отзывы и рeцензии

Маленькая Вера: отзывы и рeцензии

Общее впечатление: Приморский город. Обычная рабочая семья. Отец и мать озабочены лишь бытовыми проблемами и довольствуются непритязательными житейскими радостями. Дочь Вера, только что закончившая школу, проводит время на дискотеках, за бутылкой вина в подворотне и за болтовней с подружками. Важным событием в жизни Веры становится встреча со студентом Сергеем — он вырос в другой среде, самостоятельно мыслит, у него другие культурные ценности. Молодые люди «из разных миров» стараются понять и принять друг друга. Вот бывает такое, что человек растет в семье, где есть и мама, и папа, вроде все работают, но родителям начхать друг на друга. Семейные ценности размыты, культуры тоже никакой. Растет такой человек в нелюбви и хочет сбежать как можно быстрее в мир другой. Таким человеком является Вера. По большому счету именно пьянки-гулянки и отвлекают ее от нелюбимой семьи. Ведь проще забыться с подругами, друзьями, нежели слышать пьяного отца и ничего не видящую мать. Но Вера встречает в своей жизни абсолютно другого человека. Он задает ей вопросы: о жизни, о целях, влюбляется в девушку. Сергей совсем не такой как Вера, да и воспитан иначе. Кажется что такие разные люди не могут быть вместе, однако друг для друга становятся спасательным кругом, но на время, которое для них становится в миг туманным. Не скажу что это легкое кино, отнюдь. Здесь хватает острого накала в отношениях как с родителями, так в паре Вера-Сергей. Реальность такова, что это не сказка и от нее не сбежишь в стакан с вином. Смотришь на Веру, и грустно становится, да только таких вот Вер, на нашей необъятной Родине — тьма. Нереализованные надежды, растоптанные мечты о лучшей жизни, печально. 8 из 10

Схожим образом, как и Рязанов, в очень острой, драматической форме, проблему цены свободы и эмансипации, но на этот раз сексуальной, мучительного мировоззренческого несовпадения поколений ставят в своих картинах совсем еще молодой Василий Пичул и уже зрелый Петр Тодоровский, совпадая, как это не странно, в выводах. Один из лидеров советского проката за всю его историю, дебют 27-летнего Василия Пичула «Маленькая Вера» и сейчас смотрится невероятно актуально для российской провинции, потому что в большей степени чем о свободе, это фильм о рабстве, убожестве и тошнотворности советского быта, токсичных родителях, хамстве, каждодневном психологическом насилии и давлении, которому подвергаются все те, кто решил «жить не по правилам», а это коллизия обрела новую жизнь уже в постсоветской провинции. По-моему, именно с этого фильма стоит вести отчет современному острому социальному кино России от жестких лент Быкова и Звягинцева до притчевых высказываний Твердовского. Фильм Пичула разрушает ложь коммунистической идеологии о благополучии советской семьи, безжалостно выворачивая наизнанку ее подноготную с алкоголизмом, мещанством, животной погруженностью в быт и полнейшей бездуховностью. Удивительно, как совсем молодые режиссер и сценаристка смогли выразить посредством точных деталей невыносимость жизни в советской семье: постоянное чтение нотаций, вездесущая засолка огурцов, крики и вопли, ссоры и нравоучения, гадкий психологический шантаж и агрессивное неприятие всего нового. Ведь Вера после своих «похождений» все же вышла замуж, а значит — главное в фильме не ее эмансипация от устаревших законов (она — в общем-то хорошая дочь, на что указывает сцена ее ухаживаний за пьяным отцом) и не сексуальный аспект (пресловутая постельная сцена снята в общем-то невинно по нынешним меркам), а невозможность «нового» человека жить в старых условиях. Во многом «Маленькая Вера», конечно, — о «сексуальной революции» в позднем СССР, частично эта картина ее и инспирировала, но в большей степени это рассказ о конфликте поколений, столкновении нигилистически настроенной молодежи и их родителей, увязших в трясине нравственных компромиссов с властью, но при этом двулично учащих своих детей жизни. Блестящее обыгрывание сексуальной фактуры Негоды и Соколова (длительное время актер показан с обнаженным торсом), ее безупречность и красота четко противопоставляется карикатурному уродству родителей Веры (Зайцева и Назаров сыграли безупречно, сами во многом не понимая что они делают, на это указывает ненависть сегодняшнего Назарова к этому фильму и своей роли, не зря он вступил в КПРФ, доказав этим, что остался советским человеком). Пичул и Хмелик нащупали в своей картине нарождение новой ментальности — несоветской, любящей и ценящей свободу, но морально разболтанной, без стержня совестливости, который был, допустим, у шестидесятников и диссидентов, а потому молодое поколение, которое обладает этой ментальностью, в будущем, как показало время, станет хищническим и в конечном счете — потерянным на просторах 1990-х. «Маленькая Вера» — кино о том, и на это указывали многие критики, что базовая вера в коммунизм подорвана, она действительно стала у молодежи маленькой, если не исчезла совсем. Молодежь хочет устроить свою личную жизнь, судьба страны ее не волнуют: трагедия «перестроечного» поколения — в том, что оно было в массе своей политически индифферентно, его не интересовал коммунизм, но и ненависти к нему оно не испытывало. Именно политическое безразличие будущих строителей свободной России и стало причиной анархии 1990-х, свобода была им дана просто так, а не завоевана в борьбе с коммунизмом. «Маленькая Вера» — это во многом «чернушное» кино, эмоциональный накал в нем запределен, краски сгущены до невыносимости, но в то же время — это очень важный фильм о людях, которым хотелось просто жить, но и этого им не давали. К сожалению, молодежь «перестройки» так и не поняла, что для того чтобы строить частную жизнь, надо для начала идеологически очиститься, они оказались глухи к набатным призывам «Покаяния» Абуладзе, все больше глядя на Запад. Задыхаясь в удушливой мещанской атмосфере советской семьи с этими бутылками, банками, криками, они сами впоследствии стали мещанами, ибо увидели в Западе прежде всего потребительский рай, противопоставляя его дефицитному аду «реального социализма», но свободы как обличающей всякое рабство и тиранию совести они в нем не увидели.

Кино сильно впечатлило! Показаны убогие реалии промышленного городка, безысходность, отсутствие перспектив для саморазвития. Герои не вызывают сострадания, скорее некую жалость, даже презрение. Родители Веры живут в своем маленьком убогом мирке, погрязли в бытовых мелочах, сплетнях, хотят жить как все, чтоб «все как у людей». Отец спивается, хотя вся семейка в целом без водочки никак. Вера — типичная подрастающая шалава, прыгает по мужикам, пытается забыться, уйти от жестокой реальности и семейного убожества в сексуальные приключения. Подруга Веры — такая же, хотя по-дружески уступает Сергея своей подруге, когда видит, что у тех все «серьезно». Сергей — обычный студент, из более-менее интеллигентной семьи, учится в металлургическом институте, живет в общаге. Примечательно, что показано отсутствие личного пространства, возможности уединения для «влюбленной парочки», в общаге врываются в комнату дружки Сергея, а когда Вера приводит своего «избранника» в дом, то мама заходит к ним, лежащим еще в постели и как ни в чем не бывало подсовывает книжку по домоводству. И смешно, и грустно. Еще убого и трешово смотрится момент, как своему сыну (старшему брату Виктору) мать дает баночки в дорогу, а в аэропорту втюхивает арбуз, тут я еле сдержался от смеха, ну настолько все это абсурдно, примитивно, убого. И конечно же, диалог отца Веры о свадьбе, чтоб «соседям в глаза не стыдно было посмотреть». Или речь матери о том, что пускай за того моряка выходит замуж, тот типа как «при деньгах» будет. На чувства Веры родителям плевать, да и у самих никаких чувств, только серость, рутина, романтике здесь не место. Некогда революционный дух, идеи о мировом коммунизме, новом человеке, романтика пятилеток, комсомольских строек, гордости за первый полет человека в космос — все это сменилось унылой картиной мещанства, отсутствие идеалов, целей в жизни. И можно конечно осуждать Сергея за неуважительное поведение в отношении родителей Веры и угрозы отцу (хотя это не оправдывает поступок отца, за который ему положено в тюрягу сесть). Но вопрос он задал правдивый своей Вере о тупости ее родителей, скучной жизни, бесцельности их существования. Сам старший брат Виктор, который вроде как живет в столице и «выбился в люди», скорее спешит свалить из этого убого ада люмпенства, «шариковщины». В общем, фильм реалистичен, как и другие такие фильмы, как например Груз 200 Балабанова, Курьер Шахназарова, Дорогая Елена Сергеевна Эльдара Рязанова. Все эти фильмы показывает типичную обыденную жизнь в советских моногородах, где вся реальность складывается из хрущевок, завода, водки, сплетен с соседями, телевизора и потрахушек. Идеалы утрачены, в коммунизм люди больше не верят, романтизм утрачен и остался в их наивной юности, остаются лишь семейные ссоры, бытовуха, непутевые подрастающие дети, которые ощущают всю фальшь и лицемерие, потому и выбирают путь нигилизма, цинизма, беспорядочного секса, тусовок, вписок.

Даже со своей какой-никакой, но любовь к кинематографу, узнал я об этой картине в самом неожиданном месте. В музее, историческом, не посвященному кино. Кому стало интересно, музей называется «Россия моя история», действует с недавнего времени во многих городах. Фильм же входил в экспозицию «ХХ век в российской истории», в составе интерактивного теста о советском кинематографе. Сначала меня удивило что я был не слухом, не духом о таком фильме, как «Маленькая Вера». И как оказалось, не зря. Я как человек вообще не заставший всеобщего равенства и веры в социалистическую революцию, даже не задумывался о том, что революции происходили не только в стране, но и на экране. «Маленькая Вера» — отличный пример картины, которая с яростью разъярённого быка рвет все шаблоны о кино в СССР даже у современного человека. Посудите сами, в фильме демонстрируется провинция, не особо изменившаяся с тех времен (Здравствуйте, я с Поволжья), странные низменные ценности, от которых даже заядлый альтруист придет в трёхдневный ступор, и конечно же, любимая всеми нами — обнаженка. Причем всего этого с достатком, все это выливается на зрителя в количестве равному годам, в которые подобные фильмы не выходили в советском союзе. Но обо всем по порядку. Хотелось бы особо выделить главных персонажей, большинство из которых актуальны и по сей день. Возьмем к примеру Веру. Бунтарка, не желающая жить по законам имеющегося общества. Вере в жизни ничего не хочется кроме как наполнять свою жизнь прелестями молодости, а именно: алкоголь, секс, тусовки с друзьями и не очень. Все бы ничего, все проходим через это не без ностальгической слезы. НО. Всегда есть одно но. Вере больше ничего не надо. Она надеется на сказку с принцем, который будет дарить ей только радость. И все-таки находит, как ей кажется, подобного в лице студента Сергея. О нем отдельно. Сергей, на мой взгляд, единственный хороший персонаж фильма. В начале представляемый нам как человек загадочный и явно имеющий свои злобные мотивы, по ходу сюжета оказывается тем самым посторонним в мире картины. Плывущий по течению и острый на язык, он понимает всю гнетущую атмосферу места, в котором находится, и он единственный кто хочет большего. За что и поплатился… Про остальных персонажей нет большого смысла говорить. Все они являются дополнением к образу УЖАСНОЙ действительности, на них лучше смотреть и УЖАСАТЬСЯ. Фильм хороший, но тяжелый. Словно волна, он сначала захватывает тебя, а потом бьет по камням со всей силы. Особо впечатлительным смотреть в компании пледа и любимого человека, в которого можно будет плакаться. Всех благ.

Многие люди, чья молодость пришлась на перестройку, этим фильмом исключительно восхищаются. У меня лично ничего подобного не было и в первый просмотр, а со временем я вовсе пришёл к выводу о том, что «Вера» — едва ли не самый разрушительный фильм из перестроечных. Бывали, конечно, и куда более отмороженные картины, однако они и собрали куда как меньше зрителей, и уровень их просто очень низкий. Отвечая самому себе на вопрос, а за что же некоторые люди данное кино полюбили, я и решил написать рецензию, тем более, что критика «Маленькой Веры» часто очень банальная. Если характеризовать «Веру» максимально кратко — то это фильм-страдание. Страдают в нём абсолютно все — даже темнокожий мальчик. Кажется, что поначалу не страдает герой Соколова, но довольно быстро присоединяется ко всем остальным. Главная героиня страдает, конечно, больше всех. Посмотрите сами: родители — тупые совки, которые всё время лезут со своими неактуальными совковыми ценностями, живёт она в ужасном городе, где нет ничего кроме мерзких заводов, которые нужны только для отравления жизни, и убогих пятиэтажек. Абсолютно беспросветная жизнь, не правда ли? А юная душа хочет любить, что, казалось бы, в этой несчастной стране невозможно. Однако любовь таки случается, что позволяет Вере отдалиться от лживой и гнилой действительности. Эту цель, собственно, и преследуют разными способами молодые жители Жданова (Мариуполя). Далее происходит очень важный момент. Происходит столкновение молодого и раскрепощённого человека (герой Соколова) с тупым совком-камазистом. Последний, кстати, не очень то агрессивен по отношению к первому, и ведёт себя нормально, но нормальное поведение совка — бесчеловечное. Поэтому жених до совка пытается достучаться, и хоть сколь либо заставить его осознать свою совковость. Но происходит неудача — герой Соколова терпит поражение. Физически он продолжает существовать, но, надломленный системой, начинает страдать в больнице. Таким образом, просвет в металлургическом аду, дававший Вере жизненные силы, погас. За что зритель должен ей посочувствовать. В конечном итоге ВСЕ персонажи картины становятся намного несчастнее, чем в начале. И нам ничего не остаётся, кроме как произнести крылатую фразу, вынесенную в заголовок рецензии. И вот она, оглушительная правда. Коммунистическая идеология — ложь, в конечном итоге заставляющая людей ненавидеть друг друга, и жить этой ненавистью. Вот она, жизнь простых людей, сверх-реалистичная! Наконец-то показали правду, а не мир всяких там Серёж Сыроежкиных и Алис Селезнёвых, и даже не благоустроенных рязановских интеллигентов. Фильм просто кричит о ужасе системы, что, кстати, свойственно не всем перестроечным фильмам. Например, в «Ассе» или «Курьере» подобного вы не увидите. Кстати, если поставить в один ряд главных героев этих фильмов и данного, то сопереживать Ивану Мирошникову можно и в чём-то даже нужно, сопереживать Бананану я не могу, но и отвращения к нему не испытываю, а вот сопереживать Вере, по моему мнению, может только антисоветчик (страдать от совка — святое дело), или же просто безответственный человек. Многие восхищались образами ужасных Вериных родителей, олицетворяющими человеконенавистническую систему. А чем они плохи? Тем, что хотят, чтобы их дочь получила образование («Вызов пришёл из училища?!»), и заняла своё место в обществе? Тем, что не принимают героя Соколова, который ведёт себя по отношению к отцу Веры не просто агрессивно, он ведь его просто унижает! Упрекнуть их, пожалуй можно в том, что разговаривают они с Верой не совсем конструктивно. Но о трудностях диалога отцов и детей в те времена прекрасно спел Юрий Шевчук: «Их тяжёлая юность прошла вдалеке от вещей, тех которые так переполнили доверху нас». Об этом ещё будет сказано в самом конце. *** Юрий Назаров, говоря об этом фильме, был в критике довольно сдержан, и свою главную претензию выразил максимально лаконично — отсутствие просвета. Именно здесь и находится важный водораздел. Действительно, после просмотра «Веры» может возникнуть ощущение какого-то конца истории. Нет абсолютно ничего, что бы являло собой хотя бы варианты выхода. Нет персонажа, который бы безответственно страдающей массе был сколь либо противопоставлен. Или вариант, использованный в «Курьере», где просвет был в самом главном герое, в котором происходила как бы борьба мыслей? Он тоже отвергнут, есть только страдание. Человек, который заминусует рецензию, может сказать: «У совка горит от правдивой критики». И да, и нет. Были ли Советский Союз и советское общество 1980-х в состоянии кризиса? Безусловно, был! Но виноват в этом был не «коммунизм» (само по себе социалистическое государство), а те «коммунисты», которые с каждым съездом партии становились всё дальше от марксизма, и в конце концов создали все условия для реставрации капитализма. На этой же почве и появилась богатая культура страдания, из которой «Маленькая Вера» и произросла. Но, повторюсь, в этом и проблема. Тема этих страданий поднималась и раньше, причём как применительно к молодёжи, так и к уже состоявшимся людям. Но там были поиски того самого выхода, заставляющие людей меняться. И такие фильмы оставляли после себя мысли о том, что общество всё-таки будет развиваться. Вот видит Вера перед собой «Азовсталь», и думает, в каком ужасном городе живёт. А ведь эта самая «Азовсталь» (или любое другое предприятие) — можно сказать, и есть настоящая жизнь. А ведь очень скоро (на дворе 1988-й год) жизнь изменится так круто, что сюжет данного фильма станет просто невозможным, и мало возможен он и сейчас. Вспомните дебютный альбом «45» группы «Кино», такие песни, как например, «Просто хочешь ты знать» или «Бездельник». Последняя, кажется, подходит в той или иной степени всем главным героям молодёжных перестроечных фильмов. Люди, сыгранные Евгением Урбанским, которые тряслись в самосвалах на перекрытиях рек, создали условия, в которых люди, сыгранные Натальей Негодой, могут спокойно пойти в сетчатых колготках веселиться под Софию Ротару. А вот эти люди своим детям создали уже совсем иные условия. В этом есть определённая вина и поколения Урбанских, которые своих детей воспитывали по-разному, и иногда, желая «просто пожить», упускали многие важные моменты. Кто-то не упускал, ведь и в безмятежные времена кто-то сидел в новых самосвалах на перекрытиях новых рек… Но в результате у современников Веры проблемы куда как серьёзнее. Несмотря на то, что в воздухе у нас витает условный пар вейпа, а не доменный газ.

Этот фильм я точно запомню, прежде всего из-за безумно годной актёрской игры, густейшей и сочнейшей атмосферы позднего, уставшего и расчеловеченного «совка», обречённого и противоествественного. Из-за правдивой передачи духа времени и операторской работы тоже. Итак, советский депрессивный город. Невежество и внутренняя пустота в лице родителей Веры, модный среди молодёжи цинизм и нигилизм, атмосфера разваливающегося сгнившего до корней уклада жизни, панельки! В общем, всё в точности как в 2019-м. И вот среди всего этого адища мы имеем чуть ли ни единственного положительного персонажа — Веру. Кстати, символичное имя, не находите? Она сама по себе — обычная баба. Торчит в тусовках, порой выпивает, ничем особо не выделяется, кроме того что возникло у неё настоящее и искреннее чувство. Персонаж к которому оно возникло, впрочем, тоже особо не примечателен и особой роли в сюжете не играет, кроме того что он просто нормальный и адекватный. Ну умник, сейчас таких иронично называют «илитка». И вот этот момент передан мастерски — я имею ввиду, что-то настоящее и чистое VS сгнившее противоестественное бытовушное месиво, которое ненавидит и стремится уничтожить всё, что на него не похоже. Родители Веры не просто «заботятся только о бытовых проблемах» — они именно что токсичны и пытаются разрушить то, что сами не понимают. Подколки за столом, психологическое давление, невоспитанность, стадность, «как я буду в глаза соседям смотреть» — жалкое зрелище. А с другой стороны — искренние чувства, которым нет дела ни до чего, которые даже на первый взгляд среди всего этого уродства смотрятся нелепо и не к месту. Но в итоге, как бы ни давила трясина такого общества, как бы ни сопротивлялась и ни огрызалась среда, настоящее в итоге рано или поздно получает своё, а отжившая, зафейкованная среда умирает сама по себе, накатив водки на обшарпанной кухне, нанеся перед смертью немало вреда. Конец внезапно очень вдохновляющий. Вера в слезах, но жива (ох уж этот символизм), старый мир умер, и не жалко его такого. Разве только совсем чуть чуть. А, что вы там говорите? Порнуха? Эротика? Даже близко не заметил. 8 из 10 Очень зашло.

Фильм, который я посмотрел всего один раз, меня потряс. Вообще всем, что в нём показано, потому что никто не привык видеть в кино правду. Все привыкли думать, что режиссёры рисуют фантазию либо больного воображения, либо описывают страдания своих жён или мужей. Тут всё не так. Недавно отмечали 30-летие фильма, хотя по факту он был снят ещё в конце 1987 года. В программе Андрея Малахова так никто и не ответил, о чём этот фильм. Все цеплялись за секс. Вот он показан и так, и сяк, но это же не порно, даже советское… Похоже, только сценарист Мария Хмелик изначально хотела сказать в своей повести «Сломанный телевизор», о чём этот фильм и хотела, чтобы эту мысль уловило её поколение. Увы, не поняли этого и тогда, и сейчас. Потому что фильм оказался пророческим. Если хотите, прочтите эту повесть. Сквозь письма зрителей в квартиру Хмелик и на киностудию Горького, проходит призма параллельной жизни актёров в Италии и Америке, где «Маленькая Вера» взяла все призы, просто чуточку не хватило везения. А между всем этим есть реальная жизнь нас, зрителей, которых изменил этот фильм, ведь мы тоже родились под эти песни Матецкого, голос Ротару, алкоголизм родителей и беспорядочный секс мажоров в шортах. Всё это прошло сквозь нас. Так вот, фильм Пичул снял о любви. Она вечна, подобно лучу, проходящему сквозь тьму неуставных отношений родителей Веры и молодого ловеласа Андрея. Поэтому вопрос «Как жить-то дальше» имеет другое очертание: будет ли любовь в будущем? Со смертью отца Веры умирает любовь, потому что в его сердце — страна, в которой он жил. И любви между новыми русскими, вступившими в новую эпоху капитализма уже нет. есть секс, деньги, разврат, похоть, ложь и лицемерие. В такой модели государства нет любви. 8 из 10

Во множестве источников, авторитетных и не очень, данная кинокартина представлена нам как один из ярчайших символов перестройки, переходного периода, жуткого хаоса ценностей и ориентиров в сознании людей. Однако по моему скромному мнению, герои и ситуации, выведенные в этом фильме, вневременные. Это маленькие люди с маленьким морально-нравственным и интеллектуальным багажом. И они это прекрасно понимают. Кто-то спокойно принимает сей факт, кто-то этого сделать не в силах. Остается два пути: вырваться из порочного круга, порвать с осточертелым вызким болотом (всеми доступными путями), либо же страдать и мучиться, варясь всю свою жизнь в этом котле, как грешник в аду. Ад существует не только в душах, ад вокруг этих несчастных людей. К минимуму сведено личное пространство. Везде скученность, количество людей на квадратный метр зашкаливает. При всем при этом вышеупомянутые люди еще и не дают друг другу спокойно жить. А жить так невероятно скучно. Вот и приходится развлекать себя самому. Каждый находит развлечение по душе сообразно своим возможностям: кто падает в пучину алкоголизма, кто наслаждается сплетнями, ну а для кого-то милее плотские утехи. И все эти прекрасные способы времяпровождения накладываются друг на друга, сплетаются в один мерзкий клубок. Так почему бы не жить нормально, по людски? Почему не стремятся к саморазвитию и совершенствованию мира вокруг? Да потому, что отсутствуют благоприятные условия, нет достаточного количества времени, физических и духовных сил для всего этого. Нужно ежедневно в поте лица добывать хлеб насущный. Ну а после тяжкого трудового дня хочется только отдыха, и больше никаких усилий. Очевидно, что неказистое бытие породило такое же сознание. Или наоборот?

Сюжет можно описать такими словами, представьте что вы зашли в гости к другу, временно живущему в коммуналке. И тут ваш разговор прерывает пьяный сосед, затем заходит хозяйка, криком требуя отдать арендную плату. Ну и на самое сладкое через стенку начинает орать ребенок, а его отец яростно стучит в стену, дабы вы успокоились. Именно такие ощущения от происходящего, два часа потраченных попросту зря, бессмысленные похождения главной героини легкого поведения. Скандалы, интриги дома, отец алкоголик, мать устает на работе, брат, добившийся чего-то, на деле не лучше других. Описывать все, что увидел, нет сил, напишу вам рекомендацию, чтобы вы не включали это кино никогда. А вы включите, ведь рецензии и отзывы говорят о другом. Картину окрестили прорывом, смотрите там первая постельная сцена в советском кино. Там вокруг да около, острые углы, остро социально. Вот только героям сопереживать не удается, они меняются и тут же обретают прежнее лицо. Вот скажите, вы станете сопереживать алкоголикам в подъезде или гопникам, кричащим в подъезде, но режиссер видимо сопереживал. Картина не вносит ничего нового, если есть интерес к таким вещам как бытовые драмы, включайте «Москва слезам не верит», и уснете спокойно.

Прав был старик Толстой, что все счастливые семьи похожи друг на друга, но каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. «Маленькая Вера» — это яркая квинтэссенция всей драмы и трагедии в советских семьях в последние годы СССР. Родители обеспокоены лишь бытовыми вопросами, а там, где не могут подумать и решить сами, заглядывают в профильные книги, брат Веры живет в другом городе с молодой семьей и мало заботится о родителях и сестре, сама Вера пускается во все тяжкие с подругой. Но даже знакомство с прогрессивным ровесником Сергеем не вырывает Веру из круга пьянства, черной бытовухи и узколобства. Я искренне не понимаю негодования людей, которые считают фильм низким, очерняющим советские семьи. С момента выхода фильма на экран прошло почти 30 лет, а воз и ныне там. «Маленькая Вера» — это фильм о классической проблеме «отцов и детей», о пьянстве в русских семьях, о наплевательстве на детей. Что прекрасно, «Маленькая Вера» — не чернуха, это история любви и непонимания, отчаяния и бунта. На мой взгляд, этот фильм не назидание детям, мол, вот какими можно стать и куда упасть, а в первую очередь урок родителям. Если после просмотра «Маленькой Веры» хотя бы один отец отставит стопку водки в сторону, а мать перестанет закрывать бесконечные банки с консервами, и поговорят с ребенком, это будет победой фильма. 9 из 10

Расстроил меня фильм, хотя столько о нём мне рассказывали. Вера — реально скучная шлюха и малолетняя дура, у которой нет никаких интересов, бесполезный сорняк общества. Сергей — такой же как и Вера за исключением того, что он хотя бы что-то осознаёт. Только всё равно менять ничего не хочет. Родители — серые люди, которым ничего не надо, ничего не интересно, никакой личной жизни и личных радостей. Вот смотришь на них на всех — никого не жаль. Особенно это касается Веры. Все справедливо получили то, что заслуживали, и к чему шли своей халатностью и нежеланием задумываться. Мариуполь показали разваленным бараком, мне как мариупольцу одного с фильмом года выпуска аж обидно. Ведь специально подбирали места похуже, и чтоб заводы на заднем плане постоянно дымели и грузовые поезда постоянно ходили даже под подъездами и под больницами. Я не понимаю тех фильмов, которые не несут какое-то здравое зерно или идею своему зрителю. Впрочем, есть мысль о том, что с подобными людьми нельзя связываться, иначе плохо кончится…

Вера — не слишком благополучная девушка в не слишком благополучной семье — закончила школу, ждёт вызова в ПТУ. Вокруг — пьянство отца, бытовуха в стиле «ты ужинал(а)', хулиганы-«друзья», депрессивный промышленный город… И тут появляется… нет, не принц (потому как и она не Золушка) — студент, но не очкарик, сын родителей, которые в Монголии, но живёт в общежитии, молод и без комплексов и предрассудков (но в чём-то и безрассуден), но почти мудрый молодой красавец. И типа случается любовь. Дальше — обман, замужество, попытка жить с родителями, бытовые конфликты, отцы и дети, интеллигенция и пролетариат… И хотя в сюжете есть важный поворот, заставивший маленькую Веру выбирать, становясь большой, и есть постельная сцена, которая откровенна, но не возбуждает, есть мат, но который не радует, не эпатирует и не режет ухо, кино не об этом. Слово, которое его характеризует — безысходность. Какое там светлое будущее, радость труда, повышение культурного уровня?! Очевидно, что уже нет целей и идей, а есть всеобщее и повсеместное отчуждение. Материализм, все одно вышедший не к марксизму, а к реинкарнации мещанства (герой Андрея Фомина поэтому и не привлекает Веру — загранка, тряпки и пошлая попытка купить красивую «игрушку»). Тихий ужас — это про «Маленькую Веру». Василий Пичул смог создать концентрат советской обыденности и стать предтечей вполне российской чернухи. Но в отличие от ее произведений в «Вере» нет надуманности и нагнетания. Зато социальный и экзистенциальный срез застоя и перестройки — очень рельефный. Фильм вряд ли бы состоялся без Натальи Негоды. Дело не только в ее сексуальной смелости и типаже экзальтированной школьницы. Она убедительна и в характере — подростковый бунт перерастает в бунт против реальности и ее фальши. Драма девушки в том, что ища проводников (будь то подруга-Ариадна или муж-Тесей), которые выведут ее из этого лабиринта, она в итоге оказалась один на один с действительностью и бьётся лбом об стену… Из этой фабулы название становится метафорическим — в том смысле, что бытовая драма Веры становится драмой веры советского обывателя — в светлое ли будущее, в тёмное ли прошлое. Прямо как в анекдоте — Тупик коммунизма. Только это оказалось не смешно.

Финал Маленькой Веры оказался менее трагичным, чем казалось, по памяти, после просмотра в конце 80-х. В общем-то и выход очерчен, а как по-другому — перестройки без надежды не бывает, — не такой радикальный для молодых, но смерть отца (вроде диктатора-хранителя того устаревшего типа существования, отживающего в конвульсиях тщетного насилия) — видимо — смерть дисфункционального государства с гигантскими промзонами, заброшенными объектами, инфантильной жизнью большей части молодых. Идеология, в общем-то, это ложь политиков, так как формирует несколько однобокое восприятие реальности, патернализм тоже не добавляет критичности. Похоже, в такой стране трудно повзрослеть, а это порождало, в свою очередь, круг перманентного ошибочного поведения. То как влияла идеологическая неустроенность государства на тип отношений в семье (а возможно и наоборот), раскрывается через жизнь типичной дисфункциональной семьи, которая, как это принято для кинематографа идей, обрисована классически-выпукло как по учебнику. С одной стороны, можно ли было вырваться из такой семьи-государства без смертей-разрушений, без отделения членов её. Ясно ведь, что отделение — это, частично, и есть разрушение, как необходимый элемент движения к новому. До какой-то степени можно сохранять всё в прежнем виде,- хотя члены семьи и тяготятся сложившимися отношениями, но по каким-либо причинам это им выгодно, а страх потери привычного хода жизни, вообще парализует все новые начинания. Так, например, Вера и её брат пытаясь жить «своей жизнью», всё равно как-бы не могут покинуть семью, как будто все дороги ведут обратно. Хотя им тяжело и тошно, но на «помощь» приходит механизм игнорирования чувств, они научились не замечать боль, и это у них почти органично получается. Когда надо и они и родители глохнут и слепнут,- глохла и слепла целая страна, пытаясь сохранить внешние атрибуты хорошей семьи-государства. В финале показан момент, когда отношения радикализируются, это могло случится в результате, например, появления там нового человека, не принимающего этот тип взаимосвязей (новые поколения). Через смерть главы (по ощущениям — будто он решил оставить их) семья как-бы освобождается,- перестройка подходит к финалу, за которым новая точка отсчёта. Понятно, что финал диктовали предпосланные обстоятельства, ведь в норме, семье, для перехода в новое качество, нет необходимости в физической смерти родителей. Такая смерть даже мало что меняет для дальнейшего складывающегося типа взаимодействия с миром, если у субъектов нет опыта преодоления старых проблем, внутрипсихической готовности, внутренних изменений. Так, например, после распада СССР долгое время сохраняются различные атавизмы отношений, да и тяготение к ним, в обществе, остаётся. Но и запрос на изменения у достаточного числа людей, первоначально был, у тех, кто принимал и поддерживал реформы, казавшиеся спасительными. На СССР давили разные обстоятельства в том числе и поколения уже не очень восприимчивые к идеологии. Вероятно, фильм может, ретроспективно из сегодняшней ситуации, подтолкнуть к размышлениям, что общество, в основном, было недостаточно зрелым чтобы приспособиться эволюционно, чтобы измениться и влиять на среду, не доводя дело до трагического распада. Вопрос в том насколько должны быть велики потери на пути к новой жизни, насколько отмерло то что отвергается и не выливают ли с водой много чего ещё. Может быть, для зрелости, обществу необходимо пройти те стадии развития, что мы пропустили в результате революционного скачка в начале двадцатого века, и проживание этого опыта помогло бы восполнить пробелы, собрать целостность национального характера. Но только вот переход к этому, новому внешнему состоянию, опять же, был радикально-молниеносным, видимо недостаточно прожитым и отрефлектированным в пост-переходные девяностые. Поэтому и появляются мифы о славном или ужасном СССР, равно как и о РИ. Видимо, неудачный опыт новой «взрослой жизни», у многих вызывает желание вернуться в ту ситуацию которой нет, и — уже не будет. Но неудачи на пути к новому, не обязательно должны становиться причиной ухода от действительности. Вероятно, зрелое общество способно учесть ошибки, прочувствовать боль неудач, не отчаиваться и оставаться, удерживаться в настоящем, в реальности, не отворачиваясь от проблем в сторону золотого прошлого или идеального будущего, не попадать в различные идеологические западни. Хотя это и трудно для социума, пережившего столько сломов за один только век. Другого пути, наверное, и нет, как только основываясь на всестороннем узнавании реальности, принимать и пытаться ответить на вызовы современности.

«Вот и лето прошло, Словно и не бывало. На пригреве тепло. Только этого мало». Именно под это стихотворение Арсения Тарковского зритель знакомится с Верой — обычной провинциалкой, вчерашней школьницей, ожидающей вызова из профучилища. Но данное произведение знаменитого русского поэта предстаёт в эклектичной аранжировке восьмидесятнической эстрады, пытавшейся усидеть на двух стульях, посреди эпохи перемен. Вот и юная Вера с одной стороны встаёт на путь бунта без идеала, а с другой мечтает о сохранении традиционного уклада. Дома она носит старый, застиранный халат, но на вечерних улицах промышленного Жданова, она появляется исключительно в броских одеждах на грани потери чувства вкуса и меры. Вера пытается сохранить хорошие отношения с родителями, которые собственные неудачи склонны вымещать на дочери. И одновременно с этим, она пытается выглядеть эмансипированной свободной девушкой, для которой отдельные устои общества давно не указ, встречаясь со студентом Сергеем — приверженцем прогрессивного взгляда на социум. Но пытаясь соединить лучшее из двух миров, она невольно оказывается в ловушке противостояния старого и нового. Генеральная линия сместилась, но куда конкретно — никто решительно не понимает. Молодой режиссёр Василий Пичул смог совершить переворот в отечественном кинематографе (а на мой взгляд и в мировом, хотя его творческий успех пока что недооценен), вопреки самому себе. Годы спустя он называл многие находки фильма (рваный монтаж, иногда теряющую фокус и равновесие камеру) техническим браком, вызванным тем, что ему отрядили самую слабую съёмочную группу из всех, что могли выделить дебютанту без имени. Но на самом деле, он всего лишь опередил время, и сегодня мы видим, как условная «Жизнь Адель: Главы первая и вторая» Абдельлатифа Кешиша получает «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля, во многом неосознанно используя опыт «Маленькой Веры», благо он, как многие ошибочно полагают, не привязан к конкретной среде. Но подлинной удачей картины стала исполнительница заглавной роли Наталья Негода, которая до съёмок категорически Пичулу не понравилась. Он охарактеризовал её не иначе, как неадекватную особу. Но уже утверждённая им актриса, совершила, по его словам, предательство и ушла сниматься к другому режиссёру в тот момент, когда уже пришла пора снимать фильм. Имя актрисы он не называет, но упоминает, что режиссёром был Виктор Трегубович, так что пытливые умы легко сложат дважды два и поймут, кого он имел в виду. И именно неконтролируемая неадекватность Негоды, стала верной нотой для повествования. Психологический раскол героини, во многом подчеркивается её поведением с резкими перепадами настроения, которые в финале Вера пытается подавить при помощи антидепрессантов вперемежку с алкоголем. К сожалению, актриса так и не нашла себя в кино. В одночасье став звездой, она сгинула в малобюджетных американских фильмах и телесериалах. Только в двухтысячных состоялось блистательное возвращение в кино ради единичной роли в ленте «Бубен, барабан» Алексея Мизгирёва. Но судьба самого постановщика оказалась гораздо печальнее. Так и не поняв причину собственного успеха, в 90-е гг. он хотя бы сохранял определённую художественную планку, при этом перестав быть любимчиком у критиков и зрителей. В 2000-е же гг. Василий Пичул окончательно прописался на телевидении и до конца своей жизни в основном снимал документальные фильмы о прошлом. О мире, где он родился. Мире, которого уже нет. Нет ни города Жданов, ни Сталинской области, ни Украинской ССР, ни тем более Советского Союза. По сути, потеряв веру в завтрашний день. Вот и сам фильм оставляет у зрителя небольшую надежду, что всё наладится. Завтра будет чуть лучше, чем вчера. А все невзгоды временные. Ведь просто голубое небо над заводскими трубами — тоже маленькое счастье. И не зря почти во всех сценах фильма присутствует сама Вера, или если перефразировать название Верочка. Своей непринуждённой взбалмошностью, она невольно, вопреки самой себе, спасает всех её окружающих. И своего отца, вполне нормального рабочего, если бы не тяга к выпивке. И свою мать, старающуюся не замечать очевидного. И Сергея, явно засидевшегося за студенческой скамьёй и беспечной жизнью. Даже местному хулигану Толику, занимающемуся за кадром делами близкими к уголовнонаказуемым, она оставляет толику веры. Пусть она выражена в надежде, что скоро придёт повестка в армию, избавляющая его от локальных проблем, да накалывании православного креста во всю грудь. Пожалуй, только к брату Виктору нет никакого сочувствия, в его откровенном зазнайстве «нового москвича» и неприкрытой ненависти к собственной малой родине. Но времена ушли, а промышленные кварталы остались. Только кажется, что веры, даже самой маленькой, больше нет.

Чтобы там не писали и не говорили, но когда-то для нас этот фильм был концептуальным. Для нас, для детей перестройки. Нас много, но мы прячемся. Фильм переворачивал сознание. Заставлял смотреть на вещи под другим углом. Кто-то приобрел косоглазие, а кто-то увидел свет. Фильм мало назвать гениальным — он был началом чего-то ужасающего, чего-то поистине настоящего, того, что до сих пор нас заставляет думать о том, что для страны не все потеряно. И это не пресловутая русская духовность, а что-то более глубинное. Что-то истинно настоящее. Спасибо, Василий, ты навсегда останешься в наших сердцах. Прости за совковые фразы. Спи спокойно, дорогой друг. Ты не зря приходил в этот мир. P.s. Вчера умер Василий Пичул, режиссер фильма «Маленькая Вера». Как бы не называли фильм критики и зрители, он занимает особую нишу в моем сознании и я буду смотреть его спустя десятилетия. Если доживу. А потом оттуда мы с ним будем смотреть вместе. У тебя все будет хорошо, Василий

«Перемен. Мы ждем перемен…» Теперь-то любой школьник знает, каких именно перемен задорно жаждал Виктор Цой. Это сегодня мы не ожидаем от отечественного кино каких-то маяков новой эпохи. Скорее это фильмы демонстрируют, то, чем уже живет матушка-Россия. Но когда-то было все иначе. К горбачевской перестройке можно относится как положительно, так и резко отрицательно. Но одно несомненно: людям, сытым по горло рушащимися иллюзиями о светлом коммунистическом будущем, очень нужно было «другое» кино. Не за обнаженкой гонялись граждане, нет-нет. Они хотели видеть правду на экране, что семьи могут быть по-толстовски «несчастливы по своему». Люди хотели видеть, как чисто бытовые сложности способны погубить зарождающееся светлое чувство. Ведь это многим так знакомо! Образ «рабочего» и «крестьянки» отжил свое, и нашлись те, кто сумел понять чаяния пролетарского народа. Понять и преподнести страждущей публике кино, которое по праву является знаменем скоротечной, но поворотной эпохи нашей страны. Обычный захолустный городишко, вполне заурядная семья, родители из рабочего класса, весьма падкие на выпивку. Они живут (а точнее существуют) архаичными идеалами, с родной дочерью они все хуже и хуже понимают друг друга. Веру трудно назвать красавицей, да и о типичности ее внешности, сподручнее рассуждать тем, кто застал перестройку в более взрослом возрасте, чем я. Но вольнодумие вчерашней школьницы весьма характерно для ее сверстниц, в этом можно не сомневаться. Чем заняться девчонке, если она совсем не рвется продолжать обучение? Танцплощадка, курево, подпольное видео, сомнительные друзья, распутные связи — полный букет «хиппующей» советской молодежи. Впрочем, они-то себя советскими считать не хотят. «Только, только, только, только этого мало…» Песня заслуженной Софии Ротару в «другом» кино не просто так. Главная проблема Веры, и ее окружения — они не знают, чего по-настоящему в жизни хотят. Советская система образования когда-то считалась в мире лучшей, следовательно ребята неглупы. Но куда же податься, если заграница по-прежнему недостижима? Мышление Веры еще абсолютно хрупкое, она подвержена влиянию, например своей шустрой подруги Лены. Что из себя представляют отношения мелированной оторвы и будущего моряка Андрея? Он-то по ней с ума сходит, а она его лишь терпит, видимо просто заполняет вакуум. И вот на захудалом «дискаче» появляется симпатичный парень из какого-то другого сословия. Сергей худо-бедно определился в жизни, учится на металлурга, живет в общаге и совсем не тужит. Он хорош собой, девки так слюнки и пускают, но, что важнее, он олицетворяет собой интеллектуальное будущее. То самое будущее, когда молодежь не будет интегрироваться в эпоху. Она будет творить эпоху. Они вполне подошли друг другу. Раскованный парень и отвязная девчонка. Остается неясной природа чувств Сергея. Полюбил ли он ее? Или просто воспользовался ситуацией, особенно, когда выпал шанс переселиться в нормальное жилье. «Было, было, было, было, но прошло…» Хрупкую любовь необходимо беречь, выпестовать ее в чувство, навсегда объединяющее двух людей. Еще одна песня Софии Михайловны словно грозное предостережение шустрой молодежи. Вера что-то там лопочет про возможную беременность, но разве можно ее вообразить заботливой мамочкой?! И не в годах тут дело. Ее созревание пока узконаправленное. Она встретила человека, в котором вероятно, воплотились ее девичьи грезы, но вот о совместном быте она едва ли всерьез задумывалась. Пусть не лежит ее душа к училищу, но кем она сама себя видит? Всего лишь домохозяйкой? Бесцельность гасит самые прекрасные порывы ее юной души. Предстоящую семейную грозу несложно было предвидеть. Сергей, как представить современного поколения, не считает нужным сдерживать раздражение вериными родителями, он им чуть ли не с порога вынес приговор. В семейных склоках, традиционно, сложно найти лишь одну виноватую сторону. Одинаково неправы тут все четверо. Вера, что поторопилась с переездом возлюбленного. Сергей, который уже знал, в какую семью идет. Отец, растворивший остатки авторитета в сорокоградусной бутылке. Мать, за рутинными домашними хлопотами переставшая слышать своих детей. Ничто не бьет по кумполу неожиданно. Предупреждение жизнь всегда объявляет. Вот только не каждый способен услышать и отреагировать. Роль в событиях брата Веры, Виктора не стоит недооценивать. Мы не знаем, насколько он там в Москве счастлив. Но то, что он уже смотрит на мир не замыленными глазами — безусловно. Он не может не любить своих папу и маму, но очевидно, эти посещения ему даются с большим трудом, и надо же, сестренка выбрала себе в женихи его старого приятеля! Сцена торжественного знакомства Сергея с родителями невесты, видится мне ключевой. Виктор буквально вспыхивает, понимая, что нет у такого союза в этих условиях будущего. Жених даже не счел нужным принарядится! Когда ни одна из сторон не стремится к компромиссу — это не семья, это по сути, коммунальщина. Маленькую Веру остается только пожалеть. Она действительно жертва обстоятельств. Девушка хочет любить и быть любимой. Ее безвкусная прическа кричит: «вот она я. Девочка созрела». У нее был выбор: получить образование, дождаться своего морячка и строить типичную «ячейку общества». Но кому бы нужно было это кино? Вера и Сергей хотят себе иной судьбы, скука для них смерть. Но что они сделали для изменения своего быта? Парня не стоит жалеть. Да, будущий тесть отвратителен. Но зачем же мучиться под одной крышей? Любимую под мышку и куда-нибудь подальше. Да хоть в общагу, ведь можно и по-быстрому расписаться. А здесь парадокс. Родителей он терпеть не может, но менять ничего не стремиться. И это будущий глава семьи?.. Шокирующее кино по-разному повлияло на судьбы героев. Наталья Негода даже побывала в роли секс-символа рушащегося Союза, хотя особым изяществом не обладает. Сейчас о ней уже давно забыли. Хотя столь яркая роль должна была иметь достойное продолжение. Андрей Соколов за 25 лет почти не изменился. Постарел, конечно, но он все такой же интеллигентный, самодовольный и развязный. Его героями быстро очаровываешься и так же быстро разочаровываешься. К примеру, в его Сергее не чувствуется человека действия. Обратившись к классику, он скорее Обломов, а не Штольц. И его трагедия в том, что он сам себя не тем считает. «Маленькая Вера» просто должна была выйти на экран. Крушение старых идеалов не мыслимо без подобных ориентиров. Чтобы лучше понять это кино, надо было видеть его тогда, в 1988-м. Но это не значит, что оно само стало анахронизмом. Напротив, это памятник эпохе. Из песни слов не выкинешь. Так и из истории не надо вырывать малоприглядные вещи. Люди «проголосовали» за эту ленту «ногами», а значит Наталья Негода не зря решилась показать стране грудь. И пусть, сама она не обрела актерского счастья, зато самая известная ее работа будет привлекать еще не одно поколение ценителей советского наследия. 7,5 из 10

Рассуждая о перестройкe в контексте массовой культуры конца восьмидесятых, стоит прежде всего подразумевать первого посланца этих процессов — поколение, рождённое в конце 60ых-начале 70ых, выросшего в момент наивысшего социального благополучия. Радикально новый ценностный и культурный посыл стал их первой жизненной установкой вне воспитательного очага. При прежнем контроле за искусством госмонополии и массовости производства в середине восьмидесятых советский народ впервые в мирное время испытывает культурный шок. Cложно переоценить влияние на эти процессы конкретных фильмов — от «Покания» до «Такси Блюза», через многочисленные «Аварии Маленьких Курьеров». В то время, когда одна образованная советская молодёжь, уже сильно увлечённая западной музыкой и кино, сохраняла врождённые крепость характера и масштабность мысли, тужась родить нового «последнего» героя с зеркалом в руках, как возможностью дать ему исправиться, другая — жадно обсасывала до косточек новые возможности самовыражения: как новые тематики (почему-то всегда связанные с куплей-продажей чести, любви и отечества), так и новые художественные приёмы (почему-то связанные со смакованием от показа грязного белья). Все надежды и чаяния первых потонули в глубокой экзистенциальной пустоте — культурологическому тупику, дыре, вырытой вторыми. К тому же эта дыра с определённого момента начала окропляться настоящей кровью гражданской войны почти на всех окраинах СССР, придавая ей болезненную осмысленность, чувство чёрного фатума. Вот и все герои «Маленькой Веры», предвосхитившей самый пик этих процессов — восемьдесят восьмом году, оказались затянуты в некий безумный метафизический лабиринт старых стен и деструктивных отношений, где каждый заточён в своей собственной обречённости. Актрису Наталью Негоду в образе Веры по-настоящему приятно разглядывать весь фильм. На фоне сюжетного абсурда даже откровенные сцены с актрисой воспринимаются так же легко, хотя видно, что преподносятся очень старательно. Но где самоуверенный герой-любовник Сергей (Андрей Соколов), который поначалу молча брал то, что ему нужно, в том числе и нашу фривольную героиню? А вот он, в больничной одежде, сидит на чужой кухне с чужими копошащимися людьми, совсем бледный, пока его некогда «есессно» любимая девушка находится в соседней комнате в предсамоубийственном состоянии; ещё немного и он будет раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая «ку-ку», однако решает ополоснуть голову в раковине. Приводящий ко всему этому действу фактор по-человечески необъясним, являясь обыкновенной художественной грубостью. Сюда же можно приписать и колеблющихся, от отеческой любви до яростного презрения, родителей, людей вроде бы «той самой» старой закалки. Такое изображение матери и отца — совершенно безвольных и глухих заступников домостроевских порядков, распивающих крепкие спиртные по любому поводу, стране показывали впервые. Позже эти же карикатуры близких кровных связей прямо по шаблону будут использованы в «Авария — дочь мента» и прочих «гениях». Молодая столичная интеллигенция, воплощённая в брате Веры Викторе — безусловно наиболее тонкий мазок этого буйства красок. Не способный настроиться на собственной личной жизни, его застигают врасплох и на малой родине. Слепое и патологическое перебирание решений чужих проблем оборачивается нервными срывами на близких (не забываем про постоянное распитие) и брат хлопает дверью, только тогда когда осознаёт своё пагубное участие в этом бездарном цирке. Стоит отметить типологическое сходство Александра Негреба в этой роли с Александром Кайдановским, вплоть до манерности и интонаций. Если относится к сценарию как к совокупности сюжетых веток, проводов, а к повествованию как к пускаемому по ним электротоку, то главные сюжетные ветки «Маленькой Веры» обрываются даже не на полуслове, а на полувыдохе. Скажем, знакомство приблизительных ровесников Сергея-Виктора ограничивается по сути сценой их первого приятельского приветствия и эта потенциально выигрышная линия попросту пропадает, в отличие от, на мой взгляд, излишней развязки в линии Веры и её одноклассника-морячка. Не выражен в фильме и протест молодого поколения против нарочито категоричного и сухого мировоззрения старшего поколения. Вероятно, неприкрытое хамство и высокомерие в купе с невыносимой лёгкостью бытия описываемой молодости могли сойти за принцип искренней любви против мещанской показушности. Однако как может восприниматься бытовые хамство и высокомерие по отношению к старшему поколению — качества, просто не могущие вырасти в нечто большее — решительно непонятно. Не проросло чувства и в самой картине. Режиссёр Пичул, в конце концов, умудряется оборвать и наиболее развивающуюся ветвь отношений — Сергея и Веры. Понятно, что итоговой фарс не укрепит и не свяжет этих двух, изначально похожих — молодых, лёгких и независимых, под конец — непозволительно бесхребетных и безнадёжных, будто бы растворённых в своей пустоте. Финальная сцена «с милым рай и в шалаше» подана настолько предсказуемо, что кажется и не пыталась стать точкой повествования, не стала и запятой: нет в ней ни рая, ни милого, один сборный шалаш у всколоченной кровати младшего ребёнка семьи. Оттого единственный существенный итоговый вопрос — отеческий: «Что с тобой дальше будет, Вера?» Сцена семейного отдыха на побережье, когда Вера отражает тройным «Ха!» тираду обезумевшей по прихоти режиссёра матери, прокладывает прямой ассоциативный путь только к сигаревскому «Волчку», к главной роли Трояновой с её «Лла!»- эдакой взрослой Веры из недетских девяностых. Страшно подумать куда в самой жизни забредали подобные девочки — следующий за развалом страны «русский крест» слишком говорящ, чтобы говорить о лучшей судьбе. 5 из 10

Папа Коля, водитель, без которого «никто работать не будет», так и не дождался ответа на свой вопрос. Еще бы! Ведь Вера-Верочка, тоненькая веточка, младшая дочь водителя и работницы швейной фабрики думает только о том, как устроить собственную жизнь в нелегкое время перестройки. Папа — беспробудный алкаш, которого держит только работа. Мама — отупевшая от стирок и плиты средних лет женщина, которой нет дела до взрослых проблем 17-и летней дочери. Старший брат Витя — единственный нормальный человек в семье, которому удалось вырваться из провинциальной, обрыдлой жизни на «большую землю» в Москву, обзавестись семьей и работать врачом, хоть и «тёща каждый день попрекает». Именно на него у родителей одна надежда остепенить разнузданную Веру: «Вот Виктор приедет, пускай он ее учит». Но Вера сама кого хочешь научит взрослой жизни, с которой ей пришлось так быстро столкнуться. Фильм снимали в моем родном городе — Мариуполе. Оттуда родом и режиссер картины, Василий Пичул, это его дипломная работа, в которой он хотел показать все «прелести» жизни рядовой провинциальной семьи. Его родители, как и родители Веры и Виктора, простые работяги, отец — заводской рабочий, мама трудилась на швейной фабрике. Сценарий к фильму написала его жена — коренная москвичка Мария Хмелик. Отец Маши — известный детский писатель Александр Хмелик в ту пору был главным редактором киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького, где запускалась в производство «Маленькая Вера». Фильм вызвал горячие и яростные споры, о нём много говорили и писали. Но для меня это не главное. Этот фильм — исповедь. Фильм о той жизни, которая рядом с нами. Интересные факты На фильм невозможно было попасть. Билеты на все сеансы раскупили за несколько дней. Чтобы посмотреть «Маленькую Веру», народ штурмом брал кинозалы — разбивал окна, срывал двери с петель. В числе возненавидевших картину был и Михаил Горбачев. Говорят, во время просмотра фильма у себя на даче он рвал и метал, когда увидел на экране «непристойные вещи». «Веру» продали в 12 стран мира. Там она принесла баснословные прибыли и собрала огромное количество наград. Негода колесила с фильмом по миру и даже выступила соведущей на церемонии вручения «Оскара», а в мае 1989 первой из советских женщин снялась для «Плейбоя». Слоган «Из России — с любовью!» стал самым популярным на Западе. Четыре года Василий Пичул искал деньги, и неизвестно, как сложилась бы судьба «Маленькой Веры», если бы не поддержка режиссера-постановщика «Семнадцати мгновений весны» Татьяны Лиозновой. Татьяна Михайловна тогда была депутатом и делегатом перестроечных съездов. Где-то она замолвила слово, где-то надавила своим авторитетом… Постельную сцену снимали всем составом. Негоду и Соколова окружили 25 человек: кто со светом, кто с гримом, кто просто глазел… Оператор говорил актерам, что надо делать, как двигаться. Кстати, обнаженка Негоде стоила личного счастья. Именно постельная сцена поставила точку в ее трехлетнем романе с Ефремовым-младшим. Василий Пичул решил снять продолжение некогда популярного фильма. По его задумке действие картины будет происходить в Москве и Америке. Главные герои — подросшие дети Негоды и Соколова. Актеры уже получили приглашение сыграть самих себя, но пока согласия на участие в этом проекте не дали. Наталья Негода живет в Лос-Анджелесе, она не снимается, ведет затворнический образ жизни, иногда приезжает в Москву, с прессой почти не общается. Я люблю свой город, я люблю этот фильм. 10 из 10

Кто сказал, что по сценарию своей супруги можно снять плохое кино ? Не верьте. Можно снять такое кино, выручка от которого в кинотеатрах страны составит весьма внушительную сумму. А наш русский народ не обманешь, если кино действительно стоящее и хорошее, люди не будут просто валом идти в кинотеатр. Для своего времени это был вообще прорыв. Помню я очень хотел попасть на эту картину, но в нашем кинотеатре она шла под вывеской детям до 16 лет, а мне на ту пору было 10 лет. И лишь спустя много лет, купив видеокассету, я смог посмотреть этот фильм. Ожидания оправдались с лихвой. Кино, что называется состоялось. Может быть от того, что сам я из маленького провинциального города, мне этот фильм понятен более, чем другим. Сколько таких семей, в которых родители думают о хлебе насущном, о том, чтобы выжить и мало внимания и любви достаётся детям. Отсюда и берутся такие Веры, за воспитание которых отвечает улица. Картина не сгущает краски, как может показаться, она лишь очерчивает нашу действительность конца 80-х. И очерчивает так здорово, что просто слов нет. Василий Пичул выстрелил своим фильмом и попал в самое сердце. Простая семья. Родители не преуспели в материально-финансовом плане. У их дочери Веры интересы, мягко говоря, не есть гуд, даже по меркам того, что она молодая и юная особа. С родителями у Веры контакта никакого, как и них с ней. Единственный кто хоть как-то держит ситуацию под контролем, это старший брат. Но он живёт отдельно и не может быть постоянно громоотводом. Тут ещё Вера знакомится с Сергеем (Андрей Соколов), молодым атлетичным парнем, который не долго думая укладывает её в постель. Но, к слову сказать грязных сцен в картине нет. По сравнению с тем, какие фильмы выходят сейчас, это кино просто божий одуванчик. Самое интересное, что меня впечатлила не игра Натальи Негоды и Андрея Соколова, а родителей Веры, которых исполнили замечательные русские артисты Юрий Назаров и Людмила Зайцева. Настолько классно сработала эта пара, как будто и не артисты вовсе. Фильм драма, с элементами трагикомедии я бы так его охарактеризовал. Добротное кино, вполне пристойное по сегодняшним меркам. 10 из 10

Это последний советский фильм, собравший в отечественном прокате более пятидесяти миллионов зрителей и оказавшийся, своего рода, водоразделом между советским и новым российским кино. Самый громкий фильм «эпохи Перестройки и гласности» может считаться её манифестом, который не только никуда не зовет, но, наоборот, обнажает ужас трагического существования. Дебютирующий в большом кино 27-летний Василий Пичул снимал ленту на своей родине, в украинском городе Жданове, бывшем и будущем Мариуполе. Бытовая драма о «полусреднем» классе советского общества столь плотно соприкасается с социальной поверхностью, что кажется почти беспросветной чернухой. Но, вместе с тем, неожиданно набирает объём «языческой притчи», где накал атеистических страстей встаёт вровень с творениями Шекспира. Мучительное стремление Веры избавиться от родовой привязанности к царству кастрюль и трёхлитровых банок (настоящим несчастьем для Вериной мамы становится отказ детей кушать приготовленные угощения) и невозможность эту привязанность преодолеть приводит к юношескому экстремизму и лихорадочному бегству от реальности в красивую любовь. На советского зрителя, долгие десятилетия убаюкиваемого розово-стерильным псевдореализмом, обрушилось вдруг нечто правдивое и одновременно пугающее — и эротикой, и неподдельной болью. Прозрачная метафора проглядывает уже в названии: Вера здесь не только имя, но и то чувство, что ещё теплится в героях, в их, построенном на рефлексах, почти животном образе жизни. В то время как старшее поколение — недалёкое, пьющее, злое — думает только о добыче хлеба насущного, младшее ищет спасения в любовном томлении и чувственных наслаждениях. Первая «совсем откровенная» эротическая сцена в советском кино сразу заставила прикусить языки тех, кто уверял всех, что «секса у нас нет». До сих пор вспоминаются те гигантские очереди, что выстраивались на первое «клубничное кино» made in USSR. Весь зал замирал, как по команде, затаив дыхание в сцене, где Вера топлес покачивалась на любовнике в позе наездницы. Пятьдесят с лишним миллионов зрителей — это не шутка. Это каждый пятый житель СССР. Скорбная чувственность молодого режиссёра была преумножена не просто точными, но для большинства исполнителей лучшими в их послужных списках актёрскими работами, с которыми после выхода фильма стали ассоциироваться их имена. Интересный и печальный факт: никто из нового поколения актёров, открытых Пичулом, не смог в дальнейшем реализоваться столь же эффективно и эффектно. Ни Наталья Негода, ставшая жертвой своего образа, ни Андрей Соколов, хоть и сыгравший затем множество других ролей, но всё каких-то необязательных, ни острохарактерная Александра Табакова, блеснувшая тут в роли подружки, ни Александр Алексеев-Негреба, сгинувший непонятно куда. Не выглядит особо успешной и творческая судьба самого режиссёра. После триумфального дебюта он, по большому счёту, так и не нашёл себя в игровом кино, а затем и вовсе перешёл на телевидение. Там занялся серийным производством «Кукол», «Старых песен о главном», клиповой подёнщиной, а в последующие годы начал заниматься ещё и неигровой публицистикой, выпустив несколько документальных фильмов о советских вождях — Сталине и иже с ним. Казалось бы, «Маленькая Вера», которую в 1988-м «категорически боялись» выпускать на экраны, уже тогда окончательно попрощалась с постылым социализмом и вроде как сулила в самой близкой перспективе что-то абсолютно светлое и счастливое. Но всё, что пришло следом, оказалось не меньшей катастрофой, нежели то, что случилась с главной героиней. Вот почему сегодня этот фильм вызывает (по крайней мере, у тех, кто впервые увидел его в год выпуска) болезненное чувство ностальгии — как старая песня о так и не случившемся главном.