /Ален Делон/ - наёмный убийца, методичный перфекционист, бесстрастный и, кажется, безэмоциональный, который просто выполняет свою работу Жанна /Натали Делон/ - подруга Жефа, судя по всему, в него влюблённая, но от самого Жефа таких же эмоций не получающая; задача девушки – обеспечивать алиби Жефа Комиссар полиции /Франсуа Перье/ - чувствующий, что Жеф тот, кто убил владельца ночного клуба, пытается во что бы то ни стало подловить мужчину и поймать его Валери /Кати Розье/ - пианистка в ночном клубе, свидетельница преступления, совершённого Жефом Мне определённо нравится Жан-Пьер Мельвиль, снявший эту картину, сегодня считающуюся культовой и повлиявшей на многих именитых режиссёров, начиная от Тарантино и заканчивая Джармушем. Смотрела у Мельвиля ещё «Красный круг» и «Поединок на острове». Оба понравились, причём, первый – больше, поскольку криминальная драма – это всё-таки Мельвилевское, в отличие от мелодраматической ленты, как мне кажется. В «Самурае», как и в «Красном круге», зрителя приветствует многозначительный эпиграф, приписываемый известному трактату, а на самом деле придуманный самим режиссёром. Здесь нам сообщают, что нет более одинокого человека, чем самурай. И зритель сразу понимает, о ком речь, и чего ему от фильма, по сути, ожидать. Одиночество явно ощущается с самого начала: тишина, ни одного диалога, даже когда герой Делона находится в некотором взаимодействии с другим персонажем, тёмные мрачные тона… Мы видим, насколько сера, безжизненна, беспросветна жизнь Жефа. В этой жизни нет места ни любви, ни симпатии, ни родным людям, ни друзьям, ни даже случайным интрижкам. И невольно возникает вопрос, а для чего тогда такая жизнь вообще? Если даже гонорар от заказа Жефу потратить не то, чтобы некуда, а не особо хочется куда-либо… В фильме превосходно показано противостояние холодного и мрачного наёмного убийцы и живого и подвижного комиссара полиции, для которого поимка преступника становится не только рабочим долгом, а уже и личным интересом. С таким профессионалом, как Жеф, судя по всему, он ещё не встречался, но, как человек, не лишённый некоторой доли профессиональной самовлюблённости, ему хочется поймать 'тигра в джунглях' /про тигра – это тоже из цитаты, придуманной Мельвилем/. Что самое прекрасное в этой картине – атмосфера. Как уже упомянула: тёмные мрачные тона, некоторые кадры сложно вообще разглядеть; малое количество диалогов… Это почти медитативное кино, не лишённое интриги и захватывающего развития событий. Мне понравилось.

С первых минут я почувствовал странное родство с главным героем. С Жефом Костелло. Он не говорил почти ничего, но всё внутри него кричало. Эта молчаливая отрешённость, пустая комната, клетка с птицей и взгляд, который смотрит сквозь стены. Мне стало не по себе, как будто я смотрел не фильм, а в зеркало. Не в буквальном смысле, конечно. Но эмоционально да. В этой тишине я почувствовал свою. В этом человеке без выражения свои собственные страхи и уязвимость. Мельвиль снял фильм, который не требует громких слов. Он как будто доверяет зрителю настолько, что позволяет просто быть рядом с этим странным, отстранённым человеком. Я сам часто боюсь быть отвергнутым. Иногда до такой степени, что не могу завести разговор, не могу выразить то, что чувствую. Я вижу в людях угрозу, даже если они улыбаются. И в Жефе это было постоянное ощущение опасности, внутреннего напряжения, от которого он не избавляется ни на секунду. Он сам стал своим панцирем. Я это знаю. Я сам так живу. Фильм не торопится. И это странно успокаивает. Там почти нет музыки, и каждый шаг, каждый звук, будто вырезан бритвой по тишине. Мне это понравилось. Потому что я устаю от крика. От того, как всё вокруг пытается заглушить боль чем-то ярким и шумным. А здесь наоборот. Здесь боль молчит. Но она есть. И она говорит с тобой гораздо громче, чем если бы герои кричали и плакали. Костелло киллер. Но он не злодей. Он будто просто выполняет функцию. Как человек, у которого уже ничего не осталось. Ни желаний, ни надежд. Только правила. Только код. Только привычка жить в одиночестве. И всё это — с какой-то грустью, которая не уходит даже после убийства. Я не мог не думать о себе. Не потому что я киллер. А потому что я тоже иногда чувствую, что живу по чьим-то написанным правилам, не понимая, зачем. Меня зацепила сцена в полицейском участке. Как Жефа допрашивают, как на него давят. И он молчит. Не потому что герой. А потому что просто не умеет иначе. И я понимаю это. Я тоже часто молчу, когда должен говорить. И не потому что не знаю, что сказать. А потому что боюсь быть разоблачённым. Бояться быть настоящим это ужасно. А Жеф, похоже, давно стал кем-то другим, чтобы выжить. И его финал. Как будто он знал всё с самого начала. Как будто знал, что путь один. И он принял его. Не как жертва, а как человек, у которого осталась только одна последняя честность — закончить всё по-своему. Когда он приходит в клуб... Я знал, что это будет конец. Но не мог отвести взгляд. Потому что в этом было что-то невероятно трогательное. Как будто он больше не может жить внутри себя. Как будто единственный способ освободиться это исчезнуть. Не потому что его поймают. А потому что уже слишком поздно для возвращения. А птица в клетке это вообще как удар по сердцу. Такая маленькая, незначительная деталь. Но я её запомнил сильнее всего. Потому что это я. Это мы все. Мы живём в клетках, которые сами себе построили. Из страха, из травм, из ожиданий других. И иногда кажется, что выхода нет. Жеф открыл клетку. И ушёл. Может быть, это было освобождение. А может — капитуляция. Я не знаю. Но он сделал выбор. И мне страшно от мысли, что я тоже иногда хочу выбрать тишину, а не борьбу. Этот фильм не история про киллера. Это история про одиночество. Про молчание, которое оглушает. Про попытку сохранить лицо, когда внутри всё рассыпается. Он не про стиль, хотя стиль у него безупречный. Он про то, как боль можно носить годами и не показывать ни одной трещины. Пока не станет слишком тяжело. После фильма я долго сидел в темноте. Я не чувствовал облегчения. Я чувствовал пустоту. Но это не плохая пустота. Это та, что остаётся после чего-то важного. Как будто тебе дали понять, что ты не один такой. Что кто-то уже проходил это. И пусть это выдуманный герой, но ты чувствуешь с ним связь. А для таких, как я, эта связь — уже почти всё. Мне бы хотелось быть сильнее. Научиться говорить. Не прятаться. Но пока что я просто благодарен, что 'Самурай' появился в моей жизни. Он ничего не решает. Но он даёт почувствовать. А это — первый шаг. Если бы я мог поговорить с Жефом, я бы, наверное, не сказал ни слова. Просто сел бы рядом. И этого, возможно, было бы достаточно.

Смотря «Самурая» во второй раз трудно отделаться от впечатления, что все в этой условной, абстрактной ленте, созданной исключительно воображением постановщика, лишенной даже малейшего правдоподобия, создано как будто для зрителя-подростка, заигравшегося в гангстерские ребусы. Это целиком синефильское кино, наполненное цитатами из лучших американских образцов жанра нуар, лишенное даже малейшего психологизма, безэмоциональное и жесткое. Предоставив Делону почти идеальный типаж человека без прошлого, сияющего ледяной красотой убийцы, Мельвиль будто испытывает на прочность его амплуа, насыщая его ничего не значащей пустой, симуляционной стильностью, за которой ничего, кроме эффекта не стоит. Удивительно, что такой полый образ, в котором полностью отсутствует реальное, психологическое содержание, пользуется такой популярностью среди поклонников кино, становится своего рода эмблемой одиночества и неприкаянности. Пытаясь создать аналог высокой трагедии в криминальном жанре, Мельвиль противопоставляет героя-одиночку (в одной из сцен едущего на улицу Байрона) фатуму, олицетворенному комиссаром полиции, все знающему и не жалеющему сил для преследования героя. Много внимания в картине уделено механизмам полицейской облавы, полиция представлена как некая безличная сила, вторгающаяся в личную жизнь, обладающая полнотой власти и могущества. Сам Мельвиль называл героя Делона шизофреником, намекая на расколотость его сознания на выполнение жестокого долга и неподконтрольные разуму чувства. Впрочем, герой уже мертв, как человек он лишен всего человеческого, это чистая эмблема одиночества и неприкаянности в абстрактном кинематографическом уравнении, которое предлагает нам Мельвиль. Монтаж картины тоже не лишен внешней эффектности, расчета на красивость монтажной фразы, из-за чего эти фразы становятся излишне вычурными, манерными, даже пижонскими, впрочем, их брессоновская отточенность, скрупулезность пластической выверенности изображения, поведения персонажей, музыкального сопровождения не единожды заставляет зрителя восхититься своей законченностью. «Самурай» - лента абстрактная в своем кинематографическом языке, рассчитанная на тех синефилов, кто любит поиграть с формой, для кого психологическое содержание вторично по отношению к концепции и структуре, ее можно использовать как пособие для постановщика гангстерского кино, как перечень необходимых стильных клише для создания требуемой атмосферы.

Жан-Пьер Мельвиль принадлежал к когорте французских режиссеров «новой волны», и был среди них далеко не последним – даже среди новаторов вроде Трюффо и Годара (между прочим, знаменитый «рваный монтаж» Годара был придуман именно Мельвилем). Но при этом сам Мельвиль всегда оставался несколько в тени своих известных соотечественников, и далеко не каждый киноман может похвастаться знанием фильмов этого «серого кардинала» французского кинематографа. Но среди современных творцов кино – режиссеров, сценаристов и иных – классик пользуется большим почетом и уважением, а элементы его фирменного стиля очень хорошо прижились в творчестве, скажем, Оливье Маршаля, снимающего драматические и остросюжетные картины о противостоянии полицейских и преступников (разве что полярность у него другая). «Самурай» 67-го – не вершина творчества режиссера (которой он достиг, на мой взгляд, в «Армии теней» и «Красном круге»), но наиболее характерный его фильм. Для пересказа сюжета будет достаточно прочтения кратенькой аннотации в описании фильма, и на этом формальная часть знакомства с «Самураем» может быть закончена. Нарративную линию нельзя назвать необычной или оригинальной, и здесь Мельвиль без тени стеснения копирует обыкновенную фабулу какого-нибудь средненького детектива о противостоянии сыщика и преступника – все карты известны, все фигуры на позициях, а зрителю остается лишь наблюдать за исходом сражения, обыкновенно довольно предсказуемым. Чем сразу выделяется творение Мельвиля – так это спокойным и сосредоточенным характером повествования и отсутствием каких-либо попыток на создание напряжения посредством сюжета или драматургии. Удивляет и скрупулезная пристрастность режиссера к изображению рутинных для персонажей действий – тщательно изображен процесс подготовки к заказному убийству, тщательно изображена установка прослушки и не менее тщательно – сыск и дознание в полицейском участке. Ритуальность, обрядовость исполнения героями своих обязанностей – одна из ключевых особенностей фильма и творчества Мельвиля вообще. Одновременно с развитием сюжетной линии на экране развертывается и своеобразный стиль режиссера, на который огромное влияние оказал американский кинематограф и эстетика голливудских нуар-детективов, бывших в пору молодости и зрелости Мельвиля одним из самых лаконичных и законченных в художественном отношении жанров фабрики грез. Именно оттуда – и одежда героев (с непременным плащом и шляпой), и типажи персонажей (асоциальные, харизматичные, с ярко обозначенными чертами характера), но главное – общая мрачность происходящих событий и обреченность главного героя, который либо умирает, либо остается «у разбитого корыта», лишь иногда возвращаясь к прежнему образу жизни (тоже обычно безрадостному и тупиковому). «Самурай» словно губкой впитал в себя все эти особенности, но, в отличие от классического черно-белого нуара, Мельвилю пришлось работать еще и с цветом – и потому фильм выполнен в прохладных, неподвижных тонах, где доминируют синий, серый и голубой. Тусклый мир из дождя и пасмурных облаков с редким солнцем в гостях – более адекватного изображения вселенной нуара в цвете трудно было бы и сыскать. Оператор особенно акцентирует долгие, молчаливые кадры, перемежающиеся быстрой сменой лиц героев, изображенных крупным планом; сцены убийств сняты посредством резкой перемены положения камеры, когда она последовательно выделяет сперва общий план (вид), затем отдельные детали – пистолет, лица, а потом снова возвращается к исходному положению, и лишь тогда происходит выстрел и чья-то, увы, смерть. Не отрицая драматургии и необходимости «истории» каждому персонажу, Мельвиль все же избегает давать ретроспективу жизни главных действующих лиц. Режиссер более склонен к символическому толкованию персонажей и всего фильма в целом – тому служат и птичка в клетке в квартире главного героя, и выдуманный Мельвилем эпиграф вкупе с названием киноленты, но главным образом – манера и поведение персонажей, их внешний облик (хотя здесь нужно избегать грубого разбора совокупности символов на малозначимые в отдельности элементы). В фильме есть два главных действующих лица, наиболее загадочных и необъяснимых – это собственно Костелло в исполнении Делона и его визави, чернокожая пианистка, сыгранная Кати Розье. Первый даже более понятен, поскольку неизбежно трактуется как тот самый, вынесенный в эпиграф самурай. Живущий по кодексу и ради кодекса, содержание которого ясно лишь ему самому, он находится на пути полного освобождения от человеческой сущности как таковой, словно отходящие в нирвану древние буддисты. Он достигает этого освобождения путем соблюдения доскональной ритуальности, столь присущей истинным самураям, и ни на шаг не отступает от того, что (а также «как») должно быть выполнено. За спокойными глазами пребывает абсолютный дух, который ступает по предначертанному пути, метафизически совершенно исключенный реальным миром из круговорота бытия. Экзистенциальный вопрос решен раз и навсегда, без сомнений и проволочек. Я уверен, что персонаж Делона мог бы существовать многие тысячи лет – настолько он отделен от всех прочих, настолько в его жизни отсутствует категория смысла как таковая. Разве есть цель у бесконечности? Персонаж Кати Розье оказывается тем роковым утесом, о который разобьется любая, даже самая могучая волна. Именно она ставит герою Делона экзистенциальные проблемы, именно она нарушает все течение его неторопливой и завершенной ритуальности. Он вновь принужден выбирать, и его выбор – человеческий выбор – всегда будет нарушать правила кодекса. Уничтожив собственную вечность, он заново становится человеком, и вновь нарушает правила кодекса. Он вызвал к жизни собственную волю, он стал решать и выбирать – и человеческое, слишком человеческое это качество обратило его в простого смертного. А разве неизвестен простому смертному его собственный, неизбежный конец? Наверное, неспроста некоторые критики сочли персонаж Розье персонифицированной смертью главного героя (хотя это сравнение, должно быть, несколько прямолинейно). Трудно избежать клишированности, но еще труднее – воспользоваться клише так, чтобы на выходе получить нечто совершенно новое и необычное. Так и поступил Мельвиль, и из множества разрозненных кусочков – экзистенциализма, нуар-кинематографа, европейски понятого самурайства и собственной, внутренне присущей эстетики и чувства стиля - создал кино, по праву заслужившее место в пантеоне шедевров не только синематографа, но и искусства вообще.

Фильм 'Самурай' был для Алена Делона своеобразным крещением - их первая общая работа с Мельвилем, в которой 32-летний Делон показал себя едва ли не в самой лучшей своей роли. Самобытное кино, чем-то похожее на шедевральный 'Красный круг'. Глупое это дело - равнять шедевры. Оба фильма просто великолепны, но 'Самурай' - короче, малословнее и... а дальше додумывайте сами. Джеф Костелло - достаточно нетипичный персонаж, вызывающий у зрителя сильное изумление. Киллер экстра-класса, живущий в нищенской комнате и полностью изолированный. Его лучший друг - птичка. Джеф - 'самурай' по духу и поведению. И его одиночество можно приравнять к одиночеству тигра в джунглях (эпиграф). Но у людей всё сложнее, чем у диких кошек. Образом Джефа Мельвиль пытается донести до зрителя мысль о традиционной для японских воинов 'ритуальности'. Они живут по традиции и умирают по ней же. Внимание! - то же самое видно и в данном герое Делона. Ритуальность и, как ни странно - обыденность. Самураи были всегда, без них мы не можем представить себе Японию. Они должны быть в жизни, как неотъемлемый атрибут Востока. И точно так же должен быть на этом свете Джеф Костелло, ведь кому-то надо выполнять заказные убийства, занимать эту нищенскую комнатушку, кормить ручного щеголька. Страшное, безликое 'кому-то'. В этом и есть вся ритуальность образа Костелло, человека без прошлого и будущего, а так же с отсутствием эмоций и какого-либо интереса к жизни. Он с достоинством несёт крест этого кого-то. Почему же? А так должно быть. Все люди имеют какое-то предназначение, и наёмные киллеры - тоже. Но это всё лирика. А сам Джеф? Делон прекрасно сыграл роль молчаливого, бесчувственного человека, молодого красавца с очень бледным, каким-то неживым лицом, который ну просто - не от мира сего. Костелло щеголеват, но в нём нет того 'нарциссизма', в котором Алена Делона винили несчётное количество раз. Всё выверено до автоматизма - надеть перчатки, задержаться перед зеркалом, чтобы увидеть своё 'мраморное' скульптурное лицо и поправить шляпу. В этом плане важна сцена, где раненый Джеф приходит домой, снимает верхнюю одежду, занимается своей раной, при этом бинтуя левой рукой правую (не верх ли профессионализма?) и потом кормит щегла, дрожащей рукой вливает воду в поилку и после этого облегчённо отходит и садится. Никто не узнал себя? Ведь мы живём именно так, на автоматизме и ритуальности - мельком увидеть себя в зеркало, уйти по делам и потом, вернувшись домой, механически выполнить какое-то ежедневное действие, что бы ни случилось. Механизм жизни. Эта сцена под минорную музыку Франсуа де Рубэ окончательно доводит до зрителя страдальческую атмосферу фильма, исполненную непонятного отчаяния, и зритель почти физически ощущает болезненное, самурайское одиночество Джефа. Параллель. Самурайский традиционализм, механическое неживое поведение Костелло - и наша жизнь. С такой же традиционной ритуальностью, выверенной до мелочей. И как же хочется вырвать у всей страдальческой атмосферы отчаяния хотя бы какое-то время! Но в этом фильме Мельвиль, минималист и великий интеллектуал, не балует зрителя, выводя около Костелло фигуру следователя, героя Франсуа Перье. Контраст, противостояние - и вместе с тем очень большое сходство этих героев. Оба бессердечные профессионалы, живущие по принципу 'так быть должно'. Но так обрисованы оба, и Делон, и Перье, что первый является драматическим героем, а второй - заурядным служакой, готовым на всё. Хотя нет, заурядным герой Перье быть не может. Он тоже по-своему привлекает внимание, но вызывает у зрителя лишь негативные эмоции. Возникает параллель с 'Красным кругом', где Андре Бурвиль сыграет такого же бездушного карьериста и целиком проявит свою бессердечность с героем... именно Франсуа Перье. Мельвиль в 'Самурае' смог достичь невероятного: минимумом текста и максимумом драматизма показать Жизнь во всех её ипостасях: параллели, сходства и различия, автоматизм и ритуальность выполняемых действий, и, главное - атмосферу предрешённости и отчаяния. Шедевр, не способный вызывать у двух людей одинаковой реакции, и вместе с тем - удивительно простой для восприятия. Всем действующим лицам - Мельвилю, Делону, Перье, и отдельно Франсуа де Рубэ за неповторимую музыку - самый высший балл.

Вероятно одна из лучших, при этом наиболее немногословных, ролей Алена Делона. Атмосфера и стиль Парижа эпохи расцвета 1960-х, шумные и не очень улицы, спешные и не совсем жители французской столицы, занятые своими повседневными делами. Привычный мир. Мир, который полностью чужд аскетичному главному герою и который, по своему следуя некогда спонтанно придуманной цитате, живёт в глубокой тени городских джунглей. Он - хладнокровный наёмный убийца с ледяным взглядом, не задающий вопросов, «обезличенный инструмент» с туманным прошлым. На первый взгляд рассказываемая история не выделяется чем-то особенным и построена вокруг очередного заказа, полученного главным героем и различных последующих связанных с этим спонтанных перипетий. Случайный свидетель, безрезультатный допрос в полиции, колеблющиеся заказчиками, ситуативные погони и, как классический, но по своему обёрнутый атрибут жанра - роковая женщина. Под разными углами подобная, около детективная тематика поднималась в различных фильмах, к которым обычно принято пристраивать термины «нуар» или «саспенс», десятилетиями позже она будет развита в ныне культовом «Леоне» (1994) и арт-хаусном, по своему обыгрывающим «самурайскую эстетику», «Пёс-призрак: Путь самурая» (1999). В тоже время есть одна отличительная составляющая, которую, в подобной мере, пожалуй не удалось передать ни одному другому произведению - абстрактные принципы здесь помножены на абсолютную отрешённость. В фильме Бессона герой в целом был одинок по натуре, но при случае мог перекинуться парой слов и наладить какую-никакую коммуникацию. В работе Джармуша своеобразно обыгрывалась жизненная драма и её последствия. В несколько претензионном «Альфавилле» (1965) Годара поднималась около философские вопросы, а мсье Коушн, хотя бы и был несколько странноват, но не был лишён эмоций и своеобразного чувства юмора. Жеф Костелло не вписывается не только в этот ряд, но и в какой-либо иной. Для него жизнь, будто то его или чья-то другая, лишь абстрактная, механическая последовательность действий, путь из точки А в точку Б, следование намеченному плану и указаниям, без поднятия вопросов вида «Куда?», «Зачем?», «Почему?». Тонкой нитью этот аспект проходит через всю сюжетную канву. В тоже время как бы не был хорош тот или иной «механизм» однажды он может дать сбой, что в сущности и происходит - ас своего специфического дела начинает допускать одну фатальную ошибку за другой, всё повышая ставки и, как следствие, шансы полиции на его поимку, но не придаёт тому никакого особого значения. Общая отстранённость постепенно переходит на следующую и, теперь по существу последнюю, итерацию - осознанно или нет герой начинает стремиться к выходу. Выходу, который на подсознательном уровне становится для него отождествлением с вроде бы привычным, но теперь воспринимаемым в другом ключе словом «смерть». И кажется теперь ни что, включая немногословную подругу или канарейку, бывшую то ли своеобразным сувениром или одной из немногих радостей жизни, то ли лишь ещё одной аллегорией. Каждый, так или иначе, найдёт здесь свои ответы и трактовки, и, на мой взгляд, именно эта составляющая, в сочетании с минимальным количеством экшена и преобладающей в кадре тишиной, позволили этому фильму стать классикой жанра. 8 из 10

«Самурай» Жана-Пьера Мельвиля – шедевр, вошедший в историю мирового кино. Именно в этом фильме Ален Делон прекрасен и выразителен как никогда. Жеф Кастелло – наемный убийца, который хладнокровно и идеально совершает жестокие преступления. Он может угнать любой автомобиль, подбирая ключи из огромной связки, с невозмутимым и спокойным выражением лица. Французский самурай олицетворяет абсолютный холод: отрешенный взгляд, в котором нельзя ничего прочитать, разве что «одиночка по жизни». Никто не знает, откуда он, где вырос, о чем думает, что чувствует. Герой Делона настолько весь в себе, что раскрыть его внутренний мир совершенно невозможно. Да и есть ли он? Холодный одинокий красавец, идущий своим кровавым путем. Такое ощущение, что деньги не играют для Кастелло большой роли, хотя он выполняет заказы ради них. В фильмах Мельвиля особое место уделено фатуму. В «Самурае» происходит то, чего не ожидал киллер, сразу после убийства его лицо увидела певица. Девушка почему-то не узнает его, то ли от страха, то ли еще от чего-то. Полиция и другие свидетели не сомневаются в том, что Кастелло и есть тот самый убийца. Но нужны доказательства, а их нет. У героя Делона – железное алиби, будто бы в момент совершения преступления он был у своей девушки (Натали Делон). Но никто ему не верит. За Кастелло устанавливают слежку представители закона и заказчики убийства. Теперь он на крючке. Сюжет «Самурая» протекает медитативно и неспешно. В гордом одиночестве, по мрачным французским улочкам, ускользает от преследователей красавец Делон. Правда, все-таки есть в его жизни кое-какие люди. Красавица, которая любит его и рискует своей жизнью, обманывая полицию. Такой же, как и Кастелло, немногословный автомеханик, помогающий ему за деньги менять номера на украденных машинах. И маленькая птичка в клетке, живущая у убийцы дома. Именно ее одинокий самурай понимает лучше всего. Это видно из сцены, когда в квартире Кастелло побывали полицейские, птичье неспокойное поведение рассказало хозяину о непрошеных гостях. Образ птицы в клетке вообще очень символичен. Преступника будет преследовать вся полиция Парижа. Герой Делона попытается укрыться в метро. Кстати, сцены, снятые во французской подземке, очень и очень остросюжетны. Все силы закона будут направлены на ловлю киллера в метро. Кастелло, как загнанный зверь, попытается убежать от охотников. Но каким бы невозмутимым ни был главный герой, он приходит к своей подруге попрощаться, предчувствуя смерть. В это визите нет тепла, голубой стальной взгляд ни разу не изменится. На протяжении всего фильма Делон будет молчаливым, одиноким и бесстрашным. Возможно, что-то и екнет в его сердце, но этого не заметит ни зритель, ни камера. Потрясающе сыгранный образ. Пустынные серые улицы города любви выглядят уныло и тоскливо, что придает Кастелло еще более отчужденный вид. Он – странник в этом мире, чья судьба предопределена. Финал кинокартины обескураживает. Пожалуй, такого развития событий не ожидал никто. «Самурай» поистине красивый фильм, снятый в нужном темпе. Звучащая в киноленте музыка трогает за живое. Бесчувственный взгляд молодого и невозмутимого обольстителя Делона – визитная карточка мельвильского шедевра. Можно было сняться в таком кино всего лишь раз, чтобы прославиться на века.

Жеф Костелло - суперпрофессиональный киллер. Но даже у профи бывают проколы. Вот и Жеф на очередном задании подставился - его заметила пианистка ночного клуба. От следствия он отмазался, но начальство решило избавиться от скомпрометированного сотрудника... Такие сюжеты вы наверняка видели много раз. Минимум половина фильмов про киллеров развивается по этому сценарию. Но 'Самурай' стал в нем первопроходцем (как минимум на западе - в Японии с ним может поспорить 'Рожденный убивать'). Все жанровые штампы, плюсы и минусы 'киллерских' боевиков - именно отсюда. Честный киллер с милым хобби? Есть. Ошибка? Есть. Злое начальство, погоня в метро, перестрелка на мосту - все это даже не спойлеры, слишком уж эти элементы прижились в жанре. Привыкли мы к ним. И подано все это неплохо. Герои не слишком тупят, и полиция, и преступники работают слаженно и профессионально. Откровенными глупостями сюжет не грешит. Ну, кроме излишней принципиальности героя - что это за киллер, который отказывается стрелять первым? А еще лучший в своем деле. Собственно, герой получился слишком уж кукольным. За весь фильм отличный актер Ален Делон никаких эмоций не проявляет, даже двигается, как робот, и изъясняется, как робот. И виноват в этом явно не он, а сценарист и режиссер, которые почему-то решили, что поместить этого до смешного пафосного робота в центр вроде как серьезного фильма - хорошая идея. С другой стороны, такая клюква - отличная основа для пародий. Выстебать и принципы героя, и общий угрюмый пафос - почему бы и нет? 'Пес-призрак: путь самурая' соврать не даст: получиться может очень забавно. А что там со всем остальным? В целом неплохо, но не без оговорок. Актеры хорошие, но играть большинству нечего - разве что та самая пианистка проявляет какие-то эмоции. Картинка приятная, но операторская работа запоминается на уровне отдельных кадров. Мрачно-тягучая нуаровая атмосфера на месте, но монотонная актерская игра (это явно режиссерская задумка!) понравится не всем. 'Самурай' не идеален. Ненужный псевдосамурайский пафос (даже вынесенная в эпиграф цитата якобы из кодекса Бусидо - ненастоящая), временами странные методы нагнетания атмосферы - но в конечном счете все это работает. Это крепкий, запоминающийся, цепляющий мрачностью и сюжетными ходами триллер - достойный, при всех недостатках. И породивший еще множество фильмов, среди которых хватает хороших. Так что это классика, ее знать надо. 7 из 10

Кто-то сказал: «прекраснее Делона лишь одна ярость забвения». И это действительно так. Главным достоинством «Самурая» является конечно же классический Ален Делон в плаще, сигаретой во рту и потным пистолетом в кармане. Роль отыграна блестяще, если это уместно говорить про игру «таинственных молчаний в диалогах грустного киллера». Не обязательно находится в дождливом Париже (речь не о Сенчине), чтобы «Самурай» профессионально (речь не о Бельмондо) убил вечер. Это хороший боевик, как говорится, смотреть всей семьей. История Кастелло она больше про одинокую романтическую фигуру, обманутую и отвергнутую миром. Про sigma male ронина. Почему режиссер решил переименовать фильм в самурая? Непонятно. В сюжете нет никакой службы господину с большой буквы. Все таки Кастелло это ронин, не самурай.

Джармуш щедро цитирует 'Самурая' в своем чудесном 'Псе-призраке'. Это разные и одинаково достойные фильмы, имеющие общее волшебство тишины, как и несколько отчужденное сопереживание происходящему и действующим. Здесь нет той теплоты, задумчивости и иронии, что хронически сквозит у Джармуша, но фильм затягивающий и целостный, при этом хирургически точный и вполне эмоциональный (в самый раз для интроверта). Любопытно посмотреть и на представленную в массе мелочей и характерных деталей Францию середины 60-х. Может быть, даже внимательнейший Тати так не передал бы фоном контрасты быта, шершавость стен, запах метро, сырость подъезда... Думаю, буду пересматривать не раз.

Образ наёмного убийцы живущего согласно своему собственному кодексу чести для искусства вовсе не нов, и вряд ли когда то перестанет быть популярным. Мы слишком любим романтизировать всё запретное и опасное, что бы отказаться от такого типа персонажей. Да и идея честно показать быт киллера в кино не кажется такой уж здравой, скорее всего такой герой будет банально неприятен зрителям. А вот благородные убийцы в кино точно прижились, Жан- Пьер Мельвиль может одним из первых принёс такой образ в кино, но он точно был не последним. По форме лента наверно является криминальной драмой выполненной в похожей на нуарную стилистику. Огромную роль в ней в играют не столько поступки героев, сколько их мотивы и эмоциональное состояние. Интересно подано психологическое противостояние главного героя и расследующего его дело офицера. Довольно непривычно воспринимается ситуация когда оба героя знают друг о друге правду но ничего не могут с ней поделать. И что самое важное в фильме почти полностью отсутствуют экшен сцены, всё немалое напряжение передаётся исключительно диалогами и бытовыми деталями. И трагический финал кажется правильным, ведь у героя живущего такой жизнью и не могло быть иного её завершения. Интересный фильм оказавший огромное влияние на кинематограф и послуживший источником вдохновения для многих режиссёров. 7 из 10

В аскетичной вселенной Жан-Пьера Мельвиля не видно солнце и незаметна луна. Свет фонарей отливает мертвенной голубизной, а от ярких ламп слепнут глаза. Выстроенная на фанатизме творца сферическая реальность существует по малопонятным для непосвященных законам. Жизнь здесь главная условность, а смерть - единственный шанс почувствовать. Начала не существует, оно - фикция, а конец, свой и чужой, приближают все – каждый по-разному. Люди-миражи перемещаются между тусклыми локациями, заполняют мизансцены, встают и засыпают, не зная о пользе сна. Их присутствие необходимо лишь для решения кинематографической задачи. Подчеркнутая бесстрастность мельвилевского стиля должна отталкивать, сушить мозг, страшить неестественностью, вводить в транс, но происходит нечто другое. Интеллигентный фаталист не занимается мистификациями, не стремится ни в чем убедить, не открывает глаз на загадочную правду. Он заставляет поверить в силу запредельного профессионализма, который становится хозяином души, изгоняя из нее все, что можно считать чрезмерным либо несовершенным. Гармоничный убийца Жеф Костелло подобен воплощенному призраку. Невозможно поверить в его способность любить, сочувствовать, переживать или ненавидеть. Он привязан к своей домашней птичке, но и она для него скорее щебечущая сигнализация. Костелло – такое же оружие, как начищенный до блеска револьвер, только крупнее калибром. Наемный убийца работает за деньги, однако ни они, ни распластанное тело очередного клиента не приносят удовлетворения. Этот человек мертвее собственных жертв, фантазия Мельвиля породила его таким, и для него смертельное ремесло – не просто идеология, а полноценная религия с отработанными ритуалами. Мастер безупречных исполнений живет привычками, следует жестокому кодексу, и в нем не найти страницы с пометкой «ошибка». Допустить просчет означает нарушить красоту молчаливой поэзии, испортить ее фальшивыми словами и превратиться в изгнанника-ронина. Костелло – не грешник и не праведник, он вершитель особой морали, главное место в которой определено отрицанию. В отличие от более позднего «Красного круга», Мельвиль не дает теоретического обоснования преступлению, как ровняющей потребности. Две ленты схожи примерно в той же степени как «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой» – единство стилистики компенсируется различием в направленности. «Самурай» – прежде всего, признание в любви к классическому нуару. Это возведенный в абсолютную степень фетиш к оружию, одежде, шляпам и любым аксессуарам, позволяющим отличать людей от бессловесных изваяний. И законченный образец отшлифованного стиля, со строгим выбором тонов от серебристо-сизого до сумрачно-синего. Ни единого пестрого пятна, никаких брызг крови, лишь изящные кольца табачного дыма и причудливые облака пороха. Элитный ресторан, шикарные апартаменты гангстеров и, как обочина лощеной действительности, – скромное логово убийцы да гараж для смены номеров. Меланхоличные симфонии сопровождают немногословного специалиста, а высочайшая эстетика убийства выводит на новый уровень от привычного понятия «преступление». Показное нарушение заповеди Господней преобразуется в искупительное действие. Против всякой логики оружие живет своей жизнью, подчиняет себе руки хозяина, совершенствует его сознание и не позволяет усомниться в справедливости сделанного выбора. Неправдоподобно красивый Делон в стильном плаще и фетровой шляпе выглядит ангелом возмездия, но это не более чем видимость. В криминализированном городе убийства – норма жизни, и не случайно комиссар полиции в исполнении Франсуа Перье типологически близок к Жефу Костелло. Добро не противостоит злу, порядок не соотносится с хаосом, черное нутро мельвилевского Парижа стирает различия и подводит людей к единственно возможной дилемме «позорно сгинуть сейчас или затем погибнуть с достоинством». Убийца и комиссар схватываются с обстоятельствами, держа в голове мысль, что друг без друга им никак, и выделяются среди прочих людей только расширенным функционалом. Маниакальная щепетильность режиссера превратила характерные эпизоды в уникальные, позволяя регулярно изумляться отточенному минимализму. Мельвиль тщательно следил за каждым словом, не допускал ни единого лишнего жеста, выстраивал кадр с тонкостью нейрохирурга и вовремя нажимал на болевые точки, напоминая о трагедии одиночества. Родство Костелло с образом самурая особо сильное в отношении к смерти. Она желанна и почетна, но лишь в том случае, если миссия выполнена. Психология контурного персонажа определяет фильм как притчу, хотя ближе он все-таки к нуару. В непроглядном мраке ночи легко растворяется человек с пустым сердцем. Он не лучше и не хуже своего мира, он - ведущая деталь, символ, воплощение и главное несчастье. Ранним утром французский самурай глядится в зеркало. И видит в нем он не свое отражение, а молчаливую укоризну миру, что лишился живости прекрасного и обзавелся очарованием механистического. Мельвиль многое отдал за свой талант. Он был равнодушен к богатству и по-настоящему любил только свою работу, не нуждаясь ни в почитателях, ни в исследователях. Близкий друг Жана Кокто, он жил в царстве персонифицированного сюрреализма, в котором было лишь его искусство. Для Мельвиля не существовало критиков – ни один не мог сравниться с его собственной нетерпимостью. Великий циник оставался верен себе, отрекаясь от только что снятых фильмов. Он называл это гигиенической привычкой и тут же принимался за новое дело. Естественно, что и методичный убийца не был знаком с умиротворением, ожидая следующего контракта. А если очередному суждено оказаться последним, то хотя бы со стуком затихающего пульса придет подобие счастья. Но холодного спокойствия на лице не нарушить даже ему.

Фильм «Самурай» можно назвать духовным отцом ряда известных и не очень фильмов про одинокого антигероя с пистолетом, вроде «Таксиста», «Пса-призрака» или «Драйва». И хотя эта картина и уступает по популярности перечисленным кинотворениям, тем не менее её можно смело назвать фильмом высшей пробы, благодаря как замечательной смысловой составляющей, так и неповторимому шарму, присущему французскому кинематографу тех лет. «Самурай» с первого кадра покоряет своей атмосферой, в которой словно чувствуется болезненное одиночество, отчуждённость, подчёркнутая приглушённой цветовой гаммой, кадрами ночных улиц Парижа и обшарпанной, почти пустой квартиры самого главного героя. Несмотря на неторопливое повествование, чувство тревоги охватывает с самого начала просмотра, и понимаешь обречённость главного героя, что перекликается со словами из трактата о бусидо: «путь самурая — это смерть». Вторит напряжённому духу картины и саундтрек с высокими, беспокойными струнными и органными нотами. При ближайшем рассмотрении можно заметить, что образ идеального киллера в лице главного героя не так уж и идеален, и в его действиях можно заметить ряд оплошностей, за которые запросто бы зацепился пытливый глаз профессионального сыщика. Однако благодаря тому, что фильм акцентирует внимание не на логичности поведения, а на чёткости и выверенности действий наёмного убийцы, этого почти не замечаешь. Более того, «Самурай» — не детективное кино, а чистый неонуар, в котором эстетика и стиль важнее логики, и эту эстетичность фильм воплощает великолепно. Отдельно стоит отметить роль Алена Делона, его персонаж, несмотря на свою немногословность и практически каменную мимику, получился весьма выразительным; это тот случай, когда важны актёрская харизма и «игра глазами». Вердикт — потрясающе красивое произведение, обладающее изысканным стилем и отличным сюжетом. Однозначный must-see. 9 из 10

Если прочесть описание сюжета фильма 'Самурай' то скорее всего он вам покажется дикой банальщиной - наемный убийца, Жеф Кастелло, выполняет заказы на устранение людей безукоризненно и хладнокровно, он профессионал, лучший в своем деле, но однажды при выполнении очередного заказа что-то идет не так и Жеф попадает в полицию как главный подозреваемый, откуда, без особых трудностей, выходит свободным и имеющим 'железное' алиби, которое он заранее ловко подстроил. Организации, которая его нанимала, такое стечение обстоятельств не пришлось по душе и они решают убрать своего киллера, пока не стало слишком поздно. Я думаю вы согласитесь со мной, что не бывает плохих историй - бывают плохие рассказчики. Взяв за основу уже ставший классическим для гангстерского кино сюжет, Жан-Пьер Мельвиль подарил нам прекрасную и не лишенную глубоко смысла трагическую историю одинокого человека. Жеф Кастелло в исполнении Алена Делона - абсолютно лишенный эмоций убийца, он хладнокровен и методичен, даже когда он подбирает ключ для зажигания из огромной связки при угоне автомобиля, он делает это абсолютно спокойно и расчетливо. Но вместе с тем он обладает невероятной, притягивающей к себе харизмой, а его глаза выдают не жестокость, а скорее глубокую грусть и печаль. Жеф напоминает некого падшего ангела, которого заперли в этот грязный и серый город, дабы вершить жесткое и весьма сомнительное правосудие. Фильм выполнен в серых и мрачных тонах, что очень дополняет образ самого Жефа и города, как его невольную обитель. Сам Жеф живет в чахлой квартирке, которая прям окутана мраком и отчаянием, единственная 'жизнь' в этой дыре это маленькая канарейка, да и та живет в клетке. Вам может показаться, что описанная выше мрачность и тоска покажется весьма скучной, но, будьте уверены это не так. К великолепной режиссуре и операторской работе добавьте музыку, которая уникальным образом сочетает в себе одновременно и тоску и некую экзистенциальную тревогу, которой окутан весь фильм. Настоятельно рекомендую данный шедевр к просмотру!

Эта картина - шедевр. Никаких сентиментов, пафосных любовных историй, дурацких перестрелок, притянутого за уши метафизического подтекста, еле прикрывающего внутреннюю пустоту. Главный герой это практически ницшеанский сверхчеловек. Формально являясь членом социума, он существует вне его. Здесь нет и бондовского элитизма и апломба. Смерть показана быстро и лаконично. Одинокий киллер не первый раз встречается в кино, достаточно вспомнить 'Оружие для найма'. Но из всех подобных фильмов в 'Самурае' этот мрачный образ получился самым великолепным. Конечно же изрядную роль в этом сыграла невероятная внешность Делона, которая на фоне контраста с экзистенциальным ужасом городских джунглей показывает нам человека, который бросает вызов року, живя по своим собственным правилам. Разумеется, силы неравны, а перед нами не очередная сказка, поэтому конец предсказуем. И как я уже говорил данная проблематика рассматривается без излишних артхаусных нагромождений символов, как например в недавнем 'Только Бог простит'. Не менее впечатляющ образ следователя, который с ненавистью преследует Кастелло. Для него, как для воплощения ценностей общества и государства, презрение к этим ценностям - самое страшное кощунство. Но если он от собственной слабости прячется от экзистенциального ужаса за аппаратом легитимного насилия, то герой Делона сражается честно, в открытую. Он не скрывает свою природу, которая столь же ужасна и жестока как и окружающая действительность. В фильме так и не дается никакой информации о прошлом Кастелло. Это короткая притча, эпизод, выхваченный из небытия, и в небытие ушедший. Но и конечно нельзя не отметить эстетику происходящего. Картина выдержана в холодных и мрачных тонах, в сером тоне. Она практически медитативна, но при этом форма не не скрывает отсутствие содержания, как часто бывает в подобных случаях. Это один из лучших фильмов столетия, рекомендуется к просмотру абсолютно всем.

Атмосфера каждого кадра какая-то промозглая, такая, что хочется укутаться в пальто и поднять воротник, отточенным движением нахлобучить шляпу. И все эти ощущения создаются штрихами, чисто кинематографическими методами. То есть не словами, ибо они - вещь литературная. А именно минималистичным музыкальным сопровождением, слегка тревожным, спешащим куда-то. Игрой Алена Делона, о, этот ледяной ангел, которого я теперь люблю в той степени, в какой вообще возможно мужчине любить мужчину, не вызывая возмущений. Сюжетом о вступающем на эшафот самурае XX века. Самурае, который мог бы быть персонажем Камю. Мог и не мог одновременно, ведь Жефф - персонаж кинематографа такого, который можно назвать 'чистое искусство'. Я хочу сказать, в целом, что одно из тех редких произведений родов искусства, которое возможно для осуществления только в одном из них. Они-то и показывают самобытность и ценность жанров. И да, я не жалел Делона. Он просто пришел в свой красный круг и это просто-напросто было невозможно предотвратить. Он закончил свой путь, а я снова и снова смогу это наблюдать, ценность кино же - возможность бесчисленного количества раз для повторного воспроизведения.