отзывы и рeцензии

Хинтерленд: город грехов: отзывы и рeцензии

На дворе 20-ые, конец Первой мировой войны. В Вену возвращается группа солдат, до этого пребывавшая в русском плену. Среди вояк Питер Перг, в прошлом известный комиссар полиции, не успевший распаковать свои пожитки, как оказался втянут в водоворот серийных и жестоких убийств, потрясших столицу Австрии... Австрийский детективный триллер с налетом нуара, отснятый в интересной стилистике - изометрический восторг искривлённых зданий и выгнутых помещений, отсылающий напрямую к немецкому экспрессионизму. Получился красивый и фантасмагоричный город, при всем своем великолепии, удушливо давящий мрачными улочками и задравшими к облакам макушками зданиями. Лента не только о поиске маньяка: можно сказать, что злодеяния душегуба выступают второстепенным событием (хотя им посвящена немалая часть хронометража), а основная тема фильма - потерянное поколение. Солдатики, воевавшие не по своей воле за Отечество, отдавшие свои жизни и конечности на поле боя, сидевшие по несколько лет в плену, оказались ненужными у себя на Родине. Их ссылают в грязные общаги на окраинах города, будто стыдясь их и порицая, что они вернулись живыми. Это страшное и депрессивное время: война выжигает изнутри, улицы полные солдатами не способными вернутся к нормальной жизни и находиться в социуме. Сразу всплывают произведения Сартра, Ремарка, Селина, Вулфа - наиболее ярко описывающие покалеченные души вояк. Но сценаристы продумали не только концепцию картины, персонажей и тему потерянного поколения, но и детективную историю, которая интересная и предлагает неожиданную развязку в финале. Мораль: если бы вместо войны, главы государств выясняли свои отношения друг с другом на ринге в ММА, то сохранили бы миллионы жизней. В итоге стильный микс из темы потерянного поколения и мрачного городского детектива про серийного маньяка. 8 из 10

Классический криминально-драматический детектив 'Хинтерленд: город грехов' о противостоянии сурового следователя с жестоким серийным убийцей снят в особой авторской стилистке. История происходит в 1920 году в Вене, где узкие грязные улочки, темная обстановка и пугающая атмосфера представлены в рамках художественного экспрессионизма с заваленным горизонтом и отсутствием строгих вертикалей. На экране кривые дома, неровные стены и взмывающие ввысь городские улицы, словно это отражение высокохудожественных полотен, которые сообщают зрителю о душевной неровности внутреннего мира сломанных/травмированных людей из-за постоянных войн, нищеты и непрекращающегося страха. Конечно, подобный вариант визуализации с чрезмерной мрачностью не всем придется по душе, но особые ценители творческой оригинальности наверняка останутся под приятным впечатлением.

Вена, 1920 год. Отряд военных спустя 2 года после конца войны, которую впоследствии назовут Первой мировой, наконец возвращается из плена домой, где их ничто не ждёт. Нет ни страны, за которую они воевали, ни императора, которому отдавали воинский долг. Они ни герои, ни мученики, они - никто и вернулись ни с чем: изувеченные и внешне, и внутренне. Мир, который они прежде знали, изменился до неузнаваемости, и над ним бродят тучи - предвестники новых бед. И даже вне войны - как выяснилось, никому не нужной - ее эхо продолжает звучать: сослуживцев Питера Перга (главного героя) одного за другим начинает с особо изощрённой жестокостью кто-то убивать, и Пергу, как бывшему криминалисту, приходится присоединиться к расследованию, чтобы вскрыть не самую приятную правду и свежие раны. Вена - не просто фон для интересного и философского детективного сюжета, она - один из главных героев повествования, если не главный: тревожная, мрачная, гнетущая, отражающая искалеченный внутренний мир персонажей, по-настоящему экспрессионистская, пропитанная настроением, впитавшая боль и уродство прошедшей войны и войны будущей. Авторы кинополотна (тут по-другому и не скажешь) изображают Вену изломанными линиями, гротескно нарисованным фоном, специально заваленным горизонтом, съемкой с необычных ракурсов, но главное - это линии. Безумные, непропорциональные, ломающие перспективу, они давят с экрана, расписанного всеми оттенками синего, тащат в чёрные глубокие тени, задавая тон и эмоцию, вызывая неподдельный восторг богатством визуального киноязыка. Рассказывая историю травмированных людей, в конце нам не предложат искупления и ярких солнечных красок: зритель знает, что это только начало другой масштабной истории и кладбище безымянных будет только шириться.