отзывы и рeцензии

Токио!: отзывы и рeцензии

Не так давно стали популярны короткометражные фильмы о мировых мегаполисах. Известные и не очень режиссёры, имеющие свой взгляд на глобальные проблемы и не имеющие средств на реализацию всех своих идей в полном объеме, объединяются в группы для создания фильма служащего как рекламным продуктом известному мировому центру, так и реализацией своего взгляда на какую-нибудь острую общественно-социальную проблему. В «Париж, я люблю тебя», скажем, был сюжет, в котором братья Коэн взглянули на подземку Парижа, в котором и поезда-то не ездили, зато произошла небольшая разборка. В 15-миллионном Токио три известных в узком кругу режиссёра реализовали свои взгляды за грань разумного. Почти забытый после своего успеха с «Вечным сиянием чистого разума» Мишель Гондри воплотил на экране проблемы молодых провинциалов отправляющихся в мегаполис ради реализации большой розовой мечты. Молодой японец в обнимку со своей подругой, взяв с собой жалкие гроши, приехал в Токио ради премьеры своей дебютной кино-работы в порно-кинотеатре. Локальный успех фильма не ограничился похлопыванием по плечу, парень стал привлекать на себя женское внимание, что побудило его девушку посчитать себя не нужной старой мебелью и само ликвидироваться. Старая табуретка всегда занимает место в дальнем углу, и если бы табуретка могла ходить - она бы ушла. Если бы табуретка могла слушать… если бы табуретка могла говорить. Гондри одухотворил мебель, 'выстрогав' её из забытого человека. Получился какой-то регресс на тему Буратино, но без попыток на борьбу за место под солнцем. Французский грек Леос Каракс пошёл дальше, его новелла в большей степени, чем у Годара направлена на протест против умиротворенной и сытой жизни токийского среднего класса. В центре Токио оживает ирландский миф о леприконе-нацисте незаконнорожденном сыне Годзиллы и Ким Чен Ира, ненавидящем японцев и совершившем массовый акт насилия. Само собой такой сюжет больше подходит для фильма об ирландской республиканской армии, где бы рыжий боевик, в зеленом пиджаке, кушая деньги и цветы, прошёлся кровью по мирному населению. Режиссёр явно неудовлетворён спокойствием воцарившемся в Токио, где даже якудза стала больше данью древней культуре, чем действующей устрашающей силой. Каракс изображает японцев грамотным обществом, дающим право даже мерзкому существу, обвиняемому в террористическом акте право на справедливый суд. Нелепо выглядят судебные сцены, Каракс толи пытается на основании этого посмеяться над успокоившейся Японией, толи просто не хватило денег на целый фильм об лепреконе-маньяке и пришлось как-то крутиться. Мифический сюжет заканчивается не менее волшебным образом, не давая ответ на вопрос, чем провинились японцы перед Караксом. Правда и он оказался уничтоженным третьей новеллой, где кореец Бон Джун-хо вообще запер в квартирах всё японское общество. Это даже напомнило давнишний советский мультик о животных, спрятавшихся в клетках от источника опасности. Однако географически сложилось так, что в Японии дом, по определению, не является безопасным местом. Даже если якудза больше не может и не хочет туда проникать, то от частых землетрясений рано или поздно начнется сыпаться штукатурка. Режиссёр третьей новеллы рассказал о страхе покинуть свою крепость, и в большей степени дом становится метафорой души, мол, ну что мы азиаты такие закрытые были 300 лет назад? Прятали от окружающих свои эмоции, нужно было «открыть двери», начать улыбаться и уже тогда петь в караоке, а не кланяться всем встречным. Традиции, складывавшиеся сотнями лет и трудолюбивый образ жизни японцев, позволивший быстро отправиться от войны и атомной бомбардировки середины ХХ века для трёх маститых режиссёров оказался пустым звуком. Каждый их кадр наполнен призывом — пойти по пути художника, предпочесть добровольное затворничество от общества робототехнике, отказаться от друзей и семьи ради душевного спокойствия. Хотя издревле, особенно в ценящей традиции Японии, известно, что именно семья и друзья источник душевного равновесия и спокойствия. Одиночество, а все герои «Токио!» - одиночки, не сулит ничего хорошего, одиночество ведёт к превращению в мебель, выливается в бунт против общества. У героев этой пессимистичной ленты нет никого, каждая новелла ленты рассказывает историю людей не сумевших отыскать себе родственную душу в 15-миллионном густонаселенном Токио!

Перед нами три фильма, снятые с применением приёма преувеличения, необходимого для реализации авторских замыслов. Фильм 1. Мы видим девушку, на первый взгляд, обычную, ни чем особенным не выделяющуюся, не умеющую и не желающую паразитировать на скромной славе другого (пусть даже любимого) человека. Со своим призванием помогать, она остается непонятой и ненужной. Символично превращена автором в стул, говоря шире - в предмет мебели, которую мы предпочитаем не замечать, но без которой не можем обойтись. Пережив испуг, девушке удается разобраться в собственном «Я» и понять, что она любит свое предназначение. В этом предназначении проявляется неприметная индивидуальность главной героини, которой противопоставлена более яркая индивидуальность её друга. Согласно признанию самих японок, так и не вышедших замуж, им помешали в этом собственная СЕРОСТЬ либо излишний карьеризм. Гондри - умница. Фильм 2. Караксом, на мой взгляд, в острой форме затронута тема экологии. Подземелье изрыгает монстра и по внешнему, и по внутреннему своему содержанию. Многим встречным этот «некто» портит гармонию существования, многих губит на своем пути. Фраза, произнесенная им на суде: «Моя мать - святая. Вы все над ней надругались» наводит на мысль о матери- природе. Его пристрастие к деньгам и цветам не случайно, ведь отношение людей к природе - потребительское, и деньги здесь, как мерило потребления. Цветы же - это символ когда-то прекрасной, но уже умирающей природы. Вот так неожиданно, заставая людей врасплох, природа мстит человечеству, не удивляющемуся персонажу с говорящей фамилией Диабло, на которого так подозрительно похож главный герой фильма. И плоды её мщения не уничтожить на «раз,два-повесили», как показывает нам автор. Фильм 3. Фильм о чувствах. Чувства, которые мы можем испытать и чувства, которые мы не можем испытать. Можно испытать чувство удовлетворения от количества прочитанных книг. Можно испытать чувство удовольствия от ходьбы босыми ногами по полу вечно чистой квартиры. Можно испытать чувство неприязни от взгляда на комнату, в которой когда-то жил отец. Можно испытать чувство паники при виде солнечного света, заливающего все вокруг, но неспособного проникнуть через порог твоей квартиры. Можно испытать чувство привыкания от поедания в течение десятилетия одних и тех же пиццы и консервов. А еще есть чувство страха при мысли о необходимости посмотреть в глаза другого человека и при виде опустевшего города. И всё же… Только испытавший сильные чувства (интерес, притяжение, любовь) может испытать потрясение (по фильму – «токиотрясение») и вызвать ответное чувство в другом человеке. Осмысление автором техногенного мышления столичных жителей (о чем свидетельствуют кнопки на теле девушки), их страсти к совершенству во всем, пусть даже в укладке книг и мусора в стенах жилища главного героя. Тяга к уединению и отстраненности наверняка свойственна немалой части японского общества. 10 из 10

Очень приятно неожиданно наткнуться на хорошее кино. Ещё более приятно, когда это не просто хорошее кино, но и необычное. Мне часто хочется сравнивать фильмы с едой. Вот если еда может быть вкусной, как домашний борщ, ну просто вкусной, то этот фильм вкусный, как какое то изысканное экзотическое блюдо. Причём не просто экзотическое, а такое что и не ожидал о его существовании. Ну надеюсь понятно мысль выразил. Более-менее. Об этом кино хочется поговорить. Каждую из трёх серий хочется обсуждать. На ум приходят разные, так сказать концепции. Вот с одной стороны этот фильм об одиночестве человека в огромном мегаполисе. О потерянном поколении. О тех, кто как бы вне общества, хотя и очень хочет быть его частью. С другой стороны очень ясно понимаешь, что аналогии европейца относительно перенаселённой столицы Японии различаются с видением самого японца. Чего ты мы явно не понимаем или видим это совсем не так. Хотя и в наше время культура Японии достаточно сильно влилась в повседневность, как в моде, еде, одежде, так и в кинематографе, но надо жить в Японии, надо быть японцем, что бы понять, что например хикимори - это не просто какой то диковинный элемент, но городская легенда и часть жизни. Ещё мне почему то с одной стороны очень странно, но с другой и не удивительно, что режиссёры фильма не японцы. Удивительно, потому что я бы подумал, что фильм всё же снимали японцы, а нет потому что на мой взгляд Французы наиболее близко из европейцев стоят к японской культуре. Южная Корея, конечно, ещё ближе. А вообще интересно было бы почитать историю создания этого фильма. Ещё одна концепция - это моё отношение к целостности общности серий, как к трио из позиций: любовь, ненависть и безразличие. Мне кажется это очень изящным. Теперь о самих фильмах, которые сюжетно между собой совершенно не связаны. Ну кроме того что всё в Токио происходит. Первая короткометражка на мой взгляд о роли женщины в Японии. Вообще традиционно в Японии, да и не только, если честно, женщина выполняет второстепенную роль в жизни мужчины. Это то что в глаза бросается. Ещё другая идея, что у каждого человека есть своё предназначение и что плохого, если ты при этом счастлив, но на твоём месте многие бы не захотели оказаться. Потом явная тема одиночества. Но даже в этом одиночестве человек может найти свою активную роль. Тут вообще в каждой серии человек в своём одиночестве находит активную роль. Я вот такими сухими отрывками выбрасываю свои мысли, но поверьте, что их на самом деле рождается куда больше. И они более красочные. Эта серия самая метафоричная на мой взгляд. И эта серия о безразличии. Второй фильм о ненависти. Ещё я подумал, что этот фильм об отношении японцев к иностранцам. Ещё о тех страхах, которые порождают чудовищ, которые могут быть смертельно опасными. Ещё кино опять же об одиночестве. Но самодостаточном таком одиночестве. Но главная идея - это страхи мегаполиса. Самая жёсткая и агрессивная серия. Наверное самая шокирующая и жестокая. Серия просто просится, что бы её растащили на цитаты. Третий фильм о любви. Опять же об одиночестве. О том, что всё может разрушиться. Сам человек строит свою жизнь и ложно строит барьеры от всех опасностей, а потом наступает момент прозрения, когда уже поздно что то вернуть. И всё. Счастье потеряно. Но если существует любовь, то весь мир встанет на колени. Самая эпичная вещь. Не просто легенда, но факт из жизни японцев. Да и не только японцы вгоняют себя в добровольную изоляцию и становятся паразитами, которые даже сами не понимают зачем они живут. Люди-растения. Самая грустная вещь. Но и самая жизнеутверждающая. Коротко выплеснул эмоции. Не все. оставил себе ещё много. Обязательно посмотрите этот замечательный образчик современного киноабсурда. Это действительно стоящее кино. Все режиссёры известны кинолюбителям и ценителям умного кино. Режиссёры выступали и как сценаристы к своим работам. Автор первого фильма о девушке нашедшей свой своеобразный способ самодостаточного одиночества приносящего пользу хорошим людям - Мишель Гондри. Снял такие картины как Вечное сияние чистого разума и Наука сна. За Вечное сияние чистого разума получил Оскара в 2005 году в номинации Лучший сценарий. Автор второго фильма, про страх порождающий жестокость - Лео Каракс. Автор такого хорошего фильма, как Любовники с Нового моста. Приз молодежного жюри (французское кино) за фильм Парень встречает девушку в 1984 году на Каннском Кинофестивале и приз Европейской конфедерации художественного кино - почетное упоминание. а так же Приз Альфреда Бауэра за фильм Дурная кровь в 1987 году на Берлинском Кинофестивале. Третью серию про любовь хикимори, которая закончилась неожиданным не скажу чем, снял Джун-хо Бон. Автор потрясающего фильма Мать и очень хорошего Воспоминания об убийстве. Получил награду Азиатской киноакадемии, 2010 год за сценарий к фильму Мать и несколько наград за фильм Воспоминания об убийстве на кинофестивале Сан-Себастьян, 2003 год. Некоторые актёры известны широкой публике кинолюбителей, например Нао Омори (Куклы, Ахиллес и черепаха), Кен Митсуйши (Тонкая красная линия, Интимный дневник), Рё Касэ (Письма с Иводзимы, Не сдавайся, Беспредел, Никто не узнает). Музыка к фильму так же очень хорошая и подходящая. Композиторы Этьен Шарри и Бьюнг-Ву Ли.

Три разные главы трех разных уровней существования человека. Проблема первая. Личностная. 'Найти свое призвание и самореализоваться - очень важно' - об этом мы слышим на каждом углу. И все призывают нас использовать сильные стороны. А если не знаешь в чем ты силен? Тогда выбери то к чему лежит душа. Ведь главное - душевный покой. Но если ты выбираешь то, что тебе нравиться больше всего, не прилагая усилий и не борясь ни за что - по прежнему ли ты можешь называться человеком? И если нет, то что важнее: чувствовать себя счастливым или быть достойным гордого звания 'человек'? Это пресловутое ребро монеты в один иен. Проблема которая служит подоплекой для всех остальных проблем. Она - внутри. Проблема вторая. Международная. (Общечеловеческая). Кто более сумасшедший - бородатый дядька или его окружающее? Неспособность понять того кто думает иначе - это всего лишь отсутствие попыток понять его. Никто не пытался выяснить его происхождение и цели. Всех интересовал лишь результат его действий. Ну и как же без расизма. Незнание закона не освобождает от ответственности. Никакого космополитизма. Мы не станем пытаться понять тебя. Мы задушим тебя справедливым возмездием. Попытка возвести в систему закона любое событие. даже то которое не может рассматриваться в рамках стандартного. Даже его лишают его исключительности. А эти рыжебородые дядьки ходят и по улицам наших городов. Проблема третья. Восточный Вопрос. Вопрос мегаполиса. Вот так разрушилась эра коммуникации. С появлением телеграфа, телефона и интернета. Люди попали в ловушку собственных открытий. Хотели облегчить общение с теми кто далеко - и лишились его совсем. Но при этом - великий парадокс. Человек ощущает себя человеком, без тех кто будет ежечасно подтверждать ему это. Полная самодостаточность. Возможно когда все закроются в своих домах погруженные в свои мысли и чистое созерцание действительности и себя - это и будет вершиной прогресса и эволюции. Наши города заполняться роботами-курьерами, а люди? Бесчувственность. Вот что возможно в таком обществе. Любовь рождение которой можно спровоцировать нажатием кнопки? Неужели трясет? А Любовь как последнее что может заставить прикоснутся к миру? Когда даже катаклизм не может заставить этого сделать? Любовь - как последнее средство коммуникации. Да - трясет.

Трясет! Трясет! Токио! (я люблю этот фильм) Посмотрел этот альманах абсолютно случайно, честно даже не слышал о нем из рекламы, хотя проект авторский, это и неудивительно. Смотрел этот альманах в отличном качестве на лицензионном диске, был очень сильно удивлен, альманах мне практически понравился полностью и сейчас, я бы хотел немного рассказать о нем… Альманах получился очень маленький, всего три новеллы, каждая идет примерно по тридцать минут. Три абсолютно разных режиссера, сняли три удивительные истории, которые произошли в современном Токио. Сразу хочу сказать, что я пишу абсолютно субъективно, поэтому я просто пишу, как думаю. У каждого ведь свое кино. Итак… Открывает фильм новелла французского режиссера Мишеля Гондри. Данная новелла, понравилась мне меньше других, я вообще ее еле до конца досмотрел. Потому что, как говорится, кто куда, а Мишель Гондри все туда же, вообще все его творчество невыносимо грустное, у него всегда все плохо. Вот и в этой новелле, все идет к трагическому концу, любовь уходит, люди не видят людей, люди превращаются в вещи. Я, конечно, понимаю, что все это “Кафка”, но лично я, никогда такой подход не любил. Поэтому, данная новелла меня немного расстроила. Вторую новеллу, снимал душевный паралитик, мизантроп, извращенец и просто талантливый француз Лео Каракс. Я вообще всегда рад его фильмам, потому что они выходят очень редко, а Каракс может в любой момент просто развалится, поэтому, мне было любопытно смотреть его новеллу. Каракс снял самую честную новеллу. А Дени Лаван, сыграл отличную трагедию всех людей. Фильм стоит посмотреть только ради момента, когда его персонаж разговаривает в суде и пытается объяснить, почему он ненавидит людей. А если убрать весь фарс из новеллы, то Каракс снял абсолютно средненькую новеллу, с очень хорошим смыслом. Все меняется, только вот в какую сторону, все зависит от нас. Третью новеллу снимал корейский режиссер Джун – хо Бон. Честно, от него, я не ждал такого сюжета, но его новелла меня просто взорвала. Он снял самую лучшую новеллу в альманахе, она такая тонкая, что может сразу развалиться, если ее неправильно понять. В ней такой добрый позыв, что просто сердце радуется, когда смотришь эту новеллу. Еще, может быть, я в ней нашел себя, поэтому, я просто влюбился в эту новеллу. В новелле Каракса, любовью даже не пахнет, в новелле Гондри, она есть, но она такая холодная, лучше бы ее вообще не было, а вот в новелле Джун – хо Бона, она очень теплая, я поставлю этой новелле максимальную оценку. И как говорили главные герои друг другу: Трясет! Трясет! Мой любимый режиссер в этом альманахе – Джун – хо Бон. Спасибо. 10 из 10

…три истории, которые никогда не могли произойти в Токио. На фоне бессчетного количества растущих как на дрожжах авторских альманахов о любви (скажем дружное спасибо ленте «Париж, я люблю тебя») коллективная работа Мишеля Гондри, Леоса Каракса и Джун-хо Бонга если и не выглядит более лощёно и прилизанно, то, по крайней мере, подкупает оригинальностью, гротеском и гораздо более глубоким раскрытием темы любви/одиночества/отчуждения. Эта картина представляется мне этакой едко-сатирической вариацией на тему мелодрамы «Париж, я люблю тебя», можно даже сказать - интеллектуальной пародией, для которой название «Токио, я не люблю тебя!» было бы как нельзя кстати. Итак, перед вами три истории, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не могли произойти в Токио. «Дизайн интерьера» (реж. Мишель Гондри) Мишель Гондри рассказывает историю молодой пары, стремящейся снять более-менее приличное жильё в японской столице. Но денег у наших героев не так много, потому всё что они могут себе позволить - это крохотную как монашеская келья кишащую жирными тараканами комнату где-нибудь на окраине, вид из окна которой открывается на живописную помойку с полуразложившимся трупом рыжего кота. Но даже такое жильё Акира и Хироко могут заполучить лишь после нескольких месяцев упорной работы, поэтому влюблённые временно живут в коморке их хорошей подруги. В то время как Акира лелеет маниловские мечты о карьере кинематографиста, его девушка, ощущая свою никчёмность, начинает превращаться в объект интерьера. В стул. Что в лице рядового зрителя выгодно отличает Гондри от множества его коллег-режиссёров, так это его умение рассказать историю просто, изящно и несколько наивно. Это не может не умилять. Хотя новелла Мишеля Гондри точно не самая лучшая в альманахе, она задаёт общий тон всему повествованию. Преисполненные лёгкой иронии последние минуты фильма хорошо настраивают зрителя на просмотр «Дерьма» Леоса Каракса. «Дерьмо» (реж. Леос Каракс) Странное существо, бомжеватого вида, всё в грязи и лохмотьях с бельмом на глазу, взлохмаченными волосами и рыжей бородкой клинышком вылезает на свет божий (т.е. из канализации) и начинает терроризировать добропорядочных жителей Токио. Питается тварь исключительно японской валютой - йеной и императорскими цветами - хризантемами. Поначалу Дерьмо (так он себя называет) только пугает людей, но вскоре начинает их убивать, обнаружив в канализации арсенал оружия, сохранившийся со времён войны. Наконец, с привлечением спецназа, тварь поймана и посажена в тюрьму для последующего суда. Лишь один человек способен говорить на «дерьмовом» языке - это некий Месье Воланд, парижский адвокат, изумительным образом похожий на существо из канализации, с которым ему предстоит общаться... Оригинальности у второй новеллы не отнять. Да. При просмотре этого трэшевого киновинегрета у меня неотступно возникали ассоциации мистера Дерьмо с дедушкой Лениным. Дерьмо закидывает голову назад точь-в-точь, как это делает Ленин на знаменитых скульптурах, потом эта его бородка клинышком, своеобразное «воскрешение», и наконец, появление его последователей. До смысла новеллы, вряд ли можно докопаться (да и нужно ли?), тем не менее, эта часть точно самая смешная в альманахе. В финале Каракс приводит изящнейшую шутку: зрителю обещают фильм о похождениях мистера Дерьмо в Нью-Йорке - и тут же вспоминается скорая премьера киноальманаха «Нью-Йорк, я люблю тебя»! «Сотрясающийся Токио» (реж. Джун-хо Бонг) Третья новелла - это история хикикомори, т.е. молодого человека, окончательно порвавшего связи с обществом и ведущего отшельническое существование. Но одно событие нарушает привычное течение жизни Теруюку - он влюбляется в разносчицу пиццы. Однажды она перестаёт приносить заказы - она тоже стала хикикомори. Последняя часть альманаха поначалу кажется малоинтересной и вялой историей любви. Экзистенциальная сущность новеллы проявляется к самому концу. На самом деле финал этой истории оказывается не таким уж утопическим: в сущности, все мы - те самые хикикомори: каждый из нас живёт в своём скромном мирке, мы озабочены лишь своими желаниями, фобиями и проблемами. Равнодушие к другим людям уже стало нормой. Вот об этом в несколько гротескной форме рассказывает Джун-хо Бонг. Самое интересное, что в финале автор новеллы показывает то, что (пусть и ненадолго) может вновь сплотить людей: это или глобальные бедствия (здесь, как следует из названия - землетрясение) или Любовь. 7 из 10

Три мегаталантливых режиссёра — два француза и кореец объединились в этом необычном проекте, чтобы рассказать миру свои истории о людях, живущих в большом городе Токио. Не о самом городе, не о том, какой это современный, динамичный и яркий мегаполис, не о том, что он во всех смыслах является центром маленькой, но невероятно разносторонне развитой и потрясающе красивой Японии, а именно о людях — его жителях, об их проблемах, и тех переменах, которые этот город привносит в их жизнь. Один город, три режиссера, три истории-метафоры. «Дизайн интерьера» Мишеля Гондри — Трансформация Молодая пара приезжает в Токио, чтобы в нём обосноваться: парень хочет стать знаменитым режиссёром и стремится воплотить свои творческие амбиции, а девушка вдруг узнает, что у нее этих амбиций нет вообще, она не знает чего хочет от жизни, и, окончательно это сознав, находит себя в очень необычном качестве и впервые в жизни чувствует себя нужной. История о поисках себя и своего места в жизни, об амбициях, мечтах и том самом сокровенном счастье, которое все ищут. Философски, иронично и очень мило — Гондри как всегда просто гениален. «Дерьмо» Леоса Каракса — Анархия Жуткий и омерзительный рыжебородый то ли гоблин, то ли лепрекон, вылезает из канализации, терроризирует жителей города своими безумными выходками и в итоге предстает перед судом. История о законах общества и невозможности в этом обществе жить, если не принимаешь этих законов, о нетерпимости к чужакам и тем, кто чем-то от нас отличается, о том, как трудно быть не таким как все, и к чему это может привести. Провокационно, абсурдно и местами даже очень смешно. «Токиотрясение» Джун-хо Бона — Возрождение Человек, отгородившийся от общества, в течение десяти лет не выходит из дома и не общается с людьми, но однажды его любопытство впускает в его закрытое личное пространство постороннего — симпатичную девушку. И он знает все её кнопки, а она его понимает. Эта встреча сотрясает их мир, как будто две тектонические плиты сталкиваются и вызывают землетрясение, и главный герой возвращается к жизни. История об одиночестве в огромном городе, о стенах, которые люди возводят вокруг себя и том, как эти стены разрушить. Красиво, романтично и очень глубокомысленно — заставляет задуматься. Во время просмотра в голове промелькнули неуловимые ассоциации с фильмами Ким Ки Дука и Такеши Китано, вспомнился «Вавилон», но все-таки это совсем другое кино, даже формат говорит о его необычности — полчаса на каждый фильм, и не короткометражки, и не полный метр, но в самый раз, чтобы раскрыть суть простой истории. А с хорошо известными «Париж/Нью-Йорк/Москва, я люблю тебя», которые приходят на ум в первую очередь у «Токио!» на самом деле мало общего, даже наоборот — он противопоставляется им. Ни один из режиссеров не старается признаться городу в любви, не расхваливает его, скорее наоборот — все трое показывают какие пропасти между людьми создают большие города, что жизнь в огромном многомиллионном городе совсем не гарантирует, что ты легко найдешь в нём свое место и тех, кому ты будешь нужен и дорог. Три совершенно разные, но отлично дополняющие друг друга истории, объединенные местом действия и общей идей — показать срез жизни в современном мегаполисе с ее скрытыми проблемами. Истории философские, рассказанные ярко, местами даже сюрреалистично, с отличнейшим юмором, иронией, запоминающимися персонажами и оставляющие море впечатлений после просмотра. 9 из 10

'Токио!' - это написанный красками ассоциаций портрет города цветастых модников, узкоглазых нимфеток и сверхсовременных техноцентров, состоящий из трех весьма различных частей. В качестве первой и третьей в нем значатся чарующий наив Гондри и созерцательная плавность Дхун-хо Бона, на которые ракурс внимания мы здесь наводить не станем, поместив в рамки анализа вторую часть. В качестве таковой мы имеем рифленым ножом врезающуюся в социокультурный контекст и вспарывающую брюшко восприятия картину Леоса Каракса Merde. Рыжебородый ублюдок В переводе на русский Мerde значит дерьмо, но нам важно иметь в виду именно французский вариант названия, чтобы не упустить из внимания важный смысловой тон. В центре внимания картины - престранное и крайне уродливое [глаз без зрачка, громадные ногти, перекошенные плечи, рыжая борода] существо, вылезающее из канализации наружу и терроризирующее жителей Токио. Сначала на уровне выхватывания костылей у инвалидов и лизания подмышек юных дам, затем - на уровне метания гранат. Когда начинает иметь место последнее, прежде слегка аморфная полиция закатывает рукава, вылавливает из канализации г-на Мерда [именно так зовут рыжебородого ублюдка] и заключает его в тюрьму. В то время, когда герой находится на стадии предварительного заключения, на улицах Токио происходит ажиотаж: ультраправые требуют его немедленной казни, а молодые япононенавистники, усматривающие в нем бунтаря и неформала, требуют сиюминутно предоставить несчастному свободу. В считанные дни возникает религиозный микрокульт поклонения Мерду, происходит медийный резонанс, его начинают узнавать люди в различных точках планеты [сибирская бабушка, например, признает в нем сына Игоря], и даже чувствовать духовное с ним родство. Психованный французский адвокат, например, заявляет, что в состоянии разговаривать на птичьем, кроме него никому не понятном языке Мерда. Желчный фонтан Для того, чтобы разобраться в мотивах преступлений подсудимого, следствие вызывает адвоката и передоверяет ему право говорить с Мердом, после чего жестокий стеб Каракса превращается в желчный фонтан безжалостной иронии. Как со стороны суда ['нынешним террористам хотя бы хватает такта умирать вместе с жертвами'], так и со стороны Мерда, который рассказывает, что любит жизнь и не любит людей, а больше всех людей - японцев, коих убивать ему ничуть не жаль. И уточняет, что эстетический геноцид представителей сей нации следует устроить уже хотя бы потому, что те крайне уродливы, имеют наглость бестактно долго жить, а глаза у них походят на женские щелки, что, разумеется, в своей сущности крайне мерзко. Дальше фильм из абстрактного, крайне жесткого глумления выруливает в конкретную, не менее жесткую социальную критику и в фигуре Мерда начинает явно проступать силуэт Америки. Каракс ехидно проецирует на своего героя звезднополосатую убежденность в своей избранности и нежелании смотреть на себя со стороны. Когда Мерда [питающегося, к слову, только деньгами и имперскими амбициями [императорскими цветами, то есть]] спрашивают, смог ли бы тот назвать себя красавцем, Мерд говорит, что никогда себя со стороны со стороны не видел [его Бог ему зеркала запрещает], но если бы увидел, то назвал бы, ибо мама говорила в детстве, что так и есть [здесь слышится: когда-то Америка была молода и прекрасна, а теперь, будучи уродливой рыжебородой тварью, абсолютно уверена в том, что неотразима и сейчас]. Чуть позже Каракс, для тех, у кого проблемы со слухом, подтверждает эту мысль еще и визуальным эквивалентом: замещает на пятидолларовой купюре Линкольна Мердом, и мы вдруг замечаем что структуры и выражения их лиц абсолютно идентичны, только у Мерда слегка деформирован лик. В финале же - чем завершается сюжет и суд мы вам говорить не стану, - вслед за месседжем Каракс посылает нам вдогонку еще и ехидную ухмылку: 'Далее смотрите Приключения Мерда в Нью-Йорке'. ***p.s.*** А пока Леос будет их для вас снимать, наслаждайтесь, детки, приключения Мерда в Токио. Ибо наслаждаться здесь можно множеством непередаваемо прекрасных вещей и, плюс к этому, избирать ряд иных вариантов прочтения и векторов восприятия. Например, если бы мы вначале сказали, что Мерд вылезает не из городской канализации наружу, а из коллективного бессознательного - на рожу социума, то развернули бы интерпретацию в совершенно ином направлении. Ну а если бы сделали акцент на том, что в фильме явно угадывается сочувствие и даже нежность автора к беззащитному уродцу, попавшему на растерзание жестокого суда, то разговор вели бы уже про униженных и оскорбленных. Что, пожалуй, куда интереснее, чем треп про социальную кртику и Америку

Вообще всегда забавно наблюдать 'сочинение на заданную тему' каких-то знаменитых и не очень режиссеров. Будь то что-то индивидуальной типа «Пяти препятствий» Триера и Лета или более коллективный каннский труд «У каждого свое кино». В «Токио!» такой темой стал, какая неожиданность, город. Объединил он трех режиссеров или нет – вопрос спорный, но смотреть все равно забавно. К тому ж, как показалось лично мне, никакого Токио в картине вообще нет. Если исключить иероглифы и азиатских актеров, то все три истории рассказанные в картине – весьма универсальны. Так что за раскрытие темы ставим всем, в большей или меньшей степени, незачет, но вот на содержании хотелось бы остановится подробнее. Глава первая. Мило-наивная. У Гондри других и не бывает. Когда смотришь его картины так и хочется забраться в машину времени и увидеть что ж будет с этим уже не молодым, а скорее зрелым режиссером. Конечно, его доброта и местами наивность дорогого стоят, как в изобразительном плане так и в плане финансовом. Думаю, картины Гондри нравятся всем слоям населения кинотеатров. Но хочется увидеть и что-то посерьезней, «Звериную натуру» в более глубокой интерпретации. Хочется, но пока получается только «Дизайн интерьеров» - первый эпизод «Токио!». Сначала этот тридцатиминутный фильм интересен, но чем дальше развивается сюжет тем все предсказуемее он становится. Когда осталось минут десять до конца – мне казалось, что историю уже не спасти. Но все ж Гондри мастер своего дела. Вывел второстепенного персонажа на главную роль, при этом оставив его в тени. И вот пошли титры, и как обычно в конце пришлось умилится. Режиссер ненавязчиво говорит – ищите своё, довольствуйтесь малым, необязательно быть великим. Потому что не только художники нужны этому миру, но и краски, которыми эти художники могут рисовать. Истина прописная, конечно, но показана она так, что как бы даже и веришь. В общем, что добавить – Гондри он и есть Гондри хоть для любителей нагромождения артхаусных квазисмыслов, хотя для умиляющихся блондинок на сеансах какого-нить Ледникового периода 7. А еще запомнилась, тоже какая-то милая, булавочка, которую Гондри со всей безжалостностью воткнул во все экспериментально артовое кино. Улыбнуло, сразу вспомнилась «Большая разница» и пародия на Гордона. Впрочем, такие булавки ни для кого не лишни, и опять в голову лезут блондинки и стулья. 7 из 10 Глава вторая. Провокационная. Про режиссера Каракса слыхал я маловато и, признаюсь честно, фильмов его не видел вовсе. Но тем ценней опыт от просмотра второй новеллы на тему Токио. Не отталкиваясь не от чего можно объективно взглянуть на мысль или даже на образ мыслей режиссера. На мой взгляд, «Дерьмо» - это лучшая короткометражка их трех. Во-первых, для неё как-то более важно место действие (другие две могли произойти хоть в Москве хоть в Лондоне). Во-вторых, она какая-то самая не причесанная, самая оригинальная, провокационная и вообще вызывает вихрь противоречивых чувств, которые потом даже немного начинают бродить в мозгах, плюс динамика и нелинейное развитие сюжета просто-напросто не дают скучать зрителю. В-третьих, я больше люблю такие манифесты, чем банальные истории про место в жизни или любовь. Ну и если вспомнить медицинское применения слова «стул», и начало короткометражки «Потрясая Токио», то связующее звено вообще как-то странно выкристаллизовывается, вслух я это звено произносить не буду. Итак, человек-дерьмо. Провокации в этом фильме столько, что хватило бы на полноценную картину. Каракс даже не обвиняет, он констатирует, что отходы цивилизации не могут копиться вечно и однажды они вылезут и покажутся во всей красе. Он одинаково высмеивает и природную красоту и красоту денег, цветы и доллары – вот главная еда человека-дерьма. Горы трупов в этом фильме не взывают никакого сочувствия, а скорее - истерический смех. Ну а неполиткорректные высказывания в суде – это вообще удар всему современному масс-медия. Каракс с легкостью и непосредственностью обвиняет все и вся, причем обвиняет вполне заслуженно. Это сделали вы, люди, это, простите, ваши фекалии. Суди их не суди, а все судить будете самих себя. В общем, такое кино имеет место быть и даже быть должно. Смеющееся над тем над чем, по непонятным причинам смеется нельзя. Дерьмо появляется ниоткуда и уходит в никуда, даже если его хотят повесить, при этом оно величина постоянная и где будет его следующий удар – вопрос открытый, но что он будет – вопрос решенный. 8 из 10 Глава третья. Банальная. Как известно – начало пол дела, конец – всему голова. Так везде от производства туалетной бумаги до съемок кино. Конец частенько оттеняет все недостатки в основном содержании и иногда лишь он формирует мнение. В случае с Гондри конец спас ситуация, у Каракса он просто не мог быть плохим, в «Потрясая Токио» как не хотелось - конец оказался наигранно-предсказуемым, что сказалось на впечатлении и от всего в целом. А ведь начало было много обещающее. Казалось, что режиссер сейчас возьмет и создаст в замкнутой клаустрофобичной квартире театр одного актера – добровольного затворника современного мира. Затворника, а по сути беглеца от реальности, который в несовершенстве создал хрупкое совершенство, которое так и хочется разрушить. Но надежды не оправдались. Мальчику помешала девочка, а точнее кусочек её оголенной кожи. В любовь в этом фильме верится с трудом. Скорее – это просто животное желание самца , 10 лет не видящего самку. Да и самка какая-то киборгоподобная. Тема весьма распространенная и порядком поднадоевшая во всем азиатском кино, взять хотя б еще одного корейца Пак Чхан-ука. Драмы–заточения не получилось. А получилась банальная историю о современных людях, забывших об общении и «настоящих» чувствах. Только почему-то эти чувства вызываются нажатием на кнопку «Love», а не чем-то из области иррационального. От такого слащавого конца реально тошнит и хочется еще разок перемотать и посмотреть на «Дерьмо». Единственно, что странно – это полное отсутствие упоминания об интернете, наряду с повсеместным упоминанием современных технологий. Наверное, тогда бы добровольное заточение не было б таким уж заточением, а было скорее иллюзий, чего зритель бы не простил этой и без того слабой картине. Встряски так и не случилось. Зевота – вот что смог вызвать режиссер, под конец испортив и без того не шедевральное «Токио!». 5 из 10 Эпилог Ну а после проверки сочинения вспомним нашу советскую «среднеарифметическую». (7+8+5)/3=6,666666666666666. Для тех, кто читает с конца. Любите Гондри смотрите «Дизайн интерьеров», любите неоднозначное и хорошее кино – ваш фильм «Дерьмо», никак не можете забыть милашку Ди из «Титаника» – мотайте на «Потрясая Токио», ну а остальным полезно увидеть все три вещи, потому что для человека всегда нужно что-то с чем-то сравнивать. 6,7 из 10

Мы, ну ладно, и я в том числе, привыкли смотреть фильмы входящие в определенные категории, например, либо драма, либо фантастика, либо фантастическая драма(родина жанра - Индия),но здесь фантастика предстает как само собой разумеющееся, протекающее как река перед нами, за которой мы наблюдаем и всплывающая в самых неожиданных действах так, словно это настоящие явления. Предполагаю 1 и 3 истории будут большинству ближе и понятнее, чем вторая, неприятная в эстетическом смысле, но стоящая просмотра или хотя бы терпения, чтобы перейти к интересной романтической третьей повести. Третья история в стиле 'говорящий со зрителем',напоминает мне Чунгкингский экспресс, который также умело разговаривал. Подчеркну не отрицательные странности фильма, как у большинства представителей этого кинематографа, а положительные и с долей иронии. Думаю в первой и третьей историях смотрители найдут свои личные ответы, я бы ответила на первую 'Любят за то, что человек такой вообще существует и этим самым дает тебе себя, а не за то, что он самый лучший. И она получила способ быть тем без кого не быть, но но но! делать это как воздух или.. ., думаю этого она и хотела всегда',а вот второй рассказ содержит ответы, затрагивающие, ну как же без этого, мир наш земной, населенный плохими людьми. Думаю(а я всегда это делаю и пишу когда делаю это) здесь 'Мы изнутри, под маской благородства и, если прислушаться, то обвинитель говорит то же что и Д.,только на 'вежливом' языке'. В тут можно найти еще куча всего о людях. В третьей и копаться не нужно - О, неужели - там все довольно ясно. Третья история, немного банальная в конце - на мой вкус, любящий взаимосвязь с персонажем, лучше остальных и по обертке и по конфетке внутри, но все, несомненно, несут оригинальную подачу.

когда-то увидела афишу с таким интригующим названием и на следующий день оказалась в кинотеатре. К моей радости и к сожалению моих соседей, оно было еще с субтитрами=) Так что к началу показа я была полна надежд и фильм себя полностью оправдал. Давно я не видела такого яркого и качественного артхауса. Один фильм объединяет три идеи, совершенно разные, но вместе с тем тесно переплетенные с нашей жизнью. Особенно поразил последний - Токиотрясение. Где-то встретила выражение 'перенасыщение цивилизацией' и она как никогда подходит к этой произведению. Но нельзя всю жизнь прятаться, как улитка в раковине! И, если честно, третий фильм был как глоток свежего воздуха после второго. 'Дерьмо' не менее сильный, но не любит большинство людей (и я в том числе) смотреть грязной и жестокой правде в лицо. А тема первого фильма вроде бы банальна - место в жизни, но такого воплощения этой идеи точно нигде не найдешь. Стул... а может оно и к лучшему? Капелька сюрреализма, нотка абсурда и меланхолии, приправленная восточным колоритом - это и есть Токио! Но это кино говорит о жизни больше, чем любой реализм... 9 из 10

Три директора, три фильма, три причины переосмыслить переезд в Токио. Все три сегмента имеют свою уникальную историю. В 'Дизайн интерьера' Гондри - витые метаморфозы, через историю японских бездельников c сюрреалистическим поворотом, в неоднозначном 'Merde' (c французского «Дерьмо») Каракса - бессмысленная ярость, через историю сердитого гнома, подземного обитателя Токио, и конечно «Токиотрясение» Бона, с трогательной эмоциональной составляющей, пускай и имеющей довольно слащавый финал, через историю апокалиптического романа о человеке, боящемся выходить на улицу, в России таких принято называть «инженерами программного обеспечения». Пожалуй единственный вопрос возникающий после просмотра заключается в том, что действительно ли все эти фильмы отражают актуальные аспекты современного Токио? «Хикикомори», из шота Джон-хо Бона, по-видимому является достаточно реальной эпидемией, что касается отрезков Леоса Каракса и Мишеля Гондри, то они кажутся более сознательно фантастичными, чем есть на самом деле. Но все истории объединяет, пожалуй, то, что они являются посторонним взглядом на понимание и представление японского мегаполиса.

Непонятное, леприконоподобное существо, с рыжими космами и бельмом на глазу (Дени Лаван), вылезает из канализации. После этого уродец шаркающей походочкой, сопровождающейся музыкой из японского блокбастера 'Годзилла против Мехагодзиллы', идёт по улицам Токио, и совершает нахальные пакости. Сначала в виде банального хулиганства, в дальнейшем на уровне мирового терроризма. Повседневная жизнь мегаполиса нарушена, общественность шокирована, полиция приведена в боевую готовность. В итоге злоумышленник схвачен. Оказалось, что пойманный субъект не от мира сего. Разговаривает на странном языке, состоящем из нечленораздельных фраз и непонятной жестикуляции, питается исключительно денежными ассигнациями и императорскими цветами (Хризантемами). Но даже у такого товарища есть право на объективный суд и защиту... Французский адвокат по имени Воланд, один из трёх людей в мире, которые знают диковинный язык обвиняемого, решается выступить защитником уродца и даже узнаёт его имя. Зовут существо Мерд, что созвучно французскому слову 'дерьмо'. Каракс снял, пожалуй, самую провокационную и дерзкую из трёх короткометражек, составляющих 'Токио!'. Создаётся впечатление, что две другие даны лишь для сравнения. Конечно, лента метафорична, и как у любого настоящего произведения искусства, у 'Дерьма' могут быть десятки интерпретаций. Потому мы не сильно настаиваем на своей трактовке... но кажется, что режиссёр попросту ненавидит окружающий мир и хочет сказать: 'Сколько бы вы ни прятали своё 'дерьмо', рано или поздно оно вылезет наружу, и тогда вам мало не покажется!' Да и само общество, чем оно лучше этого 'дерьма'? Даже убийце люди начинают поклоняться, как Мессии. После поимки Мерда у него появляются сторонники, люди создают религию Мерда, тем самым превращая его в идола миллионов. Каждый видит в Мерде что-то своё. Американцы - террориста из Аль-Каиды, сибирская бабушка - пропавшего сына Игоря, японка - сектанта Аум Синрикё, финн - педофила из порнофильма. Что делает образ дерьма собирательным, общечеловеческим. В пользу этого прочтения говорит и то, что, несмотря на географическую привязку, место действия короткометражки условно. История, рассказанная Караксом, с таким же успехом могла произойти в любом другом мегаполисе мира, будь то Москва, Лондон, Париж или Сидней. Месье Мерд появляется 'из ниоткуда' и точно так же уходит 'в никуда'. И он не считает себя виновным. Для него дерьмо - это окружающие, они уродливы, а он прекрасен. На вопрос прокурора, видел ли он своё отражение, Мерд отвечает, что его бог запрещает ему смотреться в зеркала, но его матушка говорила, что он красивый малыш. Какая ирония! Каракс высмеивает современное общество, которое решает осудить дерьмо, но не может осудить само себя. А для этого нужно просто взглянуть в зеркало. 8 из 10

Заинтересовался проектом, еще только когда он вышел в прокат, но посмотреть, к сожалению, удалось только сейчас. Вопреки некоторым сомнениям он в итоге очень понравился, оказавшись намного лучше ожидаемого. Фильм состоит из трех новелл, связанных между собой только местом действия – Токио. Что самое смешное, ни один из режиссеров не является японцем (только два француза и кореец), что не помешало отлично воссоздать атмосферу этого очень странного города. Несмотря на то, что сюжетно они тоже никак не связаны, стили режиссеров совершенно разные, но фильм получился цельным. А теперь обо всем по порядку. Новелла первая. «Дизайн интерьера». Эту историю снял небезызвестный Мишель Гондри, чье творчество мне очень симпатично. Не сказал что она лучшая, но однозначно достойна внимания. Это самая меланхоличная из историй и как ни прискорбно, самая скучная. К ритму привыкнуть тяжеловато, никакой драматургии и в помине нет. Зато есть отличное внимание к мелким деталям, нестандартные характеры персонажей (одна из самых странных лав-стори на моей памяти) и неожиданный сюрреалистичный финал. Основная мораль заключается в том, что люди разучились слушать других людей и относятся к ним как к вещам. Отлично сыграла Аяко Фуджитани. Новелла вторая. «Дерьмо». Эту историю снял мало знакомый широкой публике французский режиссер Лео Каракс (как ни странно, именно благодаря нему я и заинтересовался альманахом), для которого это стало своеобразным возвращением в кинематограф (до этого он не снимал около девяти лет), чему я очень рад. Смотреть эту новеллу, по правде говоря, несколько скучновато, но впечатление производит неизгладимое. Уже из названия становится понятно, что это весьма неординарная история. Лично меня она поставила тупик, по мне так в ней основная мораль заключается в том, что люди просто не хотят понимать друг друга. К тому же это и мощнейший стеб над терроризмом (главным образом над реакцией людей на трагедию 11 сентября 2001). А еще в ней великолепная режиссура, чувствуется огромный талант постановщика к созданию своеобразной гипнотической атмосферы, трудно это объяснить, но это так. А еще тут отлично сыграли Дени Лаван и Жан-Франсуа Бальме. Третья новелла. «Токиотрясение». Эту историю снял ныне набирающий обороты корейский режиссер Джун-хо Бон (или Пон Чжунхо), чье творчество меня очень даже интересует. Эта новелла однозначно лучшая из трех. Ее очень интересно и легко смотреть, несмотря на медленный ритм повествования и небольшое количество событий (главный герой всего лишь боится выйти на улицу). В ней просто потрясающая режиссура, большое внимание к деталям, красивый видеоряд и отличный сценарий. Смысл всей истории заключается в том, что не надо бояться и скрываться от других людей, а еще каждому нужна своя эмоциональная встряска. К тому же чувствуется большая любовь режиссера к своему делу, это еще и самая добрая и душевная новелла в фильме. А еще тут прекрасно сыграл Теруюки Кагава. Вывод: очень мощный и нестандартный альманах с прекрасной атмосферой и стильной реализацией. На любителя, но всем советую! Оценка: 10 из 10

Мишель Гондри У него получились эдакие французские японцы с их эстетическими проблемами. Первая часть новеллы довольно прозаична - диалоги, по нарастающей указывающее на беполезность существования девушки. Вторая - сюрреалистична. Бесполезность человека вполне может превратиться в полезность стула. Другой режиссер преподнес бы этот сюжет в драматическом тоне, возможно с намеком на экзистенциализм или же в духе Кафки. Но у Гондри это скорее 'невыносимая легкость бытия'. Если ты и так играешь роль стула, то почему бы им не стать? Может, почувствуешь себя легче. Лео Каракс Это вообще гениально! Сверхдикость и человек-дерьмо, поедающий деньги и цветы. Кстати, принципиальный очень - маму оскорблять не даст. Концепт вроде бы и прост: дерьмо (ни на кого) не повесишь. Но это только частичка, там вообще каждый эпизод очень даже вместительный. Арт-социалка очень даже. Тем более с юмором-то, с юмором дядька! Джун-хо Бон 'Если одному хикикомори нужно встретиться с другим хикикомори, есть только средство.' Вот от этой короткометражки у меня неоднозначные впечатления. С одной стороны - отличная идея, актуально и метафорично, с другой - к концу свели все к попсовости. Чем и перекрыли всю метафоричность. Просмотром довольна страшно: не ожидала от фильма с названием 'Токио' (аллюзии на все эти Нью-Йорки, Парижи и Москвы, которых любят - фильмы, ориентированные на массового зрителя) такой арт-хаусности. 9 из 10

'Токио!' - это история вылезшего из канализации японской столицы поедателя хризантем и разбрасывателя гранат по имени Мерд ('дерьмо' по-французски, играет его Дени Лаван) от Каракса. Это история бесполезной девушки и её парня - претенциозного режиссера от Гондри. И еще это забавное проникновение на территорию отгородившегося от всего мира хиккикомори (что это? смотрите фильм!) от корейского режиссера Пон Чжун Хо. Этот трибьют можно провести по разряду комедий, но комедий особых, не заставляющих хохотать, но оставляющих свой след. Две относительно простые новеллы - Гондри и Пон - обрамляют в этой трилогии настоящий бриллиант. Долгожданный для небольшой кучки поклонников новый фильм Лео Каракса получился на загляденье и доказал - его автор всё так же сильно несогласен с привычным порядком вещей, как и двадцать пять лет назад. И борется с ним всё тем же способом - снимая 'отповедийное' кино высшего сорта. Рассказывать, чем на деле пахнет короткометражка от Карракса - значит портить всё потенциальное удовольствие от ее изысканной загадочности и недосказанности. 'Дизайн интерьера' Мишеля Гондри не обладает силой оборванного на полуслове крика отчаяния, но зато исследует природу самых обычных трудностей жителей мегаполиса. Поиск своего места, выбор приоритетов, попытки утвердиться в качестве человека в городе, где порой важнее оказываются предметы. Оба француза явно (или скрыто, кому как) цитируют классику, пусть и в совершенно разной манере, но с явными намеками в сторону 'новой волны'. Любовное приключение затворника, разворачивающееся за 30 минут 'Токиотрясения', построено на простых образах и символах, контрастах и переходах. Но, как и в первых двух частях, здесь присутствует юмор с грустинкой от человеческого одиночества среди миллионов себе подобных. Одиночество - явный лейтмотив 'Токио!', выделяющий фильм среди прочих 'городских альманахов'. Едва ли такая подогнанность всех 'элементов' случайна. То ли работа продюсеров, то ли режиссеры сговорились...

Читай между иероглифов Смелый авангардный триптих. Три аллегорические истории из современной жизни. 1-ая история: молодой кинорежиссер добивается первого успеха, его девушка видит, как парень меняется на глазах, романтика исчезает из их отношений, недавняя возлюбленная внезапно ощущает себя не более чем предметом мебели, который можно всегда переставить в другой угол или обойтись вообще без него. 2-ая история: безумный россиянин терроризирует Токио, он - настоящее воплощение всего животного в человеке. Не даром его зовут Merde (дерьмо). Это персонаж - нечто среднее между черепашкой ниндзя и человеком-жуком из 'Людей в черном'. 3-ая история: люди в мегаполисе настолько разобщены и психологически подавлены, что решают больше не покидать своих домов. Все что необходимо для жизни можно заказать по телефону с доставкой. Наверно только землетрясение может заставить добровольных отшельников выйти из анабиоза и посмотреть в лицо реальности. Отличное сочетание хорошей смысловой нагрузки, метафорической образности и юмора. Возможно эти три зарисовки, кроме прочего, представляют собой оригинальный взгляд на ключевые христианские ценности: веру, надежду и любовь. 10 из 10

Двое приезжают из провинции в столицу, чтобы пробиться как-то в жизни. Они находят приют у подруги с надеждой быстро обзавестись собственным жильём и работой. Они не хотят быть ей обузой. Они пока не знают, как это непросто – стартовать в большом городе с нуля. Он – начинающий кинорежиссёр, который привёз в Токио свой «новаторский» фильм. Она – его девушка, всё ещё находящаяся в поиске себя. И вроде бы обычная мелодраматическая история, и вот подкатывает отчаяние, и вот растёт напряжение во взаимоотношениях героев, и вот у Неё появляется повод для ревности, и токонапряжённо накаляются страсти, как вдруг! Я не поверил своим глазам, транслирующим мне в мозг происходящее на экране – настолько это было непредсказумо-необычно-удивительно-странно-парадоксально-инопланетно. И при этом настолько же это было и философски. Явление странной метаморфозы заставило задуматься и даже как-то переиначить представление о таких понятиях как «польза», «самоопределённость», «место человека на земле». Весьма поучительная история. Вторые полчаса посвящены вылезшему из Токийской канализации, отдалённо напоминающему человека, дерьму – метафоре всех наших самых низменных пороков – психованному мизантропу, питающимся деньгами и цветами. Сложно передать словами игру актёров в этой новелле – это надо видеть – я поверил в существование того языка, на котором они общались. И они и смешили, и пугали меня оба двое. И это тоже было мощно. Третий фильм – он про силу любви, как повода для подвига, сметающую на своём пути все человеческие и природностихийные препятствия на пути к своей цели. Очень необычные, качественно продуманные, смысловонагретые истории в исполнении профессионалов от кино. 10 из 10 и Токио! отправляется в копилку «Киношедевров».

Прекрасный фильм. Три истории, очень гармонично сочетающиеся. И дело главным образом не в месте действия. Дело в страхе, пронизывающем все три части. История первая. Страх перед большим городом, неопределенностью, людьми. Спасение приходит неожиданно - героиня становится стулом. Она полезна, она нашла себя. История вторая. Страх перед вторжением извне. Очень абсурдно, что и доказывает бессмертие ирландца-террориста из канализации. История третья. Апофеоз. Страх перед людьми. Спасение - затворничество. Стены из пиццы и рулонов туалетной бумаги, сложенные с завидной педантичностью. Стереотипно, не так ли? Оказывается, главный герой не одинок в своем страхе. Мегаполис опустел. Только настоящее потрясение может что-то изменить. 10 из 10

Город. Токио. Для меня Токио всегда был синонимом мегаполиса, огромной машины, пожирающей окрестности и людей, который зачастую добровольно заключают себя внутрь этого пугающего существа. Включая этот фильм, я ожидал увидеть нечто пугающе-завораживающее, что-то, что могло бы мне хоть немного объяснить и показать Японию и, в частности, сам Токио. К своему удивлению, я получил немного больше, чем ожидал. Если сравнивать этот фильм с альманахом 'Париж, я люблю тебя!', в котором город был показан с разных точек зрения, в разных тонах и настроениях, да так, что после просмотра можно было с гордостью сказать: 'Я действительно видел Париж, потому что видел его глазами настоящих художников'. В 'Токио!' же совсем мало картин, городу будто бы забыли добавить индивидуальности, что, как ни странно, пошло только на пользу фильму. Три истории, рассказанные разными режиссёрами, в сущности об одном: о поиске себя самого и о, почти маркесовском, одиночестве человека среди людей. Токио предстал как нечто универсальное, как символ любого крупного города, как сборник стихотворных образов современной жизни, где юмор почти всегда чёрный, где мистические образы уживаются с повседневностью, где есть место всему, но иногда не остаётся места человеку. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?