отзывы и рeцензии

Евангелие от Матфея: отзывы и рeцензии

'Евангелие от Матфея' Пьера Паоло Пазолини прекрасно своей хроникальностью, непрофессиональными актёрами, скудностью диалогов и строгостью даже аскетичностью выстроенной композиции кадра то и дело напоминающей полотна всемирно известных мастеров живописи. Простыми приёмами гениальный режиссёр сделал то, что не удалось многим другим его предшественникам и последователям: лишил Евангелие религиозного пиетета и десакрализировал фигуру Иисуса Христа, максимально приблизив и сделав Священное Писание доступным и понятным всем и каждому. 10 из 10

Экранизация Евангелий достаточно популярна в кинематографе: и до, и после Пазолини руку к этой теме прикладывали многие мастера, начиная ещё с 1916 года. Мел Гибсон, Росселини, Дзефирелли… Что побудило взяться за эту тему Пазолини? Марксиста, а главное – атеиста. Ведь это же парадоксально, когда Святое Писание экранизирует человек, который отрицает существование Бога. Ладно бы ещё, если бы он сделал это в жанре сатиры, гротеска, но – нет. Евангельский сюжет воплощен с достоверностью, достойной документалистики. Порой кажется, что режиссер даже стремился подражать документальному кино: черно-белая пленка, съёмка, порой напоминающая документальный репортаж, длительное декламирование евангельских цитат. Давайте попробуем разобраться. К моменту съемок фильма в 1964 году Пазолини был уже достаточно известен как сценарист и главное, как поэт. Сборник его стихов получил престижную награду, он писал сценарии к кинофильмам известных режиссеров, работал вместе с Феллини. Две первых киноленты сняты им в стиле неореализма, а вот «Евангелие от Матфея» стало как бы переходным фильмом в творчестве Пазолини от неореализма к стилю его собственному, названия которому и аналогов которого по сей день нет. Стилю, в котором сняты все последующие его фильмы и по которому мы отличаем его от других авторов: вроде бы и незатейливому на первый взгляд, но завораживающему так, что невозможно оторваться от экрана. Но между фильмом «Мама Рома» и «Евангелием от Матфея» был еще один короткометражный фильм, новелла «Овечий сыр» в киноальманахе «РоГоПаГ». По её сюжету актер, играющий вора, распятого рядом с Христом, умирает во время съёмок на кресте от обычного обжорства. Видимо, фильм не понравился Ватикану настолько, что Пазолини был арестован и приговоре к условному сроку. Не исключаю, что одной из причин, побудивших Пазолини к экранизации Евангелия стало стремление наладить отношения с Ватиканом и обезопасить себя в будущем от претензий со стороны этой организации. Тем более, что и следующий фильм «Птицы большие и малые» снят на «церковную» тему: в нем обыгрывается жизнеописание Франциска Ассизского, но уже с определенной долей сатиры. Чем примечательно «Евангелие» Пазолини лично для меня. Выбор натуры. Очень удачен. Можно возразить, что это не Иерусалим и вовсе не похоже на него. Конечно. Но скажите, где в сегодняшнем Израиле, пардон, в Израиле-1964 можно было воссоздать атмосферу двухтысячелетней давности? А в итальянской Матере удалось вполне. В данном случае главное ведь не географическая, а историческая достоверность. Безусловно, что еврейские лица в массовке выглядели бы убедительнее итальянских, но эта «недостоверность» также не испортила впечатление от картины. К тому же, выражение лиц людей, кричащих «Осанна!» или распинающих на кресте, во все времена и у всех народов принципиальных различий не имеют. Лица. Это отдельная тема. Лицо крупным планом удалось Пазолини просто шедеврально! Начало фильма, молчаливый диалог между Марией и Иосифом на тему беременности. Только крупным планом два лица и больше ничего! Никаких слов! Но и не нужно больше ничего, зрителю все понятно. Вспомнилось даже, что очень крупный план (одни глаза) называют итальянским, хотя это немного о другом. А лицо Христа (Энрике Ирасоки)? Оно выразительно, убедительно, харизматично, в нем выражен интеллект и уверенность в правильности своих (Божьих) идей. Уже после просмотра, заглянув в биографию актера (для которого это была первая роль в кино), не удивился, узнав, что он профессор литературы и эксперт в области искусственного интеллекта. На момент съемок ему было 20 лет, меньше, чем Христу по евангельским рассказам, но ведь неизвестно, сколько ему лет было на самом деле? Пазолини увидел Христа коммунистом – лично для меня он скорее бунтарь, харизматический лидер ессеев, которые видели в нем вождя в освобожденной от римлян Иудее, в то время как сам он в большей степени осознавал себя исполнителем Божьей миссии - донести миру новые заповеди. Насколько современники (включая апостолов) были готовы эти заповеди понять, если в их сознании слова о Сыне Божьем преломились в идею непорочного зачатия, а проповедь жизни вечной в идею биологического воскрешения – это уже другая тема. Их лица в фильме говорят о том, что они напряженно пытаются понять Учителя, но это не очень у них получается. Но для Пазолини Иисус именно коммунист, и по мере развития сюжета его проповеди все больше напоминают речи на митингах и маёвках. Если бы ещё режиссеру удалось реализовать мечту и привлечь на эту роль поэта Евгения Евтушенко, сомнений в партийной принадлежности Христа не осталось бы и вовсе. Слава Богу, этого не случилось, и в исполнении Ирасоки мир получил образ высокоинтеллектуального Иисуса. По мере продвижения сюжета автор отдаляет Иисуса от апостолов. Если в начале совместной деятельности мы видим их вместе, апостолы задают вопросы, крупным планом в кадре лицо Христа, пытающегося донести до них новое знание, то в моменты, когда он вещает на площадях, камера снимает уже из задних рядов. Съёмка ведется словно от лица одного из апостолов, не зря их ни разу не было в кадре в количестве двенадцати. Как будто этот один отодвигается все дальше, словно предчувствуя беду и не желая быть соучастником, а во время допроса Иисуса он находится в самом заднем ряду, постоянно выглядывая из-за голов. В фильме нет как таковой Марии Магдалины, но о ней почти и не упоминается в Евангелии от Матфея, это больше у Марка и Луки. К тому же в католической традиции она чаще отождествляется с Марией из Вифании. И, конечно же, нельзя не сказать о звуковом ряде. Помимо разнообразия классики, в фильме несколько раз звучит русское хоровое пение. Для русскоязычного человека впечатление двоякое: с одной стороны, слова про степь широкую и Волгу-матушку плохо увязываются с событиями, происходившими две тысячи лет назад на земле народа Израиля, с другой стороны, как бы переносят место действия на родную многострадальную Русь, заставляя вспомнить скольких безвинных распяли здесь за все века. Скорее всего, Пазолини привлек не текст, а именно торжественно-печальная мелодия, в сцене воскрешения она сменяется жизнеутверждающим гимном Одетты Холмс. 9 из 10

Два с лишним часа, а собственно кино в строгом смысле здесь немного, и очень жаль, т. к. это немногое сделано классно. Первое, что хочется отметить – это выбор мест для съемок – потрясающий выбор, замечательные города на склонах, место голгофы с видом на город просто сумасшедшее! Единственное замечание, что строения в условном Иерусалиме выглядят слишком потрепанными, но тут главное всё-таки образ, а реализм в данной теме вещь весьма и весьма идеалистическая. Почему здесь мало кино? Потому что едва ли не полфильма – это скупые кадры с фигурой Ирасоки или вообще крупный план его головы, сыпящей афоризмами, иногда кадр разнообразят фигуры и маловыразительные лица учеников Христа. Ситуацию усугубляет бешеная скорость чтения Ирасоки библейского текста! – думаю, что человек, который толком не знаком с этим текстом, больше половины просто не успеет понять. Скука под пулеметную речь. По-настоящему интересная работа начинается только после сцены смерти Иоанна Крестителя с шикарных планов плачущих Христа и учеников на берегу моря и съемки в движении идущего по берегу Христа со спины и обращающихся к нему людей. Хорошо сняты отдельные эпизоды проповедей Христа движущейся через толпу камерой. Потрясающие сцены обвинения Христа священнослужителями и Пилатом, снятые с точки зрения зрителей! – учеников Христа – классное решение. Сцена несения креста сделана в подобном же ключе, движущейся в толпе камерой. В общем, вторая половина фильма очень порадовала отдельными сценами. Теперь критические замечания о персонаже Христа, созданном Пазолини и Ирасоки. Первое – не представляю себе человека, способного говорить столь сложным образным языком на такой скорости, если только речи предварительно не заучены и не отрепетированы до автоматизма, а вопросы, на которые нужно отвечать заранее не известны… следовательно реализма здесь крайне мало… но, если не человеку, то богу) всё под силу. Второе – пытаясь подчеркнуть революционный характер Христа, Пазолини и Ирасоки придали его речам не просто обличительный характер, проповеди стали балансировать на грани ругани, а подкрепляемые порой угрожающим и злобным выражением лица, приобрели какой-то авторитарный характер, требующий повиновения, исполнения, покаяния. Этот Христос напоминает то ли какого-то диктатора, то ли ветхозаветного бога, юность только смущает. Вспоминается так любимое Д. У. Гриффитом слово – нетерпимость – и вот оно прекрасно сочетается с юностью пазолиниевского Христа-революционера, своей пулеметной проповедью расстреливающего маловерных. В нем почти ничего не осталось от агнца, а сквозь облик пастыря проглядывается волк. Сочувствие вызывает не распятый Христос, а его мать и Иуда. 7 из 10

Начну с главного - фильм мне категорически не понравился. Всё же кинематограф это творчество, так сказать искусство, а данная картина занимается только тем, что декламирует Евангелие, при чём не всегда точно. На протяжении двух часов зрителя будут мучить, аки грешника, крупными планами неинтересных физиономий, которые будут сменяться пустынными, до безобразия однообразными пейзажами и вся эта неторопливая смена декораций будет проводиться под религиозный бубнёж. Никакого авторского видения, хотя многие усмотрели некую идейность, тут даже марксизм приплели, но всё это от лукавого. Режиссёр лишь добавил сомнительной изюминки в образ Иисуса, одарив того торопливым изложением доктрин. Фильм представляет собой полудокументальную экранизацию, где нет свободы мысли, нет попытки заинтересовать зрителя, ведь люди хотели просто увидеть работу режиссёра, а не вступить в религиозные ряды. Пропаганда какая-то. Но главная ошибка режиссёра была в том, что на роли были приглашены не профессиональные актёры. И это чувствуется буквально в каждом кадре. Никто не смог передать ни грамма эмоций, а так как камера частенько брала крупные планы, то выглядело, мягко говоря, странновато. Категорически не понравился Иисус, особенно взгляд, без доброты, пустой - это самый бездарный Иисус мною виденный. Короткометражка 'Овечий Сыр' (фильм 'Рогопаг'), снятая Пазолини, где он позволил себе немного по хулиганить, выражая свою мысль, пускай и в агрессивной форме, позволила надеяться на авторскую смелость, эмоциональную заинтересованность, а на деле произошёл режиссёрский прогиб. Поэтому награды нашли победителя. Не тратьте своё время!!!

Картина 1964 года 'Евангелие от Матфея' режиссера Пьера Пазолини оставила после себя очень смешанные чувства. С одной стороны я не мог не восхищаться построением и красотой некоторых кадров, необычными типажами персонажей и какой то полудокументальной лаконичностью фильма, но в то же время не могу сказать, что фильм мне понравился. Пазолини взял за основу серьезный, монументальный первоисточник - 'Евангелие от Матфея', но не смог в полной мере перенести его на экран. Сюжет хромает, не зная библейской истории можно вообще не понять кто, где и что делает. Диалогов мало, в основном это монологи Христа, которые тоже переданы странно - он выдает проповеди как автомат, как будто он их заучил и стремится побыстрее выговорить (что явно не похоже на Христа библейского - спокойного, внимательного и рассудительного). Здесь Иисус скорее оратор, нежели пророк. В принципе, зная приверженность Пазолини коммунистической идеологии становится понятно, почему Христос напоминает революционера (тем более парадоксально, что картину оценил Ватикан). Вообще просмотр фильма вызывает ощущение поспешности и недостаточно глубокой подготовки - римские солдаты в каких то нелепых средневековых шлемах, невнимание к деталям, несвязность сюжета. Сцена избиения младенцев просто нелепа - что это за 10 летние 'младенцы' и что там вообще происходит? Как антипод вспомним хоть 'Андрея Рублева' Тарковского. Радуют две вещи: во-первых - некоторые кадры до того хороши, что хоть вешай в рамку, а во-вторых потрясающая галерея лиц - не голливудских красавчиков, а простых, грубых, разных лиц. Хотя конечно странно видеть сицилийских молодчиков в роли апостолов Христа. 'Евангелие от Матфея' - странный фильм. Как экранизация евангелия он не удачен. Человек, который не знает этой истории мало что поймет. Тому же кто знаком хорошо фильм скорее всего не понравится - слишком вольная трактовка и абсолютно не каноничные типажи Христа и апостолов. Хотя возможно кому то и понравится эта необычная интерпретация. 6 из 10

Картина Пазолини «Евангелие от Матфея» сразу после своего появления заслужила целый букет наград, как кинематографического сообщества, так и католического мира. Выполненная на высочайшем художественном уровне лента отражала прежде всего противоречивые мировоззренческие взгляды самого режиссера, сочетавшие как марксизм, так и склонность к мистицизму. Фильм предлагал рассматривать Христа как первого революционера в истории западного мира, выдвигая на передний план конфликт народа и фарисеев, которые представлены как класс угнетателей. Пазолини использовал на съемках только непрофессиональных исполнителей, благодаря чему была создана убедительная визуальная фактура. Мастерское использование крупных планов, ручной камеры, ритмически оправданных монтажных переходов, музыкального сопровождения, в широкой амплитуде от Баха и Моцарта до спиричуэла создавали эффект не просто реалистичности происходящего, но почти аутентичности, будто действие происходит в данный момент, а не две тысячи лет назад. Режиссер намерено выбрал в качестве материала именно Евангелие, написанное мытарем – предельно простое по языку и одновременно богатое событиями, Матфей как простолюдин по мысли Пазолини, наиболее ярко выразил конфликт Христа и фарисеев как носителей книжной, мертвой мудрости. Фильм начинается со сцены, когда Иосиф узнает о беременности Марии: эпизод решен как безмолвное созерцание, несколько монтажных переходов и мы уже поражены визуальной красотой изображаемого, вызывающее ассоциации с ренессансной живописью. Пазолини, подобно мастерам Возрождения использует естественную красоту лиц простых людей, для передачи многозначности евангельских сюжетов: режиссер не забывает о том, что апостолы – рыбаки, неученые люди из народа, и каждое из лиц его картины одухотворено некой неподдельностью, искренностью. Особое значение приобретает эпизод проповеди Иоанна Крестителя, обличающей и жесткой, режиссер дает резкие монтажные переходы с одухотворенных лиц крестящихся на Иордане простолюдинов на мрачные и жестокие лица фарисеев, выражающих недовольство и возмущение проповедью Предтечи. Пазолини в данном случае демонстрирует преемственность традиционному пониманию фигуры этого пророка. Христос показан в первую очередь как его преемник, как обличитель, но такая трактовка фигуры Христа далека от канонической. Христианство учит тому, что Христос – в первую очередь Спаситель, и лишь потом чудотворец, обличитель и целитель, Он – Богочеловек, заключивший в неразрывный союз природу человеческую и природу Божественную, первостепенное значение для человечества имеет Его Искупительная Жертва, позволившая упразднить власть смерти над человеком. Его конфликт с фарисеями – это как не странно тоже в первую очередь конфликт интерпретаций, разного понимания установлений Закона: буквалистского, дотошного и более широкого, проникнутого любовью и терпимостью к человеку. Конфликт социальный, классовый в этой истории для христианства вторичен, хотя он тоже, без сомнения, имеет место. Пазолини показывает Христа, окруженного множеством сторонников, как и Он бездомных и неприкаянных, как Человека, которому «негде преклонить голову», Его проповедь воинственна и непримирима: Энрике Иразоки произносит свои реплики со страстью, с жаром, заражая эмоциональностью и героев и зрителей. Пазолини намеренно отобрал для фильма наиболее воинственные речи Христа: о «мире и мече», «обличение фарисеев», «нет пророка в отечестве своем», даже Нагорная проповедь произносится под звуки грозы и лицо Иразоки освещается молниями, чтобы превратить Христа в фигуру бунтовщика. Несколько не вписываются в общий, марксистский замысел картины сцена исцеления прокаженного, сцена Воскресения: если для Пазолини Христос – просто Человек, то чем оправдано использование этих сцен? Видимо, соображениями чисто художественного плана, выполнены они путем резких монтажных переходов, призванных запечатлеть реальность чуда. Фильм Пазолини, в целом, остается интересной попыткой запечатлеть евангельские события на экране как реальность сегодняшнего дня, как нечто обладающее непреходящей актуальностью. Да, картине присуща узость марксистского взгляда на мир, но при этом она снята с огромной человеческой заинтересованностью, пристрастностью оценок, которая не может не импонировать и многие десятилетия спустя, несмотря на крайний субъективизм режиссера в интерпретации Евангелия. Фильм получил премию Международного католического комитета по делам киноискусства, в решении комитета было сказано: «Автор, о котором говорят, что он не разделяет нашу веру, доказал и выбором текста, и постановкой сцен фильма, что испытывает к нашей вере уважение. Он поставил прекрасный фильм, фильм поистине христианский, который производит на зрителя глубокое впечатление».

Иисус Христос очень значимая фигура для нашей цивилизации. Знать историю Христа необходимо каждому человеку. Как нельзя лучше для этого подходит фильм Пазолини, «Евангелие от Матфея». Фильм подробный, соответствует первоисточнику. Можно верить в божественную сущность Христа, можно не верить, но личность эта, неразрывно связана с нашей историей и культурой. От Рождества Христова ведётся летоисчисление. Хотелось бы добавить то, что осталось за кадром. За две тысячи лет слово «распятие» повторялось так часто, что смысл его потерял для нас ужасающую сущность. Потускнела в сознании современных людей и громадность той жертвы, которую принёс Иисус. Что такое распятие? В ходе её тело человека повисает на кресте таким образом, что точка опоры оказывается в груди. Когда руки подняты выше уровня плеч и человек висит, не опираясь на ноги, вся тяжесть верхней половины тела приходится на грудь. Из-за этого напряжения кровь начинает приливать к мышцам грудного пояса и застаивается там. Мышцы постепенно деревенеют и сдавливают грудную клетку. Они не дают расширяться диафрагме, поэтому человек не может набрать в лёгкие воздуха и начинает задыхаться. Тогда наступает удушье. Такая казнь может длиться несколько суток. Чтоб ускорить казнь, стража нередко перебивала мечом, распятому голени. Человек терял последнюю точку опоры и быстро задыхался. Стражники, охранявшие Голгофу в день распятия Христа, торопились закончить своё страшное дело до заката солнца, потому что после заката наступал великий праздник – иудейская Пасха, и три трупа не должны были нависать над городом. Воины перебили голени двум разбойникам, распятым вместе с Христом, но самого Христа не коснулись, он был мёртв. В Евангелии сказано, что страдания Христа длились шесть часов. Хочется сказать в защиту скептиков. Ученики Христовы, прожившие с ним, из-за дня в день, три года и видевшие своими глазами чудеса воскрешения из мёртвых, излечения прокажённых, хождения по воде. Пётр, Иаков, Иоанн были свидетелями беседы Христа с древними пророками – Моисеем и Илией. Несмотря на это, позволяли себе усомниться в Божьем промысле. Нам, верящим на слово, трудно не сомневаться. 10 из 10

Во-первых, название вполне корректно - это аккуратное воспроизведение Евангелия от Матфея; тут нет ни одной реплики, которая не являлась бы прямой библейской цитатой, ни одной новой сцены. Это даже не экранизация, а видео-иллюстрация. Безусловно, это даёт фильму Пазолини преимущество перед любой интерпретацией, поскольку им всегда можно предъявить претензии, с той или иной точки зрения (ведь ни одно понимание не может быть общепринятым), однако в этом, как мне кажется, заключается и серьёзная проблема. Дело в том, что евангелие - как жанр - совершенно некинематографично. Это запись отдельных эпизодов, не очень связанных между собой, где сюжет появляется лишь в финале, в связи со Страстной Седмицей; авторы заботились (независимо от нашей оценки результатов) о достоверности текстов, записывая то, что передали им очевидцы, то есть то, что кто-то сумел запомнить, поэтому почти все реплики афристичны и изначально явно произносились в ходе более пространных бесед или в контексте ситуаций, детали которых до нас не дошли, поскольку были забыты или казались евангелистам неважными. Всё это прекрасно на бумаге, но воспроизведенное без изменений в кино смотрится странно. Кинематографистам приходится домысливать, или возникают сцены, как в 'Евангелии от Матфея', где Иисус, проходя мимо, без предисловий зовёт Андрея и Петра (имена которых, очевидно, узнал сверхъестественным образом) с собой, а они так же без вопросов за ним идут. Или ещё более неоднозначный эпизод с 'кто Матерь Моя? и кто братья Мои?', даже в евангельском тексте требующий домысливания и толкования, а уж в кино - когда в лице Иисуса видна явная неприязнь, а в лице престарелой Марии, разумеется, боль, - смотрится и вовсе неприятно. Чтоб не разбивать логии Иисуса на множество отдельных бесед и проповедей, как в оригинале, Пазолини снял говорящего Христа подчёркнуто вне контекста и дал их монологом. Впрочем, на реализм фильм не претендует, и это ясно из его художественного решения. Перед нами действительно иллюстрация и отчасти - мистерия. Фильм снят почти целиком на крупных планах, причём почти всегда это лицо в фас, расположенное по оси симметрии. В кадре почти нет движения (исключая движение народных масс, передающее суету мiра), даже там, где действие наличествует, его ощущение по возможности создаётся монтажом. Фильм кажется портретной галереей, в лицах человеческих запечатлевшей скорее евангельский дух, чем события. Костюмы подчёркнуто нереалистичны, они передают ощущение древней Иудеи, но совершенно не воспроизводят её, равно как декорации - похожий на муравейник, будто растущий из скалы итальянский городок и готический собор в роли Храма. И даже то. что фильм чёрно-белый, кажется не знаком времени, а стилистическим приёмом, благодаря которому закутанная в чёрную хламиду фигура Иисуса на фоне выжженной солнцем пустыни кажется гравюрой. 'Евангелие от Матфея' - несомненно, хороший фильм. Очень интересный. Однако он, на мой взгляд, ценнее с эстетической, чисто формальной точки зрения, чем с точки зрения религиозной или сюжетно-смысловой в принципе.

Неожиданно нестандартное минималистическое решение от Пьера Паоло Пазолини. Любящий эпатировать публику режиссер взялся за экранизацию своей версии Евангелия от Матфея. Прежде всего интересно его визуальное осмысление произошедшего. В отличие от своих голливудских коллег он не стал делать исторический эпос, сведя все к самым простым решениям. Разве не гениально пригласить на большую часть ролей актеров-дебютантов. Ну а декорации сведены к равнинам и пустыням. Подобные решения Пазолини уже использовал. К тому же, работает ведь. Скромность декораций приближает фильм к философской притче. Красочность тут ни к чему. Режиссер скорее не пересказывает сюжетную канву и не стремится оживить на экране какую-либо икону или мозаику. Он стремится показать эмоции и настроения людей, зафиксировать психологизм момента. Думаю, что именно поэтому и было выбрано для экранизации наиболее прозаичное из четырех Евангелий. Пазолини предпочитает статичную камеру, замирающую на крупных планах актеров. Это решение показалось мне очень похожим на спагетти-вестерны Серджо Леоне. Списав все на переутомление, я был безмерно удивлен заметив, что оператор фильма Тонино Делли Колли помимо работы с Пазолини снял еще 'Хороший, плохой и злой' и 'Однажды на Диком Западе'. Стоит ли добавлять, что культовый для спагетти-вестернов композитор Луис Бакалов, также поработал над картиной. Впрочем, в нее вошли и композиции Баха и других композиторов. В моем положительном отношении к ленте все определили первые минут пятнадцать. Та простота и четкость с которыми Пазолини передал чувства Марии и Иосифа показались мне очень искренними. Да и сам выбор актрисы на роль молодой Марии очень порадовал своей оригинальностью. Пазолини показывал вовсе не супергероев, а простых людей. Тем ценнее и безупречнее кажется выбор на главную роль Иисуса никому не известного в ту пору уроженца Каталонии Энрике Ирасоки. Фильм Пьера Паоло оказывается полной противоположностью красочным картинам Франко Дзефирелли и Сесила Блаунта деМилля. Между тем, картина пользуется благосклонностью Ватикана и вошла в число 45 лучших фильмов столетия кино, одобренных Ватиканом. И еще... Обратите внимание на совершенно нетактичную рецензию в Википедии. Там пишется о какой-то 'марксистско-католической' позиции режиссера. При этом упоминается о его атеизме. А ведь в самом фильме нет ничего идеологического. Не заметил я ничего. Это просто история. Благая весть, рассказанная бунтарем в присущей мрачной стилистике. Не больше и не меньше. Пожалуй лишь фильм Роберто Росселлини 'Мессия', снятый позднее был немного похож на картину Пазолини. Но это уже совсем другая история. 9 из 10

Лично для меня Пазолини является самым разноплановым и мнообразным режиссером всех времен. Широта его взглядов простирается от древнегреческих времен до наших дней, от грехов людских, уходящих корнями в вечность, до социальных проблем современности (некоммуникабельности и т.д.). Не менее интересна и колоритная тематика его творений. Не мудрствуя лукаво, скажем - он объял и пересоздал всю палитру и не испортил ни один цвет. Зло у него выглядит действительно злом (блестяще показан именно концепт зла Сада, обнимающий и захватывающий в себя также нашу телесную структуру); красота выглядит...красиво (пески пустынь из Цветка...кажутся живым персонажем, прекрасным умиротворенным богом, безмолвно взирающим на страсти людские); ярость и мщение даже гораздо реальнее настоящих (что может сравниться с гневом Медеи, убивающей собственных детей, дабы увидеть на лице страдания предавшего ее мужа); и т.д. Что мне еще особенно нравится у этого режиссера - умение развенчивать мифы и предрассудки, разрушать устоявшиеся ошибочные понятия, смотреть на вещи под новым углом зрения, не костенеть в догматике и ортодоксии. Ярким тому примером является максимально приближенная к первоисточнику история о жизни Иисуса, снятая по 'Евангелию от Матфея'. Что же привнес Пазолини принципиально нового, трактуя на свой лад текст, возраст которого измеряется двумя тысячелетиями. Прежде всего, он осовременил его, связав некоторые моменты с последними крупными историческими событиями, таким образом являя идею вечности, круговращения вещей в природе и вечного повторения того же самого. Во-вторых. Режиссер хоть и является знаменитым хулиганом и ниспровергателем общественных норм, в то же время ревностный почитатель всякой истины и правды. А где ее может содержаться больше, чем в Евангелии? Но необходимо мастерство и выдержка, чтобы не только ясно увидеть ее, но и передать зрителю, дабы и тот ее понял и приобщился к ней. Такими качествами Пазолини бесспорно обладает. В-третьих. Автор фильма верен своему стилю. Персонажи выглядят не мертвыми куклами, а живыми людьми со своими страстями, эмоциями и грехами. Личность Иисуса явлена воинственной, мужественной и отважной. Иудеи жестоки и кровожадны. Мир кажется держится лишь идеей несправедливости. Но как это и водится у Пазолини, всегда найдется место чуду (за исключением, пожалуй, последней его работы). Ведь оно существует не где-то, но в нас самих. Итак. Всем, кто чурается религии или боится ее (а причины для этого действительно существуют) я бы настоятельно советовал ознакомиться с данным фильмом. Он не уводит зрителя в мистику и эзотерику, но не является и поверхностным, 'проходным'. Как и во всех прочих работах режиссера чувствуется именно уважение к зрителю, любовь к нему (говоря искренно). Пазолини как и всякий художник жертвовал собой для нашего просвещения, одухотворения и раскрепощения. Как тут не провести параллелей его судьбы с судьбой Иисуса. Хотя все и считали Пазолини великим грешником (коммунист, гомосексуалист, бунтарь), но можно увидеть определенное сходство его характера с личностью Иисуса. Потому, мне кажется, он-то понимал 'царя иудейского' и его учение, как никто другой. А насильственная смерть; угрозы, брань и страстная хула, преследовавшие его всю жизнь; ожесточенная борьба с обществом и его пошлостью, низостью и моральной деградацией служат тому бесспорным доказательством. Не получается ли так, что Пазолини сам стал жертвой того духа вечного возвращения, о котором он снимал фильмы и вновь принял на себя нашу вину и искупил наши грехи... Дабы уважаемый читатель уверился в духовной высоте режиссера, привожу отрывок из его собственного стихотворения, которое и само называется 'Дух' 'Только потому что ты мертв, я могу говорить с тобой — как с человеком, иначе мне мешали бы твои законы. Никто не защищает тебя — тот мертвый созданный мир, чьим дитем и хозяином ты был, от тебя отрекся. Изумленный прах старика, призрак, бормочущий слова, заблудившись, ты начинаешь увязать в эпохах: но я твой брат, нас связывают ненависть и любовь, мое еще живое тело и твой труп спаяны всерьез, и это воодушевляет, это вселяет дух в нас обоих...'

Фильмы-жизнеописания Иисуса Христа почти всегда приковывают к себе внимание - либо из-за явного несоответствия каноническим представлениям (и связанными с этим церковными скандалами), либо благодаря достаточно точной передаче евангельской истории. Из самых ярких, пожалуй, 'Иисус Христос - Суперзвезда' Джуисона (кстати, весьма благосклонно принятый церковью), 'Последнее искушение Христа' Скорсезе - воистину апокрифическая история, 'Страсти Христовы' Гибсона (куда уж реальнее?!), и, пожалуй, 'Евангелие от Матфея' великого Пазолини. Пазолини был очень любим в Советском Союзе за свою ярую приверженность идеям коммунизма. И, кстати, многие 'левые' (атеисты, разумеется) считают, что Христос был первым коммунистом. Вполне возможно, что и Пазолини считал так же. Поэтому весьма удивительно, что его 'Евангелие' получился не фильмом-протестом, не фильмом-откровением, а фильмом-проповедью в классическом новозаветном звучании. Христос Пазолини - может быть, более жесткий, нежели привычный нам образ пастыря, любящего и милосердного, но он и более убежденный, и более убедительный. В нем, кажется, нет сомнений и протеста его предназначению. Он учит вдохновенно и страстно. Сцена нагорной проповеди, наверное, одна из самых запоминающихся в фильме. Да, собственно говоря, кроме Христа в картине практически никто не говорит. Очень символично. Пазолини очень реалистичен - нет в его фильмах несвойственных описываемым эпохам черт - сглаженности, облагораживания, украшательства. Все в кадре такое, какое и должно было быть - пейзажи, дома, люди - без прикрас, но и без фальши. Так и в 'Евангелии от Матфея' - некрасивые люди, улыбающиеся беззубыми ртами, узкие грязные улочки, кособокие домишки, девственная природа. Нет, это не тот шедевр, рекомендуемый к просмотру всем и каждому. Но это, определенно, одна из самых достойных экранизаций евангелия. 9 из 10

Ирония судьбы: снять религиозный фильм будучи представителем атеистического крыла. Для сознательного зрителя, пожалуй, в этом нет ничего удивительного. Ведь даже Луис Бунюэль снял вполне богоугодный фильм — «Симеон-столпник». Атеисты внесли довольно ощутимый вклад в сферу культуры, напрямую связанной с евангельскими и ветхозаветными историями. Фильм «Евангелие от Матфея» бьёт в самое сердце. Он пробивает на слезу. Христос показан не столько со стороны своей божественной ипостаси, сколько простым человеком, готовым идти на жертву во имя Его. Иисус с лёгкой руки Пазолини становится более эмоциональным, живым и главное — в этом нет противоречия с каноническим текстом. Впрочем, этакое молчание режиссёра и выдёргивание только лишь определённых цитат из Евангелия позволяет сказать, что фильм специально снят так, чтобы зритель обратил внимание на революционную, прогрессивную и очеловеченную идеологию Христа. Нагорная проповедь, к примеру, начисто лишена спокойствия — она экспрессивна в своей манере подачи видеоряда: кадры мелькают, звук изменяется, речь экранного Иисуса становится всё более оживлённой, будто он боится, что не успеет довести свою мысль до конца. А в один из моментов, когда Иисус идёт со своими апостолами по дороге, можно отметить — операторская работа выполнена таким образом, чтобы зритель сам мог ощутить себя последователем Христа, поскольку камера неуклонно качается в такт шагающих “ловцов человеков”. Пьер Паоло Пазолини создал чувственную картину. Иисус Христос выглядит в ней чуть более человечно, чем кажется при прочтении первоисточника, но то есть взгляд автора. Кинолента не претендует на абсолютную подлинность и документальность. Она создана для того, чтобы пребывать в царстве блуда и разврата. Но даже то является для простого зрителя лучиком света в тёмном царстве. И на том спасибо. 9 из 10

Шутки-шутками, но чудо таки свершилось! В Земле Обетованной появился Он, который и по воде ходит, и рыбу с хлебами в разы увеличивает, и криволицых исцеляет. Зовут парня Иисус – он быстро-быстро тараторит заповеди отца своего, скептически смотрит на фарисеев и все уже знает о дне грядущем. В общем, Мессия готовится подвиг совершить, а за одно и паству подрядить на грядущие служения. Пожалуй, первая громкая киновыходка известного коммуниста-гомосексуалиста Пьера Паоло Пазолини, который с подобным бэкграундом взял и экранизировал Евангелие от Матфея. Экранизировал, прямо скажем, специфически, вызвав массу пересудов и обсуждений. Пазолини снял фильм в таком себе антиэстетском ключе, в стилистике неореализма, с чем, собственно, и опоздал на лет эдак 15. Его версия жития Иисуса – это не «сказ первосвященников» с заведомо отработанными стереотипами, а такая себе история революционного фанатика-подвижника, который завел неказистый народ к переосмыслению своего существования. А потому этот антиглянцевый формат кажется нам во всем необычным. Пазолини акцентирует внимание на лицах из масс – все дикие, не красивые, хмурые. Сам Иисус в исполнении 19-летнего испанского паренька Энрике Ирасоки – экзальтированный фанатик, говорящий почти скороговоркой, спешащий жить и явно не исполненный «вселенским состраданием» к роду людскому. Иисус у Пазолини просто выполняет свою программу, не более того. Специфично подобран и внешний антураж картины. Нелепые костюмы (особенно у фарисеев), угрюмые скалы-холмы, лохмотья практически на всех участниках исторического процесса и минимум массовки. По сути режиссер умудрился фильм с изначальным сюжетом на рамки пеплума, снять за рубльдвадцать из скудной массовки-любителей, и в целом, картинку выдержал в заданном ключе. А вот некоторые мизансцены в фильме смотрятся почти комично. Например, начало фильма, в котором Иосиф подозревает свою жену Марию, что та наставила ему рога, но затем приходит ангел в образе то ли девушки, то ли мальчика (что-то средне-непонятное) и «раскрывает мужу глаза». По-своему хорош подбор и персонажей на роль апостолов, которые внешне смахивают на сицилийскую ОПГ. В другом эпизоде Иисус палкой пытается сбить какие-то плоды на дереве, у него это не получается, он психует и восклицает: «Так не плодиться же тебе отныне никогда!» Смотрится это особенно по-идиотски, и подобных моментов в фильме предостаточно. И, тем не менее, Пазолини сумел снять кино, которое по форме и необычно, и вызывает жгучую дискуссию. Экранизировать Евангелие в пролетарской стилистике, насытив фильм зверскими кадрами (бойня младенцев или самоубийство Иуды заставляет поежиться), а самих участников процесса, включая Иисуса, лишить «божественного провидения» - это еще нужно было умудриться. И Пазолини умудрился. Честно скажу, не поклонник подобной стилистики в экранизации жития Иисуса, к тому же и режиссер своим нарочитым неореализмом уже порядком так запоздал, но Пазолини все же сумел удивить. А с учетом избитости и предсказуемости сюжета о жизни Иисуса, это уже не мало. 6,5 из 10

Дабы немногочисленный читатель моей рецензии не томился в неведении, незамедлительно выношу вердикт: фильм – убогое унылое говно, местами, правда, довольно смешное. Теперь по порядку. Начну с «правдивости» экранизации. Перед просмотром я специально раскрыл драгоценное Евангелие и приготовился сравнивать. Результат, что характерно, превзошёл все ожидания: 90 процентов отдалённого подобия оригиналу сдабривается (в ключевых моментах) гнусной ложью: Пазолини тасует события, описанные в Евангелие так, что существенно искажает причинно-следственную связь. «Благодаря этому» листал Книгу туда-сюда, аки остервенелый. Это первое. Второе: Пазолини подтягивает выгодные ему цитаты из других библейских текстов, которых нет в оригинале у Матфея. Больше всего резануло слух: «Кто не со Мною, тот против Меня…» – цитата из другого Евангелия – от Луки (Лк 11:23). Скажете, какая разница? Да очень большая, потому что важны не только конкретные слова, а их контекст. В Библии, между прочим, есть и такие слова: «Нет Бога». Правда, весь стих звучит несколько иначе: «Сказал безумец в сердце своем: 'нет Бога'» (Пс. 13:1). Бог с ним, что все Евангелия разные по стилю изложения и даже по приводимым фактам! Наплевать, что церковь не одобряет «синтетические» евангелия (мракобесы, что с них взять!). Всё равно ведь Иисус это сказанул где-то и когда-то, верно? А местами Пётр Палыч просто выдумывает. Ну, подумаешь, в оригинале Ангел Господень является всем героям во сне. А тут он наяву, причём в виде неплохой такой тёлочки. Подумаешь, Матфей, творчески подошедший к изложению биографии Христа, намеренно скомпоновал речи Спасителя по-своему разумению: евангелист решил разбавить учение Иисуса разными делами, то бишь: Мессия походил, поговорил, чудо совершил, походил, помолился, поговорил и т.д. Да не, чё нам Матфей! Мы лучше зададим зрителю болтовни на 5 минут в ускоренном темпе, всё учение скороговоркой изложим: сразу все и уверуют. Чем не метод? Теперь насчёт «реалистичности». Реализма не увидел ни в одном месте: костюмы хреновые, поэтому актёры в них смотрятся, как клоуны; декорации отстойные, даже учитывая 60-е годы; сцена «избиения младенцев» настолько убога, что даже смешно (для контраста рекомендую сцену «бросания ребёнка в костёр» в фильме 1939 г. (!) «Александр Невский»), да и младенцы, которые в оригинале «от двух лет и ниже», в фильме – 5-6 летние богатыри. Короче, лажа... Насчёт саундтрека. В титрах фигурировали: Бах, Моцарт, Прокофьев. Надо признать, серьёзные ребята. С такими именами можно вообще отключить видеоряд: просто музыку крутить в темноте. Ей Богу, так даже лучше. Но нет, у нас - Фильм. Под джазовый ремикс и пение негритянки волхвы припадают к ногам младенца-Иисуса (аккомпанемент прямо в яблочко!!!); под мою любимую русскую народную песню «Ой ты, степь широкая!» Спаситель торопливо идёт по пустыне и вполоборота пророчит несчастным грешникам: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» - и... уходит. Несомненно, если на улице какой-нибудь паренёк крикнет вам в спину: «Харе Кришна!» - вы незамедлительно напялите оранжевую юбку и начнёте петь и плясать. Поясню разницу. В оригинале Иисус всё делал не спеша, не упускал возможности поговорить с каждым человеком обстоятельно, даже с женщиной, даже с самаритянкой (по тому времени это значит серьёзно запомниться)! Потому что стремился не чудесами привлекать, Он апеллировал к разуму и сердцу. Это нелегко, поэтому Он серьёзно уставал. Короче говоря, саундтрек по большей части – мимо кассы. Наконец-то дошла речь и до актёров. Друзья, вы извините, но когда на первых секундах фильма показали Джузеппе (это Иосиф по-итальянски), я чуть не обмочился от смеха. Это был реально Джузеппе, 100% сицилиец: короткие зачёсанные назад масляные волосы; недельная щетина (бород нет ни у кого!) и квадратное лицо. Все остальные «евреи» выглядят аналогично: как члены итальянской ОПГ в Америке. Наверное, Пазолини не слыхал про такого русского художника XIX века, как Александр Иванов, учившегося в Италии, 20 лет проработавшего над картиной «Явление Христа народу» (чуть не умер с голоду!) и специально ездившего ради этого изучать еврейские лица. И результат, надо признать, соответствующий: на картине несомненно три десятка евреев. Ну, тут работать нужно, а настоящему Творцу это ни к чему, так ведь? Добрался таки и до Христа. В фильме его играет довольно тщедушный невысокий испанец (спасибо, хоть не сицилиец с квадратной харей и носом на пол-лица). Парню 19 лет, выглядит – соответственно. А теперь вспоминаем реального Спасителя. Это высокий и здоровый мужик слегка за тридцать лет. Ростом около 180 см (по тем временам очень высокий) и весом до 80 килограммов – сила! На самом деле: Иисус не смазливый нервный мальчик с усиками, бородкой и модной стрижкой, а красивый сильный уверенный в себе мужчина с длинными волосами и бородой. В фильме мальчишка-Иисус вещает настолько убедительно, что сравнить можно только с гражданином Троцким. Так призывают только горячие юноши и глупые старики. Спаситель ни тем, ни другим не был. Он говорил спокойно и рассудительно даже в десятилетнем возрасте, поражая именитых раввинов. Не вращал зенками, не бегал по пустыни, а говорил с расстановкой и стихами. Однако, по мнению Пазолини, Спаситель тараторил свои стихи на отрывистом и довольно грубом итальянском языке. Рекомендую для контраста послушать молитву «Отче наш» на арамейском. А что нужно было сделать, спросите вы? Например, попытаться смягчить артикуляцию проповеди. Есть, конечно, и плюсы (куда ж без них?). Неплохо вышла Богоматерь, достойно выполнены пейзажи. Больше всего понравился Иуда: такую мерзкую гниду я давненько не видел. Спасибо режиссёру – порадовал. Всё остальное – очень плохо. Да какая, собственно, разница, спросите вы? Ну, Творец так видит: пусть его! А это смотря для кого разница: для верующих и знакомых с оригиналом – гнусная насмешка и оскорбление, а для интеллигенции – сойдёт!

Из всех экранизаций жизнеописания Иисуса Христа, картина 'Евангелие от Матфея' однозначно одна из самых бездарных. Серьёзной заявкой на её значимость и качество, естественно может послужить имя режиссёра - Пьер Паоло Пазолини, которое как ничто другое может обнадёжить зрителя. Однако как этого корифея итальянского кинематографа не возвышай, а данный фильм является одной из самых слабых его работ, если не самой слабой. Каким-то не вероятным образом бездарное 'Евангилие...' снискало положительные оценки критиков и даже умудрилось получить престижные награды и номинации на самых известных кинофестивалях. Тема религии в кино, а в данном случае мы имеем дело с экранизацией Евангелия, всегда требовала к себе особого подхода, в том числе грамотно написанного, строго выверенного сценария с продуманными сюжетными ходами, которые действительно могли бы впечатлить зрителя, заставив его прочувствовать всё духовное состояние героев на себе. Увы, но в картине Пьера Пазолини ни чего подобно и в помине нет. На протяжении всего фильма, зритель будет наблюдать скупые и жалкие сцены перемещений Христа по Иудее, которые поставлены на столько бездарно, что порой задумываешься, это Пазолини снимал или нет? Режиссёр ни коим образом визуально не переносит зрителя в Древнюю Иудею, в основном демонстрируя лишь общие планы толпы, собравшейся вокруг Иисуса, вещающего свои притчи. Заметно у Пазолини хромает и знание истории, поскольку одеяния первосвященников совершенно несоответствуют их реальным одеждам тех времён. То же самое касается и римских солдат, на головах которых вместо шлемов красуются особого вида металлические каски, смахивающие на шляпы, появившиеся в Средневековье. В итоге складывается ощущение, что фильм это просто на просто какой-то жалкий маскарад, целью которого является высмеивание религии. Хотя на самом деле картина такой цели конечно же не преследовала. Уровень насилия в 'Евангелие...' крайне низкий, что просто не приемлемо для реалистичной передачи исторических фактов зрителю. Из-за этого жертва Христа во имя человечества воспринимается ни как что-то грандиозное, а как вполне заурядное действие. В фильме нет ни сцен пыток, ни сцен бичевания Иисуса римлянами, ни прочих шокирующих подробностей, какие зрители могли увидеть в 'Страстях Христовых'. Это делает и без того слабый визуальный ряд ещё слабее и если отбросить весьма сомнительную для атеистов, а для верующих грандиозную идею всего происходящего, то данную картину смотреть нет ни какого смысла. Набрав на столь важные роли не профессиональных актёров, Пазолини совершил громадную ошибку. Ни кто из них и близко не сумел раскрыть образы, доставшиеся им. Апостолов в 'Евангелие...' играет какая-то убогая толпа, состоящая из 12-ти человек, каждый из которых монотонно пробормотал свои реплики, не выказав при этом ни капли эмоций. Статисты, составляющие основную массу слушателей Иисуса, а так же другие жители Иудеи своим внешним видом совершенно не походят на евреев. Не вооружённым глазом видно, что это обычные итальянцы. А игру бездарного актёра Энрике Ирасоки в роли самого Христа комментировать просто нет смысла. Саундтрек картины, представляющий собой безобразную какофонию произведений целого ряда классических композиторов, периодически чередующуюся с ещё более нелепыми мелодиями, чем-то напоминающими музыку из вестернов, начисто губит данный фильм. В итоге картина Пазолини представляет из себя какой-то жалкий фарс, подчёркивая тем самым несознательный подход режиссёра к постановке 'Евангелия...', а в особенности к написанию сценария фильма. Столь безобразное кощунство и издевательство над довольно серьёзной темой, требующей к себе уважения, зритель мало где сможет встретить. 1 из 10

Этот фильм превзошёл все мои ожидании. В плохом смысле: я даже не мог представить, что человек с кинематографическим образованием и опытом мог настолько прямолинейно экранизировать Евангилие. Евангилие от Матфея, если отрешиться от его грандиозного смысла, представляет собой скупое описание событий, напрочь лишённое психологизма и прочей литературности и эстетики. Оно сводится к записям типа: 'Христос пошёл туда-то и сказал то-то'. Конечно, Христос говорил так, как и Набокову не снилось, но речь не об этом. Так вот, Пазолини перенёс Евангелие на экран буквально. 70% эфирного времени - это крупный план Христа, точно цитирующего библейский текст. Ещё 20% - скупые кадры, показывающие Иисуса и учеников бредущих по горам или городам. Проблема в том, что всё это, как и евангельский текст, напрочь лишено кинематографической эстетики, психологизма, режиссёр не пытается вызвать у зрителя сопереживание картинке, не пытается хоть чуточку драматизировать происходящее на экране, чтобы подчеркнуть важность происходящего. Всё показано равнодушно, отстранённо, словно конспект атеиста. Совершенно мимоходом пройденная сцена страстей, как что-то незначащее. Всё кажется ненастоящим: и притчи Христа, и предательство Иуды, и крестные страдания - словно это очередная страшилка Годара, где страшно не от кровавого месива, а от полного равнодушия режиссёра к происходящему в им же сотворённой вселенной. Раздражают условности, которые выдаются за реализм. Например, в сцене избиения младенцев ясно видно, что избивают куклы, запеленутые в тряпьё, а хождение по воде - видно, что снималось на очень мелком месте. Удивляет неспособность режиссёра изобразить красиво танец Саломеи. Впрочем, есть и достоинства: Пазолини блестяще работает с крупными планами - тонкими штрихами неэкспрессивной мимики непрофессиональных актёров передавая широкую гамму эмоций. А визуальный образ Богородицы удачнее, чем у многих художников Возрождения и иконописцев. Человеку, читавшему первоисточник, можно смотреть фильм с закрытыми глазами. Редкие проблески художественности, вроде выразительного диалога глаз Марии и Иосифа в начале фильма, не спасают этот киноопус. Смотреть его - значит выкинуть в мусор 2 часа своего времени. 4 из 10

Пьера Паоло Пазолини, после того как он стал известен на весь мир своим последним фильмом – экранизацией «120 дней Содома» Маркиза де Сада, - заклеймили как режиссера порока, который скорее от удовольствия, нежели праведного возмущения, обратился к наимерзейшей книге тысячелетия. Что еще можно ожидать от коммуниста и гомосексуалиста? Экранизацию «Евангелия от Матфея». Не апокрифа, не современного переложения для паствы, состоящей из суть элементов массового усредненного общества, а того самого канонического текста о свидетельстве жизни и чудес Сына Человеческого. Практически любое толкование священного текста вызывает серьезные споры, как среди священства, так и обычных людей, клюющих на несколько основных приманок: секс, смерть и религия. И если смерти боятся, а секса стесняются, то высказать свое мнение о религии любит каждый, забывая, что приманка эта не только сладка, но и крайне взрывоопасна. Пазолини в своем следующем фильме «Выбор натуры в Палестине для съемок «Евангелия от Матфея» подробно отчитывается о том, почему Галилею и Иудею он поместил в Южную Европу, подтасовав оригинальную натуру со схожей. Современный Израиль и Палестина для истории о революционере-помазаннике Божьем, который гнал торгашей из храма, оказалась слишком коммерциализирована, а посему не суть, в каком месте стоит камера, главное раскрыть учение Христово. И Пазолини делает это весьма дотошно, иногда заимствуя цитаты из соседних Евангелий. На художественный фильм «Евангелие» похоже меньше всего, как и на документальный. Эту картину Пазолини уместней было бы назвать реконструкцией. Иисус, слегка патетично, но в целом достоверно, как пастырь учит своих овец, и сцены обрываясь там, где обрывается Евангелие, создают впечатление незавершённых, что исправляет общий культурный контекст. Каждый, кто читал Новый Завет, знает, что какой-либо серьезно связанной фабулы там нет, за исключением Страстей Христовых. Иисус странствует по древней Палестине, учит да исцеляет, пока фарисеи и книжники не решают его убить. К достоинствам фильма можно отнести то, что Пазолини помогает зрителю погрузиться в рассматриваемую эпоху. Он не идет на поводу у нормы, заставляющей режиссера делать свои картины зрелищными, и это помогает «Евангелию от Матфея» стать, возможно, самой авторской, аутентичной и интересной экранизацией Священного Писания. Палестина того времени у Пазолини крайне аскетична. В ней нет роскоши и богатства иерусалимского, как любит то изображать Голливуд. Древние города того времени, по современным исследованиям, были небольшими деревеньками, а не городами-миллионерами. Возможно, именно это не позволило черно-белому, внешне бедному фильм итальянского режиссера сравниться с экранизацией Евангелия от Луки Джона Криша и Питера Сайкса «Иисус», переведенной более чем на тысячу языков. Как я говорил, сыграла роль и личность самого режиссера, скорее мытаря, чем праведника. Сегодня эта картина доступна лишь тем немногим, кто додумался заглянуть в фильмографию знаменитого итальянского режиссера и с удивлением обнаружил там экранизацию Евангелия, но, думаю, эта находка станет очень ценной для того зрителя, который потратит на нее пару часов. «Евангелие от Матфея», будучи таким же маргинальным, как и христианство для начала позапрошлого тысячелетия, довольно точно, без привкуса современности, передает атмосферу тех времен, когда зародилось великое учение Христа.