отзывы и рeцензии

Искупление: отзывы и рeцензии

В рамках этого марафона в большинстве фильмов я видела достойные женские образы, на которые нестыдно равняться, которым нестыдно подражать. Но здесь… ума не приложу, что фильм здесь делает, ибо для меня какие-то образцы поведения в данной картине отсутствуют. Скорее это антиобразы, представляющие нам то, как поступать не стоит. Например, для меня дикость – свинское отношение к матери в этом фильме и вместе с тем беззаветная любовь к лётчику. Не спорю, он хорош: внешность при нём, к тому же, он страдает и убивается, а такой романтический образ в состоянии привлечь не один десяток молодых девочек. Но я не понимаю, как любовь в человеке может быть такой однобокой, направленной только на одного человека в то время, как в мир посылается ненависть. И ладно даже в мир – ненависть и подлые поступки посылаются в сторону собственной матери. Фильм смотреть тяжело. Атмосфера угнетает и потихоньку ведёт к такому же, как атмосфера, финалу. Российские драмы, как никакие в мире, отличаются беспросветностью и безысходностью, от которой потом долго не можешь оправиться. Этот фильм как раз такой. Все лавры в этом фильме почему-то достались Панину (возможно, заслуженно, не мне судить), но я бы отметила молодую кровь - Викторию Романенко, героиня которой вызвала во мне резкое неприятие и осуждение (значит, хорошо сыграла), и Риналя Мухаметова, претворившего в жизнь образ не только красивого внешне, но и какого-то идеального парня, в которых мы так любили влюбляться в детстве. Также очень понравилась игра Екатерины Волковой (жена профессора) и Натальи Гандзюк (Ольга). Осталось порассуждать над названием. Я, подобно главной героине Саше, хочу позволить себе эгоизм и посмотреть на ситуацию точечно, без глобального смысла. И глядя так, я считаю, что всё искуплено, благодаря одной непреложной истине о том, что жизнь – бумеранг. 6 из 10

На военные фильмы всегда идёшь с некоторым страхом. Потому что опасаешься, что тебя в очередной раз окунут с головой в море трагизма и пафоса. А с другой стороны – не хочется увидеть фальшивый костюмированный спектакль, ибо разучились снимать о войне достоверно. Исчезла из кадра боль людей, которые знают о Великой Отечественной не понаслышке. Сегодня про неё снимают люди, которые ещё помнят фразу «этот День Победы порохом пропах», но уже не задумываются над смыслом пропеваемых слов. В этом плане фильм «Искупление» моих страхов не оправдал. Во-первых, режиссёр Александр Прошкин достаточно возрастной, многое понимает. Во-вторых, в фильме нет полчищ откровенно картонных танков, неискренних в своём фашистском гадстве фрицов со «шмайссерами» и статистов-жертв концлагерей с равнодушными глазами. Картина повествует о первой послевоенной зиме на освобождённой от немцев территории. Войны нет уже больше полугода. Но война присутствует в каждом кадре, в каждом взгляде. Картина снята по одноимённому (и говорят, нашумевшему в свое время) роману Фридриха Горенштейна. Начну с артистов. И не потому, что они молодцы (хотя, они молодцы). Фильм уникален тем, что в нём герои второго плана чуть ли не значимее главных. Признаюсь, боковые маленькие сюжеты мне были интереснее генеральной линии. Здесь, конечно, получился неравный бой. Главные роли достались молодым, славой и народной любовью незапятнанным Виктории Романенко и Риналю Мухаметову. И им пришлось состязаться с Андреем Паниным, который всё дальше уходил от амплуа злодея и стал показывать богатую актёрскую палитру. С Сергеем Дрейденом, который увы, так мало появляется на большом экране, что я едва узнал его в старом учёном с полным отсутствием инстинкта самосохранения. Прекрасно сыграла Екатерина Волкова (не та, которая из сериала «Воронины», а совсем другая, которая супруга Эдуарда Лимонова). Она была как раз женой того старого учёного, безумно любящей этого непутёвого, но талантливого человека и готовой пойти ради него на всё, даже на подлость. Я был впечатлён, тем более, потому что раньше особо интересных ролей за ней не помнил. А замкнул когорту «матёрых» Виктор Сухоруков. Который только входит в кадр, а я уже в экстазе растекаюсь по креслу. Прекрасно играет! В общем, молодёжи было тяжело. Только я не могу вам сказать о каких-то провалах или особых успехах этих актёров. Потому что в фильме главным оказалось не это. Любого артиста затмила другая составляющая фильма – атмосфера. Которая создавалась, прежде всего, за счёт картинки. Авторам фильма сразу удалось погрузить зрителя в иллюзию реальности происходящего. И сделали они это с помощью точнейшей стилизации изображения под фильмы 60-70-х годов. Иногда изображение просто пугающе похоже! Всё: интерьер в кадре, костюмы, выбранные планы, свет и цветопередача. Каждая мелочь говорит тебе – да ты же это уже видел! Новый год в клубе остро напоминает «Карнавальную ночь», забавная псевдолюбовная сцена в начале фильма – «Девчат». Александр Прошкин снимал фильм не на цифру, а на плёнку – возможно, этим также достигался эффект «устарения». Даже у Виктории Романенко, игравшей главную героиню Сашу – ну, настолько типичное лицо олдовой советской актрисы (!!!), что, кажется, ты вот-вот вспомнишь, в каком старом фильме она играла. Ассоциируешь «Искупление» со старыми фильмами – и начинаешь верить происходящему, как когда-то верил Шукшину, Бондарчуку, Баталову. Только вот оптимистический киношный Советский Союз очень быстро сменяется совсем другой атмосферой. Сюжет за сюжетом вводит зрителя в страшную жуткую страну. Разгромленная войной экономика, разгромленные ею же судьбы людей. Снимать такую натуру можно было только лютой зимой – зиму мы и видим. На освобождённых землях идёт вычищение общества от предателей, сотрудничавших с фашистами. С неизбежными перегибами, но оговорюсь специально – «Искупление» это не антисоветская агитка. Вроде бы всё правильно. Но очень жестоко, очень сурово. Это совершенно иной, незнакомый нам мир. Мир, где все делятся на врагов и друзей. Нельзя быть третьим. Нельзя просто жить. Надо бороться. «Толерантность? Нет, не слышал!» – так бы сказали интернет-хомяки в 1945 году. Будь таковые в природе. И разгорячённая личными проблемами и желанием бороться Саша лихо оговорила кучу людей, включая родную мать. А потом начинается расплата. Картинка в кадре всё больше меняется. Если будете смотреть, обратите внимание на сцену у заброшенной угольной шахты. Она никак не связана с основным сюжетом, но является ярким акцентом, полностью меняющим представление об этом мире. И ты уже видишь, что стилизация под старые фильмы исчезла. А перед тобой – жуткая постапокалиптическая картина («S.T.A.L.K.E.R.ы» отдыхают). Это не может быть страна-победитель. Ощущение такое, что это гибнущий мир, потерпевший поражение в страшнейшей войне. И последние доживают. В этой страшной атмосфере появляется он – второй герой. Офицер еврейского происхождения Август. Возникает ночью, сквозь горячечный сон, с какими-то странными пугающими целями что-то там копать под покровом темноты. Зловеще. Страшно. Даже когда понимаешь, что именно приказывает он копать зэкам. Со второй половины фильм меняется. Атмосфера уступает пальму первенства событиям. И ты пытаешься вникнуть в сюжет, понять, для чего все эти перипетии… И не понимаешь. В аннотации (по Сети растиражированной) пафосно заявлено: «Искупление дается ценой потерь, а, научившись сострадать, Саша учится прощать и любить». Не нашёл я этого ни капельки. Многое случается в жизни Саши. Такого, от чего можно сойти с ума. Но вот не меняется она. Как была взбалмошной, немного на себе зацикленной (что нормально для 16-летней девушки), так и осталась. Легко обвиняет людей, не думая о последствиях (для них и для себя). Она учится любить? Возможно, но в очень узком смысле. Ее любовь не распространяется на окружающий мир, она точечная. И, если уж резать правду матку, то главное, что мне не понравилось – странный финал. Из категории – «прошло 20 лет». Прошло гораздо меньше, но эту сюжетную пристройку досняли совершенно зря. Вот честное слово, не мне учить режиссёра «Русского бунта» и «Холодного лета», но, если бы фильм закончился сценой у паровоза – всё было замечательно недосказано! Как и надо (наверное) в кино. 7 из 10

Сама идея создать фильм по прошумевшему, но, на мой взгляд, быстро и несправедливо забытому роману неожиданна. И обстановка совсем иная, и общественные настроения другие. Если православные искания 70-80-ых годов понимались как определённое диссидентство и обращение к общечеловеческим духовно-нравственным ценностям, если заветы Христа воспринимались по Меню как любовь к людям, стремление их понять и простить, то нынешние «хоругвеносцы» и прочие воинствующие защитники церкви всё больше напоминают черносотенцев и очевидно, что возрождённая церковь всё более с государством, а не с человеком. Почему же после «Чуда» пришла пора Горенштейна? Я, конечно, не помню в деталях прочитанный 20 лет назад роман, но по первому впечатлению дух романа, весьма далёкий от ортодоксального православия, воспроизведён довольно-таки точно. Ощущается удивительная борьба в человеке языческого и христианского начал, откуда и неизбежная и прощаемая греховность. Любовь в фильме выступает как эгоистическая сила, стихийная, существующая вне нравственных норм и ограничений. Любящий позволяет себе всё: подкуп, воровство, клевету, он может забыть мать. Возможно, ему станет стыдно, но это когда-нибудь потом. Ведь даже Александра в своём доносе руководствуется не только ревностью к памяти отца (это скорее самооправдание), но и представлением о том, какой её увидит будущий (и уже на самом деле встреченный) любимый. Ждущая великолепного принца, уверенная в обязательно причитающемся ей счастье, готовая зубами его вырвать должна и сама быть возвышенно-безупречна. Поэтому она так остро воспринимает унизительность (вплоть до запаха) всего, что её окружает. И так действуют и жена переводчика, и мать парня, руководившего расстрелами. Любовь слепа и иной быть не может. Она всё прощает предмету любви (удар Августа, незамеченный Александрой). Но не только столь возвышенные страсти руководят поступками героев. Это и жадность, столь понятная у вечно голодных людей, и стремление к власти и самоутверждению, и зависть или антисемитизм, подтолкнувшие к уничтожению еврейской семьи. Характерно, что мы практически не становимся свидетелями террора властей, будь то фашисты или энкаведешники, более того, последние зачастую хотя бы частично восстанавливают справедливость. Это не следствие наивности авторов или тем более их политической позиции. Просто их интересует «самодеятельность» людей: на что они способны сами по себе, когда «догляд» ослабевает, война создала именно такие условия. Но может быть, самые страшные мотивы поведения – подсознательные, в которых сама Сашенька (как и другие герои) никогда себе не сознается. Но она ощущает диктат созревающего тела, силу поистине языческую, и справиться с ней не может. Недаром зарубежные критики называли Горенштейна наиболее последовательным преемником Достоевского. Что же может противостоять этому своеволью страстей? Как и у Достоевского, только смирение и всепрощение. Наследниками Сони Мармеладовой здесь являются и мать Саши, и её любовник( в изумительно живом, достоверном и непривычном для актёра исполнении Панина), и Ольга(в романе она менее однозначна), и Вася. Любая вина прощается, потому что так или иначе искупается самим человеком или его близкими. Только прощать надо раньше, потому что искупление может прийти только от внутренних мотивов, в конечном счёте, от работы совести, а она всегда запаздывает: жалеет себя человек, а потом за это расплачивается. Фильм начинается языческим Новым годом и заканчивается Пасхой и мечтой о царстве справедливости, которое наступит то ли через 20, то ли через 50 лет, несмотря на то, что Бог так в эту жизнь и не вмешается. Тост «За свет» имеет явно двоякое значение ( свет прощения, свет Христа), но электрический-то свет в итоге гаснет…, так что надежда невелика, зла на Земле ещё много будет. Для чего же Прошкин взялся за этот роман? Он вновь ищет чуда, только не материального, а духовного. И покаяние (даже жена безбожного убийцы криком взывает к высшим силам) и прощение в духе веры Меня и есть для него это грядущее чудо, в которое он призывает верить. 8 из 10

Я никогда не доверяла российским фильмам про Великую Отечественную войну, со всем этим сусальным патриотизмом и нитроглицериновыми кострами в глазах главных героев. Можно отсчитывать минуты и даже секунды фильма до того времени, как услышишь полное наигранного отчаяния 'Да мой отец за Родину погиб!'. В 'Искуплении' эта фраза произносится минуте на десятой. На этом сходство фильма с прочими опусами на эту тему заканчивается. Главная героиня фильма - простая, полуграмотная шестнадцатилетняя девушка Саша (Виктория Романенко), которая свято хранит в памяти образ отца-летчика, героя войны. У нее есть свои, подростково-преувеличенные, принципы и представления о хорошем и плохом, и она твердо их отстаивает, не жалея никого на своем пути. И на этом самом пути ей попадается рослый, статный красавец-летчик (Риналь Мухаметов). У летчика только одна цель - очистить память своей еврейской семьи, расстрелянной во время оккупации, и отомстить тому подлецу, который выдал их немцам. Именно таким, одиноким и зачерствевшим, бьющимся в горячке, предстает Август перед Сашей, которая влюбляется в него с первого взгляда. Фильм примечателен именно своей любовной историей, которая, не в пример многим фильмам о 'превратностях человеческих взаимоотношений', лишена всяких метаний вида 'любит - не любит'. Здесь все просто и по-военному: два человека решились связать свои жизни среди нелегких обстоятельств, потому что были нужны друг другу. Это не слезливая лавстори на фоне псевдовоенных декораций. 'Искупление' - эмоционально и визуально правдивый фильм. Здесь есть все - и порой тяжелые, а порой удивительно прекрасные реалии послевоенного советского села, и тонкая грань между прощением и безвольным принятием, и противостояние 'витающей в облаках' интеллигенции и простого русского селянина. Теперь о недостатках. Возможно, символизм данного сегмента современного кинематографа мною безнадежно не понят, но очередное высчитывание чего-то там по Библии со всем остальным сюжетом откровенно не вяжется. Более того, представленная как очередной опус 'вшивого интеллигентишки', она выглядит однозначно глупо и раздуто (и само название фильма как увязанное на этой идее - туда же). Впрочем, сама идея наполнить фильм точными статистическими данными и цифрами смертей - очень и очень хороша. Через весь фильм буквально проходит тонкая цепочка числовых значений, которые постоянно возвращают нас к смысловому стержню повествования: кто-то кому-то должен. А в идеале - каждый должен каждому. Второй недостаток - несколько крупных планов главной героини, будто снятые на чрезмерно изогнутую линзу. Как это выглядит на экране - заплаканная девица с глазами кота из 'Шрека', больше подходящая для слезодавильной социальной рекламы, нежели для серьезного фильма. Эти планы сбивают абсолютно весь эмоциональный настрой. В качестве итога - фильм очень и очень хороший. Он не скучный, не занудный, в нем нет чрезмерного натурализма и высокопарного 'следования великой идее', зато есть отличные персонажи, не новый, но хорошо выстроенный сюжет, яркие эмоции и красивая картинка. Для фильма о войне большего и не нужно - потому что у каждого 'свое кино', своя война, и каждый увидит в этом фильме собственную семейную историю.