отзывы и рeцензии

Скрытое: отзывы и рeцензии

С точки зрения режиссерского профессионализма фильм очень хорош. Неспешное действие, изобилующее статичными картинками, наэлектризовано мощным внутренним напряжением. И даже антипатия к фильму, которую я начала испытывать довольно скоро, не могла помешать мне жадно следить за происходящим на экране из-за боязни пропустить хотя бы незначительный эпизод или короткую реплику. Приглушенные темные тона, принципиальное отсутствие музыки и другие приемы создают эффект полного погружения в картину, которая начинает восприниматься как реальность. И если бы я рассматривала фильм исключительно в разрезе «Как это сделано, черт возьми? Почему даже после разгадки тайны мой интерес не ослабевает?», мне бы пришлось поставить ему очень высокую оценку. Однако все эти блестяще выполненные приемы, по сути, лишь виньетка для большой общественно значимой идеи. Так вот, об идее. Если в двух словах, то фильм Ханеке активно пытается выдавить из зрителя, как из опустевшего тюбика, чувство вины за целый ряд вещей. И давит он на этот тюбик, надо сказать, ожесточенно. Герои фильма – обеспеченные французские интеллектуалы Лораны – виноваты во многом и перед многими. Они благополучны, они живут в частном доме, они проводят жизнь в окружении книг и их авторов, - короче, это отвратительно сытые буржуа. Кровавые пятна, оставленные этими злодеями, глядят на них отовсюду: даже с экрана телевизора, который рассказывает им, жестокосердным и равнодушным, о страданиях несчастных иракцев и троекратно более несчастных палестинцев. В общем, «Простите – часовню тоже я?». Впрочем, Лораны не задаются вопросом о часовне. «Кавказскую пленницу», в которой шла речь о часовне, они не смотрели, а главное – их заплывшая жиром совесть спит глубоким сном. За что их, особенно главу семьи, и будут медленно, со смаком распинать. И ничего, что страшным преступником, как выяснится, является только глава семьи, а изощренной травле подвергаются и его жена, и 12-летний сын-школьник, - ничего, они тоже виновны. Их «жертвы», отец и сын, по национальности – арабы, что мгновенно придает частному, межличностному конфликту уровень и объем конфликта культур, столкновения христианского Запада и мусульманского Востока, войны миров, в которой нет фронта, но есть заранее назначенные военные преступники. И это, конечно, те самые сытые, с книжками, буржуа. Они повинны в страшном преступлении: в отсутствии любви. Любви к тем, кто приходит к ним домой, плюет им в лицо и требует: жилья, пособий, уважения и любви. Как и Ханеке, им не приходит в голову, что любовь и уважение нельзя выдавить, как пасту из тюбика, - так выдавливается только ненависть, - уважение или любовь нужно заслужить. Благополучие нужно заработать (или хотя бы унаследовать от тех, кто зарабатывал его до тебя). Картина Ханеке брезгливо отмахивается от этих банальных истин и притворяется школьной училкой, у которой любой твой одноклассник, даже твой злейший враг, называется твоим «товарищем». Маленькое отступление, навеянное фильмом. Мажида отправляют в детдом, и это трактуется как событие, сломавшее ему жизнь. У меня есть знакомый, выросший в магаданском детдоме. При советской власти он сидел за то, что тогда называлось спекуляцией. Пока он сидел, его дочиста обобрала жена. Были и другие радости. Но если спросить сейчас этого успешного и богатого человека, кто и в чем перед ним виноват, он не поймет вопроса. В отличие от интеллектуала Ханеке и его арабских мизераблей он знает простую вещь: никто никому ничего не должен дарить. И кстати, о подарках и о прелестях жизни с чужими людьми под одной крышей. В прошлом году пожары в России оставили множество наших земляков без жилья. Поднимите руку, кто с радостью приютил у себя какую-нибудь бездомную семью? А Жорж Лоран шести лет, значит, обязан. Апология ложной идеи невозможна без фальши, и в «Скрытом» ее достаточно. Арабы из фильма совсем не похожи на большинство мусульманских иммигрантов: это абсолютно не агрессивные, обаятельные, хорошо воспитанные люди, которые отличаются от французов только оттенком кожи. Как эти расисты смеют не любить таких милых людей, неужели все дело – в оттенке кожи??! Режиссер прекрасно знает, какое отношение к оттенкам имеет нынешняя необъявленная война миров. Но об этом любитель острых углов и провокационных тем предпочитает молчать – это непопулярный острый угол. Лучше поговорить о том, почему же, почему эти сытые буржуа так не хотят любить, так все еще сопротивляются, так сквозь зубы улыбаются ближним своим, и только будучи совсем задавленными и раздавленными тюбиками, соглашаются, наконец, признать свою неизбывную вину перед иракцами, палестинцами, Мажидами и собственными бессердечными детьми. 3 из 10

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным. - Ф. Ларошфуко У каждого из нас есть свое отчаяние, тенью следующее за нашей уверенностью в себе, за нашим спокойным настоящим. И только вопрос времени - когда это отчаяние переродится в постоянную тревогу, а тревога - в изнуряющий каждодневный страх. Толчком к таким метаморфозам может стать как вмешательство извне, так и медленно, но неустанно подтачивающие наше бытие внутренние, неосознанные реакции. Жоржу Лорану потребовалось совсем немного времени и нехитрый катализатор для сколачивания собственного креста и выстраивания стройной цепочки причинно-следственных связей, вероятно, никакого отношения не имеющих к реальности, но кого заботит объективное в то время как субъективное терпит бедствие? Все, чему мы, как зрители, стали свидетелями, назревало и наливалось соками уже давным давно, об этом говорит также и то, какой мизерный повод послужил стремительному выстрелу с детства сжимаемой пружины вины главного героя. Скрытое - идеальное название..здесь и скрытые переживания, и скрытые антипатии, скрытые подозрения, скрытое недоверие. Скрытен современный человек вообще. Если когда-то можно было положиться на широкий круг родственников, даже на друзей, то в наши дни доверия нет даже к самым близким людям: к жене, к матери, к сыну. Жорж молчит о снедающей его вине, Анна молчит о хиреющих отношениях, Пьеро молчит о беспокойстве за сохранность семьи - скольких бы проблем можно было избежать, если бы люди говорили. Как запросто сжигает человека огонь невысказанного. И как один театральный жест может разрешить человека от бремени молчания - видим мы на примере Мажида. А был ли мальчик? - возникает закономерный вопрос. В чем, собственно, великая вина, вменяемая Жоржу? Господи, ему же было шесть лет! Жизнь не дает гарантий и возлагать все свои неудачи на совесть давнего обидчика - граничит с детским садом. Так каковы были мотивы Мажида? Увы, это останется неясным так же, как и личность незримого наблюдателя. Но так ли уж это важно? Разве самого факта человеческой трагедии мало? Чему научила главных героев вся история? Да ничему. Они и дальше будут замыкаться в себе, цеплять хорошую мину и делать вид, что ничего не произошло. Ведь в цивилизованном мире не принято избавляться от причины недуга - устраняются только симптомы, авось еще немного протянешь. Вот и Жорж Лоран в итоге выбирает сон - самое невинное создание, которого лишены только самые виновные. 9 из 10

Жизнь Жоржа, телевизионного литературного критика, и его жены Анн нарушена таинственными посланиями с видеокассетами, заключающими в себя подозрения на угрозу. Жорж находит истоки посланий в своём детстве – кто-то хорошо знает его. Он подозревает Маджида, которого однажды усыновили его родители и от которого Жорж постарался избавиться в детстве... Фильм «Скрытое» начинается со скрытой съёмки, первоначально выдаваемой режиссёром за реальность. Улица, стоящие на ней дома, ползущие титры, тишина и отсутствие действия внезапно сменяются осознанием, что реальность-то, собственно, не так объективна, как кажется, а ты привык ей доверять. Следовательно, не имея полноты сведений о происходящем, ты можешь всегда оказаться обманутым. Михаэль Ханеке в очередной раз обманывает зрителя, оставляя открытый финал, и уж вовсе обманывает его всю ленту, выдавая триллер за психологическое давление, а напряжение, испытываемое героями, за простецкую траурную мишуру. Какие вопросы он подавал и что собирался сказать, когда отсутствие преступника не стало вопросом размышления, а переросло в фактическую необходимость, объяснить тяжело. Финал ленты, кроме очередного непонимания между двух граней – скрытое/реальное, оставляет зрителя в полном неведении о мотивах Ханеке и его предыдущей складной речи. Из всех «бесконечно оригинальных» открытых финалов, финал «Скрытое» выглядит самым алогичным, поскольку «лучшего – нет, а простого – много». В результате весь напор розыскного жанра оказывается панорамно-фейковым, нерв – ощущается, объяснение получается складным, но абсолютно несолидным. В чём причина? Вина по Ханеке - есть нечто глубокое и серьёзное, позволяющее решать человеческие судьбы и менять последовательность их поступков. Только откуда берётся это раскаяние? Насколько содеянное обязано глушить человека, особенно, если в этом не содержится отсутствие должной справедливости? Фильм Ханеке говорит словами Жоржа из предфинального диалога с сыном Маджида, не понимая, как можно испытывать чувство вины за то, что не имеет объективной оценочной стороны, за то, что жизнь человека зависит от самого человека? Но раз не понимает герой, не понимает режиссёр, тогда и мне не понятно – зачем ради этого разводить целый фильм, изводя все силовые структуры фантазии на напряжение. Получается искомая баранка. Визуальность – блеф, ложь – враньё, задал вопрос, сам же на него ответил, поняв, что ответ был известен заранее, до самой формулировки. А ведь нужно признать, что саспенс у Ханеке получился превосходным. Его художественные решения – изумительно запоминаемыми и широко цитируемыми. Ощущение напряжения - реалистичным. А столкновение правды всех героев достаточно прозаическим. Вопроса нет. Даже двукратное перерезание горла как своеобразный мост между прошлым и будущим. Впечатляюще, но где же причина? Все не обязаны быть друзьями. Остаётся одна идеалистическая метафора, бьющая прямо в лоб – деконструкция «скрытого». Недосказанность в совокупности с душевным неспокойствием рождает страх и подозрения. Подозрения не позволяют быть честными. А если это происходит с каждым из трёх членов семьи?

Достоверность, реалистичность и + эффект присутствия. Ни одной ноты, весь фильм без музыки, и это не осознаётся при просмотре фильма. Отсутствие музыки становится огромным плюсом в этой картине, и в этом есть смысл. Музыки в фильмах порой звучит слишком много, её перебор, и она не всегда нужна. Перенасыщение музыкальным сопровождением является скорее недостатком, чем достоинством в кинематографе. Почти 2 часа без экшена, но этого не замечаешь, если попадаешь в атмосферу, а это непременно происходит. Ты ощущаешь, что нечто страшное должно произойти. Интрига захватывает внимание, ты понимаешь, что сосредоточен, атмосфера напряжения и тревоги растёт, ощущаешь почти физически настороженность и даже бдительность. Остаётся лишь скрытым нечто важное, тайна лишь частично приоткрывает завесу. Название картины и является главным героем её; зритель – действующее лицо, кто следит и наблюдает. Мощно. И настоящее авторское кино, и нестандартный триллер, и подлинный экзистенциализм. Всё непонятное пугает, порождает тревогу, истерию и паранойю. Любой намёк способен ввести вас в заблуждение, а тем более, когда вам дают понять, что за вами постоянно наблюдают, а вы этого не понимаете, не замечаете и не знаете: кто, зачем и почему? И, это вас способно надломить. Ваши догадки, предположения ещё больше вас напугают, и вы совсем и окончательно запутаетесь. А, если ваша совесть не чиста, и вы подавили своё чувство вины, например, то именно это всё и выплывет наружу, и вы просто захлебнётесь в дерьме собственной гнилости. Всё подавленное и вытесненное вами когда-то вернётся к вам кошмарами, воспоминаниями, которые начнут разрушать вашу психику и вашу жизнь. Постоянные тревога, чувство вины за постыдный поступок вернут вас в ваше забытое вами прошлое. Страх, стыд и чувство вины заставят вас пойти на всё и подтолкнут на ложь. Ложь убьёт доверие к вам. То, что вы так отчаянно скрываете ото всех и от себя самого, в первую очередь, непременно вызовет подозрения. Вытесненный и неосознанный расизм отвратителен и проявит себя неизбежно... Вот такой поток сознания вызвал у меня этот кинематограф. Я могла бы написать ещё больше, но это уже спойлер. В фильме подняты сложные темы и злободневные проблемы и его непременно стоит смотреть. Мои ожидания оправданы.

Ханеке. Люблю, но не понимаю Говорят, что любить можно только то, что понимаешь. В общем-то, я согласна с утверждением, но с фильмами Михаэля Ханеке у меня выходит всё наоборот. Первый фильм, в котором я столкнулась с этим современным мастером позы и кадра — «Пианистка». Его нельзя назвать прекрасным, добрым, душевным. Но можно — шокирующим, глубоким, сильным и… красивым. Михаэль Ханеке — режиссёр, которому всегда есть, что сказать, и который делает это в оригинальной манере. Его почерк легко узнаваем, стиль индивидуален и аутентичен. Чем мне нравится «Скрытое» Съёмка. Я поняла, что обожаю стиль съёмки в фильмах Ханеке. В «Пианистке» он сразил меня долгими планами «наоборот»: когда по всем правилам надо снимать играющего на пианино героя, он снимает героиню и — вот что главное! — отражение музыки на её меняющемся лице. Внимание к лицу, к тому, как можно передавать эмоции без слов и с минимальной мимикой — вот чем мне запомнился Ханеке мгновенно. Гениально. В «Скрытом» есть и эти долгие планы, и нечто новое для меня: сцена, где герой смотрит на другого, а тот отражается в зеркале. Закрытое пространство: лифт. Зеркала. Ожидание. Невероятно удачное использование самой идеи лифта. Я не знаю, наверное, всё это было во множестве других кинокартин. Но только у Ханеке это мной замечено и так врезается в память. В «Скрытом» режиссёр доводит статичную картинку до совершенства, используя эффект съёмки скрытой камерой. В какой-то момент мы уже не понимаем — это действие в настоящем или вновь видео с камеры немногословного наблюдателя? И только полоски перемотки подают нам сигнал. Примечательно, что герой Даниеля Отоя соглядатая так ни разу и не замечает, когда проходит из дома или в дом. Актёры. Раз уж неделя кинофильмов посвящена Жюльет Бинош, нельзя не отметить её блестящую роль в «Скрытом». Как всегда — на высоте, отыграно достоверно, убедительно, искренне. В гармоничном фильме актёры не должны быть «центром вселенной», перетягивать на себя одеяло или «вытаскивать» фильм. А быть идеальным проводником режиссёрской мысли. Воплощением авторских идей, ожившими персонажами сценария. И этот баланс наблюдается в «Скрытом»: актёры не переигрывают, но и не кажутся плоскими, серыми статистами. Это может быть лишь результатом соединения многих талантов на одной площадке. Чем мне не нравится «Скрытое» Увы, я не люблю открытых финалов. Точнее даже — откровенно незавершённых историй, поскольку «приоткрыть» финал можно по-разному. Я не поняла последних кадров — каюсь. Но это нисколько не умаляет ценности «Скрытого» для меня, и уж точно я не стану ругать фильм, который не поняла до конца. Крутившаяся на протяжении всего действия интрига так и осталась для меня висеть в воздухе. Кто же это был? Мне кажется, это Ханеке подглядывал за своими героями. А, впрочем, так ли это важно? Ханеке сказал всё, что хотел, и на этом фильм логично завершился. И я тоже закругляюсь. 7 из 10

Фильм из тех, что трудно переварить. И ещё из тех, для оценки которых, мне принципиально важно знать позицию режиссера и сценариста в одном лице, его взгляд на собственного героя, которого он нещадно топит в пучине липкого смолистого страха, заставляя успешного ведущего ощетиниваться как ёж, пытаясь оградить себя агрессией от навязываемой вины и боязни изощрённой мести. В итоге я как зритель, испытываю дискомфорт, гадая, что же такого страшного совершил Джордж в пору своего детства, что на него теперь оказывается такое колоссальное давление? Ба! Да, он всего лишь не хотел жить в одной семье с другим чужим для него, в том числе и на ментальном уровне, и от того пугающим ребёнком. Надо же каков 'негодяй'. Но, если подумать, то многие дети без восторгов воспринимают известия о том, что у них будет родной братик или сестрёнка, особенно если родители не подготовили их к тому должным образом. Что же, вина на Джордже всё же есть, чтобы избавиться от Мажида он применил не самые достойные средства, ложь, провокацию. Ему, безусловно, есть за что себя осуждать. Но, то наказание, что он получил в итоге, мной ощущается как незаслуженное. Какая разница почему именно Мажид отрубил голову петуху? Отрубил ведь, послушно и без лишних вопросов. Один этот факт, без всяких дополнительных условий, мог напугать родителей Джорджа так, что они отказались от усыновления Мажида. А выяснить правду, выслушать так и не ставшего им родным ребёнка они вполне могли. Но не захотели, предпочли поверить в удобную им версию. Так что, как не крути, но основная вина на них, взрослых и наивных, или скорее притворившихся наивными людях, а не на их маленьком сыне. Может быть, они и изначально не очень загорелись этой идей усыновления в одночасье осиротевшего мальчишки, но чувствовали свою ответственность перед ним и его, так некстати, то ли убитыми во время протестов, то ли без вести пропавшими, родителями, которых они необдуманно скорее из соображений выгоды наняли на работу. А тут предоставился удобный случай от ответственности уклониться. Но все козни Михаэль Ханике обрушивает на Джорджа, и его непричастную к тому злосчастному инциденту семью. А его мать не только не мучает совесть, но она и Мажида то толком не помнит, ну или делает вид, что не помнит. Так представлена ответственность поколений. Мажида жаль, действительно сердце сжимается, когда ребёнка силком волокут в машину, когда уже взрослый Мажид заходится в слезах от вновь обнажившейся детской травмы, которая, пожалуй, посильнее ушибла, чем ранняя потеря родителей. Ведь иметь шанс на так бичуемую на экране сытую, благополучную буржуазную жизнь и лишиться его - сильнейший стресс. Но вот, смотришь на его сына, требующего, а чего именно, и сам не знает, на велосипедиста, указавшего Джорджу его место в новом 'прекрасном' обществе, и тает тяжёлая глыба жалости, оставляя тонкую, но всё же царапающую сердечную материю льдинку. 5 из 10

Михаэль Ханеке интересный и необычный режиссер, который снимает фильмы ни на что не похожие. В каждом его фильме присутствует только его атмосфера, и по ней сразу можно отличить его это кино или нет. Этот режиссер любит снимать психологические фильмы и шокировать зрителя. Мне нравится работы этого европейского режиссера, и я всегда с удовольствием смотрю его фильмы. Его работы оценят не все зрители, но я уверен, что в нашей стране найдутся почитатели этого режиссера, ведь в Европе Ханеке пользуется большой популярностью. «Скрытое» - кино, которое снято чисто в стиле этого режиссера. Этот психологический триллер я посмотрел одним из последних фильмов в списке просмотренных работ этого режиссера. Данный психологический фильм снят в европейском стиле, и он балансирует между напряжением и психологическим давлением. Это кино будет по вкусу не всем, но любителям работ этого режиссера и ценителям европейского кино, данный фильм должен привлечь внимания. Мы видим главного героя, которому посылают кассеты со съемками его жизни и его близких. Получив отказ в помощи от полиции, главный герой сам решает начать расследование, которое приведет к его к разгадке тайны и его забытому прошлому, в котором он хранит детскую тайну… Этот триллер идет не спеша и медленно погружает зрителя в ситуацию, в которую попал главный герой. Ханеке любитель показывать напряженные ситуации и конфликты, и особенно неожиданно шокировать зрителя каким-нибудь внезапным ужасным или трагическим моментом, как и было все это в данном фильме. Мне триллер «Скрытое» понравился. Фильм не шедевр лично для меня, но я и не ждал от него ничего такого. Кино в какой-то степени напряженное, а в какой-то спокойное. Мне понравилась игра французских актеров в этом фильме. Даниель Отой отличный европейский актер, и он всегда хорошо справляется с драматическими ролями. Жюльет Бинош интересная актриса, и мне всегда приятно видеть ее в фильмах. Она очень милая и обаятельная киноактриса. Анни Жирардо мне нравилась всегда. У нее есть темперамент и талант, и не смотря, что она в этом фильме в преклонном возрасте, мне было приятно ее увидеть. Данный триллер имеет элементы драмы и детектива. Фильм получил награды Каннского кинофестиваля, и определенно заслуживает внимания. В этом кино мы видим, как детские необдуманные ошибки могут изменить чью-то жизнь и как от нас многое зависит в других жизнях, а мы даже про это не знаем. Кино тяжелое и на любителя, но мне данная работа Михаэль Ханеке запомнилась, и я считаю, что фильм удался и заслуживает положительной оценки. 7 из 10

«Отношение с Другим на уровне нашей культуры есть осложнение нашего изначального отношения, никоим образом не случайное и основанное на внутренней диалектике отношения с Другим.» Эммануэль Левинас «Время и Другой» Мы пьем снотворное, растим детей и занимаемся любовью под взглядами видеокамер. Жизнь становится медиапроектом, где каждый зарегистрированный пользователь может поучаствовать путем простого голосования в твоем дне или ночи. «Скрытое» Михаэля Ханеке продолжает парижскую линию, начатую в «Код неизвестен». Мегаполис, где традиционные европейские ценности ассимилируются с привнесенной культурой Африки и Востока; где трудно быть уверенным в своей безопасности. Этические нормы, борьба с аффектами, столь гармонично прижившиеся в западном мире, начинают давать сбои. Мультикультурность и равнодушие подтачивают целостностное общество, и в нем начинают работать другие законы. Согласно Спинозе, самосохранение является основным мотивом страстей, но самосохранение изменяет свой характер, когда мы понимаем, что реальное и положительное в нас – это то, что объединяет нас с целым, а не то, что сохраняет видимость разделенности. Объединения не происходит. Появляется новая этика – вместо этики, идущей от человека, возникают неуравновешенные и неравноценные отношения Я-Другой, выходя за пределы субъект-объектных отношений, представив субъект и объект лишь как границы интенционального мира, но не его содержание. Жил- был литературный критик с женой и сыном. И все-бы хорошо, но появляется в их мирной жизни некто, кто мешает спать. Уютная жизнь вдруг оказывается под прицелом объектива, сопровождающие рисунки отсылают на много лет назад, жена спит с другом семьи, сын-подросток уходит из дома, и вообще, изо всех шкафов валятся скелеты. Собственное существование становится неразрывно связанным с существованием Другого, который поднимает этические вопросы на иной уровень. Возникающее чувство вины Жорж Лоран пытается прикрыть презумпцией невиновности, но это не освобождает его от ответственности перед собой. Начинают работать идеи Достоевского: мы все виновны за все и перед всеми, и я виновен более других. Маджид, подозреваемый Лораном, режет себе глотку за эту ответственность, не будучи виновным ни перед кем. По словам Левинаса, отношения ответственности несимметричны: «я ответственен за Другого, не ожидая взаимности. Взаимность-его дело. Все держится на мне». В зоне ответственности друг перед другом оказываются все основные герои фильма: Жорж-его жена-сын-мать-Маджид-его сын; Анна Лоран-ее муж-ее любовник-сын; Маджид-его сын-мать Лорана-Жорж Лоран ит. д. До самого конца фильма не совсем ясно, кто скрывается по ту сторону объектива. Назовем его медиатором отношений, ведь в ситуации разобщенности друг другу мы другие. В финальной статичной сцене не сразу видно объединяющий момент - сыновья Европы и Африки о чем-то беседуют друг с другом. Куда поставить камеру?

Есть режиссёры, которые не слишком заботятся о своём зрителе. Как есть и писатели, которым нет дела до читателя, до его восприятия, понимания, чувств... Они просто выражают себя и показывают жизнь такой, какой она видится им. Если найдётся кто-то, кому будет близок и интересен такой взгляд на жизнь, что ж, тем лучше! Если нет - ну и не надо, не больно-то и хотелось. На такую своеобразную позицию творца можно злиться, негодовать, отворачиваться в возмущении, но нет никаких оснований отказывать творцу в праве на такое отношение к потребителям плодов его творчества. Михаэль Ханеке, как мне представляется, как раз из породы режиссёров, вполне индифферентных к зрительскому восприятию. Этим он резко сужает круг своих поклонников, но, похоже, его это не слишком волнует. Он ставит творческие эксперименты не в расчёте на овации или зрительские симпатии, а исключительно для поиска добра, истины и красоты. Творчество для него самоценно, то есть само по себе вознаграждает художника. И это совсем не плохо, по крайней мере, такая позиция исключает всякую конъюнктурность и ангажированность. Если принять это во внимание, можно избежать вредных для здоровья отрицательных эмоций, возникающих при просмотре одного из последних фильмов Михаэля Ханеке - 'Скрытое'. Не стоит ожидать от такого режиссёра привычного нам кино с внятным законченным сюжетом и понятной эстетикой. Наоборот, лучше всего встать на позицию самого режиссёра и относиться к его творению с отстранённым любопытством искателя и экспериментатора, максимально долго воздерживаясь от вынесения окончательных суждений. Действие фильма тягуче-медленное, как переливание полузастывшей желеобразной массы... множество долгих эпизодов, в которых ничего не происходит, и зритель просто созерцает фасад некоего дома с обыкновенной размеренной посторонней суетой на его фоне... полное отсутствие закадровой музыки... Да, такие ходы трудно назвать приятными подарками для зрителя! Но если мы попытаемся взглянуть на происходящее глазами самого режиссёра, то можем заметить, что жизнь в интересующем режиссёра аспекте, то есть жизнь современных европейских буржуа - как раз такая, тягуче-медленная, однообразная и неинтересная до непристойности. В ней долго, очень долго ничего не происходит, а если происходит нечто необычное, то это мгновенно вызывает агрессивно-защитную реакцию этих буржуа, которые готовы весь мир пустить вверх тормашками ради возвращения своего сыто-спокойного благополучия, своего маленького уютного рая, в котором ничего не происходит... Что же произошло в жизни успешного парижского телеведущего Жоржа Лорана, что выбило из колеи его размеренно-спокойную жизнь? А вот что. Некто стал присылать ему и членам его семьи видеокассеты, на которых просто засняты его дом и какие-то другие дома, а также странные, будто бы детские, рисунки, несущие в себе скрытую угрозу. Лоран ничего не понимает, но он и не намерен понимать. Ему нужно только одно - чтобы его оставили в покое, не вмешивались в его жизнь, размеренным покоем которой он так дорожит. Ради этого он готов на всё что угодно. Ради этого он будет терроризировать человека, причастность которого к кассетам и рисункам весьма сомнительна и абсолютно недоказана. Собственно говоря, человек этот виноват перед Лораном только тем, что последний в своём далёком детстве совершил по отношению к нему один нехороший поступок. И именно этого своего поступка Лоран, научившийся никогда не будить свою совесть, не может простить тому, кого он обидел. Поистине, мы ненавидим не столько тех, кто причиняет нам зло, сколько тех, кому зло причиняем мы сами... Но Ханеке гораздо глубже и интереснее простого морализаторства на тему порочности 'скромного обаяния буржуазии'. Он интригует и провоцирует зрителя псевдодетективной основой своего повествования - тем таинственным 'некто', кто на самом деле снимает странное видео и делает пугающие рисунки. То, что это не человек, становится понятным с середины фильма. Версия с мистическими сущностями отпадает, не успев закрепиться в сознании. Что же тогда? Ответ и прост, и невероятен одновременно: это кино и вместе с тем подсознание героя. Кино каким-то непонятным образом вторглось в сыто-однообразную жизнь Жоржа Лорана и, ничем, в сущности, ему не угрожая и ничего от него не требуя, предлагает ему только взглянуть на свою жизнь со стороны. Это единственный смысл видеокассет, регулярно получаемых и просматриваемых Лораном. Странные же рисунки, мучительно напоминающие что-то прочно забытое из детства, - не более чем образы подсознания, таким же непостижимым образом вырвавшиеся на поверхность. И они требуют к себе внимания, и бесцеремонно будят совесть Лорана, спящую летаргическим сном... Эх, если бы Лоран только захотел разобраться в своих переживаниях, как бы ему помогли тогда эти кассеты с рисунками! Нельзя сказать, что такие киноприёмы совершенно новы. Сходные мотивы разрабатывались в отечественном кинематографе на закате советской власти ('Зеркало для героя' 1987 года, 'Автопортрет неизвестного' 1988 года). Но Ханеке демонстрирует нам по-настоящему авторский подход, не боясь разозлить зрителя (и многих разозлил, похоже). Он не стремится к шедевру, но и не дразнит намеренно публику. Его картина получилась во многом провокационной, но в то же время свежей и самобытной. Не для всех, конечно. Но думающему зрителю, который не чурается психологических и нравственных проблем и положительно относится к экспериментированию в искусстве кино, этот фильм будет интересен. 7 из 10

Оправдал этот фильм мои ожидания или нет - не знаю. Да и не важно. Фильм отличается от обычного кино. Он тягучий, длинный. Сюжета мало. Но тем не менее смотреть не скучно. Это психологическая драма. Ханеке обнажает душу человека и исследует ее. За образчик взят типичный интеллигент во Франции. С обычной, размеренной жизнью. Сын, жена. Они с женой работают по специальности тесно связанной с литературой, что подчеркивает их причастность к интеллигенции. Меня очень восхитило количество книг в их доме поначалу. Но потом - смотришь, и понимаешь, что это макеты книг, без букв. Чисто для атрибутики. Дизайн гостинной напоминает дизайн студии, где работает главный герой. Это тесно переплетает его работу и его жизнь, вообще - виртуальный и реальный элементы. Как в передаче - не зря ее показывают - что-то из разговора вырезается, что-то остается. Человек в итоге - показывает только то, что ему хочется показать и не более. А очень много - остается скрытого, непотребного. Именно того, что хочется скрыть. И скрывается всем обществом. К реальности нас так же приближает экран - в экране, отсутствие закадровой музыки. Просто и чисто. Никакого нагнетания, всё, как есть. Человек скрывает от других, от себя. Поэтому в такой ужас Жоржа приводит слежение за его семьей. Слежение - это очень громко сказано. Просто съёмка, съёмка дома снаружи, которая никак не могла повредить бы семье. Съёмка поверхности. Спокойной поверхности, в их жизни мало изменений, мало движений. Ни одного действия не продиктованного не эгоистическими побуждениями. Никто даже и не влазил в их жизнь, не угрожал. А беспокойства - уйма. Неизвестный всего лишь мякго намекает на прошлое, на неприятно прошлое, которое не хочется вспоминать и стыдно рассказать даже жене. Смешно, когда говорят, что он не виновен за то, что сделал в 6 лет. Именно за тот поступок - да! - он может и не виновен. Так он с этой мыслью прожил целые годы. В его силах было отыскать того человека, как-то загладить свою вину и помочь ему. Тем паче отвратительны родители - они просто не хотят думать и вспоминать о том мальчике. 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. Уж могли бы они хоть как-то содействовать жизни мальчика, раз уж его родители работали у них. Ведь они даже хотели его усыновить, что было первым социальным порывом, человеческим порывом. Когда ты что-то сделал в прошлом и пытаешься об этом забыть, не хочешь исправить это - ты повторяешь тоже действие в уме раз за разом. Ну и как всегда идёт защита своей семьи, когда на поверхность выходят всё низменные инстинкты. Угрозы... Под маской каждого интеллигента скрывается зверь. Совесть в душе вызывает дискомфорт, а дискомфорт при этом разумом воспринимается как дискомфорт от вмешательства в жизнь. Человек даже и не понимает, что он за что-то ответственнен. Просто, при душевной передряге хочется выпить снотворного и уснуть. И всё. Кто снимал? А кто его знает. И не важно. И Маджит и сын отказываются от своего участия в этом. Видимо, намек на то, что потусторонние силы. В фильме есть какая-то абсурдность, нелепость даже. Она его не портит.

С 2000-го года в арсенале Михаэля Ханеке появляются первые крупные награды, и почти каждый следующий его фильм не остался без поощрений международных фестивалей. Резкий поворот в карьере и до того широко известного австрийского режиссёра, не один десяток лет примеряющего свою собственную форму взаимодействия с аудиторией, каждый зритель может расценивать как ему угодно, а своих критиков Ханеке пригвоздил уже давно и присуждение фильму «Любовь» сразу двух высших наград – Оскара и Золотой Пальмовой ветви – самый достоверный пример. Многолетний разбор общественных ценностей, завершившийся абсолютным триумфом, Ханеке проводил разными путями, но один из самых необычных взят за основу фильма «Скрытое». Как и все известные работы Ханеке, «Скрытое» в своё время стал поводом для горячих дебатов и полярных мнений, при том, что поверхность фильма и сюжетный фон в каждой своей точке остались всё теми же безмятежно-гладкими и тихими настолько, насколько могут быть самые обманчивые внешние проявления европейской патриархальной ячейки под аббревиатурой Жорж – Анн – Пьеро в порядке старшинства, естественно. C определённого момента равновесие их общей жизни нарушается чередой таинственных видеозаписей и странных рисунков, анонимно подбрасываемых под дверь дома, а затем и на работу. Супруги, естественно, бьют тревогу и мысленно вспоминают возможных врагов, не решаясь предпринять особых мер безопасности, но Ханеке и этого оказывается вполне достаточно, чтобы одним коротким всплеском чужой памяти превратить околодетективное произведение в округлое зеркало европейской современности под стать земному шару. которое вместо солнца будет вращаться вокруг неведомой истины, показывая нам то одну, то другую сторону человеческого подсознания. И этим единственным человеком, по замыслу режиссёра, становится глава семьи Жорж Лоран. «Скрытое» – это, пожалуй, самая тонкая и многослойная картина Ханеке, с полным отсутствием звука для достижении максимального эффекта присутствия. По большому счёту, далеко не все сюжетные детали здесь важно запоминать и анализировать. К фильму необходимо прежде всего присматриваться и прислушиваться, расшифровывать каждый звук, каждый жест героев, составляющих совокупность системы безусловных рефлексов, то самое скрытое, микромир каждого человека. Символ здесь – не просто линчевская вещь в себе, которую при желании можно приравнять к умственной тарабарщине, а прямое обращение к зрительским чувствам, которые обычно редко ошибаются. Сохраняя физическую бесстрастность на протяжении всего фильма, Жорж демонстрирует типично невротическое поведение, достаточно лишь понаблюдать в паре-тройке сцен за его мимикой и послушать как он дышит. Неслучайно многие собеседники Жоржа в лице его жены, матери, шефа и других проводят своего рода испытание взглядом, пытаясь распознать причины его уклончивости. Но и то, чем Жорж живёт сегодня, вряд ли способствует его духовному развитию. Очевидно, за годы работы на телевидении он прекрасно усвоил механизм системы медиарынка и стал его полноценной частью, руководствуясь исключительно коммерческими интересами и негласно снимая с себя журналистскую ответственность. Страх, как известно, всегда нуждается в подпитке, зачастую имеющей негативный окрас. В случае Жоржа таковой стала его нечистая совесть, уничтожающая нравственное начало снаружи и изнутри. Это хорошо заметно в сценах с названым братом Жоржа Маджидом, чьи родители в 1961 году погибли от рук французской полиции. Теперь Маджид становится для него весьма удобной причиной для того, чтобы вернуться в далёкое прошлое и уже с более крепкой позиции состоявшегося человека самоутвердиться в своих же глазах за счёт человека, которого судьба наградила меньшим счастьем. Ханеке мастерски использует контрастную среду для выявления социального разрыва между мужчинами. Кривое переплетение их судеб принимает ещё более уродливые черты, если признать, что один является потомком колонизаторов, а второй – потомком рабов. При помощи разных телеверсий столкновения и режимов прослушивания диалогов, Ханеке показывает зрителям пример более очевидной и менее очевидной моделей отношений двух совершенно непохожих мужчин, умышленно переворачивая с ног на голову истинный порядок взаимоотношений «преступник – жертва». Таким образом, режиссёр добивается абсолютного нейтралитета фильма, ведь объективность для Ханеке заключается не в высшей справедливости и не в симпатии к униженным и оскорблённым, а в наиболее точном отображении скрытых процессов в обществе. Единственным пятном морали на сухой и отполированной до лживо чистого блеска действительности фильма является Маджид. Этот внешне непрезентабельный персонаж чуждой французам национальности и культуры представлен наиболее целостным человеком, живущим в мире и согласии со своей судьбой, в которой отсутствуют слава и богатство. Его главное достижение в жизни – воспитание сына достойным человеком, стремящимся получить образование в Европе. Даже при встрече с Жоржем как формально потерпевшей стороной вежливость и спокойное поведение Маджида доказывают, что с честью и совестью у него всё в порядке. Маджиду можно лишь посочувствовать, учитывая, что вмешательство Жоржа не осталось незаметным для его сына. При всех своих особенностях фильм Ханеке даёт нам яркое представление о сложности и универсальности человеческой природы, а режиссёр делает это своим собственным, творческим методом, у которого вряд ли найдутся аналоги в мире. Он не устаёт повторять, что вера в реальность, формируемую средствами массовой информации и штампованным заокеанским кино не имеет ничего общего с настоящей реальностью. Современный человек ощущает груз настоящей реальности, но этот груз слишком тяжёлый и требует некоего самоотречения, отказа от той модели мира, которая сформировалась к новейшему времени. И речь идёт, конечно же, о капиталистической реальности развитых государств, которая давно уже изжила себя и бессчётное количество раз умирала и воскресала в новом облике. На примере «Скрытого» австрийский режиссёр в очередной раз напоминает, что массовое бездействие, порождённое подобными гнилостными процессами, формируется в людях с раннего возраста и является одним из сильнейших факторов разложения общества, при некоторых обстоятельствах способное влиять на ход исторического процесса, как это было им показано в более позднем и эпичном фильме «Белая лента».

Мистика заключается в том, что я (абсолютно спонтанно) посмотрел этот фильм именно сейчас, когда градус общеевропейской дискуссии о мигрантах, мультикультурности и толерантности достиг максимального накала. Социальный аспект фильма очевиден: Лоран персонифицирует комплекс вины просвещенной Европы - родины прежних колониальных империй - перед третьим миром. При этом обратите внимание, как Ханеке 'распределяет' рефлексию на эту тему между поколениями. Мать Лорана - источник всех последующих проблем- совершенно простодушно отвечает озадаченному сыну, что 'плохо помнит, что там случилось', и уж конечно не страдает муками совести. Таким образом, на поколение Лорана ложится проклятие и ответственность искать выход из патовой ситуации. То, что ситуация патовая, Ханеке совершенно виртуозно демонстрирует всей структурой фильма, постепенно нагнетая обстановку неразрешимого морока. Какой-то намёк на возможное разрешение конфликта культур и цивилизаций даёт финальная сцена разговора детей главных антагонистов. То есть поиски выхода из тупика перекладываются на следующее поколение. Итак: 'деды' вообще не видят проблемы, 'отцы' безрезультативно психуют (финальные слова Лорана - послание детям: не будите старого больного отца) и в итоге взваливают это наследство на своих детей, которые относятся к родителям с недоверчивым подозрением. Казалось бы, логика поступков Лорана имеет благородную цель: защитить семью (читай: европейскую цивилизацию), взяв на себя ответственность за все действия. Но на поверку цепь его импульсивных действий все туже и непоправимей затягивает узел конфликта, захватывая все новых участников. Так что же - метафора фильма расшифрована и на этом можно поставить точку? Не думаю, что все так просто. Даже социальный аспект фильма не исчерпывается констатацией 'первородного греха' запада перед третьим миром. Если повнимательней присмотреться к поведению 'потерпевшей стороны', то становится очевидной их изощренная провокативность, следование укоренившейся традиции обвинять прямо или косвенно во всех своих проблемах прежнего 'белого хозяина', цинично играя на его христианских комплексах вины. Так что по мере развертывания сюжета Лоран и его семья трансформируются в жертвы этого вечного конфликта. Не исключаю, что я высмотрел в фильме то, что режиссёр вовсе и не имел ввиду. Обидно, если это так, и вся изощренная конструкция фильма выстроена для иллюстрации банального ( и как показывает сегодняшний день крайне опасного) тезиса о неискупленной вине 'сытого буржуазного общества'. Однако хватит о политике - ведь этим далеко не исчерпывается содержание фильма. Попробуем ответить на вопрос, который наверняка раздражал всех зрителей на протяжении просмотра и многих в итоге оставил в досадном недоумении. Действительно, внешней пружиной действия, каркасом псевдодетективного сюжета и главным провокатором являются кассеты и рисунки невыявленнного шантажиста. Подсказка заключена в самой стилистке съёмок на кассетах и способе их демонстрации зрителю. С самого первого кадра мы начинаем ощущать некий дискомфорт, непрерывно усиливающийся к финалу: нам трудно уловить границу, когда заканчивается демонстрация кассет и продолжается непосредственно фильм и наоборот. Первое, что становится очевидно к финалу: съемки не производил никто из действующих лиц фильма. Тогда кто же? Ответ очевиден - автор. Именно автор (а если шире - христианское искусство) провоцирует героев фильма на рефлексию, вытащив на свет загнанные почти в подсознание грехи. И только ли героя фильма провоцирует Ханеке? А нас, зрителей? Очевидно, тоже: изощренная метафора с документальными кассетами распространяется на весь фильм. Внимательный зритель наверняка почувствует, что весь фильм - это кассета, аналогичная предъявленной Лорану, и нас фильм провоцирует точно также, как неведомо откуда взявшаяся кассета - главного героя. Давайте вспомним, что было на первой кассете? Всего лишь статичная съемка узнаваемого места жительства. Вторая кассета апеллировала уже к памяти, последующие неотвратимо вовлекали героя в воронку действия и уже влияли непосредственно на его поступки. Для меня все это - мощная метафора способов воздействия искусства на человека. Действительно, с чего начинается фильм - 'первая кассета-послание' нам зрителям? Буквально с того же, с чего и кассета Лорана: нам демонстрируют вполне узнаваемое время и место действия (Франция, 21 век). Что происходит с героем и зрителем дальше? Обе 'кассеты' синхронно обращаются к памяти героя и зрителя (источнику цивилизационного конфликта в Европе). Ну а дальше 'кассеты' жестко провоцируют героя и зрителя на рефлексии по поводу произошедшего. Метр за метром пленка неумолимо подбирается к 'скрытому' в главном герое и в каждом из нас, снимая один защитный слой за другим, подводя к беззвучному экзистенциальному взрыву финала. Повинуясь железной воле режиссера мы наверное пройдём вслед за героем фильма теми же этапами: Сначала разоблачается самое поверхностное 'скрытое' от жены, затем мучительно открывается 'скрытое' десятилетиями от самого себя, затем наступает очередь 'скрытых' культурных и цивилизационных пластов и в конце концов фильм обрушивается в такие метафизические бездны, которые я описать не берусь. Мастерство этого фильма поражает и подавляет одновременно. Он слишком совершенен, подогнан без зазора во всех деталях, так что зрителю по большому счету он не оставляет никакой свободы - режиссёр железной рукой ведёт тебя к финалу, искусно управляя мыслями и эмоциями. Из-за этого отсутствия воздуха: 8 из 10 Но это конечно очень субъективно и по самому высокому 'гамбургскому' счету.

Идеальная буржуазная семья, идеальная не чрезмерно, но близко к тому. Вот глава семейства — успешный литератор, ведущий программы на телевидении, начинающий каждый день со съемок, а заканчивающий традиционными посиделками с друзьями семьи (людьми того же круга). Вот, его жена, благодаря достижениям феминизма не прозябающая у плиты, а работающая в успешном издательстве. Вот их единственный сын Пьеро, на фоне переходного возраста старательно оправдывающий мрачность своего имени. Что же пошатнуло спокойствие примерной ячейки общества? Кто-то шлет странные записи, снятые подозрительно близко к дому, одновременно приближаясь все ближе к тому, о чем глава семейства уж очень не хотел бы вспоминать. Но что же это? Слишком простой ответ, вроде голливудского параноидального «большого брата» стоит исключить сразу: Ханеке слишком любит копаться в психологии и мировоззрении общества, препарируя словно лягушку, отдельных индивидов. Трактовать сам факт существования такого рода записей можно по-разному. Задаться вечным и пафосным вопросом, что есть наша жизнь, и может ли такое быть, что все, что происходит с тобой — лишь злая шутка, чей-то затянувшийся сериал из драматических записей, которые кто-то благополучно складирует для коллекции. Или же мы сами культивируем паранойю внутри своего разума, созерцая самые нежеланные кусочки памяти, которые не желают блекнуть и выцветать от времени, все также мешая спокойному сну и безмятежному дрейфу в гавани степенной жизни. Ханеке мастер показывать обыденность нашей бренной жизни срисовывая ее далеко не радужными красками, но наполняя столь явным и заметным символизмом, что становится по-настоящему душно от давящего на мозг происходящего на экране. Уличный шум вместо музыки, родной дом, столь… картонный и стерильный, что больше походит на монтажную своего собственного шоу, или же не своего? Реальность виртуальна, и когда главный герой в очередной раз пытается найти отгадку к тому, что же происходит, круг замыкается. Не обошлось без социального подтекста: герой еще ребенком оказался виновен в изгнании бедного алжирского мальчика, родители которого погибли на демонстрации. Цена такого греха и «вес» отягощающей душу вины зависит от как раз от места воспринимающего в социальной цепочке. Можно считать поступок отвратительным, а можно — вполне терпимым. Но это тоже не столь важно, что доказывает карикатурное отличие между эмигрантом и буржуа. Важно, скорее то, что Ханеке достиг желаемого эффекта. Неспешно, спокойно, лишь раз закрасив белые стены комнаты кровью, он вводит зрителя в состояние шока, граничащего с эйфорией и удивлением. Воистину мастерство, с которым Ханеке на самом интересном месте загоняет эту историю, в котором почему-то проглядывают одновременно жестокие и необычные чеховские финальные нотки, заставляет аплодировать мастеру. Жизнь героя разрушена призраком прошлого, духом времени. И единственный шанс выбраться из этого порочного круга, где за тобой кто-то следит — это зашторить окна, выпить снотворное и отдаться в царство сна. Кто знает, может там, будут изводить прошлым кого-то другого.

…Я ещё некоторое время наблюдаю ползущие по экрану титры – постепенно и как-то совсем неохотно возвращаясь в реальность. Воображаемая рука Ханеке ещё крепко сжимает мою, так крепко, что пальцы онемели. Блистательно исполненная игра. Мастер между тем начинает подчинять себе с самых первых кадров. И если в эти мгновения ты откроешься и навостришь уши, если приготовишься слушать внимательно и смотреть во все глаза – берегись. Тебя развернет на 180 градусов и забросит так далеко, что тебе и не снилось. Ты не сможешь отойти от экрана. Не сможешь моргнуть. Вполне возможно, что в этот момент со стороны ты будешь выглядеть как придурок - с зажатой в руках бутылкой воды, так и не донесенной до приоткрытого рта. И, конечно же, парочку раз по-настоящему вздрогнешь, а уж потом внутри станет медленно-медленно разворачиваться твое собственное «скрытое», о котором ты так легкомысленно позабыл. Добро пожаловать в путешествие к самому центру своего существа. В абсолютном молчании мы приоткрываем занавес и смотрим во все глаза… Напряжение, в котором держит Михаэль Ханеке своего зрителя, сравнимо с невидимым дулом, которое следит за тобой всюду, куда бы ты не отправился. Ты пытаешься понять, но – умом, рассудком, и только потом осознаешь, что тебе не поможет это. Не поможет точно так же, как и главному герою фильма, который созерцает на видео записи своего собственного дома, сделанные скрытой камерой. А так же получает забавные рисунки. Вот только вряд ли ты сможешь улыбаться, когда рядом семья, и ей требуется защита, которую ты обеспечить не можешь. Твой уютный мир рассечен на части одним прикосновением острого лезвия, и теперь остается погрузиться туда, куда погружаться страшно, и произносить слова, которые не должны быть сказаны. Нужно повернуть ключ, и тогда дверь распахнется. Но какой ключ. И где дверь? Стоит только взглянуть на портрет Ханеке, чтобы понять – не все так просто. Очаровательный маг с седой бородой и внимательным, удивительно притягательным взглядом. Медленные, почти медитативные кадры в этой картине вводят в состояние, которое подразумевает под собой уход в тот мир, который разворачивается перед нашими глазами – тревожный, медленный, полный ожидания, нехорошего ожидания, но все-таки – спасающий, дающий зрение, и не просите объяснить почему – это один из тех вопросов, которые чаще всего остается без ответа. Тебя толкнули вперед и назад вернуться невозможно. Ты испуган, но тебе нужно действовать. Здесь и сейчас. Иначе рискуешь сорваться вниз. Ты видишь что-то, что не соответствует желаемому, что-то неправильное, но пугающее тем, что правдиво. Вот какое чувство появляется у меня, когда я мысленно сканирую свою изнанку, на которую проецируется мир Ханеке. Прыгающий по полу обезглавленный петух – вот великолепный танец смерти, восхитительная радужная агония, следующая сразу после удара топора. Долгий танец. Детское лицо, перепачканное теплой кровью. Вот что ты видишь. Хочешь ещё – ныряй, ныряй с головой, Ханеке не отпустит твоей руки и будет обжигать образами, а также твоими собственными оглушительными мыслями, так резко звучащими посреди наступивший вдруг тишины. Наблюдай, вглядывайся – вот их лица, глаза, подернутые пленкой отчаяния, страха, ищущие ответ, пытающиеся разглядеть в наплывающей тьме единственную дверь и единственный ключ. Не зевай – потому что тут надо быть готовыми ко всему. Не относись легкомысленно. Будь терпелив. Это путь, который нужно проделать, и проводник знает множество секретов, которые, конечно же, не раскроет тебе. Возможно, мы о чем-то догадываемся. Возможно. Но разве в этом дело? Разве ты думаешь о чем-то ещё, когда на твоих глазах фокусник жонглирует твоими собственными страхами, когда он, улыбаясь, вытаскивает на свет то, что было забыто и похоронено? Одна из ловушек мастера – предельно достоверное созерцание, когда после внезапного толчка в грудину, вспышки подсознательного ужаса или даже отторжения, ты не можешь отвернуться. Если в реальной жизни, идя по улице, ты вдруг обернешься на визг тормозов и увидишь, как человек, перелетая через капот машины, сломанной куклой падает на асфальт, ты явно не сможешь переключить канал, не сможешь хохотнуть и сказать: «Ого, а я даже вздрогнул», - как это бывает перед телеэкраном. Эффект присутствия, который можно ощутить на себе, не поддается никакому объяснению. Долгие общие планы, посторонние звуки, которые на заглушены напряженной музыкой, уместной, казалось бы, во всех подобных сценах. Здесь мы – сами герои истории. А значит, правила игры совсем иные. Сердце бьется, как у бегуна, но тело словно налилось свинцом. Мысли замедляются. Невозможно нажать на паузу и откинуться в кресле, чтобы обратившись к соседу, развеять то, что захватило нас. Как у вас это получается, Михаэль? Но кажется, он только загадочно улыбается в ответ и протягивает руку в мою сторону. Это приглашающий жест. Он означает, что мы должны проследовать дальше по лабиринтам нашего собственного «скрытого», ведь все только начинается. Только начинается. Единственное, что можно пожелать очередному путнику – доверяй тому, кто ведет тебя. Да, и ещё кое-что. Ханеке всегда оставляет нам лазейку. Поэтому тот, кто хочет вернуться и испытать нечто подобное снова, – добро пожаловать. Нужен всего один шаг. И я этот шаг сделаю без промедления.

В «Скрытом» знаменитый обличитель загнивающего европейского общества Михаэль Ханеке не демонизирует в очередной раз безобидный средний класс, но виртуозно играет на его тайных фобиях и болезненном осознании им собственных недостатков. Искусно замаскированный под триллер фильм давит на подсознание мастерски нагнетенной атмосферой превращения сытой буржуазной уверенности в параноидальный страх неизвестного. Страх, близкий и понятный каждому, ведь интеллигентные и успешные герои так похожи на любого из нас. Уютный таун-хаус на улице Ирисов перестает быть крепостью для Жоржа, Анны и их сына Пьеро, когда загадочный аноним начинает присылать им видеозаписи, из которых явственно следует одно: за ними следят. Напряжение усиливается тем, что мотивы неизвестного террориста далеки от очевидности. Наверное, кассеты, завернутые в детские рисунки (весьма, правда, психоделического вида) могли бы сойти за неудачную шутку одного из дружков Пьеро, если бы совесть успешного телеведущего Жоржа Лорана была чиста. Если бы его прошлое не скрывало давно забытую историю, в которой судьба шестилетнего героя пересеклась с судьбой алжирского мальчика Маджида, чьи родители погибли во время подавления французскими властями демонстрации за независимость их родной страны. Но дело не в том, несем ли мы ответственность за поступки, совершенные в детстве. Дело в нашем отношении к ним. В том, испытываем ли мы вину. В том, как мы учимся жить с этой виной. Прячем ли ее в глубины подсознания, пытаемся ли стереть из памяти алкоголем или антидепрессантами. Запираемся ли в темной комнате, укрывшись с головой одеялом и накачавшись снотворным. Или же мы признаем вину. Собираем волю в кулак и встречаемся один на один с терзающим нас чувством. Муки совести способны не только преследовать отдельную личность, но и порождать коллективный комплекс вины. В качестве иллюстрации Ханеке использует франко-алжирский конфликт. Использованный фон не является плевком режиссера в сторону хлебосольно принявшей его страны, так же, как, например, «Седьмой континент» не является фильмом о том, как невыносимо жить именно в Австрии. Позорные факты при желании можно найти в истории любого государства. Интересно, опять же, отношение к ним. Та же Франция признала, что в 1961 году в Париже имела место кровавая бойня, только в текущем году. Ранее это не афишировалось и, разумеется, никогда не освещалось центральными телеканалами. Или тем же Евроньюсом, который фоново постоянно включен в доме Лоранов. Тлетворное влияние телевидения на сознание масс является одной из любимых тем Ханеке. Особенно ярко она проработана в фильме «Видео Бенни». В «Скрытом» вполне безобидные видеозаписи доводят главного героя до паранойи, а на примере монтажа его собственной передачи доходчиво продемонстрировано, с какой легкостью пленка может преображать, искажать или утрировать реальность. Довольно опасный, а может, и хитроумно продуманный ход со стороны человека, снимающего кино, поскольку неизбежно возникает сомнение, а можно ли верить самому режиссеру. Действительно ли автор берет на себя роль судьи, или он всего лишь талантливо расставляет маячки, придумывает задачи, не имеющие решений? Фабула не содержит разгадки, да она и не важна. Точно также никто не ответит, может ли чувство вины оказывать позитивное влияние, провоцируя массовые усыновления детей из стран Третьего мира или доходящую до смешного политкорректность по отношению к афроамериканцам. Или чувство ответственности за все и вся губительно, поскольку всеобщее равенство утопично, и глупо заниматься самоистязанием в связи с тем, что нищие сомалийцы умирают от туберкулеза, а несчастные таджикские гастарбайтеры ютятся целыми толпами в холодных бытовках. Допустимо, что прав всем известный хромой доктор, и эволюция требует наплевать на всех, кроме родных и друзей, а когда мы станем любить всех без разбора, нам конец. А может, бремя вины, успешно замурованной в глубинах памяти, придется нести нашим детям, вызывая нечто сродни комплекса второго поколения немцев. Финальная сцена картины австрийского режиссера – длинный кадр школьного двора - намекает и на такой вариант развития событий. Единственно верно то, что «Скрытое» заставляет заглянуть в себя, в потаенные уголки души. В конце концов, практически у каждой развитой страны есть свой Алжир. И практически у каждого интеллигентного представителя среднего класса есть свой Маджид.

Собственно, не совсем кино, в привычном смысле. Нечто вяло садомирующее зрителя, как и почти все опусы австрийского 'культового' (так его окрестили СМИ, но кто и когда? - лучше не знать) режиссера. Фильм превозносит нам, жителям российской глубинки, новые знания: что есть-таки в Париже улица Ленина, рядовая, как примерно, 37-я стрит. Т. е. нам это чудно и забавно, немного даже приятно... Машины паркуют впритык, совсем впритык... И якобы есть еще фанаты (!) телеведущих литературных посиделок (!), де мол читают еще что-то французы (верится с трудом). Это все - объектная модель 'Скрытого'. А субъективная детализация? ...Начнем с главного героя. После просмотра фильма начинаешь дистанцироваться от актера Д. Отой во всех последующих его ролях, что предстоит видеть впредь. Такого отвращения я давно не испытывал. Интеллегентное лицо-мешковина, весь рыхлый, конечно он пасует перед негром. А сынок? На кого он внешне похож? Прокол, но ни на мать, ни на отца - это уж точно. На одного из гостей, которые вроде бы и уехали куда-то отдыхать, но через 3 минуты вернулись, хотя прошла неделя. Сынок - это одна из ключепорождающих компонент. В нем что-то есть для разгадки, а разгадку знают или 'политически думают', что знают, члены жюри Каннского фестиваля. Оскалепок ключа - в финальных кадрах, странный капот монстровидной машины на переднем плане показан не случайно, об этом еще никто не написал, а все потому, что многие воспринимают этот фильм слишком киношно, слишком проффесионально, изображая из себя (с повышенной выспренностью) знатоков и ох-ах каких киноманов. Не надо искать в фильме, в котором на тебя плюют с экрана, любовь к кино, как средству возбуждения гадкого. Возлюби в тебя плюющего и он плюнет еще и еще, своеобразный способ удовлетворения стареющей шизофренички в ветхом коконе. Я не нашел ни одного разумного толкования обсуждаемого здесь фильма Австрийского Режиссера. И позволил себе напрячься, повысить давление, но все же взять мозговым штурмом абракадабру. Итак, мерзчайший 'якобы критик', неспособный к чему-либо созидающему (подобно главному герою повести 'Профессия' А. Азимова), протиснулся на телевидение и живет по арабским меркам слишком хорошо, чтобы ему улыбались те, кто по их автоморфическому мнению живет хуже. Араб-полубрат рубит голову петуху (неприятная сцена, кстати, очень неприятная) и со зверской рожей подступает с топором к 'Отою в детстве'. Что он хотел, араб-то? Непонятно... Мальчик испугался, нажаловался очень странным своим родителям (об этом чуть позже), но своей дебелой женушке, по ходу, не сказал об этом в своем признании (один из лучших диалогов фильма). Алгоритмический прокол австрийского шок-кинематографа... А ведь это еще один оскалепок потерянного ключа в процессе бесконечного дешифрования 'Скрытого'. Все хотят знать роль топора в этой истории, но хотеть не вредно, как говорят малолетние барышни... Теперь о самом главном, на мой, конечно, непрофессиональный взгляд. Видимо все дело в родителях. Они, по нашим российским меркам, странноватые. Точнее, здесь два поколения (а то и три, если считать родителей за кадром - родителей режиссера!) Сначала они, не посоветовавшись с сыном, берут к себе арапчонка, стесняя тонкую натуру 'мальчика Отоя'. Вскоре, по явно неправоподобному (или было упоминание о топоре?) обвинению, не посоветовавшись с пасынком, отправляют его в детдом, зверским образом; кстати, снято хорошо, но с темпоральным алогизмом. А вот теперь кульминация - как в одном фантастическом рассказе - '... термопластификаторы размягчились...'. Недостающее звено - качество пленки или видеокамеры или их совокупности. Нам первые несколько минут демонстрируют съемку с первой кассеты. Только немного размытости, совсем немного дают повод заинтриговать зрителя и перестать крутить ручку громкости. Кадры самоубийства вообще без размытости. А сцена с выселением арапчонка - много размытости. Таким образом, не совсем человек все это снимал. Кстати, где крепилась камера? Если начать размышлять в этом направлении, все начинает проясняться - просто обыкновенная мистика. Камера сама где-то закрепилась, рисунки (идиотские) сами собой нарисовались, в стиле Стивена Кинга (я про его дебютный фильм с грузовиками), ну а уж подбросить кассеты, так это плевое дело для неведомых сущностей. В целом фильм трудно как переоценить, так и недооценить, слишком шокирующим он является. Все это направлено на wake up: надо же как-то пробуждать вяловатых европейцев. 5 из 10

Очень тягостное впечатление от просмотра. Фильм смотриться тяжело и невсегда понятно, что хотел тем или иным действием, кадром сказать режиссер. Замечательный актерский состав и игра актера заставляют чувствовать тебя ту же затравленность и подавленность. Мораль фильма проста - ищи скрытое в себе.

Лично у меня, далеко не все даже очень хорошие фильмы вызывают эмоциональный отклик, когда начинаешь сопереживать героям, ставить себя на их место и внутренне переваривать ситуации, возникшие по ходу действия. «Скрытое» один из фильмов, который меня зацепил. Несколько раз я ловил себя на мысли, что раздражаюсь вместе с героем, злюсь от патовости ситуации, в которую вынуждено попадает Джордж, и переживаю за его неспособность справиться со своими так глубоко скрытыми комплексами. В отличие от многих, я не считаю его сугубо отрицательным персонажем. Он обычный среднестатистический француз, которому, быть может, чуть больше повезло родиться в обеспеченной семье и сделать карьеру. Он неплохой отец, любящий муж и вообще приличный человек. Разве что можно назвать его трусоватым. То, что он совершил плохой поступок в 6-летнем возрасте, вовсе не делает его негодяем. В общем-то, это вполне нормальная реакция маленького ребенка на известие, о том, что он вынужден будет с кем-то делить родительскую любовь. Тем более его братом должен стать бывший слуга, да еще чернокожий. Гораздо большая вина лежит на родителях Джорджа, которые сделав красивый жест, оказались неспособны довести начатое до конца. Ведь они вполне могли позволить себе отослать Маджида не в приют, а в военное училище, к примеру, или как-то по-другому позаботиться о его судьбе. Более того, даже их поведение не является чем-то из ряда вон выходящим, чем-то, за что их можно было бы призирать безнравственными людьми или, за что Маджит мог бы при желании мстить. Тогда почему главный герой так боится рассказать об этой истории даже своей жене? Почему он прячет свои детские страхи, и очевидно комплекс вины, так глубоко внутрь себя, и почему все происходящее так тревожит его и заставляет идти жизнь наперекосяк? Почему бы ему просто не рассказать обо всем жене, не поговорить с Маджидом и его сыном, не обсудить ситуацию с друзьями? Если бы он просто извинился перед Маджидом, то, скорее всего, весь инцидент был бы после этого исчерпан. Но вместо этого мы видим, как взрослый мужчина не способен переварить эту ситуацию, что он ведет себя как ребенок, пытаясь убежать и скрыть что-то, как ему кажется, ужасное и постыдное. И главное - ПОЧЕМУ из этой незначительной истории вдруг вырастает целая трагедия. И притом так и неразрешенная даже после смерти одного из героев. Последние кадры, в которых дети главных героев мирно болтают друг с другом, намекают, что неразрешенные конфликты придется решать уже им… Я думаю, любой из нас получив кассету с записью своего дома, сильно забеспокоился бы. Все мы прекрасно наслышаны о маньяках, насильниках и террористах наводняющих наше медиапространство. Так что тревога героев фильма неудивительна. Хотя, по сути, абсолютно ничего страшного в самих записях и детских рисунках нет, но кто знает – что за этим стоит! Тоже самое можно сказать и тревогах главного героя. По сути ничего криминально он в детстве не совершил и бояться огласки ему нечего, но за всем этим стоит нечто большее, чем просто переживания одного отдельного человека. Дело в том, что в фильме через призму страхов конкретного персонажа, Ханеке гениально вывел страхи и комплексы всего французского общества. Демонстрация Алжирцев на которой погибли родители Маджида действительно стала черным пятном на совести французской нации, как и все события связанные с кровопролитной Алжирской войной. Все эти события на протяжении многих лет старались и стараются скрыть, забыть, уйти от национального вопроса за маску внешней толерантности и терпимости добропорядочных буржуа. Факт массового убийства демонстрантов был официально признан президентом Франции Франсуа Олландом только в 2007 году, долгое время алжирская война вообще не называлась войной, а считалась просто наведением порядка на территории Французской республики. До сих пор идут жаркие дебаты по этим вопросам. И этот глубинный конфликт на национальной почве (а на самом деле, если копнуть глубже на классовой почве) тлеет до сих пор и далек от разрешения. Нервозностью подпитываемой СМИ (и это мы видим в фильме - часто на заднем плане идут теленовости о мусульманских странах и террористах) пропитана вся современная Европа. И те комплексы, которыми страдает герой фильма, на самом деле берут начало не просто в его детстве – корень их в общественных отношениях. Джордж больше всего боится, что вся история станет известна окружающим. Он постоянно спрашивает жену, о чем она говорила с друзьями, боится раскрыться перед ней. Когда одна из кассет попадает к его начальнику, это становится ударом по его карьере. Необходимость поговорить с сыном Маджида выводит Джорджа из себя и его трясет от мысли о скандале. В обстановке его окружающей так и чувствуется угроза раскрытия его «тайны» после чего он как известная медийная фигура может быть обвинен в неполиткорректном поведении, журналисты наверняка приукрасят историю, придется объясняться, оправдываться, разъяснять свою позицию. Делать то, что Джорджу делать совершенно не хочется. Больше всего он желает забыть обо всем, спрятаться под одеялом в зашторенной комнате и не думать ни о чем. И для того, чтобы сохранить ту благополучную, безмятежную жизнь добропорядочного буржуа, которую он ведет с детских лет, он готов даже сорваться до угроз физической расправы и драки, что для него как ярко выраженного интеллигента, безусловно, является нравственным падением. Но скрытые неврозы, всегда, так или иначе, всплывают наружу. Наверное, персонаж Ханеке уже не способен справиться со своими страхами, признать свою вину и по-новому взглянуть на свои отношения с братом и его семьей. Но будем надеяться, что французское общество в целом национальный вопрос решить в состоянии. В состоянии честно признать факт эксплуатации колониальных стран, массовые убийства алжирцев и дискриминацию выходцев с востока в современной Франции. В противном случае этот тлеющий конфликт на классово-национальной почве не угаснет никогда, и будет периодически напоминать о себе в том числе такими варварскими терактами как недавнее убийство журналистов журнала Сharlie Hebdo.

Сны Жоржа – это чувство вины, загнанное глубоко внутрь, но не перестающее беспокоить. У него прекрасная семья, чудесные друзья. Обеспеченный, образованный, успешный француз, без вины виноват. Французы вынуждены испытывать чувство незаслуженной вины за свою сытую жизнь, перед теми, кому меньше повезло. Такое же, возможно, испытывают немцы, деды которых развязали кровавую бойню. Маленький мальчик, желая выжить Маджида, приёмного ребёнка, из своей семьи, устроил каверзу. Родители не разобравшись, не попытавшись урегулировать ситуацию, отправили ребёнка в приют. Пятидесятилетний Жорж мучается подсознательным чувством вины. Это чувство настолько мучительное для него, что он не рассказывает об этом поступке даже своей понимающей жене, которая страдает из-за его скрытности и нежелания идти на открытый разговор. Жоржа мучает тревога за свою семью. Ни в школе, ни дома, ни на работе, нигде, его семья и он не могут чувствовать себя в безопасности. Полиция оказывает помощь только при наличии трупа. Его дом, его город, его страна не являются крепостью, он под прицелом, он не защищён. Когда, при выходе из дома, его чуть не сбил велосипедист, и он совершенно естественно проявил эмоции, ему грубо и агрессивно показали его место. Судьба Маджида, сына погибших в уличных беспорядках арабов, сложилась не так, как тот хотел бы. В чём он и обвиняет Жоржа. Мало того, его молодой, красивый, хорошо воспитанный сын, Валид, преследует Жоржа, с желанием посмотреть в лицо человека, который сломал жизнь его отца, а соответственно и ему. Желание выяснить причину слежки за ним и его семьёй привели Жоржа в дом к Маджиду. Маджид и Валид отказываются от причастности к преследованию, несмотря на то, что съёмки ведутся в квартире арабов. Маджид фальшиво говорит о благодарности родителям Жоржа. Они сделали для него много хорошего. Неискреннее выражение благодарности Франции. Сколько бы Франция не искупала свою вину, не пыталась удовлетворить запросы обиженных, никогда не сможет насытить растущий аппетит. Несмотря на внешнюю безобидность Маджида, ненависть к Жоржу настолько велика, что он совершает на его глазах жуткое, кровавое самоубийство. Чтоб со всей яростью показать затравленному Жоржу, всю глубину его « преступления». Фильм заканчивается долгой съемкой школы, в которой учится сын Жоржа, Пьеро. Отсыл к тому, что и последующим поколениям не уйти от чувства вины. Не уйти от чувства ненависти, зависти, агрессии. 10 из 10

Ханеке в своей привычной манере практически на пустом месте закручивает заурядную историю о бытовом насилии. Комиксовая эстетика скучной семьи в очередной раз выдает комплексы самого творца. Иррациональный конфликт выглядит таким же занятным парадоксом, как и гоголевский 'Нос'. Переживания совершенно скучного и серого буржуа низводятся до его фактической истерии в которую он впадает когда ему приходится охранять тот мрачный и пустой мирок, в котором он живет. И ведь никто не заставлял его угрожать приятелю из далекого прошлого. Никто не заставлял и врать. И бегать от юноши, желающего посмотреть в глаза, также никто не заставлял. Вот и получается, что наш герой на деле оказывается таким бестолковым конформистом, что даже жена похоже иногда удивляется тому, какой он нескладный человек. И получается, что уютный европейский мир в считанные секунды становится адом. Внутренние пружины разлетаются и цепь не слишком-то значительных событий вызывает полное фиаско всей системы. Весь вопрос не в том, что его 'грызут' переживания из детства. Анонимные видеозаписи, угрозы - все уходит на девятый план после его истерик. В решающие моменты он так часто ошибается и ведет себя за гранью обычной вежливости, что так и хочется задаться простым вопросом - 'кто же перед нами?'. Истеричные, фальшивые, картонные Отей и Бинош предстают тут Арлекинами, злобными шутами, фиглярствующими на фоне собранного Ханеке социального пунша. Он ведь свел воедино весь букет стрессоров нашего поколения (ну, разумеется, в призме своего постижения реальности): увольнения, забастовки, миграция, многополярность, самоубийства, болезни, старость. Многочисленные застывающие планы скучной и совершенно неинформативной обыденной жизни выглядят некрофилически холодными постаментами. Однако весь вопрос в другом - зачем? Форма ведь совсем неидеальна, и по правде говоря, во многом заимствована из линчевского 'Шоссе в никуда'. Ну а подтекст совсем не нов. Поставьте рядом тот же 'Свинарник' Пазолини или его же 'Теорему'. Кто будет круче? Вот и получается абсурдным тот пафос, с которым Ханеке вещает нам секреты Полишинеля. Не менее абсурдным выглядит и работа Жюльетт Бинош. Все дело в том, что и для нее, и для Ханеке это вполне проходная работа. Работа техничная и нарочито серьезная, но в сущности, пустая. 5 из 10