Отметка на асфальте, ставшая топонимом небольшого городского квартала, с самого начала задает этому фильму единство места (ну, почти единство). Так же, как и события, происходящие с разными героями, заканчиваются поздним вечером, тем самым наделяя фильм еще и единством времени. А вот с единством действия дело обстоит совсем иначе. Режиссеры фильма отталкиваются от анекдотической завязки происходящего: сразу несколько встреч, назначенных в одно и то же время у отметки 'нулевой километр', приводят к массовой путанице, потому что все (почти все) встречаются не с теми, с кем должны были встретиться. Эта путаница сохраняется на экране почти до конца фильма, и сюжетные узлы более-менее развязываются только в локусе местного кафе, где к финалу собираются почти все значимые персонажи. Перед нами классическая 'палитра' современного города, его обитателей с их чувствами и страстями. Собственно, сексуальная составляющая здесь доминирует. Дело даже не в том, что ей отдано достаточно много времени, скорее нужно отметить, что в фильме перебираются самые разные версии 'modern love', от гетеросексуальных к гомоэротическим и даже инцестуальным ее вариациям. Неизбежно напрашивается сравнение с фильмами Альмодовара: та же гремучая смесь разнообразных отношений, атмосфера комизма, акцент на музыкально-песенном ряде и т.п. Но это сравнение не в пользу 'Нулевого километра'. У Альмодовара гораздо более широкий и парадоксальный диапазон. Он легко переходит от откровенного китча чуть ли не к высокой драме и обратно. Конечно, часто он грешит доведением китча до откровенного 'трэша', а в драматических элементах настолько серьезен, что заставляет подозревать скрытую травестию, тем не менее по большей части он заставляет задуматься 'а что это вообще было?' 'Нулевой километр' ни о чем таком задуматься не заставляет. Все сюжетные линии подчинены настроению и логике мелодраматизма, режиссеры не решаются ни толком спровоцировать (даже в инцестуальной части сюжета), ни довести чувства героев и зрителей до эмоционального пика. Фильм болтается где-то посередине (отметим разве что остроумную и полуциничную развязку отношений провинциала, который случайно оказался у проститутки, приняв ее за подругу сестры), он очень компромиссен своими примиряющими всех и вся интонациями и потому не позволяет считать его по-настоящему оригинальным. Все-таки всепримиряющая мысль о том, что 'любовь - это сердце всего', выглядит в нем неуместно инфантильной, как элементы детского утренника в постановке 'для взрослых'. 6 из 10