отзывы и рeцензии

Белый, белый день: отзывы и рeцензии

В такие дни, когда кругом белым-бело и нет больше различий между землёй и небом, мёртвые могут говорить с нами, ещё живущими. © Неизвестный источник Второй фильм Хлинюра Палмасона в чём-то кристально похож на «Зимних братьев». Он тоже – об одиночестве, поисках теплоты и срыве, что происходит, когда человеку больше незачем терпеть. Но ещё он – о проживании потери. И нахождении в ней того, ради чего стоит оставаться живым. В «Белом, белом дне» уже становится всё более привычным стиль европейского режиссёра. Некоторые приёмы Хлинюр воспроизводит повторно (как, например, видеоряд со всеми персонажами фильма, показанными следом друг за другом посреди кульминационного момента), словно играет со зрителем в известную ему одному визуальную шараду. Целостная картина режиссёрской кропотливости любопытнее, чем сам сюжет. То, как строится монтаж, двигается или стоит камера, какая стратегия раскрытия героя берётся за основу и почему, в конце концов, автор приводит его, такого безмолвного северного полицейского, к точке невозврата, но вновь, как в своей предыдущей работе, щадит и не ломает до конца – вот что действительно приковывает внимание. Поэтичность образов, художественность формы, воспетая красота быта – всё, что мы здесь видим, мы видели и в «Зимних братьях», однако оно по-прежнему работает и работает очень хорошо. Палмасон не изменяет себе также в повествовательной иронии, не дающей драме скатиться в заунывную трагедию. Некоторые ситуации разыграны блистательно – разговоры с психотерапевтом, или «рыба для битья», или конфликт в полицейском участке, не говоря уже обо всех сценах взаимодействия дедушки и внучки. В фильме так много сокрытого тепла посреди горького холода, что, если вас это никак не заденет, пора призадуматься о наличии души внутри организма. Сокрытое тепло чуткие зрители увидят невооружённым глазом; однако не чувствует его сам начальник полиции, скучающий по почившей супруге и вдобавок изводимый то ли ревностью, то ли невозможностью вернуть прошлое, а то и всем вместе. Для него есть холод, который выходит наружу, когда он остаётся один, поэтому нужно занять себя стройкой дома, катанием на лодке, выслеживанием некого мужчины – да чем угодно, лишь бы не проваливаться во тьму неизбежного, из которой в самые тяжёлые минуты совсем не бывает выхода. Поэтому, когда фильму внезапно необходимо обрести серьёзность, Палмасону удаётся вовремя вспомнить об этом, а также умудриться соблюсти баланс между хрупкой радостью и тихим, белым горем. Они чередуются, как день и ночь, в бесконечных пейзажах гор, дорог и равнин, а для них человек с его проблемами – лишь песчинка, голая песчинка, движимая ветрами перемен и останавливаемая штормом смерти. Но пока смерть не пришла и не забрала с собой, остаётся лишь жизнь и ничего, кроме жизни, хотим мы или нет, и только её всплески, оттенки и всполохи на безграничном поле нашего предательского, тёмного воображения способны вернуть веру в то, что мир по-прежнему крутится, а человек продолжает свой путь. 8 из 10

Долгая фокусировка на одних и тех же планах. Медитативная медлительность на грани заторможенности. Сон с открытыми глазами. Жизненное движение куда? В никуда. Зачем? В незачем. Всё это 'Белый, белый день' скандинавского содружества стран. Скупость туманной серости пригоршнями тоскливой печали в зрителя. Одна и та же нота в протяжном звуке дребезжания более чем на полтора часа. Словно клаксон руля машины в сдавленности, во вдавленности - пи-и-и-и-и-и-и-и-и-и... Езда, хотьба, слова одушевлением величественного молчания застывшей природы. Что главное? Кто главный? Человек? Он смертен. Он немощен. Он слаб. Машина потерявшая сцепление с дорожным покрытием, ломая ограждение уходит в небытие. Коллоидная липкость белизны смертельным саваном молчания в похоронном марше. Ни звука. Ни шороха. Ни всплеска. Заливаемые дождями, опаляемые солнечным светом, снегом покрываемые, два дома буграми грибов на грунте. Скальные гребни их задним двором, сетка забора территориальным разделом, дикие лошади щиплющие траву среди запустения. Дни и ночи, времена года, вспышками погодных проявлений в застывшем слепке тиши. Полироль авторская для эстетики созерцания. В самой эстетике. И вот в кадр входят люди. Маленькие, большие, взрослые, дети, мужчины, женщины. Надо. Пора. Идём. Делать. Двигаться. Говорить... Оживление? Наполненность? Жизнь? Тягучая, едва-едва проворачиваемая суетность в простоте безликих буден. Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины. Каков он был, о, как произнесу, Тот дикий лес, дремучий и грозящий, Чей давний ужас в памяти несу! Так горек он, что смерть едва ль не слаще. Но, благо в нем обретши навсегда, Скажу про все, что видел в этой чаще. Не помню сам, как я вошел туда, Настолько сон меня опутал ложью, Когда я сбился с верного следа. Как в потёмках среди 'Белого, белого дня' блуждает Ингимундур. Огромный, сильный, большой, он перенёс психическое потрясение наложившее неизгладимый отпечаток. И запустение, и отстранённость отблеском на нём. Вся первая часть картины это своего рода душевный трепет седого викинга. Заторможенность до наступления часа Икс. Оковы кандальные по рукам и ногам. Но всё до времени. Всё до поры. Внезапная догадка сложившимися пазлами общей картинки в его голове. Дремавший, проснулся. Павший, восстал. Несокрушимая мощь в демонстрации контраста 'прологу'. Энергия вихрем событий до сумасшествия. Клин клином вышибают. А здесь, боль болью вытравливают изгоняя. Но только ли в этом заключена соль? Нет. Конечно же нет. Мир другого человека в постижении через личностное страдание принятием. Финал? Тёплый комочек плоти счастья на руках. И не только это. Вспышкой сознания, воспроизведённая любовь. С теплотой откровенности для него, ему одному подарком. И светел лицом этот гигант. Тут 'Любовник'(2002) Валерия Тодоровского ожившими спорами персонажей Олега Янковского и Сергея Гармаша. Картина собравшая в свои закрома массу призов - в Турине, Роттердаме, Каннах, Монреале, Цюрихе и не только может как оттолкнуть от себя, так и влюбить. Выбор за Вами. 7 из 10

Этот фильм так и останется не известен широкому зрителю, а зря. Обо всём по порядку. Снял картину исландский режиссёр Хлинюр Палмасон, опять же, не отмеченный широким мировым вниманием, но уже отметившийся в Каннах и имеющий ряд местных наград скандинавских кинопремий за предыдущий фильм «Зимние братья». Скандинавия, в целом не очень богата на громкие имена: в голову сразу приходят, конечно же, Бергман и фон Триер, можно вспомнить ещё Рой Андерссона, а дальше уже сложнее. Хочется отметить, что Палмасон, по сути, находится только в начале творческого пути и понадеяться на сильные работы в будущем. Услышав название «Белый белый день», почитатели Тарковского сраху же вспомнят аналогичное название книги снимков-полароидов, сделанных Андреем Арсеньевичем в России и Италии, кроме того, именно так назывался изначальный сценарий к фильму Тарковского «Зеркала», что, видимо, в свою очереди является отсылкой к стихотворению отца, Арсения Тарковского, «Белый день». И действительно, от присутствия Тарковского в фильме сложно отделаться: вся эта неспешная медитативность, длинные кадры, крупные планы предметов, не всегда понятный символизм и какая-то абстрактная игра с цветом и светом. Что неудивительно, в одном из интервью Палмасон восхищался творчеством Тарковского, благодаря которому он сам заинтересовался личной тематикой в кино, но к названию это не имеет никакого отношения. Дело в том, что «белый, белый день» - исландская поговорка, обозначающая время суток, в которое снег сливается с небом и мертвецы могут пообщаться с живыми. Зная этот факт о названии, возможно при просмотре будет легче понять некоторые моменты. Сюжет. С первых секунд мы видим трагедию – машина падает с обрыва. Чуть позже узнаём, что в ней находилась жена главного героя, сурового северного мужчины, шефа полиции, любящего отца и деда. Именно в заботе о близких Ингимундур пытается спрятаться от трагедии. Он строит для них дом, как символ заботы о своём роде и в то же время укрытия от всего внешнего. Кроме того посещает психолога, что, учитывая северный менталитет и замкнутость, фактически является бесполезным для Ингимундура, но для нас – это ещё один способ показать персонажа. До определённого момента, казалось, что экшн здесь не предусмотрен, и мы увидим что-то вроде Джармушевского «Патерсона» - просто будничную жизнь, наполненную внутренними терзаниями, бытовыми вопросами и общением с внучкой (к слову, страшная сказка, рассказанная ей на ночь – один из самых запоминающихся моментов фильма). Но при разборе вещей покойной жены главный герой находит доказательства её измены и начинает подозревать, что и смерть могла быть неслучайной. Тут и начинается то, что где-то окрестили «триллером», где-то «детективом», но напряжение, действительно, растёт. Дальше рассказывать сюжет будет несправедливо, скажу лишь, что классической развязки здесь не будет, если кто-то не догадался из предшествующего описания. Художественные приёмы. Предыдущий фильм Палмасона сравнивали где-то и с творчеством Линча и Лантимоса и, действительно, при желании можно найти что-то общее, но мы вновь вернёмся к Тарковскому. Выше мы говорили про необычные световые и цветовые решения. К слову, фильм снят на 35мм аналоговую плёнку, что тоже можно считать данью уважения мастерам прошлого. А мы обратимся к образам и символам в картине, которых не мало. Архетип дома, который мы упоминали выше, имеет большое значение и у Тарковского (можно вспомнить, опять же, «Зеркало» и не только). Это семья, род и, в то же время, рукотворное творение, олицетворение эго. Также сразу же заставила вспомнить о Тарковском и лошадь, случайно зашедшая в дом практически в самом начале фильма. Лошади часто встречались у Тарковского во многих его картинах, как олицетворение природы, но природы прирученной человеком. Так и у Палмасона, герой находится в единении с природой, которая в картине показана во всей красе и, можно сказать, что это второй главный герой. Что интересно, с момента, когда Ингимундур ставит в свой дом дверь вместо шторки, через которую запросто могла пройти лошадь, он закрывается от мира, гармонии внешней и внутренней и это приводит к эмоциональным разрушающим действиям. Белый цвет – это лейтмотив всего: это и то духовное очищение, к которому стремится Ингимундук и невинность его внучки и, собственно, цвет смерти и мира мёртвых. На самом деле, обо всех этих образах можно рассуждать бесконечно. Чего стоят только сменяющие друг друга, практически не связанные картины при разговоре главного героя с другом об изменах. Мне, если честно, в этот момент вспомнился сюрреализм Бенуэля и его «Андалузского пса». Но, как говорят, лучше один раз увидеть, чем прочитать десять страниц рецензий. Для любителей Тарковского, медитативного кино и прочего артхауса, любителей скандинавских реалий и Исландии в частности и просто тем, кто хочет расширить свой кинокругозор, посмотрев что-то, кроме Голливуда – рекомендую. 8 из 10

Начальник полиции в исландском захолустье потерял жену в автомобильной аварии и пытается заглушить тоску, занимаясь ремонтом старого заброшенного дома для дочери и внучки. Подозрение, что любимая супруга что-то скрывала, неотступно следует по пятам. Фильм с первых кадров даёт понять, что творчество Тарковского здесь — икона стиля. Любите медитативный темп и акцент на фактуре? Отлично, первая половина фильма — как раз про это! Всё происходящее поначалу выглядит сюрреализмом в замедленной съёмке. Но постепенно зритель понимает, что суровая природа Исландии взращивает людей, совершенно отличных от остального мира. Развитие конфликта между героями фильма выглядит немыслимым для триллера, но здесь, на краю безбрежного океана, всё по-другому. Люди опираются не на банальные правила и формальные требования закона, а на первобытное ощущение силы. Как это ни странно, результат получается довольно умиротворяющий — стихия поглощает любое горе без следа. Повторяющийся образ тяжёлых предметов, сбрасываемых с верхотуры без проверки, нет ли кого внизу, наводит на мысли, что выживание в суровых краях является в некотором роде лотереей. Люди, привыкшие видеть вокруг колоссальную мощь океана, теряют понимание важности соблюдения правил и живут, подчиняясь порывам. Философский подход — жить, как живётся, не думая о последствиях. Кто знает, как долго это будет? Красота окружающего мира или неверной жены может быть губительной, но она покоряет. С детства хотела понять, как же люди живут в таком неуютном месте, как Исландия, далеком от всех? Очень красивом, но крайне суровом. Странное и печальное кино красноречиво ответило на этот вопрос. Они просто живут каждый день, как отдельную жизнь. 6 из 10

Одним из главных кинособытий 2019 г. стала скромная неспешная драма родом из Исландии. 'Белый, белый день' получил восторженные отклики кинокритиков со всего мира. И этому есть сразу несколько причин. Во-первых, фильм посвящен более чем актуальной теме современного общества - токсичной маскулинности. Главный герой фильма - суровый молчаливый полицейский. Настоящий эталон маскулинности. Когда в автокатастрофе у него умирает жена, он продолжает соответствовать образу настоящего мужчины и не дает свободу своим чувствам. Однако следом он узнает что его любимая умершая жена много лет крутила роман за его спиной. Естественно это открытие вызвало в нем бурю эмоций, которые словно пар из кипящего чайника, нашли стремительное и неадекватное проявление... Во-вторых, 'Белый, белый день' - это очень поэтичный и эстетичный фильм. Режиссер картины признается, что вдохновлялся при создании фильма картинами Андрея Тарковского. И он действительно смог многое перенять у русского мастера. Пустынная суровая природа загородной Исландии стала великолепным фоном для отражения внутренней борьбы в душе главного героя фильма. 'Белый, белый день' - очень глубокий фильм. И один из редких случаев, когда актеру и режиссеру удалось рассказать на экране историю о внутреннем конфликте человека. Лента заставляет задуматься не только о смысле жизни и переоценить собственные представления о том, что такое норма во взаимоотношениях мужчины и женщины. Но также заставляет осознать, что в любой момент наши собственные представления о самих себе могут оказаться разрушены. Что наши представления о самих себе часто берут нас самих в заложники...