отзывы и рeцензии

Страна в шкафу: отзывы и рeцензии

Пронзительный, безжалостный фильм о правде, о силе воли, о насилии… О том, что все страхи и все комплексы родом из детства и о том, как человек способен уходить от реальности в свой мир, в свою страну в шкафу. О том, что на самом то деле, человека можно уничтожить, но его нельзя победить. О том, что дух сильнее тела — нужно это запомнить, поверить в это, и повторять, когда тебя пытаются сломать. У всех нас есть своя страна в шкафу, просто одни помнят об этом, а другие забыли, оставили все это в детстве, потому что удовлетворены своей реальной жизнью. А может быть потому, что разучились мечтать, как когда-то… Нас приучили, что в фильме должно быть много героев, много интерьеров, но «Страна в шкафу» доказывает — вовсе не обязательно. Достаточно двух великолепных актеров и места действия — неважно, какого — абстрактного места. Этот фильм нужно просто смотреть. Предварительно настроившись, не отвлекаясь во время просмотра. А потом просто хотя бы на минуту задумайтесь о том, что увидели — мыслей у вас будет предостаточно. И никогда не оставляйте своих детей без внимания, без заботы. Не будьте равнодушными. Не запирайте их в шкаф… 10 из 10

Фильм очень меня зацепил. Он пронзителен, жесток, но заставляет задуматься. Задуматься над многими вещами. Над проблемами чужого равнодушия. Над детскими страхами. Вот кстати о страхах. После просмотра этого фильма я задумалась о собственных страхах из детства. О том, какой корень зла в этих страхах. И еще хотелось сказать о герое Рикмана. Более впечатляющей работы над образом я еще не видела.

Фильмов с минимумом декораций и двумя-тремя актёрами сейчас почти не выходит, поэтому приходится рыться в «далёких» девяностых. «Страна в шкафу» заинтересовывает, прежде всего, участием Алана Рикмана и Мэдлин Стоу (музы из «12 обезьян»). Кроме них, здесь только две табуретки и четыре стены, поэтому на актёров была возложена огромная ответственность. Они, конечно, достойно пронесли свою ношу сквозь эту несуразную историю о скелетах в шкафу, насилии над личностью и тирании государства, вот только стоило ли? Тут самое время вспомнить о режиссёре, о которой я до этого никогда не слышала, но чьё происхождение начинает говорить само за себя, как только на экране появляются обвинения в адрес политической машины. Зачем было устраивать маскарад только ради того, чтобы лишний раз плюнуть в лицо правительству? И при чём здесь травма из детства? Сам фильм от начала до последних двух кадров развивается как личная драма, но эти две цитаты в конце — словно удар под дых. Детская писательница превращается чуть ли не в революционера (не беда, что в ночнушке), а Рикман начинает играть всю президентскую рать. «Страну в шкафу» портит патетика и театральщина, хотелось бы более естественной, человеческой трагедии. Все мотивы и образы с трудом складываются воедино, режиссёр почти что обманывает зрителя, заставляя сначала верить в одно, потом в другое. Может быть, в этом и состоял хитроумный замысел, но как социальная драма, фильм не производит впечатления.

Застенки условные, допрос бескровный, но он вызывает настоящий ужас своей запредельной психологической эквилибристикой. Неизвестное государство, неизвестное время. Хотя принадлежность героя Рикмана к неким госструктурам иногда начинает вызывать сомнения. Особенно когда становится ясно, что он — изначально единственный человек, контактирующий с героиней, причём когда-то был с ней знаком. Особенно интересный момент заключается в том, что изначально героине предлагается уйти. Однако гордыня напополам с правдолюбием, подстрекаемые любопытсвом, заставляют её остаться и ждать официальных извинений. Тем самым она оказывается вовлечённой в игру. Хотя неизвестно, действительно ли ей дали бы уйти, но она даже не попыталась воспользоваться этим шансом! Минимум конкретного даёт простор для смыслового наполнения. Фильм будто ставит вопрос, на что способна человеческая воля, и на что человек может опереться в трудном положении. Единственным оружием героини становится пресловутая «страна в шкафу». И каждый сам волен выбирать, насколько глубоко стоит уходить в это странное место. С одной стороны, оно помогает выдерживать ужасы реальной жизни, с другой, отвлекая от борьбы с дурной реальностью, тем самым поддерживает её существование.

За пару лет до того, как вышла «Страна в шкафу», у Алана Рикмана уже был опыт дуетного кино — «Верно, безумно, глубоко» режисера Энтони Мингеллы. И то ли потому, что это Мингелла, то ли потому, что Джульет Стивенсон гораздо интереснее смотрится в паре с Рикманом, чем партнерша по «Стране» Медэлин Стоу, то ли еще по какой-то причине, но сравнение этих двух фильмов будет не в пользу работы Рады Бхарадвадж. Тут тоже верно, ибо столько лет все тянется, тоже безумно, причем намного больше безумно, но увы, совсем не глубоко. Если по большому счету, то ругать особо вроде бы нечего. И тема сложная-серьезная, и актеры убедительные, и мораль важная, но… В каждом пункте есть детали, которые как бы и не глобальные, но в совокупности общее впечатление портят. Начнем с темы. Безусловно, политика и власть — вещи страшные. И нет ничего страшнее, чем политика фанатиков, помешанных на власти. Это диктатура, это беззаконие, это безвинные жертвы режима. И именно об этом хочет рассказать Рада Бхарадвадж. И Рикману прекрасно удается показать человека, который служит такому чудовищному режиму. Ему веришь — и его злобному равнодушию, и его жажде унизить ради собственного величия, и многому другому жуткому внутри этого персонажа. Но, к сожалению, очень быстро режиссера, что называется, понесло. Никто не спорит, что это для нее больная тема, но в своих обличениях она запутывается. Наверное, так бывает, когда фанатик одновременно и извращенец, но объединив два в одном, Бхарадвадж размывает основной посыл. И зритель уже не понимает, кто же этот персонаж и за что его ненавидеть больше. Постепенно эти «два в одном» запутывают и самого режиссера, из-за чего актер начинает выглядеть не ужасно, как должен, а гротескно-карикатурно, что в жанре данного фильма не предусмотрено. Рикман может сыграть оба варианта — и ужасно, и трагикомично, но вот проблема: он не знает, что именно должен играть, ему надо оба-два сразу, однако заданные жанровые рамки подобный синтез не предусматривают. Актер интуитивно это чувствует, потому местами он играет одно, местами — второе, и часто эти места противоречат друг другу. Тогда кажется, что Рикман переигрывает (особенно это заметно во второй части, когда он рассказывает героине о прошлом), но это не так. И все же конфликт двух составляющих одной неприятной личности, возникший по вине режиссера, сказался на качестве актерской работы главного мужского персонажа. Плавно переходим к актерам. Запутавшийся Алан Рикман, тем не менее, периодически очень хорош. Его партнерша Медэлин Стоу тоже, но реже. А вот дуэт у них получается гармоничным очень редко. Чтобы таки разобраться в том, что же именно в герое надо показать, актер иногда неосознанно перетягивает одеяло на себя. И героине почти никогда удается получить отобранное обратно. Очевиднее всего это в последних эпизодах, где морально победившая жертва вся в мерцании символизирует, насколько она выше, лучше. На фоне побежденного только мерцание и выглядит безоговорочным доказательством победы, в остальном все совсем не однозначно. Теперь о финале. То, что он открытый, это ничего. То, что он не играет на мораль, вот это что-то, и что-то не совсем хорошее. Потому вернемся к началу — и ругать фильм не за что, и хвалить не получается. Какое-то ощущение недосказанности, недодуманности, недоделанности. Понятно, что от эмоций режиссера — личное сильнее задевает, когда о нем рассказываешь зрителю. Но это не оправдание, если прекрасные актеры не всегда понимают, что делают и зачем. Обидно… 8 из 10

«Страна в шкафу» — очень особенный, на первый взгляд простенький и камерный фильм, больше напоминающий запись театрального спектакля, пьеса постмодернизма. За все время действие сюжета мы видим лишь двух героев в одной комнате. Навсегда. Следователя и подозреваемую. Первый готов на все, чтобы заставить ее признать свою вину, вплоть до самых крайних способов, причем он давит больше не физически на нее, а психологически, заставляя погружаться в самые темные бездны ее сознания, из которых она и черпала вдохновения для сюжетов своих, казалось, детских и незатейливых историй… Нечего и говорить, что в таких фильмах, где нет сплошных захватывающих компьютерных спецэффектов, чего-то слишком яркого и пестрого, которое как мишура закрывает главное, все держится лишь на игре актеров. А их, как уже сказала, всего двое. И оба играют на высшем уровне. Конечно же здесь еще сравнительно молодой Алан Рикман, только начавший свою карьеру в кино, особенно хорош. Он жесток и холоден, бескомпромиссный и властный, но в то же время он завораживает. И Мэделин Стоу, хрупкая и беззащитная женщина в белой ночной сорочке в начале, которая в середине вдруг становится «раскрашенной леди» в черном, с растрепанными хвостиками девочки… Да, костюмы Эйко Исиоки, хоть здесь они и не столь фантастические как к «Дракуле» и «Запредельи» всегда прекрасно показывают душу героев. За это и нагнетающую атмосферу фильма, полную тревоги и боли, хочется сказать отдельное спасибо. К сожалению, мораль о том, что нельзя в наше время использовать пытки и психологическое давление как в годы тоталитаризма, кажется слишком уж избитой, эту тему со времен войны обсуждали уже миллионы раз, и вряд ли все равно в мире что-то полностью изменится. Однако «Страна в шкафу», пусть даже с ужаснейшим переводом на русский, все равно достойный фильм. А поклонники Рикмана его точно оценят, вечная ему память. 7 из 10

Говорят, что мир лежит во тьме, скатываясь в преисподнюю. Кто кому служит, тот тому и раб, а мир служит себе. Поддерживает самоугождение сила, насилие. Свобода и рабство — понятия многогранные. Легко быть рабом собственных страстей, собственных страхов, а отсюда — легко делать рабами тех, кто слаб. Сильные — жертвы страстей, слабые — жертвы собственного страха перед насилием. Те и другие живут с закрытыми глазами, боясь содрать повязку. Ибо зрячесть — это всегда ответственность. Слабые боятся суда и палача. Псевдосильные боятся тех, кто сильнее их. И только сильные боятся одного: увидеть однажды иной свет и ослепнуть. Больше они ничего не боятся, ибо известно: не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить. Фильм «Страна в шкафу» — дебют режиссера и сценариста Рады Бхарадвадж, наследницы и восточной, и западной мудрости, американки индийского происхождения. Титры на концовке, возвращая зрителя из фантасмагории в реальность, напоминают о пытках, до сих пор применяемых в тоталитарных государствах. Возможно, эти слова излишни: фильм о допросе, зависшем между временами и географиями. Потому, когда мы открываем глаза вместе с жертвой, даже до того ещё, как, слушая смесь зловещей музыки со зловещими шумами, попадаем в паноптикум-паноптикон, мы чувствуем ирреальный страх. Мы перед палачом — но мы и перед испытанием своего человеческого достоинства. В фильме два действующих лица, жертва и палач. Она — детская писательница, девушка, напоминающая готовый сломаться цветок, помнящая собственное детство слишком хорошо. И она одинока. А значит, она — трижды враг государства и правительства. Ведь детям легко внушить любую идею, в том числе идею свободы. А писатель может внушить детям любую идею. Наконец, одинокий человек всё наблюдает. А значит, однажды увидит. Он — следователь, палач, актер, играющий спектакль в этом адском спектакле, — из тех, кто, по Писанию, ещё двигается в живом теле, но уже умер. Или почти. И самое страшное, что, заблудившись в лабиринте своих страстей и паутине, где он и паук, и муха, он уже сам не знает, кто он. Правдивы ли слова одной из его ипостаси о том, что был он когда-то человеком, профессором, игравшем на рояле? Он был, а теперь и сам не знает, кто он. Оттого в противовес её движениям, болезненно-пугливым вначале и всё более полным достоинства к концу, его движения агонизирующие, ломаные, быстрые, рваные. Он — палач, она — жертва, но они становятся воинами. Шахматными фигурами, чёрной и белой, на этом поле, в этой единственной практически локации фильма, похожей на шахматную доску, где квадраты иногда кажутся провалами в ад. Действующими лицами античной драмы, цепляющимися за эти белые колонны с каннелюрами. Он ломает, потому что сам находится под угрозой слома. Он — палач под присмотром палачей. Она же — творец, а потому в силах создать мир собственной свободы. Не мечту создать, как создавала в детстве, терпя насилие, попустительство и безразличие, как создавала позже, учась тому же попустительству и безразличию. Нет, расцветить чёрно-белое пространство, впустить золотой свет, вопреки красному свету боли, разбавляющему по воле палачей чёрно-белую гамму изощрённого допроса. Актёры играют на пределе. Алан Рикман, артист прежде всего театральный, здесь попадает в свою стихию. Его необыкновенно подвижное лицо, мимика, голос, способный меняться, — всё работает на то, чтобы нам, видящим игру его героя, его не узнавать. Его герой ведёт пытку, страдая сам, не от сочувствия, хотя, быть может, частицы человечности в нём и остались, а от нереализованной муки, практически сексуального страдания; его глаза наполняются реальной болью к кульминации, к тому взрыву, что окончательно обозначает его поражение. Внешняя своеобразная красота, изящество движений героя Рикмана работают на то, что сцены пыток начинают напоминать садомазохистскую игру. Мэделин Стоу не уступает партнёру ни в чём. Её классическая красота, обрамлённая белым цветом одежд, становится яркой на контрасте, в чёрном, и к концу доходит до красоты иного порядка — красоты человека, ставшего сильным. Неповторима её улыбка торжества, торжества человека, идущего на смерть и не боящегося её. Пространство наполняется энергетикой двоих, кажется, становится тесным для растущей силы. Камера скользит по вещам, констатирует положения, отодвигает и приближает лица, играют не то флешбэки, не то флешмобы, создаются причудливые инсталляции; изредка чёрно-белую гамму разбавляют мультипликационные сцены сказок, пытавшихся спасти героиню раньше и спасших только тогда, когда она научилась бороться и спасать себя сама. Но главными остаются чёрный и белый, тьма и свет. И именно свет к концу зальёт крестный путь героини. Насилие было и есть. Но главным остается лишь одно: свет существует. И человек может однажды открыть глаза, чтобы увидеть. И человек может сам стать светом. Ибо мы — образ и подобие Божие — наделены царственным достоинством, о чём невольно вспоминает мученица, и — способностью творить, о чём она по-настоящему вспоминает в своей камере пыток. Выбор между светом и тьмой всегда есть. И боль способна сделать сильнее. И могут сломать тело, но не сломить ни разум, ни волю.

Страна в шкафу/Closet Land, 1991 — совершенно никчёмный и глупый фильм, который первые свои минут 70 — совсем не такой. И в самом деле — сперва перед нами стараниями двух великолепных актёров (Алан Рикман, Мэделин Стоу) разворачивается глубокая интригующая история. Которая в самом финале фильма оказывается — ничем. То есть, у фильма просто нет вразумительного финала. Будто авторам стало лень снимать свой фильм. Или они не придумали, что делать с персонажами дальше. Не знаю. После титров с пафосными цитатами — мне стало совершенно всё равно. Вот персонажи «Страны» — кто эти люди? Чем они занимались и занимаются — НА САМОМ ДЕЛЕ? Кто или что за ними стоит? Для чего и зачем такие сложные пытки и издевательства? Что именно герой Алана Рикмана пытается добиться от героини Мэделин Стоу? Может, он просто маньяк-насильник, спустя годы нашедший свою «девочку из шкафа», а никаких «спецслужб» там нет? А может происходящее — лишь разыгравшаяся фантазия детской писательницы? И, кстати, чья таки была кровь на унитазе? Всё это вдруг — осталось без ответа. И самое печальное, то вышеперечисленное — не спойлеры. Потому что таковых не может быть для фильма, который резко обрывается на некой условной середине условного сюжета. Ради чего тогда смотреть? Да, ради игры Алана Рикмана и Мэделин Стоу. Ради операторской работы Билл Поупа (который, между прочим, снял все три «Матрицы»). Но при этом — надо иметь в виду: никакого объяснения, что, собственно, где и зачем происходит, не будет, увы. И, пожалуй, «Страна в шкафу» — весьма годный пример того, как качественный психологический триллер может в итоге опуститься до бессмысленной и пресной либеральной агитки. 5 из 10

Гиперболизированный следователь ни за что, ни про что (прямо как Йозефа К. в «Процессе» у Кафки, которого я, кстати, вспоминал весь просмотр) берет под арест бедную девушку. Орудуя шампурами, бравый милиционер пытается поломать девушке сознание. Весь фильм нас сопровождают два актера: Алан Рикман и Мэдилин Стоу. Они так хорошо играют, что для удержания зрительского внимания не нужны никакие уловки и спецэффекты. Вообще, складывается впечатление, что смотришь театральный спектакль. Театральности добавляют и декорации, которые на протяжении всего действа не меняются. В фильме множество крупных и мелких символов, поэтому его нельзя назвать «кино на один раз», каждый просмотр будет добавлять к общей картине чего-то нового, будет давать новые поводы для размышления. Несмотря на мрачный сюжет, жестокие сцены моральных и физических пыток, этот фильм нельзя назвать депрессивным, он учит нас пацифизму, детству, он показывает нам весь этот ад для того, чтобы мы в него не скатились. Он предлагает нам бороться с ложью и насилием при помощи детства и фантазии. А что? Если наши коты буду крылаты, если в наших шкафах будут Нарнии, может тогда и правда зло не сможет нас сломать? Было бы хорошо. Это хороший фильм, он как сыплющая птицами колючая проволока, изображенная на постере… 10 из 10

Чувства, собственно говоря, смешались. Начало фильма показалось скучноватым, середина вышла самой «вкусной» частью и в плане работы оператора, и в качестве игры, и в самом сценарии, в постановке, в конце концов. Алан Рикман был шикарен, особенно в плане перестройки голоса — тональность не терялась, хотя мы, разумеется, не знаем о количестве снятых дублей, а вот Мэделин Стоу не доиграла. А режиссёр этого будто бы не заметил, что в результате вышло весьма печально. Да и, если уж говорить по сути, операторская работа не особо хороша. Зато впечатлило выбранное помещение для «беседы-пытки» — сыграло на атмосфере. Создалась явная аллюзия к роману Франца Кафки «Процесс». Хоть фильм представляется и в другой подаче, но темы творений довольно-таки схожи, чего скрывать. Так что, если Вас заинтересовала тема как таковая, то сей непременно же советую вам прочесть «Процесс». Как заявку, фильм считаю неплохим. Да, пусть сценарий не доработан, что, кстати, можно было бы исправить без больших усилий (не будем упоминать все недочёты, плюсы и минусы), но после просмотра «Страны в шкафу» всё же захотелось глянуть на вторую работу Рады. 5 из 10

Режиссёрский дебют Радхи Бхарадвадж до сих пор вызывает споры и прямо противоположные суждения. Эмоциональный и интеллектуальный драйв. Великолепная минималстичная эстетика — во всём. Сплав психологического триллера, сюрреализма, притчи и метафоры, красота и условность, жёсткий отбор выразительных средств. Профессионально выстроенная картина, нагруженная смыслами по самое немогу. Неподготовленный зритель не считает сложные контексты. Но всё равно будет захвачен непредсказуемыми поворотами поединка и мощной игрой двух актёров на сплошных крупных планах. При полном отсутствии натурализма фильм буквально пропитан кровью, хотя на экране мы видим её лишь один раз — мельком — и то на пальцах Допросчика. И за это я аплодирую Бхараджвадж: при всей условности действа достигается эффект порясения и сопереживания больший, чем если бы нас завалили бытовыми подробностями и забрызгали кровью. Тема принуждения к самонадзиранию через пережитое в детстве чувство вины и страха отсылает к исследованиям Фуко («Надзирать и наказывать», например) и современным методам манипуляции сознанием, тут автор картины демонстрирует всестороннюю осведомлённость. У истории есть внешний конфликт и конфликт внутренний, напряжение не сводится к сюжету внешнему: Допросчик — выражение тоталитарного подавления, Она — олицетворение сопротивления и воли к свободе. «Нерв» и поле битвы фильма — это сознание ОБОИХ участников, и наиболее интересен Допросчик. Не только потому, что по роли он инициатор действия и ему делегирована ведущая роль — почти до конца: внутренний конфликт его личности сложнее и интереснее. У героини конфликт — свобода-страх. Но она от страха освобождается. Точка перелома и катарсиса Жертвы: осознание своей вины не как жертвы абъюза, а собственного равнодушия к судьбам тех, кто подвергались преследованиям на её глазах, её нежелание видеть чужую боль. С Допросчиком — наоборот: перед нами человек внутренне сломленный. Его доминирующая позиция поначалу маскирует крушение личности. Спектакль, который разыгрывает Допросчик, на самом деле представляет его собственную историю сдавшегося интеллигента и приоткрывает уголок его собственной личности, а не маски. И лютую тоску по состраданию, спасительному освобождению, которое было бы способно вернуть ему его собственное лицо, тоска о потерянном Рае — в этом смысл и цитирования им 39 сонета с португальского Э. Браунинг. Своей слабостью, ставшей источником жестокости, он не заслужил сострадания. Её ждёт смерть или лишение сознания (мы не знаем), но она уже не здесь, он заживо пережил слом собственной личности и остался в шкафу, «кладовке». И процесс борьбы с жертвой — это процесс, в котором ему последовательно раскрылись все стадии собственного разрушения. Можно было бы долго рассуждать о предтечах кинематографических: «Процесс» О. Уэллса, «Страсти по Жанне Д Арк» Дрейера, а кто-то вспомнит и «Допрос» (1989), мне также трудно избавиться от ассоциаций с «Без свидетелей» (прекрасный дуэт Ульянова и Купченко), в отношении психоделических и сюрных декораций на память приходит «Сусперия» Д. Ардженте. В литературном плане прежде всего вспомнятся «Процесс» Кафки, «1984» Оруэлла и «Блистающая тьма» Кёстнера. А вот о Браунинг, Мишеле Фуко и экзистенциализме, которые ну прямо изо всех пор лезут, даже маститые американские критики почему-то не обмолвились ни словом. Обе актёрские работы великолепны, но роль Рикмана гораздо более сложна и требует изощрённости мастерства и психической отдачи во много раз большей, она и задаёт объёмный подтекст всему действу, внутреннюю пружину. Этот фильм и роль Рикмана — настоящая находка для тех, кто ценит экономность выразительных средств и интеллектуальность в актёрской игре, умение одним штрихом выразить то, на что потребовалось бы много слов и визуальных подробностей. Примечательно, что на главную роль Бхарадвадж хотела позвать О Тула или Хопкинса, т. к. они могли бы, по её мнению, сыграть более человечно. Тот случай, когда несбывшиеся надежды — к лучшему: картина не завалилась в сентиментальность, но все содержания остались, спасибо артисту. 10 из 10

У каждого своя война. Война, которая ведется внутри и часто остается невидимой для окружающих. У каждого своя история. Возможно, она началась когда-то много лет назад, в далеком детстве, которое не у всех столь безоблачно и беззаботно. Мир, который видели глаза ребенка, оказался несовершенным. Только вот способность противостоять его несправедливости и жестокости приходит с годами. Поэтому дети так легко становятся жертвами. Не в силах оказать сопротивление, ребенок рисует в своем воображении страну, где может найти пристанище, куда может убежать и спрятаться от любого ненастья. Нам всем нужен тихий островок, где можно укрыться от шторма и бури. И не важно, что это лишь плод нашего воображения, ведь для нас это целый отдельный мир, целая собственная страна. Игра актеров достойна восхищения. Два актера, одна комната и целая бездна эмоций и чувств. 10 из 10

Наверное, не я одна смотрела этот фильм как узнавание… После всего, что было прочитано о недавней истории нашей страны. Совершенно естественно, что это — не сюжет одной страны и одного периода; может быть, что-то чувствуется на генетическом уровне? Фильм о прошлом, настоящем, будущем, о том, что может коснуться каждого из нас, о выборе — сломаться или остаться собой… или — стать собой, перестать, наконец, закрывать глаза. Шедевр это? Или претензия на него?.. Разве это важно? Каждый зритель является со-творцом фильма. Он видит в нём своё, чувствует своё, дорисовывает что-то своё. Если фильм не даёт отрываться от экрана, если заставляет сопереживать и думать — спасибо ему за это… «Чины людьми даются, а люди могут обмануться» (с). Многие посмотрят фильм ради актёра… Конечно, Рикман удивителен. В каждом фильме он остаётся театральным актёром, держится немного где-то на грани переигрывания — но это ему идёт, это добавляет его героям ещё больше обаяния… Здесь фильм — почти театр (да ещё местами театр в театре); действие можно безболезненно перенести на сцену; а Рикман здесь, как ни странно, достаточно органичен… Наверное, есть актёры, которые тоже так умеют, но я пока не видела. Иной раз даже становится жалко, что отрицательных героев играет человек, который так красив и у которого такая боль в глазах; но разве палач не жертва? Странно, когда смотришь этот фильм, невольно вспоминаешь роман «Лолита» Набокова: ситуация скверная и пошлая, на герое клейма негде ставить, а читается как высокая трагедия. Нечто подобное играет герой Рикмана. У него это получается. Это какая-то тайна… Тем лучше, что актриса тоже не подводит. Если кому-то кажется набившим оскомину сюжет, ради игры актёров досмотрите обязательно. Очень вряд ли пожалеете.

Прекрасный сюрреализм. Комната, угол из двух дверей. И нам выбирать куда выходить в ад или в рай. Я вот так хочу это понимать. Шкаф — душа (искушенная в детстве душа писательницы). Страна в шкафу — ад разрушающего одиночества души. Комната допроса — наш разум, место для самоанализа души, самобичевание (осознание греховности). Следователь — совесть или быть может ангел хранитель. Обвинение в заговоре против своей страны, против мира, порядка и стабильности — преступления против собственной души. Подписать признание — исповедь, покаяние. Правительство — бог. И потому здесь не место никаким адвокатам. Она — детская писательница, которая пишет истории из шкафа, из своей искушенной души, она это признала. Наибольшее преступление ее — это совращение детских душ своими рассказами, порожденными фантазиями навеянными «друзьями» искусителями. Она не смирилась, гордыня разрушила ее. Следователь несколько раз говорит: «Воистину вижу душу твою» И еще:' Я тайный твой поклонник», говорит он в надежде пробудить и помочь победить гордость. А выход из шкафа был, и графин с прохладной водой, приготовленной для нее, ждал. Нужно было сделать всего один шаг…

Мы должны сломить твоё тело, чтобы сломить твой разум. Вы можете сломить моё тело, но Вам не сломить мой разум пока я могу скрыться в стране в шкафу. Откровенно говоря не поворачивается язык назвать фильм триллером, это самая настоящая многогранная камерная психологическая драма включающая в себя в разной степени криминально-политические оттенки, антиутопию, гротеск. Сюжет затрагивает и раскрывает не только общественную проблематику противостояния и конфликта Государство-Гражданинин в котором первое способно разрушить и уничтожить второе любыми методами и средствами; но и внутренний общечеловеческий конфликт основанный на детских травмах и рано или поздно заставляющий сделать выбор — «выжить, утратив при этом своё достоинство, честь, свободу, принципы и ценности» или «остаться человеком верным самому себе, сохранив свою душу, веру в свою правоту, силу и умереть». Фильм очень сильный, реалистичный, динамичный, глубокий, одновременно страшный, красивый и эффектный не дающий зрителю ни на минуту оторваться от экрана, а после финальных титров ещё долго не отпускает в эмоциональном плане будоража сознание и оставляя внутренние ни с чем несравнимые яркие впечатления и ощущения. Главная заслуга в первую очередь принадлежит актёрскому тандему на котором по сути держится это диалоговое кино и именно от их перевоплощения, органичности, ощущения, взаимопонимания друг друга и талантливой игры зависело поверит зритель в происходящее или нет, замрёт примагниченный у экрана или заскучав выключит на первых минутах. И режиссёр с выбором попал в самую точку, если относительно Алана Рикмана сомнений у меня не возникло, то уверенности в том сможет ли удержаться с ним на одном уровне и не затеряться Мадлен Стоу были, но к счастью не оправдались. Рикман в этом фильме без преувеличения фееричен, потрясает как искромётным перевоплощением и мастерской игрой, так и неповторимыми голосовыми переходами и интонациями. Многие считаю его героя отрицательным, этаким таинственным воплощением Зла, но на мой взгляд это не совсем так — он такой же зависимый раб, исполнитель, винтик в машине под названием Правовое государство призванной уничтожать, ломать человека и добиваться своих целей любыми средствами и способами. В сущности в начале фильма перед зрителя следователь предстаёт именно машиной — холодной, бескомпромиссной, жестокой, бездушной, лишённой эмоций и привычно выполняющей свою функцию, в его глазах, интонациях, словах — хитрость, отчуждение, лёд и тёмная бездна которая сковывает жертву. Однако в лице очередной жертвы он сталкивается с непримиримостью, внутренней силой которую не способен сломить ибо её «страна в шкафу» которая является спасением и защитой не досягаема не физическим, не психологическим давлением. И по сути как результат противостояния — проигрыш и внутренняя трансформация героя Рикмана с которого слетают все железные маски за которыми он мастерски прячется и зритель видит именно человека подверженного эмоциям и чувствам, у него даже взгляд, движения становятся совсем другими. Видела не так много ролей Рикмана, но эта несомненно стоит особняком и на мой взгляд одна из, если не лучшая на столько он здесь блистателен. И даже если сюжет не привлекает фильм стоит посмотреть ради наслаждения и удовольствия от его игры. Мадлен Стоу действительно умница и смогла очень убедительно раскрыть образ, внутренний конфликт и драму героини, её беззащитность, хрупкость, отчаяние и в тоже время характер, внутренний стержень и веру в собственные силы и правоту, хотя в начале чуток переиграла на мой взгляд. Но тем не менее в тандем с Рикманом очень здорово вписалась, необходимая «химия» таки произошла и сыграла ярко, убедительно и естественно. Хотя надо отдать должное и партнёр чувствовал, незаметно и вовремя при необходимости отходил на второй план дабы не перетянуть одеяло на себя.:) Ну и конечно нельзя не отметить замечательную операторскую работу, музыкальную тему и антураж — яркие, стильные и необычные декорации, залы с колоннами в античном стиле, комната в виде трансформера с потайными ящиками, пыточная конструкция наполняли место действия атмосферой страха, замкнутого пространства и ощущения безысходности, нагнетания, напряжения которые постоянно давят со всех сторон. Вообщем фильм своеобразный, интересный, интеллектуальный и впечатляющий, хотя жаждущим острых ощущений, развлечений и постоянных изменений в сюжете может показаться скучным и утомить. И ещё совет, смотрите фильм только в оригинале.:) 9 из 10

-У вас нет ни имени, ни фамилии. Отныне вы арестант номер АБ234 «Страна в шкафу» — находка редкая, удивительная и поражающая до, что называется, «мозга костей». И каждый зритель выявит свой собственный основной смысл фильма — будь то сопротивление тоталитарному режиму, прямое столкновение с собственными страхами, не примирение с ложью, проблема педофилии или мощная борьба двух не похожих друг на друга, но прочно связанных людей — палача и жертвы. Все в этом фильме связано воедино, последовательно раскрываясь с каждой минутой, необратимо настигает, заполняет разум зрителя, устраивая под конец атомный взрыв в его микро-мирке. Ярому, обреченному протесту личности, индивидуальности, мысли, всего существа главной героини противопоставлены чужие штампованные правила и цели. Следователь уже давно вжился, намертво сшит со своей маской, «принял роль» многоликой и непредсказуемой жестокости во плоти. И эта пугающе откровенная жестокость, неизвестность, держат в напряжении каждую секунду фильма. Сама задумка необыкновенно проста: вот перед нами женщина, выхваченная «за шкирку» из уюта привычной жизни и посаженная в эту неправильной формы, интерьером «колючую» холодную комнату; и вот напротив нее мучитель, спаситель, блюститель правды и мастер неприкрытой лжи в одном лице. И начинается диалог, по ходу которого зритель чувствует, как сгущается туча под потолком и бьют электрические разряды. По конструкции ведения допроса можно провести четкую и ясную параллель с экзекуциями в стенах небезызвестной организации, похороненной теперь в прошлом — ГПУ НКВД СССР со своей 58-ой универсальной статьей-инструментом. Все, начиная с «вопросов в неведении, в пустоте, тьме» и заканчивая самыми разнообразными попытками смутить, сломить главную героиню — все это знакомой картинкой отпечатывается в голове — перед нами безликий следователь в исполнении Алана Рикмана, в своем образе вобравший всю власть неведомой, но всемогущей организации; контрасты в поведении — еще пятнадцать минут назад вас чуть ли не отпустили на волю и вдруг с громким хлопком выводят из равновесия ударом — обо всем этом мы можем прочитать и у Солженицына, и у братьев Вайнеров. Учитывая этот вполне ясный и такой близкий нашему российскому зрителю даже не подтекст — кричащую действительность фильма — странно знать, что фильм так и не был выпущен к нам в прокат. Превосходная игра актеров, совершенная противоположность серости и скуке, не смотря на простейшие декорации и, казалось бы, минимум художественных средств, целый комплекс рассмотренных проблем под одной оболочкой — все это оправдывает высший балл. 10 из 10

Темная комната, отдающая бархатно-синим цветом в тусклом свете лампы. Античные колоны, стол треугольной формы в центре помещения и два человека по обе стороны. Он. Холодный, порой добрый, порой жестокий, правительственный следователь, уже давно потерявший свое «я» за бесчисленным количеством масок. И Она. Хрупкая, нежная, в белом платье похожая на прекрасного лебедя, писательница детских книг, подозреваемая в антиправительственном движении. Вот и все, что понадобилось индийскому режиссеру для дебютной камерной драмы, разрастающейся по ходу повествования не одним социальным пластом. Демонстрируя жестокость мер в отношении подозреваемых, где вырывание ногтей покажется всего лишь сладким сном, автор показывает то, о чем принято старательно умалчивать. Граница, разделяющая преступника и следователя, то и дело искажается, меняя фигуры местами. Государство порой, куда больший преступник, нежели убийца. Ведь им подвластно забрать любого человека и забыть при этом, что наличие адвоката право, прописанное их же рукой. Проблема, пропитанная вечной актуальностью, где по сей день любой инцидент, случайно просочившийся наружу, вызывает неизменный ужас от осознания порочности системы. Признание, добытое пыткой — привычное дело, ведь иной раз жизнь человека не ровня проценту раскрытых преступлений. Только Страна далеко не социальная агитка, как может поначалу показаться. Проблема, лежащая на поверхности, в действительности проходит лишь фоном для более глубокой, личной трагедии главной героини. Темный шкаф, запертые двери, знакомый — и воображаемая страна как способ уйти от реальности. От страха, боли, безумия. Улететь в страну, где котенок с зелеными крыльями унесет тебя подальше от реальности, подальше от прогнивших насквозь людей. Место, где еще можно спасти душу и разум, в то время как тело безвозвратно сломлено. «Страна в шкафу» по своей структуре очень схожа с «Простой формальностью» Джузеппе Торнаторе. В обеих лентах детективная линия проходит иллюзорной нитью, через призму которой раскрывается драма отдельного человека. Следователь в своей сути выступает в роли священника, принимающего исповедь. Призрачное присутствие интриги, в действительности, не что иное, как завязка для нескончаемых диалогов, раскрывающих глубоко зарытые в душе переживания. И выворачивая свою душу наизнанку, героиня невольно проецирует свои эмоции еще и на зрителя, в определенный момент уже и не желающего заглядывать в место, сотканное из детских страхов и переживаний. Слои накладываются друг на друга с калейдоскопической быстротой. Ущемление прав, беспредел власть имущих, педофилия, человеческое равнодушие, одиночество, общество, погрязшее в своих пороках. Социальные проблемы, взваленные на плечи прекрасного дуэта Рикмана и Стоу, в полной мере раскрываются через диалоги, интонации, жесты, мимики, мягкую, мелодичную музыку, порхающую над действием. Через историю маленькой девочки, не умеющей кричать, когда ей больно и историю взрослой женщины, крик которой, способен морально сломить и мужчину без души и с сердцем, превращенным системой в кусок камня.

Признаю честно, что наткнулась на этот фильм случайно, когда в очередном порыве любви к Алану Рикмену искала фильм с его участием, который еще не смотрела. Начала смотреть и не смогла оторваться ни на миг до финальных титров. Это очень сложный и глубокий психологический фильм, в котором поднимаются проблемы детских страхов, влияния их на жизнь человека, проблема пыток при дознании, то, сколько силы может таиться в воображении, как в нем можно скрыться от боли и страданий и многие другие вопросы. Смотреть его нужно в оригинальной озвучке (на английском) или с субтитрами иначе одноголосный гнусавый перевод начала девяностых годов (другого нет) не только подпортит впечатление, но и не даст понять некоторые моменты, так как при этом скрывается игра голосом, интонации, которые имеют очень большое значение. Всего два героя и все действие происходит в одной комнате, но каждый жест, каждая фраза, каждый оттенок эмоции имеет огромное значение, ведет постепенно нас к все же неожиданному повороту в финале. Мне до сих пор трудно сказать что-то вразумительное, ибо все на уровне эмоций. И все-таки я постараюсь его охарактеризовать. Фильм, безусловно, самобытный, ни на что не похожий, дающий право на самостоятельные выводы, которые зрителю близки, пищу для размышления, поскольку в данной киноленте поднимается довольно много вопросов. Хотя сцен с явным насилием нет, это не мешает ощутить некую дрожь, которая не покидает еще некоторое время и после финальных титров. Здесь нет ярких декораций, быстрой смены действий. Он практически полностью монохромный. Цветные пятна — это страна в воображении писательницы, синяя подкладка плаща следователя, красный помидор, красное марево гриля и красная кровь на руках следователя. Изредка мы видим вместе с героиней небо, проглядывающее в световое окно потолка. Остальной мир черно-белый. Недостаток красок с лихвой восполняет великолепная игра актеров. Именно эта блеклость окружающей обстановки позволяет нам сконцентрировать внимание на героях, на их эмоциях и переживаниях. Рикмен, если так можно сказать, играет не одну роль, а един в трех лицах. Играя голосом, он сумел разделиться в восприятии не только писательницы, но и зрителей. До того момента, когда раскрывают карты, ты веришь, что в комнате есть кто-то еще кроме главных героев. Первые минуты фильма ты заинтересован лишь слегка, но потом будто бы попадаешь в воронку, которая засасывает в глубь событий, и с каждой последующей минутой ты все больше сливаешься с героями. Попробую все-таки выделить основную линию повествования. Писательница попадает в застенки спец. служб за то, что в ее неопубликованной работе «Страна в шкафу» усмотрели признаки пропаганды свержения правительства. Почему? С виду вполне безобидная история. Мать закрывает дочь в шкафу. Девочка, чтобы не бояться темнота придумывает себе друзей — летающую корову, кота с зелеными крыльями и симпатичного петуха — которые уносят ее в прекрасную страну, где она играет с ними до тех пор, пока не придет мать. О появлении последней предупреждает симпатичный петух, который на самом деле всего лишь рисунок на шарфе. Спрашивается где же здесь политика? Но любую историю можно вывернуть на изнанку если очень хочется. Поэтому страна в шкафу становится подпольной организацией, мать отождествляется с правительством, а симпатичный петух с резидентом подпольной организации, состоящем в правительстве. Готово политическое дело. От писательницы требуется только подписать признание. Но она не делает этого. И начинаются пытки, доставляющие ей боль как физическую, так и моральную. Казалось бы политическая тема и есть главная линия фильма. Но не все так просто. Повнимательнее вглядимся в личность следователя и его действия. Несмотря на все злодеяния, язык не поворачивается назвать его отрицательным персонажем. Почему? Потому что он предоставил возможность выбора своей жертве просто уйти или остаться и ждать официальных извинений. Она осталась. Следователь называет себя другом, философом и проводником в поисках правды. Весь фильм он именно так и представляется нам, потому что он не просто заставляет подписать признание, он докапывается до первопричины появления сказки, из-за которой все началось. Он ищет ее в детстве героини. По почему он так хорошо знает ее страхи и комплексы? Почему он ни с того ни с сего говорит ей о том, что она изменилась. Как давно он за ней наблюдает. Сначала кажется, что примерно года два, но потом начинаешь понимать, что почти всю ее жизнь. Но если он так хорошо ее знает, зачем он как будто сызнова роется в жизни писательницы? Возможно для того, чтобы привести ее к осознанию ее страхов и возможно использовать это как инструмент пытки. «Мы должны сломить ваше тело, чтобы сломить ваш разум» — слышится тысячи раз. «Вы можете сломить мое тело, но вам не сломить мой разум» — говорит она в ответ. Ее нельзя сломить, потому что она уже сломлена много лет назад. Именно поэтому возникло убежище — Страна в шкафу. Именно поэтому ей есть где скрыться от боли и унижения. Боль только укрепляет ее волю. И с помощью этой воли героиня не ломается, а ломает следователя. В конце он истерзан, изнурен. Он сломлен. Он уже умаляет ее подписать это признание. Но она с улыбкой отказывается. Она сильнее. И это он сделал ее такой сильной, хотя и сломал ей жизнь. Если взять отдельно смысл данного произведения, то он, как отмечалось ранее, у каждого свой, но могу сказать, что хотя о педофилии открыто не говорится почти весь фильм почти весь фильм, хотя эта тема сокрыта за политикой, мне кажется что она здесь главная и только в конце становится понятно почему. Этот фильм очень важно смотреть и не раз, смотреть внимательно и осмысленно, смотреть каждому. Именно такие произведения меняют общество, открывают ему глаза. 10 из 10

Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Как и Йозеф К. главная героиня ничего не сделала, но проснувшись утром поняла, что она под арестом. Единственная озвученная причина — ее неопубликованная детская книга. - И не останусь, и разговаривать с вами не желаю, пока вы не скажете, кто вы такой. — Зря обижаетесь, — сказал незнакомец и сам открыл дверь Это диалог из «Процесса» Кафки, но весь фильм, в сущности, представляет расширенный вариант данного диалога — жертва и палач, подозреваемая и следователь. - Не раньше, чем начальству будет угодно, — сказал страж, которого звали Виллем. — А теперь, — добавил он, — я вам советую пройти к себе в комнату и спокойно дожидаться, что с вами решат сделать. Вскоре мы понимаем, что за ними следит кто-то третий, но эта тема особо не раскрывается. Переходя непосредственно к фильму, то возникает вопрос: а что новое предложили нам сценаристы (разумеется в сравнении с произведением Кафки)? Вместо Йозефа К. теперь женщина — может ответить позитивно настроенный зритель. Но, думаю что этого мало. Недостаточно раскрытыми представляются и детские воспоминания главной героини. Но самое удручающее впечатление производит концовка фильма — возможно режиссер решил показать нам всем инфернальную опасность тоталитаризма… Но что в этом вопросе неизвестного в конце 20 века? После двух мировых войн и множества геноцидов? PS Безусловно, Алан Рикман играет превосходно, но достаточно ли его игры для того чтобы вытянуть фильм. 1 из 10 (лучше пересмотреть Процесс Уэллса)

Очень сильное, страшное кино. Всего два героя, бесконечный диалог… но насколько же точное попадание в цель! Рикман умудряется играть не только с героиней, но и со зрителем — он настолько «многолик», от смешного к страшному, что становится не по себе… В рецензиях я встречала упрек в некоторой «театральности» — все как будто происходит на сцене, и кажется, будто игра вот-вот кончится, и актеры спокойно разойдутся по домам. Фильм действительно очень камерный. Но разве происходящее так уж далеко от реальности? Сюжет чем-то напоминает чем-то «Процесс» Кафки — та же абсурдность, гротеск… и от этого еще страшнее. В конце концов, даже в самых невинных сказках для детей всегда можно отыскать политику и влияние на «невинные умы», если задашься такой целью… Однако это кино не только о винтиках механизма, перемалывающего жизни — оно также и об источнике творчества, о детских травмах, которые делают нас тем, что мы есть, и о том, что у каждого из нас есть где-то своя «страна в шкафу» и свой «кот с синими крыльями», которого можно позвать, чтобы он унес тебя отсюда, когда боль становится невыносимой… или когда выбор стоит между «остаться жить» и «остаться человеком».