отзывы и рeцензии

Андеграунд: отзывы и рeцензии

Тема распада Югославии меня заинтересовала после того, как я прочитал блог одного российского путешественника. А именно — его поездка по Балканским странам, где до сих пор всюду видны следы Югославских войн 90-ых. Посмотрел несколько фильмов о той поре. А этот фильм рассказывает о куда более широком периоде. Тем более это Кустурица. Значит надо смотреть! Посмотрел — не пожалел. 2 часа 50 минут пролетели на одном дыхании. Какой жанр? Трагикомедия? Фарс? Основная мысль фильма: сербы умеют веселиться. Любить-так любить, гулять — так гулять, стрелять — так стрелять! Они в чём-то похожи на нас, русских, только ещё более безбашенные. Вся их история — цепочка войн, конфликтов, потрясений, а они лихо отплясывают, пьют ракию, занимаются любовью под бомбёжкой, в общем — живут на полную катушку. Да и весь фильм крышесносящий. Чего стоит одна только бойня на съёмочной площадке! С другой стороны — фильм очень грустный. Главных героев здесь три: два приятеля и актриса театра. Надо сказать, что не сильно-то они и постарели за 50 лет. Над гримом как-то не заморачивались. Наталья что в 1941, что в 1961 одинаковая, да и в 1992 она не выглядит старой каргой. Марко и Петар в 41-ом уже такие дядечки лет за 40, в 92-ом им должно быть за 90. Разве что Ивана состарили более-менее правдоподобно. В 41-ом он совсем молодой паренёк лет 17, в 1961 ему за 30, а в 1992-ом он явный пенсионер за 60. Немного о главных героях. Марко. Обаятельный, харизматичный, но при этом мразь редкостная. Он может кого угодно расположить к себе, очень искусно врёт. В итоге он загубил несколько семей, нещадно их эксплуатируя, и мороча им голову. Ловелас. Безбашенный, живучий, способный выкрутиться из любой передряги. Петар. Закадычный друг и кум Марко. Не менее обаятельный, такой же безбашенный, неубиваемый и такой же ловелас. Только честный. И страдающий. Ну не может он подозревать лучшего друга в таких масштабных грехах: в массовом обмане, корысти, нечестности. Или не хочет верить. А когда правда вскрывается, у него едет крыша. И живёт он с «поехавшей крышей» больше 30 лет. Наталья. Именно её не поделили два друга-ловеласа. Красивая, умная, но… шлюховатая что ли. То с одним, то с другим, то с немцем… Впрочем, она не совсем уж конченная. Совесть у неё периодически просыпается, но Наталья заливает её вином. Она страдает, но ей не сочувствуешь. Иван. Младший брат Марко. Слегка инфантильный, но добрый парень. Любит животных. Он поначалу второстепенный герой, но в конце выдвигается на первый план. Вот кому действительно сопереживаешь — так это ему. От сцены, где Иван узнаёт о распаде Югославии, такая скорбь накатывает, что сам того и гляди разрыдаешься вместе с ним. В 1992-ом его считают сумасшедшим, но он ли сумасшедший, или весь окружающий мир? Йован. Сын Петара. Полу-сирота: мать умерла при родах. С рождения жил в подземелье, не видя света и Солнца. С виду вроде бы добрый и непорочный парень, но как он мочил «фашистов», с каким остервенением, ух! За годы жизни в «ненастоящем» мире его сознание деформировалось. Он загублен в духоте, куда не поступала ни одна струйка свежего воздуха. Ему тоже сочувствуешь. Выйди он на поверхность в 1944-ом, наверняка бы вырос хорошим человеком. А получился нежизнеспособным в «настоящем» мире. Остальные персонажи слишком уж эпизодичны. Помимо лихой безбашенности сербов хочется отметить их полнейший пофигизм. Обезьяна залезла в танк — всем пофигу! Результат — их мирку пришёл конец. А ещё заинтересовал подземный автобан. Он реально существует? Прямо длинная международная автострада через всю Европу целиком под землёй? Видимо, дорога секретная: немцы не верят Ивану, рассказывающему о ней. Да и ездят по ней в основном военные грузовики. Хотя и гражданских машин там хватает, и даже цыгане на велосипеде засветились. Стало быть, некоторые простые люди тоже о ней знают. Но я пока ничего о ней не нагуглил. Видимо, всё-таки дорога вымышленная. Судя по всему режиссёр пытался в этом фильме показать страдания своей родины — Югославии. Причём не одних только сербов, а всех югославов. Есть среди подземных жителей и босниец Мустафа. Есть и сцены в охваченной войной Боснии, где миротворец равнодушно говорит, что «сербы убивают хорватов, а хорваты сербов», и эти слова вызывают боль у одного из героев. Боль за распадающуюся Родину. То есть режиссёр не делает разницу между сербами, хорватами, боснийцами, ибо страдают все. Но даже среди тотальных страданий безбашенные балканцы умеют веселиться и «отжигать». И ещё пара сумбурных мыслей. Первая мысль. Критики говорят об аллюзии, мол, с подвалом Кустурица сравнивает «типа изолированную» Югославию, которая даже с СССР порвала отношения. Однако, пардон, изолированной Югославия как раз не была. Наоборот, она была самой открытой из соцстран, югославы по воспоминаниям вполне могли поехать на заработки в ФРГ и привозить Мерседесы и БМВ оттуда. Да и торговала страна одинаково плотно как с Западом, так и с соцлагерем. Я уж не говорю про съёмки знаменитого гонконгского боевика «Доспехи бога» в Загребе. Так что Югославия времён социализма — далеко не закрытый подвал. И вторая мысль. Критики обвиняют Кустурицу в «просербской пропоганде» и «просербском империализме». Что-то незаметно. Как я выше писал, режиссёр не делает разницу между сербами, хорватами и боснийцами, изобразив всех одинаково страдающими. Итого имеем красочный и яркий, но одновременно тёмно-подвально-мрачный, весёлый и безбашенный, но одновременно грустный, исторический, и одновременно привирающий (подземный автобан, ага), такой весь противоречивый фильм, который смотришь на одном дыхании. Почти три часа у экрана пролетят незаметно.

Nema vise sunca, Nema vise meseca… Югославия, Белград, начало Второй мировой. Страна оккупирована немцами. Два товарища, Марко и Чёрный, присвоили себе солидный груз оружия и прячут его в подполье. Там же, в подполье, используя его, как бомбоубежище, прячутся многочисленные родственники и друзья героев. Марко и Чёрный параллельно с этим делят красавицу-актрису Наталью, которая сразу же сдалась на милость немцам и стала любовницей одного из немецких офицеров, Франца… Спустя двадцать лет Марко — видный политический деятель, Наталья — его супруга, а в подполье до сих пор сидят Чёрный со своей семьёй и остальные, уверенные, что война до сих пор идёт. Этот фильм для меня — сама Югославия, сама Сербия, сам Белград. Кустурица сделал великолепное — отразил весь дух страны, её растерзанность и растрёпанность после многочисленных войн и перипетий, и такой же дух её жителей. Они живут под землёй; они никогда не поверят, что Югославии больше нет; они теряют — но при этом пьют ракию, поют песни и веселятся, как никто другой. С ними хочется взяться за руки и тоже пуститься в пляс, с ними хочется вопить во всё горло «месечина, месечина, йо-йо, йо-йо!» и плевать, плевать на всё. Сколько отчаяния, сколько неугосимой воли к жизни у Натальи! Ох, как она хотела другой жизни, ох, как она хотела быть актрисой Московского театра, ох, как она хотела быть с другим мужчиной… если бы не война! Она действительно кажется такой отчаявшейся, но при этом не кажется несчастной, нет! Она танцует в своём красном платье вокруг танка, и это самый прекрасный танец. Это неубиваемый сербский дух. Сцена со свадьбой в подполье навсегда врежется мне в память, это восхитительно, это квинтессенция всего, что режиссёр хотел показать в фильме. Это то, из-за чего я так вдохновилась ехать в Сербию. А музыка, боже мой… Именно под музыку Бреговича из этого фильма мой самолёт садился в аэропорту Белграда, и мои глаза были полны слёз, а сердце было полно благодарности за то, что я оказалась в этой стране… и она именно такая, именно такая, как этот фильм! Может показаться, что всё очень плохо, но стоит только пообщаться с этими прекрасными людьми, с сербами, которые, кажется, даже вне зависимости от возраста помнят всю боль своей страны, но при этом так живы, так приветливы и так праздничны, что здесь хочется остаться навсегда! И финальная сцена, плавно продолжающая сцену свадьбы, точно такая же! Вы можете делать с нами всё, что угодно, вы можете расколоть нас, растоптать нас, но ракия будет литься рекой, песня будет литься рекой, жизнь будет литься рекой. В этом фильме ещё много смыслов и посланий, кроме этого, вы можете увидеть что-то своё, и вы непременно увидите. Навсегда в моём сердце. 10 из 10

Кустурица мастер своего дела, и Подполье доказывает это в очередной раз. Закрутить сюжет таким образом, что-бы сознание зрителя вывернуть наизнанку, это далеко не каждому под силу. Кустурица снимает фильмы, как Дали пишет картины, так-же сюрреалистично, для не подготовленного зрителя не ясно, и отталкивающе. Некая мифическая абстракция. Но! копните чуть глубже, не поленитесь поразмышлять, и разобраться что хотел показать автор и тогда не понятные на первый взгляд картинки калейдоскопа начнут выстраиваться в чёткую цепочку понимания того, что хотел донести автор. Кино, однозначно не для всех, так как «утончённо-чернушный» юмор, будет понятен не для всех зрителей, не говоря уже о политическо-военных векторах, которые проходят красной нитью через весь фильм. Кино тяжелое, требующее внутренних затрат психической энергии, поэтому даже не смотря, на моменты смеха, думать и напрягаться придётся, что-бы читать посылы режиссёра. Во время просмотра я пережил всю гамму эмоций, от смеха до слёз, и слёз горести с перехватившими гортань спазмами. Однако, браво маэстро, аплодирую стоя. 8 из 10

« — Все мы сумасшедшие. Только не всем нам поставили диагноз.» (с) В пышном и чрезвычайно богатом на выдумки творчестве югославского (как он до сих пор продолжает себя называть, хотя нет уже больше такой страны) режиссёра Эмира Кустурицы — есть несколько выдающихся картин. Эта же лента является его лучшим произведением, продолжая выработанный постановщиком стиль, в тоже время доведя его до невероятной эксцентрики, превратив серьёзную вещь в фарс. На первый взгляд кажется, что автор переборщил с комедией, заслонив ею драму. Но ведь и сам Кустурица неоднократно говорил, что в жизни слишком много всего плохого, от чего трудно не плакать. Поэтому он предпочитает не заливаться горючими слезами — а сознательно уходить в гротеск и буффонаду. Потому что когда смешно — тогда не страшно. И этот фильм — пожалуй лучшее тому доказательство. Впрочем, очень трудно классифицировать данное творение строго по канонам определённого жанра. Ибо Кустурица со свойственной ему щедростью смешал в «Андеграунде» казалось бы вовсе не сочетающиеся жанры. Тут и драма разбавленная комедией и откровенный символизм — которым пропитана вся картина, эксцентрические геги перемежаются с убийствами, а реальность подчас неотличима от вымысла. Не относя этот фильм к какому то конкретному жанру, пожалуй можно охарактеризовать его как «народное придание», ибо для сказки показанное на экране всё таки больно мрачно. Да и сама картина начинается титром, словно режиссёр посредством кино собирается рассказывать своему зрителю сказку: « Жила была одна страна»… Перед тем как говорить о сюжете картины, стоит сказать о том как именно он появился у её автора. Замысел о большой киноленте о народе бывшей Югославии, который находился тогда на пороге Гражданской войны — имевший территориальные и религиозные предпосылки, которые сам автор впоследствии назвал нелепыми. Ведь в его краю, на одном поле всегда стояли — мусульманская мечеть, православный храм и синагога. И вдруг, в один миг все словно по сходили с ума — начав убивать вчерашних соседей, сжигать их дома и обвинять в каких то абсурдных и невероятных вещах. Тогда сам режиссёр находился во Франции, на съёмках «Аризонской Мечты» — своей первой западной картины с голливудскими звёздами и большим бюджетом — который не позволил нарушить контракт и вернутся на родину. Где уже начинались первые бои, которые конечно же не могли оставить такого патриота и гражданина как Кустурица в стороне. Он часто связывался по телефону с Балканами, его показывали в прямом эфире. Он обращался к тем или иным лидерам политических и военных активистов, с просьбами отложить или вовсе прекратить боевые действия в том или ином районе. В то время Кустурица был уже очень большим художником, самым знаменитым представителем своей родины и в глазах её народа авторитет его был необычайно высок. Кто то даже пустил слух, что дескать известный режиссёр тайком перебрался через границу и уже воюет на стороне ополченцев. Хотя сам Эмир Кустурица высказался по этому поводу довольно однозначно, заявив о нежелании вступать в братоубийственную войну. Впрочем по политическим взглядам он был един с тогдашним главой государства Слободаном Милошевичем — делавшим всё возможное, что бы не допустить распада страны на несколько государств. Что конечно же не могло обойтись без большого количества жертв и крови… Вот тогда то Эмир Кустурица и захотел снять фильм о своём народе, попытаться показать весь творящийся в его стране абсурд, который был и в её советском прошлом. Желая заставить зрителя и попытаться самому поразмышлять о дальнейшем пути бывшего единого народа и распавшегося государства. Вместе с талантливым и самобытным сценаристом Душаном Ковачевичем они написали фантасмагорическую историю, в которой рассказали о политических и исторических преобразованиях и событиях на территории их родины за последние полвека. Действие берёт своё начало в 1941 -ом, с начала Великой Отечественной и завершается в 1992 — в начале югославской Гражданской войны. На всём протяжении повествования действуют одни и те же исполнители, которые иногда играют разных героев. Если пересказывать сюжет очень — очень сжато, то невозможно будет передать весь аромат и сложность задуманной Кустурицей «мистификации» (как обозвали его творение на одном из фестивалей). В сюжете проводится аллегория персонажа Мики Манойловича — коммунистического активиста и «героя войны и поэта» товарища Марко с многолетним главой государства — Тито. Который обманом и посулами долгое время дурил и эксплуатировал собственный народ, держа его в полнейшей изоляции. Так же поступает и Марко со своим кумом Петром Папери «Чёрным» (Лазарь Ристовски) — когда обманом удерживает того в подземном бункере, где тот с кучкой партизан со времён войны изготавливает оружие. Которое, как считают неутомимые жители подполья пойдёт на фронт — на погибель фашистов, хотя на самом деле Вторая Мировая давно закончилась а их продукция стараниями оборотистого товарища Марко идёт на чёрный рынок. Отставая на десятки лет от реальной жизни, замкнутые в тесном бункере партизаны однажды выбираются на поверхность. И от избытка эмоций, боясь в мирной цивилизованной жизни буквально всего — ведь многие из них ушли в подполье ещё детьми — «партизаны» хотят обратно в своё убежище… Невероятно ловко обращаясь с драматургией построения сюжета, с небывалой лёгкостью перемежая драму и комедию, делая практически фарс — в финале же, авторы достигают почти что эпической трагедии. Поэтому последние минуты картины невозможно смотреть равнодушно, без слёз… Сложная, но смотрящаяся на удивление легко и непринуждённо картина, в которой сложились многие творческие удачи: от безупречной актёрской игры на грани эксцентрики, до операторской работы Вилко Филача и запоминающегося саундтрека Горана Бреговича. Будучи впервые показанным на Каннском фестивале в 1995 — ом, «Андеграунд» Эмира Кустурицы принёс ему вторую Золотую Пальмовую Ветвь — введя тем самым в круг классиков мирового кино, уровня Скорсезе и Копполы. Правда не всегда фильм принимали с восторгом, нашлись и те, кто усмотрел в «Андеграунде» провокацию или же пропаганду в пользу сербов. Сам автор как мог отмахивался от подобных обвинений, заявляя что ему прежде всего больно за распавшуюся и истекающую кровью родину. Даже хотел после этой кино — фрески покинуть кинематограф, но к счастью потом изменил своё опрометчивое решение. Были у Эмира Кустурицы и после интересные, яркие картины. Взять хотя бы всеми любимую цыганскую комедию «Чёрная Кошка, Белый Кот» (1998) или мелодраму «Жизнь Как Чудо» (2004), да взять хотя бы только что вышедшую, замечательную ленту «По Млечному Пути». Но «Андеграунд» — так и останется для автора непревзойдённой, эпохальной работой.

Также как Вторая Мировая Война когда-то разделила мир на до и после, разделён на две разных части сюжет фильма Эмира Кустурицы «Андеграунд». Своё начало кино берёт за несколько дней до полноценного вторжения немецких войск в 41-м году на территорию Югославии, посвящая теме второй мировой чуть более трети от общего хронометража. В центре сюжета оказываются два закадычных друга — Марко и Петар, в которых стойкость и изворотливость соединялись вместе в на редкость эффективное сочетание. Эти двое изначально не чистых на руку и далеко не безгрешных человека оказываются на удивление приспособленными к военным условиям — в результате чего им в кратчайший срок удаётся сколотить вполне эффективное подпольное сопротивление. Впрочем, собственно сам процесс борьбы с захватчикам режиссёра вовсе не интересует, вместо подрывной деятельности перед взором зрителя разворачиваются череда откровенно нелепых сцен, в которых легкомысленность персонажей в целом, и Петара (имеющего кличку «Чёрный») в частности приводит к немалому количеству сдобренных изрядной долей абсурда обстоятельств. К сожалению, планка юмора в фильме на проверку оказывается изогнутой в нескольких местах кривой, которую автор никак не может зафиксировать в относительно устойчивом положении. Постепенно наращиваемое остроумие грозит вот-вот вновь затупиться в каждой последующей сцене, а прямолинейная карикатурность на пару с несмешной клоунадой регулярно грозятся выбить из обширной конструкции фильма все важные подпорки. Не то чтобы с юмором в фильме все было плохо, но на каждое «героическое» убийство недожаренной рыбы здесь найдётся как минимум одна совершенно несмешная сцена в театре, а за каким-нибудь удушением жертвы стетоскопом с периодической проверкой пульса им же может последовать до ужаса мультяшный и предсказуемый гэг со случайным взрывом гранаты. Использование контраста с, казалось бы, абсурдными и легкомысленными действиями, происходящими на фоне разрушительной войны, может быть сильным приёмом, но представьте, что этот самый «сильный приём» вам с завидной регулярностью и упорством демонстрируют на протяжении часа (а счастливым обладателям полной 6-серийной версии — и того больше) — причём не всегда в наилучшем исполнении. На пользу фильму не идёт и встраивание некоторых фрагментов с документальными кадрами, особенно когда в них начинают мелькать умело (с технической точки зрения) встроенные главные герои — ощущения от этого, словно мультяшный персонаж вроде Багза Банни вдруг вторгся в материальный мир — например, чтобы сыграть в баскетбол с Майклом Джорданом. Однако всё меняется, когда войне наступает конец, а фильм после этого неожиданно прибавляет в серьёзности. Расчётливый и жестокий Марко оборачивает ситуацию в свою пользу, оставляя своего друга Чёрного и всех подчинённых ему людей в подполье, постоянно обманывая их насчёт продолжающейся оккупации. Примерно в этот самый момент человеческая драма, гротескная комедийность и пространство для трактовки происходящего в качестве одной большой метафоры начинают смешиваться вместе в по-настоящему изысканный и сбалансированный коктейль, распробовав который трудно не присоединиться к чествующим фильм критикам. Не то чтобы персонажи окончательно смывают с себя нарисованный в первой половине фильма клоунский грим, но его количество на лице заметно уменьшается, да и круглый красный нос перестаёт издавать нелепый пищащий звук при нажатии. Тем не менее, внутренние переживания людей, неспособных адаптироваться к быстроменяющемуся миру всё ещё волнуют режиссёра не так сильно (за более личностными переживаниями по теме следует обращаться к «Гуд бай, Ленин»), их доля в повествовании значительно возрастёт лишь в последней трети фильма. И несложно догадаться, что именно момент долгожданного выхода из подполья оказывается кульминацией фильма. Подобно животным в зоопарке, которые сумели выбраться на волю из-за немецкой бомбардировки в начале повествования, люди вышли за пределы своего маленького мира — и точно также не все оказались готовы к принятию той свободы, которой их когда-то лишили. Ну а чем дальше в лес, тем плотнее концентрация многозначительных сцен и иносказательность происходящего. Кино, вместо фарсовой комедии, окончательно оборачивается эдаким тоскливым взглядом режиссёра на распад Югославии и на превратности истории. И то, что многие метафоричные моменты данной обширной эпопеи начинают бить в самое сердце — заслуга не только их грамотного вплетения в нить повествования, но и сильнейших визуальных образов. В конце концов, «Андеграунд» обладает всеми признаками значимого и, можно даже сказать, «эпохального» фильма — большой охват событий, жанровая эклектика, обилие метафор и аналогий способны восхитить многих зрителей. С другой стороны, планомерно вытекающая из перечисленных свойств перегруженность, дополненная внушительным хронометражем и не всегда удачным оперированием комедийной составляющей в первой части фильма способны точно также отпугнуть. Но разве подобное могло было иначе?

«Всегда с болью, печалью и радостью мы будем вспоминать нашу страну и будем рассказывать нашим детям, нашим внукам бесконечные сказки с одним и тем же началом… Жила-была одна страна, и столицей в той стране был Белград». На самом деле, продолжить эпиграф к фильму можно было бы и иначе: жила была одна страна, и имя той страны было… Германия, Корея, Украина и. т. д. В 1995 году Эмир Кустурица создал, свой лучший, по мнений многих критиков, фильм, во-первых, благодаря его неугасающей актуальности, связанной с цикличностью истории и цикличностью человеческой глупости, а во-вторых, потому, что именно в этом фильме гротескный трагикомичный стиль режиссера, балансирующий на грани противоположных настроений, получил убедительное оправдание в виде сюрреалистического подполья, обособленного мира, в котором существует большая часть персонажей (и даже те, что живут наверху, все равно тесно связаны с подземельем). Это не только метафора на политическую ситуацию в многострадальной стране, где многие, до сих пор ощущают себя носителями величественного, но, переставшего быть настоящим, прошлого, но и насмешливый взгляд режиссера-бога на своих нелепых и трогательных творений. И богу этому не чуждо человеческое. С другой стороны, в данном театрализованном зрелище можно разглядеть и плевок или кивок в сторону запада, который, вместо водки и медведей, хотел видеть секс, войну, еду, цыганскую музыку и пьянки, короче говоря что-то традиционное. Кустурица оправдал ожидания, но, в отличии от многочисленных российских режиссеров, которые продолжают потчевать зрителя, в том числе западного, унылостью пьянством и безысходностью, подал недостатки колорита собственного народа в заводном задорно-надрывном виде того национального, чего уже нет смысла стыдится, а поэтому можно и возгордиться. Не смотря на кровь боль и непрекращающеюся войну, плавно переходящею из одной в другую, фильм пропитан пацифизмом и явным пониманием бессмысленности и нелепости любого кровопролития. Не даром первая война начинается в зоопарке, беспощадно обрушиваясь на беззащитных животных. «У этой истории не будет конца». Увы, Кустурице, как и всем нам, известно, что полнейшего мира и человеческого единства никогда не будет на нашей земле. Остается лишь отколоть от нее кусок и создать иллюзию счастья, которое, впрочем, слишком неустойчиво и слишком мало. Но только на этой отколотой земле брат сможет простить брата, друг — друга, и только там обезьянка по имени Сони будет всего лишь обезьянкой, а не единственным не способным на предательство существом.

Что это мы всё «Голливуд да Голливуд»? Конечно, там, пусть их немного, работают настоящие мастера своего дела, способные до сих пор утолять зрительский голод по хорошим фильмам. Но ошибочно полагать, что Голливуд — это последняя инстанция в создании различных фильмов. Кино снимают в любой точке Земли. За смехотворные деньги, с непрофессиональными актерами и с парой цифровых камер. Сами знаете, порой такое кино трогает душу намного сильнее, чем голливудские продукты. Но Эмир Кустурица умудрился создать настолько масштабный фильм, что меня почему-то переполняет гордость. Но не личная гордость, а та гордость сербов за своего классика. Нашему казахстанскому кинематографу такого бы… Под нескончаемую музыку великолепного Горана Бреговича перед зрителями проносится целая эпоха. Эпоха невероятного обмана и поразительного неверия. Обман в том, что война еще продолжается, и неверие в то, что больше нет твоей страны. Впечатляет вообще сама работа опытного на тот момент Эмира Кустурицы. Главная управляющая идея фильма «Андеграунд» проходит сквозь тернистый путь и, в конце концов, обретает для себя позитивную ценность, заключенную в теплые и искренние слова героя Ивана. Нелегко понять человека, у которого нет дома, который не может найти дом. Эмир Кустурица выстраивает огромнейший дом в виде Родины. При всей серьезности темы режиссеру ловко удается встраивать в сюжет нелепые, но очень смешные сцены, неустанно подливающие иронию. Никогда не забуду, как Чёрный вытирал свои туфли чёрной кошкой; как он же по неосторожности выдернул чеку из гранаты, находясь при этом в чемодане; как обезьяна выстрелила из танка и попала в чемодан с деньгами; как Чёрный с Марко всадили несколько пуль в ожившую вроде рыбу на столе; как маленький оркестр продолжал дуть в свои трубы даже под водой. И ведь нельзя назвать всё это сортирным юмором. Чему я рад, признаюсь. Отношения двух главных героев расчерчены таким образом, что они друг другу братья или друзья, несмотря на все обстоятельства. Ведь не зря чуток злой Чёрный ответит Марко так: «простить не смогу, но забыть — забуду». Дружба всяко лучше денег, женщин и власти. Весьма отличные персонажи делают историю гомерически смешной и до боли интересной, которая, в свою очередь, пылает, стреляет, бомбит по умам зрителей. Кино без границ и без цензуры. Все-таки нельзя недооценивать европейский кинематограф XX века. В некоторых случаях он не для массового зрителя, но что точно — он всегда найдет любителей и ценителей. «Андеграунд» Эмира Кустурицы заставляет путем многочисленных улыбок и неуправляемых положительных эмоций передать миру послание о том, что нельзя провоцировать войны и тем самым рушить судьбы миллионов людей. Мир прекрасен, когда мы можем видеть войну и разруху только на экранах наших телевизоров. 9 из 10

«Андерграунд» — фильм Кустурицы, который более других претендует на эпичность и всеохватность. Грустная сказка о полувековой истории югославского государства поражает своими масштабами, фирменным режиссерским гротеском и наполненностью небывалой жизненной силой, которая, в общем-то, всегда была свойственна Кустурице, но в этой картине, она достигает своего апогея. Потому не удивительно, что сие творение поразило видавшего виды жюри Каннского фестиваля настолько, что принесло его создателю «Золотую пальмовую ветвь», уже, к слову, вторую у него на тот момент, что само по себе является редкостью чрезвычайной, а заодно вызвало дикую боль в известном месте у сторонников независимости балканских народов, особенно у боснийцев, увидевшим в фильме просербскую пропаганду. Свинья, как известно, везде грязь найдет, так что каждый может увидеть в это киноленте то, что ему больше хочется увидеть, рядовому же зрителю более пристало насладиться самим кинопиршеством, разыгрывающимся на экране. К середине 90ых Эмир Кустурица был уже вполне состоявшимся режиссером со своим неповторимым стилем, от картины к картине он не боялся экспериментировать, углубляться в него и искать все более новые способы поразить искушенную публику, параллельно дозревая до работы, в которой он мог бы в полной мере выразить всю любовь к своей родной стране и боль за ее нелегкую судьбу. Такой работой и стал «Андерграунд», творение, которое во многих аспектах остается непревзойденным самим создателям и до сих пор. Кустурица используется в своей работе проверенные компоненты: великолепные актеры, с которыми ему не раз приходилось работать, фирменный юмор, просвеченный через грустную призму югославского быта и, разумеется, коронное музыкальное сопровождение с дудками, трубами и барабанами. Все это жирными мазками наносится на трехчасовое полотнище, которое поражает своим колоритом настолько, что не дает ни на секунду заскучать. О сюжете много говорить не хочется, он, как это и часто бывает у Кустурицы всего лишь фон, дающий возможность показать свое фантасмагорическое видение окружающей действительности. Замысловатая и местами невероятная история разворачивающегося вокруг любовного треугольника, начинается с первыми аккордами Второй Мировой, бомбардировками немцами Белграда и подходит к своему неизбежному концу в середине 90ых под еще более печальные звуки войны гражданской. Из технических приемов более всего бросается в глаза вплетение героев повествование в кадры исторической кинохроники, эффектно зарекомендовавшее себя годом ранее в оскароносном творении Земекиса. Главная же беда картины заключается в несколько порубленном сценарии, угловатость которого все ж проступает через многослойный символизм. В основе фильма, как известно, лежит пьеса сербского сценариста Душана Ковачевича «Весна в январе», события которой происходит в период до начала Боснийского конфликта. Режиссер решил расширить повествование, и последние полчаса, которые, безусловно, немало западают в душу своей пронзительной горечью, выглядят как пассажирский вагон, прицепленный к товарному составу. Вот мы наблюдаем хоть и черную, но комедию, с легким налетом драматизма и самоиронии, а вот брат идет на брата и создатели, не считаясь с чувствами зрителей, безжалостно уничтожают все, что возводили два с половиной часа, подобному тому, как национальные противоречия безжалостно разорвали в клочья Югославскую Республику. И, хотя последними кадрами режиссер и пытается вернуть свет надежды в свой мир, но сказка уже разрушена, настроение испорчено, а сердца разбиты, и реальность, казавшаяся такой далекой, вдруг явственно обретает свои очертания. И все ж, как с этим спорить, Эмир Кустурица — большой мастер. Ума не приложу, почему в России так не снимают. 8 из 10

Эмир Кустурица необычайно живо передал всю грязь военного времени. Взаимоотношения между близкими людьми переданы с ювелирной точностью. Предательство особенно тяжело пережить, когда оно от близкого человека. В такие тяжёлые времена для большинства людей, некоторые умудрялись жить на широкую ногу. Поразила, гениально провёрнутая, афера со временем. С одной стороны, даёшь людям надежду, с другой же — используешь их для того, чтобы набить собственные карманы. Эмир передаёт всю алчность и подлость человеческой души, всю грязь и зловоние, исходящее от людей, которые готовы на всё, ради благоустройства собственной жизни. Следует отметить, народ, живущий столько лет в подполье, кажется действительно чудным — он не представляет, что разворачивается там, наверху. Они даже не предполагают, что война уже закончилась, и, всё ещё продолжают жить прошлым, сами того не подозревая. А всё «благодаря» их лидеру. Мелодия, периодически звучавшая на протяжении всего фильма, завораживает! Разыгранные сцены, игра героев, постановка режиссёра и работа всей съёмочной команды, трудившейся над фильмом, получили соответствующие результаты своей деятельности. С одной стороны это было тяжёлое время, когда люди думали только о том, как бы им укрыться от бомбёжек и преследования, где бы найти еды и переночевать, но с другой стороны — была музыка, хорошая еда, были пляски и посиделки. Одним словом, картина очень контрастна.

Если Вы случайно включили телевизор, опоздав на титры, не беспокойтесь, опознать фильм Кустурицы можно сразу: по экрану обязательно бежит вслед за вдупель пьяным лидером в шляпе и с сигарой пьяненький духовой оркестр, наигрывающий по ходу бега одну и ту же зажигательную балканскую мелодию. Кустурица! — в восторге кричат одни. Кустурица… — с омерзением поджимают губы другие. Да, это и есть классический Кустурица. Пьяная «дикая охота» духового оркестра и есть фирменный знак этого модного среди фестивальной кинотусовки 80-х — 90-х режиссера. С 1981 г. («Золотой львенок» на кинофестивале в Венеции за фильм «Помнишь ли ты Долли Белл?») по 2005 г. (приз кинофестиваля в Софии в номинации «Лучший балканский фильм» за фильм «Жизнь как чудо») Кустурица был отмечен на разного рода кинофестивалях 14 (!) раз. Примерно в то же время на небосклоне кинотусовки сияла звезда Квентина Тарантино. Дает ли это право называть девяностые годами славы Тарантино и Кустурицы? Думаю, да. Эти 2 режиссера были в тренде и диктовали моду на киноискусство практически 2 десятилетия. Но так ли оба они столь сильны или так работает феномен моды? Первое, что бросается в глаза у обоих режиссеров — обесценивание крови и страданий как в мультфильмах или дешевых боевиках. На языке психологии это явление характерно при нарушении знаковой ситуации. Т. е. в реальной жизни раны, кровь, уже не говоря о смерти, вызывают бурную реакцию людей, многие даже впадают в шок, а в фильмах же рассматриваемой группы, на травмы, увечья, насилие и смерть нет ВООБЩЕ НИКАКОЙ реакции. Главный герой «Андерграунда» даже взрывает гранату в чемодане, где сам лежит скорчившись — и хоть бы хны. Мне скажут: но это же фарс! Да, фарс. Фарс по типу «постебаемся на тему». Фантасмогория. Тарантино — кровавая фантасмагория, Кустурица — пьяная фантасмагория, в данном фильме круто приправленная сербским имперским шовинизмом. Недаром известный французский журналист Ален Финкелькро в свое время обвинил Кустурицу в просербской пропаганде и вообще заявил об отсутсвии у Кустурицы таланта! Мне кажется, что талант у Кустурицы все же есть, но имеет место быть некий инфантилизм, задержка в развитии, как и у Тарантино. Действительно, самая эмоциональная сцена фильма — встреча с обезьянкой бывшего смотрителя зоопарка. Прочие сцены также серии из мечты подростка: пьяные выходки героев, непрерывные попойки, стрельба в воздух из пистолетов, обесценивание страданий, крови, туповатый подростковый юмор (типа подсвечивания лица фонариком при панике в театре), примитивный животный эротизм (единственный реально талантливый эпизод в фильме с участием Миряны Йокович), наконец, сам главный герой из серии неубиваемых, очень похоже, что это фантазийная проекция личности самого Кустурицы-подростка — крупный альфа-самец, который пьет, бьет, совокупляется, бегает с большим черным пистолетом, вечно живой югославский бэтмен. Подросток с кинокамерой… Главная тема фильма «Андерграунд» — сожаление по-поводу распада сербской империи. Отсюда многочисленные, не всегда понятные иностранному зрителю символы. Лично меня страдания сербского империалиста не трогают и желания разбираться с символами как-то не возникло. Актерской игры в фильме практически нет, за исключением буквально пары эпизодов. У главного героя не лицо, а застывшая маска. Самые разные по накалу сцены фильма актер проводит с одним и тем же выражением лица. Об его эмоциях и чувствах мы можем только догадываться по телодвижениям. В покер, видимо, у Лазара Ристовски получается лучше играть, чем в кино. Единственный плюс фильма, на мой взгляд, безусловно талантливые музыка и танцы. В музыкальности Кустурице и вправду не откажешь. Человек-праздник. Никак не могу положительно оценить такой фильм. Но так как осознаю, что на мое мнение оказывает серьезнейшее давление мнение международной кинотусовки, наградившей «Андерграунд» колоссальным количеством наград, поставлю все же фильму 4. 4 из 10

Гениальная трагикомедия Эмира Кустурицы, грандиозная лента, охватившая целую эпоху. История страны, уже не существующей на карте, и людей, живших там, явленная миру в столь оригинальном жанре, отличающего этого великого режиссера. В «Андерграунде» Кустурице удается удивительно гармоничным образом совместить трагическое и комическое. Гротеск и ирония, причем проникновенно светлая, а не едкая и не язвительная, становятся единой призмой, сквозь которую и раскрываются печальные военные события. При этом можно четко проследить эмоциональную градацию киноповествования, тон ее меняется, происходит нагнетание. В ходе этого процесса гротеска становится меньше, его сменяет усиливающаяся тенденция реалистичности, а в момент кульминации остается лишь сюр. Эти перемены сопровождаются невероятно красивой музыкой Горана Бреговича, которую регулярно исполняет оркестр, участвующий наравне в другими персонажами со всех сценах. Этот саундтрек вместе с комическими приемами, доходящими до абсурда, создает особую энергетику фильма, некую отчаянную радость, веселье и неудержимость карнавала, что дополняет и динамичность картины. Финал же ленты также преисполнен света и яркости жизни, несмотря на «контекст» происходящего. Картина очень символична, в ней много метафор, отсылающих к реальным политическим и общественным событиям. Также символы раскрывают многослойную трактовку происходящего с точки зрения самого режиссера. «Андерграунд», на мой взгляд, не заслуживает находиться в конце списка лучших фильмов, это шедевральное произведение киноискусства, что подтверждает и «пальмовая ветвь» 95 года, хотя для этой картины мало и этого.

Честно сказать, я в настоящем шоке. Будто до сегодняшнего момента кинематограф выглядел как-то по другому. Сказать, что ничего подобного я никогда не видел, значит ничего не сказать. Фильм просто ворвался в мое сознание и почти на три часа овладел всеми моими чувствами. Я даже представить не мог, что гротеск в кино может быть настолько сильным приемом. От начала до конца фильм пронизывает комическая нота, но чем ближе к финалу, тем грустнее она становится. Когда дело доходит до третьей части, юмор не то что не веселит, он режет острой бритвой по сердцу. Реальность и вымысел смешиваются, а то, что казалось незначительным в какой-то момент, становится самым главным. Я не буду касаться исторического момента ленты, но она остро дала почувствовать состояние людей, прошедших то время. В общем «Подполье» — один из сильнейших фильмов, что я когда-либо видел, настоящая жемчужина современного кино. 10 из 10

Поначалу история двух друзей, Марко и Черного, влюбленных в одну женщину, выглядит вполне правдоподобной, и лишь постепенно начинает превращаться в аллегорию. В первой части, датированной 1941-м годом, во время оккупации Югославии фашистами, Марко прячет Черного и еще пару десятков стихийных партизан в своём подвале, чтобы те избежали наказания за убийство немецкого офицера. Устранив таким образом друга-соперника, Марко принуждает стать женой их общую с Черным возлюбленную. А «подпольщики», стращаемые Марко возможной расправой, всю войну так и не показывают носа из подвала. И если бы только войну… Вплоть до заключительной третьей части фильм остается жизнерадостным и сохраняет ироничную интонацию, как бы вторя бесшабашности персонажей. В финале режиссер собирает за одним праздничным столом всех героев — как погибших, так и оставшихся в живых. Но и здесь, будто распираемый собственной гениальностью, он не ограничивается лишь одной метафорой, а добавляет к ней еще более звучный образ. Огромный кусок земли, на котором гуляет веселая свадьба, отрывается от суши и уплывает в неизвестном направлении, отражая тем самым зыбкую иллюзию человеческого счастья в этом безумном мире. Пожалуй, ни один фильм 1990-х не показывал с такой мощью протест против братоубийственной войны. Былинная притча «Подполье» стала самым грандиозным и амбициозным проектом Кустурицы — великого поэта и варвара. Даже наиболее ярых поклонников режиссера эта картина может смутить и подавить обилием теснящих друг друга метафор, не представленных в таком изобилии, пожалуй, ни в одном «авторском блокбастере» конца ХХ века. Похоже, что режиссер здесь не только ни в чем себе не отказывает, но будто бы стремится каждым новым кадром превзойти предыдущий. Он словно вступает в соперничество как со своими прошлыми работами, всегда отличавшимися изобразительной «пышностью», так и с мировым кинематографом в целом. Игнорируя сложившиеся представления о сюжете, стиле, жанре, он переступает в этой работе, казалось бы, через все мыслимые художественные границы. Сняв фильм о людях, которые несколько десятилетий проводят в подвале, режиссер недвусмысленно выразил своё отношение не только к событиям, происходившим на Балканах в 1990-е годы, но и к войне, как таковой. При сопоставлении «Подполья» с другими антивоенными лентами, например, с выверенным аскетизмом притчи «Перед дождем», появившейся годом раньше в Македонии, фильм Кустурицы поражает барочностью формы и при этом выглядит почти ангажированным и плакатным. С Underground «балканский принц» во второй раз стал обладателем «Золотой пальмовой ветви» в Канне: 10 лет назад он её уже получал за «Отца в командировке».

«Подполье» Э. Кустурицы подводит к маркузианскому концепту «репрессивной толерантности», терпимости к обезображенному, лишенному своей сущности Другому, к его иллюзорному наслаждению. Наслаждение Другого дает прозрение балканских настроений. Кустурица представляет «деполитизированную» эстетическую позицию. «Подполье» предстает как бы субъективистским экзистенциальным опытом, продуцируя внеполитическую фантасмагорию, репрезентируя оборотную сторону югославской резни. Кустурица деконструирует мифологию балканизма, — той хаотичной территории, где война оказывается чуть ли не природным действом. Балканы — то сказочное пространство, на которое Запад проецирует свои фантазмы. Классический западный либерализм фиксирует в балканской войне жизненный круговорот из хаоса эмоций и беспорядка страстей, — той мифологической компоненты, отсутствующей в безжизненном пространстве декадентствующего запада. «Андеграунд» открывает непристойную изнанку тоталитарного режима (югославский коммунизм времен Тито), пусть и на основании мифологического компонента, включенного в киноповествование. «Подполье» функционирует как гимн модернисткой до-потребительской оргии (трапеза, музыка, секс), происходящей в приостановленном времени и вне рамок существующего социума. «Первобытная» этническая оргия, функционирующая в мифологической синхронности, осуществляется под прессом мифологически растянутой войны. «Подполье»… Это — и оргиастическая, непристойная, глубинная изнанка цивилизованного Запада (сатиричная и экстатичная отповедь всемогущему европоцентризму). Это — иллюстрация коллективного бессознательного о работающем народце подземелья: трудолюбивые сказочные «гномы войны», вкалывающие на тоталитарного Другого, коммунистическую «усатого чародея» (напомним, бандит и мошенник Марко содержал подпольный цех по изготовлению оружия, обнадеживая обманутых и изолированных от социума рабочих, что тяжкий конвейерный труд — помощь красной армии в период продолжающейся Второй Мировой войны). Фактически взаимоотношения хаотичного манипулятора Марко и его подпольных рабов артикулируют древние мотивы о порабощенных массах, трудящихся во благо высшего класса. В этой видео-артикуляции интересна двойственная фигура «большого Другого»: Марко, с одной стороны, в публичном пространстве осуществляет властные полномочия партийного функционера, а с другой — становится харизматичным (в действительности, его харизма — фикция, следствие глобального мошеннического акта) лидером мифического подполья. В обоих случаях Господин наделен символической властью. Но в первом случае, это влияние символической институции, социального места, связанного с отправлением власти. Во втором — призначный господин как непристойная изнанка официального властного дискурса; действуя в тени, вне социального паноптикума, авантюрист излучает иллюзорное всемогущество. Марко — локальный мифологический двойник Тито, официального представителя Власти, символического Господина. Итак, «Подполье» Кустурицы вскрывает потаенный Фантазм, продуцирующийся в хаосе боснийской резни, — архаичная безудержная трата и непрекращающийся темперированный цикл Оргии.

Решив приобщиться к прекрасному, посмотрел этот фильм. Если честно, то я до сих пор не могу понять, почему эта картина считается гениальной. Что это за жанр? Для комедии слишком тупо и прямолинейно; драма смазана постоянным беснованием и идиотизмом героев; исторический фильм не вышел ввиду малой доли историчности. А что остается? Извините, но этот чудо-сплав оказался бесполезней бронзы в век железного топора. Не понятна сама идея этого фильма. Для описания семейно-личностных перипетий не хватает адекватности героям. Для рассказа о войне недостает, собственно, этой самой войны. А если этот фильм о «Югославии, которую мы потеряли», то вообще становится смешно: распад — это объективный процесс, непонятно, что здесь может вызывать жалость. Герои неприятны, ситуации глупы, да еще и пол-фильма на экране непрерывная пьянка. Я понимаю, что такое пренебрежение вызовет бурю негативных эмоций. Но я спрошу вас: что останется от фильма, если отбросить имя режиссера, налет «илитизма», имперские амбиции и псевдо-ностальгию? Повесть о настоящих идиотах, сочувствие которым само попахивает идиотизмом. Я жалею, что посмотрел этот фильм.

Вряд ли можно назвать другой фильм, который оставляет такое сложное чувство, одновременно и жизнерадостно-лёгкое и пасмурно-тяжёлое. Эмир Кустурица сделал нечто невообразимое, каким-то волшебным образом органично совместив множество противоположностей — смех и слёзы, веселье и печаль, национальное и мировое, политическое и интимно-личное. Это история целой страны, прошедшая сквозь душу человека её народа — душу, рвущуюся к радости простора и солнечного света, но обречённую на мрачное существование в затхлом и тесном подземелье. Душу, испытавшую ужасы разрушения и смерти, падения и предательства, но упрямо хранящую в себе неистребимое начало радостной жизни и вечной тяги к солнцу. Ни война с внешним врагом, ни холодная война из-за «железного занавеса», ни гражданская война не способны вытравить в жизнелюбивом югославском народе этот особый вкус радости жизни как его основной национальной черты, увековеченной на экране югославом Кустурицей. «Югославии больше нет. — Как нет? Как это нет Югославии?!» И ведь герой фильма Иван прав. Во всяком случае, больше прав, чем рациональный и политически образованный доктор или солдат миротворческих сил ООН. Югославии не может не быть, если она жива в сердцах и памяти людей. И вы можете как угодно кроить политическую карту и провозглашать сколько угодно суверенитетов, но страна умрёт только тогда, когда не останется никого, кто хранил бы её верность. Национальность как принадлежность к определённой общности людей кроится не по жёстким лекалам политиков и учёных, а исключительно человеческим самосознанием. И поэтому Югославия будет жить до тех пор, пока жив хотя бы один югослав. Как определить жанр этой незабываемой, неповторимой, ни на что не похожей картины? Критики определяют его как трагифарс, как фантасмагорию или притчу. Всё это в какой-то мере верно, но мне здесь вспоминается лучший, на мой взгляд, фильм Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен», жанр которого его автор Григорий Горин определил как «комическую фантазию». Это вполне применимо и к «Андеграунду» Кустурицы. Это целиком вымышленная история со множеством смешных мест, вся пронизанная символизмом. Смех, свободный смех полной грудью, без всяких условностей и низких намёков, как вдох чистого свежего воздуха на просторе, и символика, ненавязчивая, неоднозначная, но постоянно занимающая мысль пищей, приятной на вкус, — вот две основные черты эстетики Кустурицы. Слон, ушедший из разрушенного зоопарка, подходит к открытому окну, на котором стоят свежевычищенные ботинки Чёрного. «Только не ботинки!» — кричит Чёрный, но слон хватает хоботом и роняет на землю именно ботинки. «Вот осёл!» — раздражённо произносит Чёрный, подбежав к окну. В театре идёт представление, на котором присутствуют немецкие офицеры из частей вермахта, оккупировавших Белград. Офицер Франц увлечённо следит за игрой Натальи, в которую он влюблён. Неожиданно на сцене появляется Чёрный и, мешая немецкие слова с родными, требует от актёра, чтобы он верёвкой связал его с Натальей спина к спине. Зрители воспринимают всё это как продолжение игры. Но Чёрный с привязанной к нему Натальей подходит к краю сцены, выхватывает пистолет и стреляет в своего соперника Франца. В театре начинается переполох. Подпольщики, годами трудящиеся для партизанской войны, которая уже давно кончилась, своми руками собрали в подвале свою гордость — настоящий танк. На банкете по случаю свадьбы сына Чёрного Йована один из музыкантов говорит присутствующим: «В танк забралась обезьяна. Она ведь дрессированная. Будет катастрофа!», но его никто не слушает. А шимпанзе Сони, которая действительно залезла в танк, находит там новёхонький снаряд, заряжает его в танковую пушку и… стреляет в стену подвала! Всё это ужасно смешно и весело, как и множество других мест, но у Кустурицы дело далеко не в одном смехе. По всей картине обильно разбросаны аллегории, метафоры, символы — настолько, что некоторые критики считают даже, что фильм перегружен символами. Не разделяя этого мнения, замечу всё же, что насыщенность фильма символами чрезвычайно высока. Символы и аллегории выглядывают отовсюду — и из мельчайших бытовых деталей, и из более общих особенностей действия и сюжета. Зоопарк, в первую очередь пострадавший от бомбёжки, и звери, которые отчасти погибли, отчасти разбрелись по городу… Сцена съёмок кинофильма, все актёры которого — как живые, и в то же время всё так искусственно и надуманно… Странные подземные дороги, связывающие, кажется, все города Европы… Наконец, само вечное подполье, обжитое и такое понятное, что из него люди не хотят уходить, а уйдя, мечтают вернуться назад… Продолжать можно долго, так что может показаться даже, что в фильме нет ни одной сцены, в которой не было бы скрытого смысла. Удивительным образом эта символическая насыщенность не напрягает, не утомляет зрителя. Она воспринимается органичной и естественной для ткани фильма. Но это фирменная органичность и естественность кино Кустурицы. Ни у кого другого так не получится, не стоит и пытаться подражать. Актёры, подобранные режиссёром (с ними Кустурица делал и свои предыдущие фильмы), не обманули его ожиданий и играют именно то, что Кустурица и хотел передать. Лазарь Ристовски (Чёрный), Мики Манойлович (Марко), Милана Йовович (Наталья), Славко Штимац (Иван), да и другие актёры, исполняющие менее значительные роли, играют замечательно, так что удивительно даже, как им удалось так полно понять непростой замысел режиссёра. Особенно впечатлила игра Лазаря Ристовски, на которой во многом держится весь фильм. Не представляю кого-нибудь иного в роли Чёрного. И, во всяком случае, уверен, что голливудские актёры не способны на такое безумство радости жизни посреди хаоса и смерти! И всё же картина оставляет тяжёлое послевкусие, своего рода похмельный синдром. Утомление возникает не от обилия символов и не от динамичного действия. Устаёшь не смеяться, не переживать за героев. Просто в какой-то момент вдруг осознаёшь, что вся эта необыкновенная жизнерадостность, неистребимая жизненная сила, фейерверком бьющая из главных героев, существует не благодаря, а вопреки обстоятельствам — конкретным обстоятельствам обычной жизни одной маленькой страны… Точнее, это раньше казалось, что страна маленькая, когда никто и предположить не мог, что она может разложиться на ещё меньшие, и не просто разложиться, а разорваться с кровью, с дымом пороха и гари… От этого чудовищного противоречия, противоречия непреклонной воли к жизни и неотступно преследующей людей смерти возникает чувство тяжёлой, металлической какой-то горечи. Эта горечь не портит впечатление от яркого, талантливого и самобытного фильма, но делает его сложным и неоднозначным. 9 из 10

Я обожаю этот фильм. Я безумно люблю его чумовую первую часть, но больше всего меня всегда пронзает финал. Наверное, для того чтобы понять этот финал, нужно самому пережить предательство друга и искренне простить его в память о том прекрасном, что было важнее предательства. Так что в глубинном смысле это фильм о победе прекрасного и подлинного над уродливым и случайным, и провести эту мысль фильму удается без фальши и наивности. Это выстраданная вера — в добро, жизнь, красоту, дружбу, все то, ради чего стоит жить. В этом фильме, который я предпочитаю называть «Подполье» (под этим названием я его впервые увидела), есть несколько абсолютно гениальных находок: таких, как фраза «Белград страдал от открытого перелома души», или война в зоопарке — поразительный символ жестокости и нелепости войны. И все же финал остается самым потрясающим для меня. Сплав боли и счастья, пляски и отчаяния. Кустурица в этом фильме постоянно ходит по лезвию: еще немного веселья — и получится цинизм или розовые очки, еще немного грусти — и станет слишком тяжело смотреть, еще немного чувств — и голос сорвется в истерику. Но тонко выверенные пропорции ни разу не нарушаются, и фильм продолжает развертываться дальше, идя танцующей походкой, соблюдая единственно верную интонацию рассказа о трагедии веселых людей. Бесспорный шедевр, один из лучших фильмов на все времена. 10 из 10

Война убивает всё живое, ей неважно кто ты: юный работник зоопарка, антифашист-авантюрист или беременная женщина. Но «война ещё не война, пока брат на брата руку не поднимет.» Полвековая история о маленькой стране, людях, проживших под землей. О лжи и любви к одной женщине. Пока весь мир праздновал победу над «гребаными фашистами», они всё также изготавливали оружие и боялись бомбежек, и верили, что ещё смогут жить в своей стране. И неизвестно, что хуже, какая война и есть ли оправдание для Марко и Натальи? -Это солнце? -Это луна, сынок Но в Югославии нет больше солнца как и луны. Как и Югославии Безумно-тяжелый и прекрасный фильм. Он затрагивает не сердце, а мозг. А после него печаль до слёз о сказочной стране, шрамах Европы и главном проклятии людей. Кустурица показал и рассказал всё. Но у его истории нет конца.

Фильм такого неординарного режиссера, как Эмир Кустурица, просто не мог не вызвать целую лавину самых противоречивых ощущений: и смех и грех, что называется. Под легким соусом иронии и целого набора приправ из абсурдно-комичных ситуаций поданы очень сложные и тяжелые исторические факты. Отношения между героями настолько запутанные, что невозможно занять однозначную позицию. В этом очень живом фильме все меняется каждую секунду. Все персонажи, даже второстепенные, настолько колоритны, что внимание зрителя приковано к малейшему их движению. Фильм, как гейзер, бурлит, выплескивая все новые порции эмоций, все новые порции заражающей зрителя энергии. Ошарашенный, ты можешь только наблюдать за этим, откладывая анализ фильма на потом, чтобы улеглись чувства, иначе не поспеть. Этот фильм надо прожить прямо во время просмотра, наслаждаясь каждой секундой. Название «Андерграунд» не ограничивает нас подвалом. Подпольем была вся жизнь людей до распада Югославии. Они жили в подполье. Не различая солнца и луны, коня и оленя, штампуя оружие и получая консервы. Но вот страна распалась — выстрелил танк в стену подвала, в котором держали «подпольщиков» — и что же? Они не могут поверить, что вся их жизнь прошла во мраке, они даже не знают, сколько именно времени прошло. Они оказались никому не нужны. Некоторым, как Ивану Дрену, который не мог поверить, что Югославии больше нет, остается только свести счеты с жизнью, кто-то, как Петар Черный, впадает в безумство и начинает борьбу, не зная, кто его враг.. а кто-то, как Марко Дрен и Наталья, приспосабливается, находит способ заработать (пусть и не самым благородным образом). По сути, это очень грустная сказка о том поколении, которое оказалось где-то между коммунизмом и демократией. Между тем, с верой во что они привыкли жить, и тем, что они увидели, выглянув из своего подполья. И каждому предстоял нелегкий выбор. Как правильно закончил фильм Кустурица, «у этой истории не будет конца».

Нашим отцам и их детям… Жила-была одна страна… Жила-была одна страна, столицей в той стране был Белград. 6 апреля 1941 года… После «Аризонской мечты» Эмир Кустурица возвращается обратно на Родину в связи с началом военного конфликта в Югославии. Во врем балканской войны 1992—1995 гг. режиссер эмигрирует из Боснии в Париж и Белград для создания своего нового кинохита — «Андерграунд», снятого по сценарию знаменитого югославского драматурга Душана Ковачевича и принесшего попутно ему вторую Золотую Пальмовую Ветвь: он станет четвертым режиссером, который дважды завоевывал этот приз (после Альфа Шеберга (на тот момент главный приз назывался «Гран-при»), Фрэнсиса Форда Копполы и Билле Аугуста; позже это достижение повторят братья Дарденн и Сехэй Имамура). Нереальная, полувековая, полувымышленная историческая притча о родной Югославии, превратившейся в один большой цех по производству и продаже оружия. Вторая Мировая Война загоняет людей в подземелье, откуда уже невозможно выбраться в настоящий мир. Война закончилась, жизнь наверху течет своим чередом, а в подполье — своим, неугомонно производя оружие… Невероятный киноэпос, пронизанный насквозь трагикомедийным жанром, с элементами сатиры и вымысла. Наверно, самая нашумевшая экранизация военных и послевоенных событий страны, которой уже нет ни на одной карте земного шара. Неожиданные вставки из документальных хроник с наложенными в некоторых кадрах на них самого фильма наряду с фантастической историей дорогой сердцу страны от «балканского Феллини», — изысканное блюдо для настоящего киногурмана. Кустурица переживает за свою Родину и Отчизну, Кустурице больно от происходящих на тот момент событий в стране, он по-настоящему сожалеет о некогда единой многонациональной стране со свободолюбивым балканским духом, со своими обычаями и традициями, разносторонней культурой и историей, которую ковали его предки. Самый большой грех, — это убить брата. Балканский мастер показывает кинотрагедию, которую прячет за внешней оболочкой сатирической комедии, где каждый герой дышит настоящей балканской жизнью, борясь за свободу и одновременно неистово веселясь под чумовую музыку оркестра, который сопровождает персонажей кинокартины повсюду, производя оружие и гордость андерграунда — танк, клянясь в верности и предавая, любя и ненавидя, давая и отбирая жизни. Балканский гений последовательно обрывает жизненные пути своих героев: инвалида Баты (Давор Дуймович), преданной, ревнивой Веры (Миряна Каранович), сына Петра «Черного» и Веры — молодого Йована (Срджан Тодорович), проведшего всю свою жизнь в подполье, не отличающего солнце от луны и оленя, предателей Родины — Марко (Мики Манойлович) и актрисы Натальи (Миряна Йокович), смотрителя зоопарка — Ивана (Славко Штимац)… чтобы в финальной развязке еще раз поностальгировать по ушедшим временам, — единой, сплоченной многонациональной, свободной стране, но уже на Небесах, в Раю. Здесь мы построили новые дома с красными крышами и трубами, на которых будут гнездится аисты. Наши двери всегда широко открыты для дорогих гостей, и мы будем благодарны нашей новой стране, которая нас кормит, и солнце, которое нам светит, и цветущим полям, которые будут напоминать нам о коврах нашей прежней Родины. С болью, грустью и радостью мы будем вспоминать о нашей стране, когда станем рассказывать своим детям истории, которые, как сказка, начинаются со слов: жила-была одна страна… Убойный саундтрек Горана Бреговича, хорошая операторская работа Вилко Филача, комичные фразы: «как ты меня нервируешь!» или разухабистое «мать вашу…», знакомые всем любителям фильмов Кустурицы и балканского кинематографа, — ансамбль актеров, уходящий истоками к киноленте «Помнишь ли ты Долли Белл», прекрасно отображают на экране идеи балканского гения. 8,5 из 10 P.S. «Не спрашивайте, сделаю ли я снова шедевры вроде «Время цыган» или «Андерграунд». Не сделаю! Буду деградировать!» (Эмир Кустурица)