Госпожа жестокость: отзывы и рeцензии

NCi17aaMan • 9 июля 2015 в 16:58

Семейный портрет в интерьере жестокости

Греция эпохи финансово-экономического и социально-политического кризиса. Наше время. В одной, на первый взгляд, ничем не отличающейся от тысяч других ей подобных, греческой семье, происходит ужасная и необъяснимая трагедия: младшая дочь, одиннадцатилетняя Анжелика совершает самоубийство, спрыгнув с балкона многоквартирного дома. Полиция начинает расследование этого происшествия, но никто даже не предполагает к каким по-настоящему шокирующим открытиям оно приведет. Одновременные жалость, сочувствие и симпатия ко всем сирым, убогим, красиво униженным и некрасиво оскорбленным присущи, вероятно, всем без исключения специалистам от мира кино, кинокритикам и синефилам, особенно принадлежащим к бонзам европейского сообщества, имеющим великое влияние на площадках самых престижных кинофестивалей, ибо сии достопочтенные господа уже не в первый и даже не в сотый раз высказывают свое благоволение и воодушевление, вручая наивысшие награды Берлинале, Канн и Венеции картинам, более всего подпадающим под определение беспросветной и депрессивной чернухи. Эскапизм нынче не в моде в авторском кино, и его место заняла, наверное, на длительный период времени жестокая в своей беспощадности, мрачная и нарочито утрированная правда жизни, отражающая реальность в своеобразном зеркале, впрочем, иногда сильно искривленном и искаженном в угоду замыслу. Однако подобная художественная гиперболизация служит и эффекту социального исцеления, ведь лучше всего на краткий, но страшный миг взглянуть в ухмыляющиеся демонические рожи на инфернальном балу, чем довольствоваться выхолощенностью и стерильностью гламурного, но такого уютного мирка. Вторая по счету полнометражная лента греческого режиссера Александроса Авранаса, фильм «Мисс Насилие» 2013 года, награжденный Серебряным львом за лучшую режиссуру и Кубком Вольпи за исполнение главной мужской роли Константиносом Афанасиадесом на Венецианском кинофестивале, а ныне с не меньшим успехом путешествующий по другим престижным европейским киносмотрам, на первый взгляд, является типичной в своей безнадежной тональности чернушной и неприятной лентой, эдаким поддакиванием стилю и традициям практически всему восточноевропейскому грязному реализму, только с привкусом греческих фруктов. Однако за незамысловатой, построенной исключительно на статических планах и психологическом напряжении режиссурой, шероховатой и близкой по манере и к Фон Триеру, и Валерии Гай Германике кроется нечто большее и необьятное, чем просто жуткий семейный портрет в интерьере жестокости, насилия и извращений, больше чем история обычной семьи в кризисный период греческого соцуима, вынужденно поставленного на грань выживания, ведь изначально дефолт происходит не экономический, а социальный, когда всякие нормы перестают действовать. История среднестатистической семьи, в которой ее глава с чрезвычайным усердием подвергал своих дочерей сексуальному насилию, унижениям, потом отправил их на панель, при этом морально изничтожив любимую жену, превратив ее в забитое, лишенное всяческого достоинства и мнения существо, история, изначально включающая в себя джентльменский набор любого уважающего себя чернушного шокера a la «Сербский фильм» из инцеста, педофилии, детской проституции, домашнего насилия, дикого человеческого равнодушия и дичайшей же человеческой жестокости и извращенности, умноженных на некоторые особенности греческого менталитета, тем не менее, рассказана режиссером отстраненно, без ожидаемых всплесков одиозности, тенденциозности, претенциозности и эпатажа. Весь ужас остается за кадром, как и тотальное насилие одного члена семьи над другими. Шок как главный способ воздействия на зрителей и взаимодействия с ними же заменен сильнейшей и насыщенной по драматургии психодрамой характеров и социодрамой распада семьи как таковой, становящейся метафорой всего греческого общества ХХI века, переживающего всеобщие системные переломы и социокультурные и психофизиологические вывихи, приводящие к пропасти, к бездне, ведущей в никуда. Режиссер Александрос Авранас, этот преемник Ангелопулоса и Николаидиса и продолжатель изысканий Лантимоса, в «Мисс Насилие» представил зрителям истинную трагедию, но не Шекспира, а Эсхила и Софокла. Однако путь к катарсису и очищению у Авранаса осложнен еще и тем, что он не стремится к нарочитой идеализации ни одного из главных или второстепенных персонажей, не стремится отделять белое от черного, выделяя чью-либо правоту и моральное превосходство, ибо все в этой картине хороши и одинаково виноваты в случившейся трагедии. Авранас, если угодно, крайне удачно замешивает в «Мисс Насилие» мощно пробирающий до мозгов кинематографический коктейль из парного молока, холодной водки и отборных фекалий, заставляя при этом зрителей выпить его залпом и даже не моргнуть, а уж потом начать процесс постепенного пищеварения с последующим усвоением и философским осмыслением с неприятными последствиями и умозаключениями для каждого зрителя, так как картине присущ и универсализм. Фабула ленты и история сама по себе, от которой на мили отдает духом нтвшных скандалов-интриг-расследований, ложатся на проблематику любой страны мира, но особенно остро «Мисс Насилие» подыгрывает современному постсоветскому люмпенизированному пространству. Уберите из фильма весь греческий колорит, сохранив при этом многоквартирный душный антураж — и вот уже «Мисс Насилие» превращается в парафраз последних картин Алексея Октябриновича Балабанова, становится на один художественный уровень с творениями Василия Сигарева и Гай Германики. Однако Авранас остается все-таки более позитивно настроенным к своим, мягко говоря, нездоровым персонажам, которых он со столь яркой живописностью прокрутил сквозь колесо живописного насилия и многочисленных девиаций. Возможно, выживут далеко не все, возможно, и будет неожиданное примирение, восстановление статуса-кво и реноме. Госпожа Жестокость, требующая к себе пристального внимания, Мисс Насилие, призывающая к сочувствию, оказываются куда как симпатичнее Господина Милосердие и Мистера Добродушия. Жестокая реальность победила миф и уничтожила семейное благополучие. Кошелек пуст, но, к сожалению, пуста и душа.

SumarokovNC-17 • 14 апреля 2014 в 13:34

Семейный портрет в интерьере жестокости или Особенности греческой трагедии

Греция эпохи финансово-экономического и социально-политического кризиса. Наше время. В одной, на первый взгляд, ничем не отличающейся от тысяч других ей подобных, греческой семье, происходит ужасная и необьяснимая трагедия: младшая дочь, одиннадцатилетняя Анжелика совершает самоубийство, спрыгнув с балкона многоквартирного дома. Полиция начинает расследование этого происшествия, но никто даже не предполагает к каким по-настоящему шокирующим открытиям оно приведет. Одновременные жалость, сочувствие и симпатия ко всем сирым, убогим, красиво униженным и некрасиво оскорбленным присущи, вероятно, всем без исключения специалистам от мира кино, кинокритикам и синефилам, особенно принадлежащим к бонзам европейского сообщества, имеющим великое влияние на площадках самых престижных кинофестивалей, ибо сии достопочтенные господа уже не в первый и даже не в сотый раз высказывают свое благоволение и воодушевление, вручая наивысшие награды Берлинале, Канн и Венеции картинам, более всего подпадающим под определение беспросветной и депрессивной чернухи. Эскапизм нынче не в моде в авторском кино, и его место заняла, наверное, на длительный период времени жестокая в своей беспощадности, мрачная и нарочито утрированная правда жизни, отражающая реальность в своеобразном зеркале, впрочем, иногда сильно искривленном и искаженном в угоду замыслу. Однако подобная художественная гиперболизация служит и эффекту социального исцеления, ведь лучше всего на краткий, но страшный миг взглянуть в ухмыляющиеся демонические рожи на инфернальном балу, чем довольствоваться выхолощенностью и стерильностью гламурного мирка. Вторая по счету полнометражная лента греческого режиссера Александроса Авранаса, фильм 'Мисс Насилие' 2013 года, награжденный Серебряным львом за лучшую режиссуру и Кубком Вольпи за исполнение главной мужской роли Константиносом Афанасиадесом на Венецианском кинофестивале, а ныне с не меньшим успехом путешествующий по другим престижным европейским киносмотрам, на первый взгляд, является типичной в своей безнадежной тональности чернушной и неприятной лентой, эдаким поддакиванием стилю и традициям практически всему восточноевропейскому грязному реализму, только с привкусом греческих фруктов. Однако за незамысловатой, построенной исключительно на статических планах и психологическом напряжении режиссурой, шероховатой и близкой по манере и к Фон Триеру, и Валерии Гай Германике кроется нечто большее и необьятное, чем просто жуткий семейный портрет в интерьере жестокости, насилия и извращений, больше чем история обычной семьи в кризисный период греческого соцуима, вынужденно поставленного на грань выживания, ведь изначально дефолт происходит не экономический, а социальный, когда всякие нормы перестают действовать. История среднестатистической семьи, в которой ее глава с чрезвычайным усердием подвергал своих дочерей сексуальному насилию, унижениям, потом отправил их на панель, при этом морально изничтожив любимую жену, превратив ее в забитое, лишенное всяческого достоинства и мнения существо, история, изначально включающая в себя джентльменский набор любого уважающего себя чернушного шокера a la 'Сербский фильм' из инцеста, педофилии, детской проституции, домашнего насилия, дикого человеческого равнодушия и дичайшей же человеческой жестокости и извращенности, умноженных на некоторые особенности греческого менталитета, тем не менее, рассказана режиссером отстраненно, без ожидаемых всплесков одиозности, тенденциозности, претенциозности и эпатажа. Весь ужас остается за кадром, как и тотальное насилие одного члена семьи над другими. Шок как главный способ воздействия на зрителей и взаимодействия с ними же заменен сильнейшей и насыщенной по драматургии психодрамой характеров и социодрамой распада семьи как таковой, становящейся метафорой всего греческого общества ХХI века, переживающего всеобщие системные переломы и социокультурные и психофизиологические вывихи, приводящие к пропасти, к бездне, ведущей в никуда. Режиссер Александрос Авранас, этот преемник Ангелопулоса и Николаидиса и продолжатель изысканий Лантимоса, в 'Мисс Насилие' представил зрителям истинную трагедию, но не Шекспира, а Эсхила и Софокла. Однако путь к катарсису и очищению у Авранаса осложнен еще и тем, что он не стремится к нарочитой идеализации ни одного из главных или второстепенных персонажей, не стремится отделять белое от черного, выделяя чью-либо правоту и моральное превосходство, ибо все в этой картине хороши и одинаково виноваты в случившейся трагедии. Авранас, если угодно, крайне удачно замешивает в 'Мисс Насилие' мощно пробирающий до мозгов кинематографический коктейль из парного молока, холодной водки и отборных фекалий, заставляя при этом зрителей выпить его залпом и даже не моргнуть, а уж потом начать процесс постепенного пищеварения с последующим усвоением и философским осмыслением с неприятными последствиями и умозаключениями для каждого зрителя, так как картине присущ и универсализм. Фабула ленты и история сама по себе, от которой на мили отдает духом нтвшных скандалов-интриг-расследований, ложатся на проблематику любой страны мира, но особенно остро 'Мисс Насилие' подыгрывает современному постсоветскому люмпенизированному пространству. Уберите из фильма весь греческий колорит, сохранив при этом многоквартирный душный антураж - и вот уже 'Мисс Насилие' превращается в парафраз последних картин Алексея Октябриновича Балабанова, становится на один художественный уровень с творениями Василия Сигарева и Гай Германики. Однако Авранас остается все-таки более позитивно настроенным к своим, мягко говоря, нездоровым персонажам, которых он со столь яркой живописностью прокрутил сквозь колесо насилия и девиаций. Возможно, выживут далеко не все, возможно, и будет неожиданное примирение, восстановление статуса-кво и реноме. Госпожа Жестокость, требующая к себе пристального внимания, Мисс Насилие, призывающая к сочувствию, оказываются куда как симпатичнее Господина Милосердие и Мистера Добродушия. Жестокая реальность победила миф и уничтожила семейное благополучие. Кошелек пуст, но, к сожалению, пуста и душа. 8 из 10