отзывы и рeцензии

Десятый человек: отзывы и рeцензии

Энтони Хопкинс. По сути одним только этим именем можно было и закончить. Но это не просто актер, это актер с большой буквы. И это не вызывает у меня никаких сомнений. К большому сожалению я мало видел его работ в более молодом возрасте, можно добавить почти не видел. Но картина британского постановщика Джека Голда -'Десятый человек' - снятая по одноименному рассказу Грэма Грина открыла для меня иного, нового, 'другого', еще не 'психологического' но уже трагического Энтони. Актеры бывают разные, одни добиваются признания и успеха у зрителей благодаря напряженной, долгой работе над собой и своим образом. А другие уже с рождения обладают сумасшедшим, необъятным, невероятным талантом, они интуитивно знают как покорить публику. Хопкинс один из ярчайших представителей этого актерского типажа. Этот кинофильм, хотя вернее этот телеспектакль, рассказывает зрителю грустную историю о очередной сломленной второй мировой войной судьбе, о французском адвокате случайно попавшем в тюрьму-концлагерь, и во время нацистской 'децимации' ему выпадает жребий быть расстрелянным. Напуганный главный герой предлагает все свое состояние, деньги и землю любому, кто согласится взять участь на себя. И тем самым спасает себя и жертвует другим. С одной стороны постановка Голда дает понять, что напуганный человек способен отдать все, лишь бы сохранить свою жизнь. Но с другой стороны он глубоко проникает в психологию узника, пытается разворошить внутреннюю 'структуру' главного героя. Когда человек невиновный и приговорен к смертной казни, можно понять его страх, отчаяние, попытку уцепится за любой 'прутик' чтобы выкарабкаться. Но с другой стороны Голд как и британский драматург Грин пытаются понять, эксперементативно проанализировать природу трусости, так часто высмеиваемую в кинематографе, в литературе и театре. В произведении Грина трусость героя - адвоката Жана Луи Шавеля выглядит более низко, как то слишком меркантильно, как было сказано в произведении - 'обычный адвокат', чем в телеварианте Голда, и только ближе к середине рассказа мы начинаем видеть в нем положительные стороны, больше 'человеческого',больше 'возвышенного ', больше чего-то светлого. В варианте же Голда персонаж Хопкинса положителен от начала до конца, он просто напуган, и напуганным он проявляет страх, животный инстинкт. Это не портит впечатления, хотя и несколько меняет полюс, вектор впечатления от прочитанного. Что касается игры главного направляющего 'звена' этого потрясающего телеспектакля -Энтони Хопкинса - то он великолепен. Его Жан-Луи Шавель - Блестящая, очень эмоциональная, глубокая характерная роль. Внепространственное и внутриличностное проникновение в характер и необъяснимый парадокс его медленной но незабываемой мимики, глубокого осуждающе-понимающего взгляда многое говорят о личности главного героя Хопкинса, ставшего несправедливой жертвой нацистского режима. Конечно это не 'Молчание ягнят', до него как и до великого триумфа Хопксинса оставалось ровно 2 года, но здесь он до простого замечателен, уже здесь прозвенели те 'звоночки', сделавшие его бессмертным в 'Молчании ягнят' тонкая игра на зрительских эмоциях просто примагничивает зрительское внимание, артистическая манера в некотором смысле 'дергать' по струнам чувств зрителей достойна если не восхищения -внимания однозначно ! Не любить этого актера невозможно, также как и ненавидеть. Его личность сложна и неоднозначна. Им можно только восхищаться ! Талантливая, глубоко играющая на людских чувствах телепостановка Джека Голда, увы так и оставшаяся на задворках телевидения, возможно и не является общепризнанным шедевром, но отдать дань уважения профессиональному режиссеру, и блестящему актеру нужно. Все-таки номинации на золотой глобус даются далеко не каждой третьей ленте. А этот фильм, на мой взгляд заслуживает куда большего, чем он имеет на сегодняшний день. 10 из 10

Фильм Джека Голда «Десятый человек», по книге Грэма Грина, /точнее по сценарию Грэма Грина/, «Десятый». Фильм об обыкновенном человеке, волею обстоятельств поставленном перед непростым выбором, поступить по совести, или умереть. Джек Голд, английский режиссёр, начинал редактором фильма, потом снимал документальное кино, потом телевидение, драмы. Грэм Грин английский писатель, начинал журналистом, потом отошёл от журналистики в пользу литературы, объездил весь мир, был во многих «горячих» точках, работал в британской разведке. Несколько раз был нобелевским номинантом, в своё время оказался от ордена Британской империи. В кино не дилетант, /писал сценарии и кинообзоры/. Вторая Мировая. Франция. Относительно преуспевающий адвокат Жан Шавель, /Энтони Хопкинс/, попадает в облаву. И стаёт одним из заложников, которых регулярно расстреливают в острастку местному сопротивлению. Он вытягивает свой жребий, /заключённым было предложено провести жеребьёвку, расстрелять решено каждого десятого/. Шавель не готов умереть, /а кто готов/, и предлагает всё своё недвижимое и наличное имущество в обмен на жизнь. Сделка состоялась, умер другой, а Шавель был освобождён и вернулся домой. Нищим и морально опустошённым. В его уже бывшем доме, в Сен-Жан-де-Бринаке живёт сестра, /Кристин Скотт Томас/ и мать, расстрелянного вместо Шавеля молодого парня, по кличке Январь. Неплохой вроде человек, в критический момент своей жизни проявил слабость. Жизнь продолжилась, а чувство вины осталось, чувство собственной неполноценности осталось. Ставишь себя на место главного героя, невольно, подсознательно, примеряешь на себя эту человеческую боль. Понимаешь же, не супермен ты, самый обычный человек, как все. Время виной тому?, катаклизмы общественные?, а когда скажи иначе было, когда времена исторические не переломными были. И будь ты хоть сто раз, такой как все, свой крест самому нести придётся и отчёт перед своей совестью, /если наличествует оная/, самому держать. Шавель, не открывая своего имени, остаётся жить в бывшем собственном доме, /в качестве прислуги/. Вот такой пикантный оборот, Шавель любит женщину, которая принимает его за другого, в то время, как ненавидит и мечтает убить его настоящего. «Вы просыпаетесь от боли, думаете одно, а оказывается совсем другое» © /цитата с фильма/ Вы рождаетесь, /мы все в один прекрасный момент/, родились на свет, и он прекрасен этот мир, /первое время/, пока ты молод и глуп. Думаешь одно, думаешь другое, а тут такое, что в самом страшном сне не приснится. Такова жизнь. Но вопрос не в этом, вопрос в другом, каков ты в этой жизни. Каков ты в этом бурлящем и истекающем кровью мире. Постарайся отстранёно взглянуть на свои неуклюжие попытки жить. На то, как мы с тобой доказываем миру свою силу, свою любовь, свою преданность, свой ум, доказываем и никак доказать не можем. Нет, мы пытаемся доказать совсем другое. Доказать, что не боимся смерти. Вроде бы как себе доказываем. При том, что это не личное, /об этом фильм, об личной ответственности за своё моральный облик на заключительном этапе жизни/. Поскольку в этом мире не может быть личного, /хочешь, не хочешь, а придётся к этому дойти, и желательно своим умом/. Уж, коль родился, и живёшь на свете этом. Смерть — это не личное дело умирающего: не просто последний вздох — и конец, только шепот, звон стакана, скрип половиц, шум льющейся в раковину воды. Смерть была как срочная операция без ассистентов или как роды, когда каждую минуту готов услышать крик новорожденного; но слышишь в конце концов всего-навсего мертвую тишину: завернут кран, стакан больше не звенит и не скрипят под ногами половицы. © /Грэм Грин «Десятый»/