На последнем дыхании: отзывы и рeцензии

Roleder • 8 июля 2024 в 09:58

Доносчики доносят, воры воруют, убийцы убивают, а влюбленные любят друг друга.

Фильм На последнем дыхании Жана Люка Годара - одна из главных икон новой французской волны. Фильм, в котором Годар на зло классическому французскому кинематографу того времени нарушает все правила и законы кино и таким образом изобретает его заново. Сюжет, повествующий о том, как французский гангстер влюбляется в американскую студентку с трагический развязкой, подсмотренный в обожаемом Годаром нуаре, по сути абсолютно не важен. В этом парадоксе и заключается революционность данного фильма. Документальная камера и рваный монтаж будто должны создавать ощущение реализма происходящего, но герои фильма насквозь искусственны - они как будто играют роли в своей жизни, реплики которыми они обмениваются наполнены казалось бы глубоким философским смыслом но на самом деле ничего не значат для самих героев. Порой кажется, что они просто прочитали их на полосах газет или услышали на показах американских фильмов. Вокруг мир населенный циничными обитателями: кидалы, мошенники, беспринципные полицейские, писатель, который не отвечает на действительно важные вопросы. Весь этот калейдоскоп бессмысленного движения обрывается выстрелом в спину. Годар на мой взгляд создал первый по-настоящему постмодернистский фильм, его цель не смысл, не история, а сам кинематограф как медиум. Важно то, что происходит в моменте, сейчас и то, что это вызывает эмоцию у зрителя. Кино - это отражение отражений, поток энергии остановить который может только смерть.

Queen Renata • 3 мая 2012 в 17:50

Если вам не нравится море, если вам не нравятся горы, если вы не любите жизнь, то идите к черту. (с)

Незамысловатая история молодого французского преступника Мишеля (Жан-Поль Бельмондо) и юной журналистки из Нью-Йорка Патрисии (Джин Сиберг) цепляет глубокой философичностью, почти документальной жизненностью и (как ни парадоксально) совершенно киношной выдумкой. Введенный Годаром в моду рваный монтаж и цитаты из американских фильмов, символы, афоризмы делают картину похожей на лоскутное одеяло. Бесконечно обаятельный, по-американски острый и по-французски трогательный фильм Годара потрясает непонятным образом. Такое ощущение, что режиссер снимал так, как жил его главный герой - ни о чем не заботясь, наслаждаясь каждым мгновением жизни; как будто жил 'на последнем дыхании' и снимал так, будто его тяжело ранили и ему осталось жить 3 минуты. Познакомимся с персонажами Образ Мишеля очень точен - бунтовщик без причины, но с последствиями. Это человек без определенного места жительства, транспорта и денежных средств, который приезжает за деньгами в Париж, где у него много врагов. Личность, у которой есть страсть к жизни и вкус к хорошим вещам. Он живет на полную катушку и не особо заморачивается по таким 'пустякам', как сознательность и ответственность. Когда главный герой нелепым образом убивает полицейского по пути в Париж, становится ясно, что мало врагов у такого человека быть не может. И в столице Франции начнется неторопливый бег от полиции все время на грани попадания к ним в руки под легкую музыку в ритме авантюрной прогулки; а может и от самого себя. Но от себя, как известно, не убежишь... С первых кадров Мишель вызывает двойственное чувство. С одной стороны Бельмондо имеет природное обаяние, харизму, что притягивает и вызывает симпатию; с другой - его персонаж, казалось бы, должен давить как раз на противоположные чувства и быть отвратительным. Он ворует деньги у влюбленной в него девушки, убивает полицейского, а украденные машины меняются чаще, чем перчатки. Образ Патрисии создан великолепно. Она - не зло в чистом виде, но ее негативное значение велико. Патрисия сама по себе не творит ничего плохого; другое дело - что делают из-за нее. Сначала может сложиться образ чувственной и абсолютно свободной девушки, готовой на все ради главного героя. Но на самом деле все не совсем так. Ее мысли и чувства запутаны. Она не понимает важных вещей или понимает, но слишком поздно. Сразу вспоминается отрывок интервью с писателем: - Что хотите достигнуть в жизни? - Стать бессмертным и умереть. И девушка задумывается. Можно сказать, что все что вызывает в ней Мишель - это искреннее, а остальное становится ложью. Все заумные фразы, позаимствованные из модных книжек, постеры в ванной и т.п. - это лишь жалкое подобие жизни. А Мишель настоящий. Это сильно привлекает. Но в то же время ее пугает его избыточная искренность. Привыкнув жить в мире лжи, непросто выбраться из грязи. Она нездешняя. Ей чужды французы. Хоть поначалу связь с Мишелем выглядит естественно, страх расставляет все по своим местам. Финальные 10 минут настолько грустные, что невозможно сдержать слез. Пробежка Мишеля до перекрестка трогает очень сильно. 'Грусть - это глупо. Я выбираю небытие. Это не лучше, но грусть - это компромисс. А мне нужно все или ничего'. Колоритный Бельмондо, очаровательная Сиберг, странная история. Фраза, произнесенная главным героем о том, что 'доносчики доносят, воры воруют, убийцы убивают, любовники любят', замечательно характеризует этот фильм - настолько он прост и в то же время великолепен в своей непосредственности.

Кинопоиск • 29 января 2010 в 10:14

Моя любимая классика забытого вами великого кинематографа. 3 часть.

Счастье не купишь за деньги. Но счастье – это не все. Джин Сиберг. На последнем дыхании (я люблю этот фильм) Он умирает. Она живет. Она умерла очень давно. Он до сих пор живой. Все в черно-белых тонах. Только вдалеке сидит великий режиссер Жан-Пьер Мельвиль, он просто смотрит. Он как Тинто Брасс. Только все в черно-белых тонах… Он разрушает все вокруг. Она разрушит только его. Он убивает, он убегает от всех, а она просто продает газеты. Она действительно просто продает газеты. Об этом знает великий режиссер Бернардо Бертолуччи. Посмотрите его фильм Мечтатели, и вы тоже будете об этом знать. И тут они встречаются. Все будет хорошо? Конечно, нет, в самом конце он будет улыбаться… Это было очень давно. У меня есть диск с фильмами Жан-Люк Годара. Я начал изучать его творчество именно с этого фильма. Он первый, он знаковый, он очень простой, он гениальный. Годар снял фильм на все времена. Фильм не для всех, но в кавычках про каждого. Кто-то сказал, что это была настоящая волна. Наверное, он прав, французский кинематограф процветал. В те времена, он был пропитан сексом. Вы только посмотрите на актрису Джин Сиберг – она настоящая красавица. Я люблю ее. Годар сделал все правильно. Про этот фильм сказано очень много. Он есть во многих книгах. Он есть в этом мире. Он есть во мне. Я просто скажу, посмотрите этот фильм. Я буду любить тебя на последнем дыхании… Спасибо. 10 из 10

AntonRedHead • 4 ноября 2017 в 18:14

Трусость - главный человеческий порок

Смотря 'На последнем дыхании' с первых минут, задаёшься вопросом - 'Здесь точно будет нечто необычное?'. Всё-таки то, что француз Годар отчасти перенял стилистику Голливудского кино, отрицать нельзя. Однако это - лишь поверхностное ощущение, но обо всём по порядку. Фильм снят в 1960 году во времена расцвета так называемой новой волны французского кино, подразумевающего под собой, в первую очередь, достаточную нетривиальность сюжета с неожиданными завязками и развязками. Начало концентрируется на Мишеле Пуанкаре - наглом и харизматичным прожигателем жизни, сыгранным актёром Жаном-Полем Бельмондо. Среди стороннего от картины контингента, ходит мнение, что Мишель косит под великого американского актёра Хамфри Богарта, и в фильме есть крохотная отсылка к нему. Оттого, видимо, главный герой столь наглый и харизматичный, плагиатящий образ Богарта в жизни. Второй центральный персонаж фильма - Патриция Франкини - студентка Сорбонны, подрабатывающая раздачей газет. В отличие от Пуанкара, она менее решительна и более утончённа, ей не нужны пылающие и опасные приключения, которыми живёт её друг, угонщик автомобилей кстати. Им-то и посвящена картина, их взаимоотношениям на фоне криминалитета молодого человека. Не имеет большого смысла говорить, что фильм начинается с убийства полицейского, совершённого Мишелем. Это наверняка сделано лишь чтобы дать начало процессу. В целом, это преступление не меняет сути вещей, Мишель как был, так и остаётся вольным скитальцем-романтиком: то заявится к одной из подружек занять денег, то пойдёт выбивать долги, то встретит Патрицию и предложит ей бросить всё и отправиться в Италию. Для него такое в порядке вещей, да и кажется спонтанным. Возможно, отношения этих двоих - тоже случайность. Была ли в них любовь - вопрос ещё более спорный. Пуанкар постоянно признаётся девушке в любви, а та никогда не уверена ни в чём. Причём мне кажется, что любовь была, но ей просто не было места в этой истории. Даже если они оба хотят вольной и дикой жизни, даже если бы не случилось никакого убийства полицейского, ужиться такой паре оказалось бы непростой задачей. Этому есть несколько объяснений. Во-первых, это диалоги. В фильме их присутствует несметное количество, и каждый раскрывает душу молодых людей чуть ли не сполна. Самый запоминающийся своими цитатами (да и продолжительностью) произошёл в гостиничном номере Патриции. Вот тут-то и стоит обострить внимание на словах. Хоть и слушать их интересно, сомневаешься в адекватности всех вещей. Они оба не могут говорить друг с другом. Например, в то время, как Патриция хвалебно отзывается о великом американском писателе Уильяме Фолкнере, Мишель так и норовит залезть к ней под юбку и на вопросы типа 'Как ты относишься к такому-то произведению?', он отвечает - 'Я хочу ласкать тебя'. Пылкий Пуанкар мог бы бросить её в любой момент и уйти развлекаться с другой. Причём столько не из-за робости героини, сколько из-за её лицемерной глупости. Несмотря на начитанность, она постоянно спрашивает у Мишеля значение не самых мудрёных слов. Из таких ли героинь в культуре, конечно, не появился образ глупой блондинки, но и не исчез уж точно, да и сомнительны тогда и её восхищения Фолкнером - писателем-модернистом. Этот жанр требует огромных сил для прочтения. Во-вторых, Патриция всё-таки уж очень нерешительна, из-за чего вытекает драматическая составляющая картины. Ему не нужна такая девушка, которая не соответствует его же мнению, что трусость - главный человеческий порок. Тут уже сама судьба как бы уберегает их обоих, но из-за молодости и дыма в голове оба никуда не деваются и лишь мешают друг другу. Всё-таки, не любая любовь заканчивается счастьем. Сюжет сюжетом, но не меньшего внимания заслуживает техническая работа над фильмом. Фильм наглядно демонстрирует новую волну во французском кинематографе, да как! В ряде соображений продемонстрирована либо нова, либо к месту подобранная стилистика, которые определили становление движения киноискусства на ближайший десяток лет, на которую будут опираться в дальнейшем и Франсуа Трюффо, и тот же Жан-Люк Годар, и парочка других режиссёров. 'На последнем дыхании' немало берёт от Голливуда: от зажиточных свойств до мелочей. Фильм напоминает что-то из нуара, но есть заковырка, причём очень значительная. Возможно, впервые якобы детектив повествуется от лица преступника, а следователи здесь - лишь статисты. Но передача световой игры и темноты никуда не девают стиль картины, которой подходит это слово 'нуар' (французское, кстати). Также по картине разбросаны элементы жанра, присутствовавшие в каждой картине: и джазовая музыка, и такие мелочи, как одежда героев, периодически предстающих в полосатых рубашках и платьях - ещё показанный в 'Мальтийском соколе' символ, означающий тюрьму, решётку, которой достойны оба. Редко столь много опций Голливуда встречалось в Европе. Однако дело всё равно больше в сюжетной части, которой очень мало равных. Она действительно неповторима и стильна, доказывает, что французы и кино делают модным. Никто не решался до того снимать отношения такими, показывать людей такими. Образ Мишеля Пуанкара перечеркнул любой образ Хамфри Богарта, стал иконой. И Бельмондо блестяще выполнил свою непростую работу по воплощению грязного романтика, который слишком хорош, чтобы умереть, и концовка озадачивает нас, потому что история могла повернуться в сторону Пуанкара, могла. Тут-то и выкидывается пиковый туз из колоды Годара, сделавший картину культовой для всего кинематографа. Каждый может продолжить историю по своему усмотрению, ибо чёткого финала в картине нет. И равных фильму этому практически нет. Его ценность действительно очень велика, так что скромные 7.9 как на КиноПоиске, так и на IMDB кажутся несправедливыми. 9 из 10

Provolochka • 12 декабря 2008 в 05:04

А я вот хочу поступить эгоистично, и не смотря на то, что к этому фильму нужно подходить с точки зрения индивидуальных впечатлений, поделюсь собственным, надеясь не повредить чистоту вашего просмотра. Кино о свободе и несвободе. В некотором плане оно напоминает Мужское-женское, где женщина - олицетворение конформизма и мещанства - поставлена вплотную к мужчине - революционеру и философу. Там тоже постоянно встает этот видимо особенно животрепещущий в те далекие шестидесятые вопрос о свободе личности и о выражении этой свободы. Но как понимает свободу главный герой Мишель Пуакар? Как отсутствие социальных, внешних границ. Он убивает, крадет, задирает юбки женщинам только затем, чтобы показать, что он способен задирать юбки женщинам и потому, что ему этого просто хочется, летит по жизни, принимая ее неким бесконечным вызовом самому себе. Главным пороком он категорично считает трусость, а основной ценностью - свободу. По своему Мишель Пуакар невероятно обаятелен и его безоговорочное следование своим принципам, какими бы они ни были, притягивает зрителя. И тем не менее его свобода - лишь подчинение страсти, призрачному авантюризму, лишь протест, а протест всегда заключает личность в рамки, противоположные тем, которые человек жаждет разбить. В общем, Мишель Пуакар не обладает главным - свободой внутренней, и потому все его действия ведут к неизбежному тупику. Какой выход есть, когда выхода нет? Правильно, смерть. Женщина у Годара часто является выражением компромисса. С самого начала фильма я не ощущала симпатии к главному персонажу, но последние минуты все изменили. Тогда, в потрясающем монологе-диалоге главных героев, говорящих одновременно, мы понимаем их основное различие: он - по-настоящему независим, она же лишь тешит себя видимостью. В нем до конца сохранилась непреодолимая честность, и признание поражения звучит совершенно естественно: 'Я устал. Я хочу спать.' Все кино - это последнее дыхание свободы, с которой я не согласна и которой не принимаю, но мое мнение не имеет значение, ибо не жила в шестидесятых во Франции. 10 из 10

Александра Котова • 16 сентября 2025 в 10:05

Гимн молодости, мечтательности и отчаянию

Это был первый фильм, с которого я начала знакомство с «французской новой волной» и который меня ошеломил. Начиная со стиля главного героя – Мишеля Пуаккара, сыгранного Жан-Полем Бельмондо, образа Патрисии Франкини, которую сыграла Джин Сиберг, заканчивая рваным монтажом, динамикой, диалогами и своими восхищенными мыслями: «А что, так можно было?» Даже спустя 65 лет герои выглядят и одеты так, что им хочется подражать. Образ, сочетающий небрежную элегантность наряду с бунтарским духом, стал знаковым для «французской новой волны», Бельмондо мгновенно превратился в икону стиля. Американская актриса Джин Сиберг идеально изобразила слияние американской амбициозности и французского шарма, которому подражают до сих пор: стрижка «пикси», прямые черные брюки, платье без рукавов, тренч, белые шорты, полосатый принт. Например, Chanel в кутюрной коллекции весна-лето 2021 вдохновлялись образом Сиберг как раз из «На последнем дыхании», в частности, тем самым полосатым платьем, в котором героиня появляется в начале фильма во время ее прогулок по улицам Парижа, где она продает газеты. И поскольку в титрах художник по костюмам отсутствует, напрашивается вывод, что все костюмы были из личного гардероба актеров, Жан-Люк Годар дал полную свободу актерам даже в перевоплощении, отсюда эта удивительная легкость и логичная модность. Бюджет фильма был очень ограничен, во время съемок для динамики использовалась инвалидная коляска, сценарий писался накануне съемочного дня или прямо перед съемкой, пока актеры пили кофе, актеры импровизировали и часто смотрели прямо в камеру, будто общаясь со зрителем. Это все создало ощущение не художественности, а документальности. По поводу этого фильма Тарковский говорил: «Все идет в нарушение классических законов монтажа». От того фильм становится еще более притягательным, новаторским для своего времени, но смотрится и сейчас «на одном дыхании». 10 из 10

eklementieva - 6876 • 18 декабря 2023 в 20:05

Время, разрезанное джампкатами

'Самое скучное кино – то, которое происходит в настоящем времени', говорил Годар. И в своем фильме 'На последнем дыхании' он совершенно лишил зрителя какого-либо представления о течении времени. Мы можем лишь предположить, сколько прошло дней с момента знакомства с героем Жана Поля Бельмондо до финала. Наверное три, но это не точно. Мы даже не понимаем, сколько времени провели персонажи под белой простыней, которой накрылись с головой в попытке спрятаться от окружающей действительности. 5 минут, 30 или 3 часа. Да, Годар виртуозно обошел принцип единства места и действия. Мы видим героя - джампкат - и вот он уже в совершенно других обстоятельствах. И мы с интересом наблюдаем за его передвижениями, которыми буквально дышит этот фильм. Герой Бельмондо - Мишель Пуаккар - все время бежит - он то едет на автомобиле, то идет пешком по парижским улицам - и это движение не утомляет зрителя, а лишь еще больше вовлекает в историю. Париж - полноценный герой фильма. Его живые улицы с настоящими парижанами (не актерами массовых сцен!), его динамичное течение жизни, бегущие куда-то люди, проезжающие велосипедисты и автомобили - все это работает на историю. В какой-то момент мы настолько увлекаемся этим бесконечным движением в кадре, что наблюдение за ним становится как будто главной целью - мы забываем, зачем все это нужно и просто бежим глазами вслед за кадрами. Уникальный киноязык Годара стал в 60-е символом отрицания существующих индустриальных правил кинематографа. Молодые авторы называли существующие каноны принципами 'папенькиного кино', не просто отрицая, но порицая их. Годар доказал, что зрительский интерес можно завоевать, нарушая догмы. И благодаря этому остался в истории.

Роман Суханов - 1737 • 19 апреля 2022 в 12:20

На последнем дыхании...

Первый фильм одного из самых влиятельных режиссеров французской новой волны и не только - Жака-Люка Годара. А также один из первых и важнейших фильмов этого направления, влияние которого ушло далеко за пределы Франции и изменило весь последующий кинематограф и его создателей. Молодой человек по имени Мишель является настоящим прожигателем жизни, зайдя в общественный туалет он с лёгкостью может ограбить стоящего рядом человека, чтобы сводить девушку в ресторан, а по пути домой спокойно украсть чужую машину. Мишель встречает девушку, знакомую с которой недавно переспал, завязывает с ней диалог, и постепенно сближается, по ходу этого сближения между ними, кажется, завязывается настоящая любовь... Но всему этому может помешать тот факт, что Мишеля во всю разыскивает полиция, так как он накануне, со страха или по воле случая, застрелил патрульного, который остановил его из-за нарушения дорожных правил. Картина словно происходит из неоткуда, ни титров, ни яркой визуальной стилистики (что впрочем и делает картину невероятно яркой), ни большого бюджета, ни чёткого нарратива, который можно было бы разделить на стандартные первый второй и третий акты, жизнь героев и сами герои не живут внутри фильма, они выходят за рамки его начала и его конца, в этом и есть его совершенно гениальная особенность, он лишь показывает жизнь, а не создаёт её искусственно для большого экрана. Из-за революционного монтажа, картина не смотрится как единый поток, что сильно бы её упростило, а наоборот, разбивается на сотни маленьких одинаково значимых кусочков, и получается, что смотря её, ты словно смотришь в калейдоскоп, и такая простая реальность, которую все мы наблюдаем ежедневно, становится чем то невероятным, красивым узором, который является лишь призмой на реальный мир, и благодаря которому начинаешь ценить этот мир, мир в котором каждая деталь приобретает свой смысл. Это напоминает мне чувство, когда эмоциональное состояния достигает своего пика, и с каждой секундой бытия, реальность становится все более и более объёмной, а потом в одно мгновение все это пропадает, и течение времени вновь становится чем то тягучим, прямолинейный и обыденным. Фильм превосходно передаёт это чувство. И удивительно как действие кусками, смотрится более плавно, и лучше передаёт течь времени чем обычное. Этот фильм невероятен как минимум из за того, как Жак-Люк Годар сумел со столь небольшим бюджетом наполнить картину всем спектром эмоций и чувств, это получилось потому что Годар не пытался искусственно создать их, для чего и требуется большой бюджет, а лишь запечатлел реальную жизнь. При этом фильм совершенно отличается от реальности, он выжимает из неё максимум, передавая только самые главные и захватывающие её аспекты, и опять же, если вернуться к моим словам выше, то фильм словно показывает нам реальную жизнь через призму калейдоскопа. И в этом заключается совершенно революционное открытие этого фильма, то что на экране смотрится как в жизни, оказывается совершенно на неё не похожим, и наоборот, мы видим реальность не такой как она есть на самом деле, наше сознание и воображение всячески видоизменят её. А эти диалоги... Столь едкие, столь увесистые, в каждой реплике смысла больше, чем в некоторых многочасовых разговорах. Они до краёв наполнены подтекстами, и словно стирают между тем что мы говорим, и что чувствуем грань, и кажись, раскрывают нам реальный смысл тех слов которые мы говорим в повседневности, одна сцена в квартире Патрисии, является всем тем что мы называем отношениями, все переживания страсти желания, которые мы испытываем в отношениях со своими партнёрами, и прочее вкладываются в одну большую сцену Один из самых показательных на мой взгляд эпизодов картины, и единственный, в котором Годар максимально прямолинейно, и визуально подчёркивает разницу между текстом и подтекстом, который кстати очень напоминает то как создаёт свои фильмы Хичкок, это когда Патрисия показывает Мишель картину, и рассуждая о ней задаёт ему вопросы, пока он в тот момент занят совершенно другим, её ягодицами, и отвечая на её вопросы он подразумевает не картину, а её ягодицы. 'Ни одна случайная мелочь не может сделать любовь возвышенной' - говорит героиня фильма, на просмотр которого попали наши главные герои, эти слова идут в перекор с тем, что сейчас происходит с главными героями, потому что после всех событий в сцене предыдущей, кажется, их любовь все таки стала возвышенной, этим режиссёр хочет сказать, что все таки в жизни осталось то самое возвышенное, и это даже не смотря на цинизм, которым обладает автор и его герои, эта сцена работает лучше всякой философской чуши, которую можно услышать на подобные темы, при этом она не показывает нам чего то невероятного, чего то, с чем не может столкнуться обычный человек в реальности, сцена словно открывает нам глаза, и стирает грань между романтикой и повседневностью. Ручная съемка, рванный монтаж, который нарушает абсолютно все стандартные правила такового, отсутствие каких либо титров, кроме начального 'этот фильм посвящается кинокомпании Монограм Пикчерс', и стандартного 'конец' по завершению, едкие наполненные смыслом диалоги, все это и создаёт в купе погружение в происходящее, которое сравнимо разве что со сном, или же, с самой настоящей реальностью. Можно забыть весь написанный выше текст, самому посмотреть кино, и сделать о нем выводы, и вот фраза, которая на мой взгляд полностью передаёт все великолепие фильма, нет она не является неким апофеозом показанного, и не является ключевой его сюжета, она не подводит итог как например 'то из чего сделаны мечты' из Мальтийского сокола, и не выражает весь смысл как 'и зачем все это? Ради денег?' из Фарго, но она заставит вас посмотреть эту без сомнения великую картину. '- Какова ваша главная мечта, о чем вы мечтаете? - Стать бессмертным, а потом... умереть' И весь фильм изобилует подобными колкостями, невероятно лёгкими по восприятию, и в то же время тяжёлыми по смыслу. Но при всем том великолепии, которое было описано выше, картина в целом вызывает очень большое чувство отторжение, что скорее всего было сделано специально, это можно понять по самому последнему кадру фильма, когда Патрисия с отвращением и каким то недопониманием буквально смотрит зрителю в глаза, ломая четвертую стену, после того как сделала возможно, самый омерзительный поступок в своей жизни. 10 из 10

Georgy_Olegovich • 3 февраля 2022 в 09:37

«На последнем дыхании»: Как начиналась французская «Новая Волна»

«На последнем дыхании» (1960) — один из первых фильмов Французской Новой Волны. Главную роль в нем сыграл ныне покойный Жан Поль Бельмондо. Она стала первой для актера и впоследствии сделала его звездой в мире кино. Картина очень захватывает своим динамизмом. Уже по названию понятно, что ее сюжет показывает жизнь «на полную катушку». Здесь тебе и «безбашенный» герой нового типа, для которого нет никаких моральных преград, и роковая «femme fatale», а также опасное и игривое двуединство их уз. Отдельно стоит отметить игру Бельмондо. Она очень внушительна и неповторима. Ловкая игра слов, умелые «подкаты» к девушкам, невероятная харизма персонажа, его неотступность перед любыми преградами на пути к своей цели. Все это не может не подкупить зрителя. И, конечно, особого внимания заслуживает Мужская стихия, которая в нем воплощена. Едва ли не весь мир против главного героя, но он сам против всего мира, и это разогревает ему кровь. Он демонстрирует очень сильную личность, способную противостоять внешнему нажиму общества, воплощенному в законе и порядке. И хотя нельзя назвать его персонажем с высокими моральными ценностями, он волевой и сильный человек, и потому представляет собой высший тип мужской сексуальности. А легкие эротические сцены в фильме только подчеркивают эту главную черту его характера. Из недостатков можно отметить рваный монтаж. И в целом здесь заметна любительская съемка, с чего начиналась французская «Новая Волна». Но внутреннее дыхание фильма настолько сильно, что на это можно не обращать внимание. Как предмет настоящего искусства картина обладает заразительной силой духа. Она ценна и как исторический кинодокумент, и как эмоционально содержательный продукт. И поэтому смотрится так же, как и называется — «на последнем дыхании». 10 из 10

Sheyhknazar • 28 августа 2021 в 16:16

«Когда мы говорим, мы говорим о себе»

Годар - пророк, Годар - максималист, Годар - поэт, Годар - философ. Как сказал один умный человек - для художника важно иметь ориентиры, базисные принципы, определяющие цель и вектор творчества, так рождается большое искусство. Жан-Люк Годар именно тот случай, когда автор на 200 процентов понимает, что он делает, без сомнений, без изматывающего поиска своих задач в искусстве, первый полнометражный фильм режиссера новой волны прекрасное тому подтверждение. На первый взгляд нарратив прост - история любви, криминал, Бонни и Клайд, голливудская скучная история, однако в середине фильма происходит затяжной диалог Мишеля (Бельмондо) и Патриции (Джин Сиберг), который дает понять, что фильм выходит за рамки жанров, клише, и прочих вещей свойственных плохому кино. На вопрос юной американки о выборе между печалью и небытием - Мишель отвечает, что он выбрал бы небытие, поскольку печаль - это глупость, компромисс (Годар - максималист), а чуть позднее повторяет: 'нет ничего хуже трусости...'. Герой французского режиссера - маргинал, свободный, убежденный, бесстрашный, влюбленный, живой, как воплощение его кинематографа. В фильме много вещей нежных, трогательных, умилительных, например, когда Мишель корчит рожицы, чтобы объяснить Патриции что означает 'дуться'. 'Когда ты испугана или удивлена, или то и другое вместе у тебя появляется странный блеск в глазах - и из-за этого блеска я тебя и люблю' или другая милота 'Мы смотрим друг на друг, но ничего из этого не выходит' (Годар - поэт). Структурно фильм можно представить как тезис (скорее их множество) и сама история, тезис, который перекликается с историей выводит социальную проблематику, а именно то, что современная культура все сильнее разделяет мужчину и женщину друг от друга. В одной из первых сцен Мишель упоминает об истории из газеты, созвучной истории фильма - о молодом бандите, совершавшем преступления из-за любви и девушке, ставшей соучастницей из тех же побуждений, разница лишь в том, что история Мишеля и Патриции заканчивается не так романтично, мужчина и женщина не могут как раньше любить друг друга, потому как любовь ограничивает свободу молодой девушки: 'я люблю тебя, но я не хочу любить тебя' (Годар - пророк). Автор цитирует Рильке, Фолкнера, в общем фильм не зря назван новой волной, это действительно новый кинематограф, новое искусство. ' - Какое главное устремление в вашей жизни? - Стать бессмертным, а затем умереть'.

jaystodd • 5 августа 2021 в 10:39

Воры воруют, убийцы убивают, доносчики доносят, влюблённые любят...(с) 'На последнем дыхании' Жана-Люка Годара - невероятно атмосферная по своей стилистике и глубине криминальная драма. Картина приятно радует глаз качественными съёмкой и монтажом, нетривиальным сценарием и смелыми сценарными ходами. Фильм блестяще срежиссирован. Отмечу хорошо прописанные диалоги. В работе Годара поднимается много актуальных по сей день вопросов. Понравился режиссёрский посыл зрителю. Прекрасно справились со своими ролями харизматичный Жан-Поль Бельмондо и красавица Джин Сиберг. Великолепная картина, которая пополнила мой весьма немалый список 'Любимые фильмы'. 10 из 10!

AndreazChe • 23 апреля 2020 в 22:00

Невыносимая лёгкость бытия на улицах Парижа

«На последнем дыхании» - одна из первых серьёзных работ Жан-Люка Годара и одна из первых и, можно сказать, программных картин, характеризующих Nouvelle Vague – французскую новую волну. Главный герой, как справедливо замечает название, живёт «на последнем дыхании», это тот самый типаж «талантливого негодяя», который любим многими в современном кинематографе. Но это не шаблонный герой, ему сложно сочувствовать, по крайней мере, на первых парах. Мишель Пуаккар, в исполнении отчаянно молодого и даже не сразу узнаваемого, Жан-Поля Бельмондо, типичный аферист, ветеран войны (популярная в те годы тема потерянного поколения) и законченный циник. Во время одного «дела», Мишель убивает преследующего его полицейского. С этого момента полиция начинает всерьёз его разыскивать и всё плотнее смыкать вокруг него своё кольцо, но нашего героя, по всей видимости, это не особо пугает, он занят своей подружкой – американкой Патрицией, которая хочет стать журналисткой. - Что такое «спятил»? - Это как я. В какие-то моменты сюжет рискует стать очередным прочтением «Бонни и Клайда», но это не так. К слову, значительная часть картины – это импровизация. Годар и Трюффо (ещё один из основоположников «новой волны» и сосценарист картины) писали сценарий непосредственно перед каждым съёмочным днём, фактически «на коленке». Нарратив фильма сложно назвать классическим и стройным, он такой же рваный, как и монтаж многих сцен. Всё это очень ярко характеризуют ту самую Nouvelle Vague – революцию против неестественности и театральности, нарушение правил и норм, поиск новых и свежих решений. Говоря о монтаже, отдельно хочется отметить очень смелое на то время решение с абсолютно грубо склеенными кадрами путешествия главных героев на машине и ведение им диалога. Режиссёр даже не пытается сделать это сколько-либо цельной сценой. Иногда камера, как кажется, начинает жить «своей жизнью» и перестаёт слепо следовать за главным героем – всё это добавляет картине выразительности и необычности. - Какое у вас главное стремление в жизни? - Стать бессмертным, а потом умереть Главные герои. Как сами по себе характеры, так и взаимоотношение между собой. На этом строится весь фильм. Он. Как уже говорилось выше, донельзя циничный, не видящий никаких границ (опять же, метафора самому направлению новой волны). Говорит то, что думает, а думает, по всей видимости, не часто, а если и думает, то недолго. Человек-действие. И она. В исполнении очаровательной Джин Сиберг. Романтичная и ещё не обжёгшаяся реальностью, цитирующая известных писателей и сама мечтающая стать одной из них. Как там говорят, хорошие девочки любят плохих парней? Куда без этого. Но, что интересно, и плохой парень со временем влюбляется в свою спутницу. И в их (как мы уже выяснили, во многом импровизационных) диалогах, как по мне, один из тех моментов фильма, за который его легко полюбить. Столкновение мечтательности и реализма, романтизма и цинизма. Картину хочется разносить на цитаты. - Я считаю, что доносить - это плохо. - Нет, это нормально. Доносчики доносят, воры воруют, убийцы убивают, влюблённые любят. Могло ли всё это закончится хорошо? Наверное. Если бы это была не «новая волна», а, например, Голливуд. Но, как говорят французы, се ли ви. Такая какая она есть. Кому посоветовать? В первую очередь, тем, кто действительно любит и интересуется кино, разным и, в первую очередь, не массовым. Это не тот фильм, который можно включить параллельно каким-то другим делам. Но если вы, действительно, сядете и постараетесь проникнуться этой атмосферой, я уверен, эта история, эта картина не оставят вас равнодушными. 9 из 10 Мы говорили: я о себе, а ты о себе, а должны были: ты обо мне, а я о тебе.

Кирилл Карпов - 2122 • 14 октября 2019 в 01:34

Годар как философ

Первый полнометражный фильм Жана-Люка Годара, авангардного режиссера Французской Новой волны. Фильм, с которого 'начался' тот Бельмондо, которого мы знаем. Годар, пожалуй, впервые в истории кино показал состояние раздвоенности сознания героя, его романтического флера, намеренно поместив созидательно-творческую составляющую личности главного персонажа внутрь его повседневного бытия (форм его бытия). Тем самым поступки героя все время 'выпадают' из его бытия. Однако этот способ мышления присущ любому по-настоящему творческому человеку, пишущему или снимающему, который именно на себя проецирует потенциальные возможности созданных им героев. Фильм имел невероятный успех и 'жил' во многих произведениях Новой волны. Достаточно сказать, что жирной точкой в интерпретировании данной темы явилась не менее значимая в истории французского и мирового кино картина Филлиппа де Брока 'Великолепный'. Здесь раздвоенность сознания героя облекается уже в конкретную сюжетную форму. Поэтому, говорить положительный ли герой Мишель Пуакар или отрицательный не имеет никакого смысла.

emil.ibraefff • 9 марта 2019 в 09:39

Эротизм без единого обнаженного кадра

В детстве я ненавидел больше всего две вещи: черно-белые фильмы и отсутствие картинок в книгах. Детство прошло, на наличие картинок в книгах больше не обращаю внимания. А от черно-белого кино получаю больше удовольствия, чем от цветного: так видишь больше, не отвлекаясь на несущественные детали. Атмосфера эротизма (именно атмосфера, а не наличие сцен секса как таковых, когда влечение в фильме незаметно накрывает тебя) гармонично сочетается с динамичным звуковым рядом, быстрой чередой видов Парижа и естественными диалогами между плохим парнем и молодой девушкой, недавно познакомившихся друг с другом. Там полно революционных приемов операторской работы и монтажа, которые потом сотни раз использовали режиссеры Нового Голливуда (а в след за ними и все остальные), которые сегодня мы уже не замечаем, а принимаем за должное. Но мне как простому зрителю больше запоминается невинная и одновременно сексуальная Джин Сиберг и неприлично молодой Бельмондо. Отличное пособие по пикапу: как делать это непринужденно, не отпугивая и в то же время не выходя из образа плохого парня. Диалоги как-будто взяты из сегодняшнего времени, когда знакомишься с симпатичной умной девушкой где-нибудь в библиотеке и на неприличные вопросы она отвечает иногда запутанно, иногда решительно, но всегда не тривиально. Ну а вообще фильм обо всем на свете, когда тебе немного за 20, и ты спешишь жить, сбегая от скучных будней 10 из 10

Vinterriket • 22 января 2017 в 14:16

Вздох, вдох, выдох

Пожалуй, есть что-то неуловимо и неумолимо французское в этом, лишенном прагматизма, но полном необъяснимой импульсивности жизненном принципе — быть революционером. Причём совершенно порой не важно в какую внешнюю или внутреннюю сферу жизни направлен этот революционный пыл, этот бунт против исконных правил и норм — литература ли это, политика или же кинематограф. С последним же у французских культурных деятелей и вовсе особые отношения, ибо не будь приснопамятного «Прибытия поезда» братьев Люмьер история мирового кинематографа началась бы отнюдь не во Франции, ставшей его колыбелью. В послевоенный же период, начиная с пятидесятых годов, кинематограф вообще, а не только французский, решили заново переизобрести «молодые бунтари», вдохновленные идеологией бунтарства без причины штатовского разлива, те, кто и создали так называемую Новую Волну — Трюффо, Шаброль, Годар, Рене, Роб-Грийе, причём можно было со стопроцентной уверенностью говорить о существовании двух лагерей кинононконформистов-формалистов, которые в творческом плане были и схожи, и несхожи между собой, но общей целью что условно первого лагеря (Годар и Ко), что второго(Рене и Роб-Грийе) было лишь одно — тотальное перекраивание кинематографической ткани, изобретение его сызнова. И одним из этапных годов Новой Волны стал 1960 год, год годаровского дебюта картиной «На последнем дыхании». Годар начинает свою картину внезапно, без излишних предисловий, сразу пуская зрителя во внутренний мир Мишеля Пуаккара, вся жизнь которого есть в сущности своей вечным бегством от реальности и постоянным преследованием теней его невысказанного прошлого. Впрочем, есть ли вообще реальность как таковая в годаровской киновселенной? Во многом она сконструирована из парадоксов, когда на нарочито небрежную, близкую к документалистике, манеру съёмки, отсутствие внятного сюжета, импровизационный стиль актерского существования в кадре накладываются в такой удачно воссозданной «нашей» реальности персонажи, эту реальность жизни не вполне отображающие, эдакие тотальные авторские метафоры, живые идеи и не более чем во всеобщем постмодернистском изложении. Лишь спустя 8 лет, во время памятных студенческих выступлений, Париж будет буквально наводнен такими вот Мишелями Пуаккарами, читавшими Маркса и Кон-Бендита и жаждущих с неистребимым максимализмом перемен. Но до этого они лишь вызревали, напивались до пьяну новыми идеями нового кинематографа и Пуаккар стал не столько отражением эпохи больших перемен, но зеркалом, в котором каждый увидел, или попытался увидеть сам себя. Заметно и иное. Спустя ровно 55 лет Годар снимет «Прощай, речь» — не меньший смелый кинематографический манифест, чем и «На последнем дыхании». Кажется, что между этими картинами пропасть в первую очередь идеологическая — бунту противопоставляется самокопания, а на смену тотальному хаосу киноязыка пришёл искусный и искусственный формализм, даже герои иные на первый взгляд. Но что Мишель, что Гедеон равны между собой — первый противится обществу с его диктатурой вечных правил и поведенческих установок, а второй противится любви, в которой не видит смысла. Годар будто замыкает круг собственной философии, прийдя к тем же обреченным бунтарским установкам, что довлели в его раннем и лучшем творчестве. Но что из себя представляет годаровский герой? Пуаккар — это вообще-то герой безгеройного времени, времени, когда новые герои ещё не успели родиться, но старые уже отошли; он промежуточен и сугубо самоопределяющ в своём полумифическом состоянии бунтарского сознания. Он даже не герой, сколь Антигерой в широчайшем и чисто литературном понимании, существующий в пространстве чистого как лист нового кино. Примечательно, что такой Антигерой просто невозможен в так называемом «новом романе» Роб-Грийе, Сарота и Бютора; Годар негласно вступает в полемику с этим трио, предлагая, помимо привычного и для них экзистенциального томления, ещё и беспросветное ощущение тотального отрицания Мишелем Пуаккаром всего. Nihil verum est licet omnia — таков жизненный принцип Мишеля, носящего маску героя американских нуаров, подражающему Богарту, но на поверку не во всем близком даже Джеймсу Дину. Это самое nihil и есть тем главным душевным состоянием, в котором пребывает герой Годара — отражение не режиссёра, но грядущей эпохи безвременья, когда все координаты потеряются в хаосе революционного брожения. Нет и не будет никакой невыносимой лёгкости бытия, а есть лишь не менее невыносимая его тяжесть, тот атмосферный столб, что душит и мешает жить, дышать полной грудью. Оттого Пуаккар кажется даже вневременнным персонажем, который рожден лишь для того, чтобы умереть, ибо смысл жизни от него ускользает, а любовь не кажется тем единственным спасением от всех бед, тем более, что и возлюбленная его из такой же категории неопределившихся, чересчур импульсивных натур, для которых важен лишь этот момент жизни; нет привычки смотреть на перспективу, так как и этой самой перспективы тоже пока нет. Любая же социополитическая вертикаль в картине Годара не угадывается даже на периферии рваного повествования. Где-то, но не в рамках художественного пространства годаровской ленты, есть социальное брожение, резкое недовольство тем положением дел, что сложились в Четвёртой Республике, и вот-вот массовое недовольство, даже невероятная ярость, выплеснется кипятком тотального неповиновения на парижские улицы, однако этих настроений в фильме Годара нет. И нет его в Мишеле с его духом противоречия и усталостью от жизни. Кажется порой, что он сам стремился как можно быстрее завершить свой жизненный марафон, много позже названный нашим режиссером Данелия «осенним». И невзирая на очевидную летнюю жару на парижских улицах в фильме Годара, возникает явственное ощущение, что в душе Мишеля Пуаккара давно наступила такая осень, изматывающий сплин, что ведёт героя к двум вариантам разрешения собственной вселенской усталости — или самовольное дуло во рту, или пистолет у виска, но со стороны тех, кому он должен. При этом Годар как исключительный Демиург решает за зрителей, выбрав спорный второй вариант. Спорный за счёт своего очевидного сюжетного распутывания основного драматургического узла — Пуаккара лишают даже намека на выбор, на отвоевание собственного права на смерть. Бунт без причины завершается смертью, причина которой оказывается лишь в том, что Мишель Пуаккар не смог по-настоящему обрести себя и в итоге спасти этим себя. Он всегда хотел быть против, а не за, так как идеалов не видел, да и они были мертвы. Его конфликт и с обществом, и с самим собой не мог разрешиться последующей обыденностью, рутиной, бытом как таковым, а семейный уют казался чем-то архаичным, устаревшим, ненужным, притворным. И вычеркнув себя из жизни, он сделал благородной и собственную смерть, в которой был полёт, неистовый бег, дыхание свободы, которой всегда мало и как никогда много.

individualist • 20 сентября 2015 в 19:29

Буйные шестидесятые

Мишель Пуакар(Жан-Поль Бельмондо) зарабатывает на жизнь кражами дорогих автомобилей. Он смело шагает по жизни, не задумываясь о завтрашнем дне. Дорогие сигары, солнечные очки и костюмы кружат голову женщинам, и Пуакар не отказывается от внимания прекрасной половины человечества. Среди увлечений особое место занимают отношения с американкой Патрицией (Джин Сиберг) к которой главного героя непреодолимо тянет. Все меняется в один момент. Глупый поступок, повлекший за собой смертельный выстрел в полицейского приводит к затягиванию узла на шее Мишеля. Теперь он-опасный преступник, объявленный в розыск, и за ним по пятам следуют детективы. И куда в такой непростой ситуации заведут отношения с Патрицией? К чему приведет эта связь? Жан-Люк Годар прекрасно передал дух и колорит Парижа шестидесятых. Время, когда молодые люди в водовороте свободных отношений не могут все же нащупать твердую почву под ногами. В клубе сигаретного дыма, прогуливаясь мимо Триумфальной арки или Эйфелевой башни, все чаще возникают мысли о роли того или иного человека в твоей судьбе. Какую он играет роль? Надолго ли он с мной? Что же ждет нас дальше? И есть ли оно вообще, совместное будущее? Жан-Люк Годар ответил на все поставленные вопросы в этом фильме. Особенно стоит отметить диалоги, которые достойны литературного произведения, и прекрасно сложившейся актерский дуэт-химия между персонажами несомненно получила яркое выражение 7 из 10