отзывы и рeцензии

Холодная война: отзывы и рeцензии

Сказать, что я полюбила этот фильм, это ничего не сказать: 'Холодная война' лучший фильм прошедшего года. При каждом просмотре (уже третьем для меня) картина трогает душу и после оставляет легкое чувство меланхолии. Картина удостоилась 18-минутной овации в Каннах, приза за лучшую режиссуру и трех номинаций на Оскар (к сожалению везде проиграв Куарону). Фильм о любви, любви, разных по сути, людей. Она безрассудная и строптивая девушка из деревни, он молчаливый и прагматичный любитель джазовой музыки. В то же время они оба слишком свободны для своего железного времени, и зажаты для западной 'легкости'. Они не могут вписаться в картину разрушенного и туманного мира и от этого страдают. Сдержано и деликатно, однако не менее трогательно, Павликовский возвышает чувства главных героев, которые ему не чужие: сюжет основан на истории любви родителей режиссера. Возможно, из-за этого он время от времени отодвигает их от зрителя, создавая иллюзию интимности: черно-белое изображение, небольшой классический формат 4:3 и одна повторяющаяся мелодия, которая как красная нить сшивает ткань повествования. Герои не кричат, не бьются в истерике от беспомощности перед постоянно сдвигающимися перед ними стенами - создается ощущение, что все происходящее безэмоцинально, но на самом деле, вся эта деликатность и сдержанность это изображение более глубокого уровня трагедии Зулы и Виктора. Они все понимают и бессильны это изменить, и факт принятия этого сбивает намного мощнее. Ощущение слабости перед обстоятельствами способно разрушить человека, и медленно, как спокойное течение, оно захватывает влюбленных. Лукаш Зал, который был оператором в победной для Павликовского 'Иде', в 'Холодной войне' стал более совершенен и точен. Тягучие статичные кадры остаются в памяти как лучшие картины изобразительного искусства: каждый шорох, вздох, движение, мелочь, попавшая в кадр, вместе играют мастерский концерт под дирижерством Павликовского. Ты веришь, ты сопереживаешь, ты замыкаешься в схожих мыслях, ты начинаешь понимать и скупая слеза, пустившаяся под очередное исполнение Зулой 'Dwa Serduszka', становится этому подтверждением.

'Смотришь на собеседника - он распадается на некрасиво движущиеся губы, поры кожи, ненужную жестикуляцию. Слова проваливаются будто в колодец. Ты можешь поддакивать и даже вставлять реплики в разговор, но тебя здесь нет...' (с) GalinaSielence Возвращаясь из кинотеатра после фильма Павла Павликовского 'Холодная Война', почти в полночь, домой, по тёмным ноябрьским скользким улицам, полным дёргающегося фонарного света, наблюдая за облаками, которые раньше могли бы показаться или романтичными и странно обещающими какое-то, пусть и жёсткое, но реальное будущее, будоражащее кровь адреналином, а сегодня оказавшиеся просто декорациями в непостижимом страшном сне, проходя мимо католического костёла, где тайно зарыта мною вместе с Мишкой маленькая собачка, завёрнутая с дендистким тщеславным самолюбованием в майку Stussy, которая умерла от чумки, и которую не давали нам хоронить костеловские старухи, - я увидела после фильма «Холодная Война» всю тщету этого, всю тщету миллионов месс всего этого мира, бессмысленность мечтаний, «разводку» старинных, будто обещающих что-то, камней, и удушье от шарфа, - хоть рви его с себя, хоть нет, он тебя не оставит своей безнадёгой, которой «и имени даже нет», а только лейбл пафосного ТЦ. Казалось бы, Ремарк «отменил» войну, он полностью вскрыл и её суть и её мерзкую рожу, а Нюрнбергский процесс убил и сверг в презрение фашизм, а мы чисты и свободны, но о чём же кричали мне все эти монументы с Лениным или Дворцы культуры, или сталинские нависшие страшные постройки, и о чём же мне хотелось не знать? Но оказалось, смерть не преодолена, и ничего не закончилось, потому то ничего никогда не кончается, и пока в этом мире невозможна Любовь, пока она обречена в нём на блуждание между взглядом Богородицы в обрушившемся храме и отвратительными руинами всех пропитанных кровью «Ольги Гепнаровой» или «Одиночеств в Сети» и «Когда я буду мёртвым и белым» ватерклозетов, восторжествовавших над Красотой, потому что помнят её агонию, – даже холодный и ожигающий глоток виски на ураганном ветру и миллион примирений с миром и ушедшими святыми (а все погибшие святы) в Хэллоуин, - никогда эту трагедию не отменит, потому что этот мир, как и вся наша жизнь, рушится, он декорация, и он обнажает под собой Ничто – как последние кадры этого фильма. Когда было так, чтобы кинематограф вдруг заговорил с нами на языке нашей собственной правды, на нашем языке, не придумывая кучу смущённых ужимок? Павликовский использует очень редкий приём: как будто мир кончается, а мы подошли к самой его границе, как в книге «13 этаж», и не знаем, что там дальше? Но так это или нет, - посетив кинотеатр впервые за многие годы, потому что прекрасно всё смотрела до того в Сети, - я поняла, что мой мир, наверное, рухнул. 'Everything is Broken up and Dances'. 'И они никогда не станут старше'. «Холодная Война», действительно, потрясает. В ней нет ничего лишнего и ненужной рефлексии, как в «Молодом Годаре» или «Довлатове», - если вы хотите понять эту тройку лидеров жанра, то смотрите именно её, а о них забудьте. И в ней нет ничего монументального и впечатляющего, как в фильме «Восток-Запад» почти на эту же тему, - нет, она пост-постмодернистски отодвинула их всех. В книге (не фильме) 'Одиночество в Сети' была описана такая же история любви священника и монахини, помню, как это навеки врезалось в память, о том, как их убили польские обыватели, католические ханжи, за их запретную церковью любовь, и это тоже было в 1950-х. В фильме есть 3 момента, когда комок по-настоящему подкатывает к горлу: это волынщик в самом начале и народная песня 'Два сердушка, чтери очи', которую исполняет Зула в парижском кафе, и на фоне этой святой простоты, которую украла, как дьявол ангельский дар, партийная пропаганда и превратила в совсем что-то чудовищное и помпезное, - сама любовь главных героев кажется ожившей фотографией из самого дорогого семейного альбома черно-белых лет, которого уже нет, и даже могила, куда ушли эти лица, истёрлась, но и такого покоя в духе бытового вульгарного ёрничанья «первого канала» мы не заслужили, и фильм низвергает нас в ад как в бездонную пропасть своей финальной сценой. Чёрно-белый фон, музыка, тени, - всё это кажется не романтикой Ремарка или нуарных визионерских прозрений, - а всё это является, наверное, тарантеллой, - и таков фильм, - с самого начала, с волынщика, и до конца, когда тарантелла превратится в вашу личную сарабанду ноябрьского бесвкусного ветра, или смущение и сожаление здания католической церкви, которая не спасает, или цветов, которые потеряли аромат и стали страшнее искусственных, или бессмысленных декораций у вас дома, потому что холодная война всё ещё холоднее льда, и она не окончена, она продолжается в душе каждого из нас. '... Этот поцелуй был как инициация. Они устраивали свидания почти по всей Польше. Чем дальше от Люблина и Кракова, тем лучше. За руки они держались, только когда оказывались одни. На людях они прикасались друг к другу лишь украдкой и на мгновение... ... Настоятельница монастыря кармелиток в Люблине узнала о романе сестры Анастазии из анонимки, посланной офицером Службы безопасности, который давно уже пас брата Анджея. Поездки в Рим, визиты экуменических групп из США, контакты с прицерковной молодежью... ... Однажды сестра Анастазия исчезла. В тот день кто-то вывел из монастырского гаража машину. Сестра Анастазия поехала на ней в Ченстохову. На обратном пути на прямом сухом отрезке шоссе она выехала на встречную полосу. Прямо под огромный датский рефрижератор. Следов торможения не было. Анастазия умерла на месте...' ('Одиночество в Сети') Этот фильм смотрят люди, родившееся во время окончания политической Холодной Войны, родившиеся под Пинк Флойд на руинах всех берлинских 'стен' мира, и они будут смотреть его в тех же кинотеатрах, где их родители проходили своё нравственное становление, или убивая раба внутри себя, или освобождая свои бесовские торгашеские и сексуальные инстинкты, уничтожали жаждой наживы всё то, что оставалось от СССР лучшего. И дети и тех, и других сегодня вынуждены заново проходить своё нравственное становление, и им не на что опираться. Учителей нет, но есть вечный ноябрь, вечная зима, вечное одиночество в сети на обледенелых улицах городов, где с лихвой все мы вкусили свою сиротскую долю. Мне попался и ещё один фильм, - он о том, как ирландские обыватели убивают во время Второй мировой английского лётчика на глазах его невесты, а её кладут за эту любовь в психиатрическую больницу. 'Скрижали судьбы' с Руни Мара. 10 из 10

История любви музыканта Виктора и певицы Зулы, прошедшая через десятилетия послевоенной истории Польши. Притом что Павел Павликовский не был совсем уж неизвестен и долго ходил в надеждах европейского кино, однако ж прорыв случился лишь после Иды. Да и то многие списали ее успех на одну из главных тем европейского культурного контекста - Холокост. Это не совсем справедливо, но всё же - несмотря на какие-то специфические для Польши сюжеты, Ида была больше европейским фильмом, говорившим на универсальном языке континента, хоть и с ощутимым польским акцентом. Помимо Холокоста, темы европейской войны и тоталитарного прошлого, здесь ещё и музыкальная тема - джаз. И даже странно, что он воспринимается именно как европейский, а не заокеанский феномен. Впрочем, Америка проявилась тоже - в самом жанре роуд-муви, менее характерном для этой стороны Атлантики, слегка мучимой клаустрофобией. Парадокс Павликовского (прежнего и нового) заключается в том, что Ида полностью происходит на польской территории, а оказалась европейкой, а Холодная война идёт по всей Европе, а оказывается полячкой. В первую очередь, потому, что стала его собственной историей, вернее, историей его родителей. Хотя и его тоже - родившийся в Польше, он ещё в 14 лет эмигрировал в Англию, а жил... короче, везде. После Иды (тема войны) и Холодной войны (два послевоенных десятилетия) даже хочется представить себе следующий фильм режиссёра - он должен быть о чём-то вроде 'Солидарности', вернувшей поляков в европейскую семью... То, без чего трудно представить историю польскую историю 50-60-х Павликовский сжал в эту историю - русское 'Сердце', польскую народную тоску, мечту о западном рае. Тем приятнее, что Холодная война отказывается, вернее, пересматривает расхожие клише об этой истории. То же 'Сердце', теряющее, по словам героини, своё обаяние в переводе - вряд ли сильно порадует польского обывателя... Польский фольклор, звучащий неожиданно чувственно (сам Павликовский, по словам свидетелей, был поражен чистотой и мощью народных песен, исполненных тогда). Париж, полный не только обаяния, но и обмана... Стукачество как способ не предать любовь и куда как более честный, чем та же французская свобода... Джаз как незаконнорожденный ребёнок, потому что рожден не на родине. Лагерь как плата за право жить на этой самой родине... И даже разрушенный храм, остающийся последним и истинным пристанищем любви... Потому что ей нет места в этом мире ибо она - это и есть свобода. Пожалуй, это чуть ли не первый фильм, который (в отличие от незаслуженно обласканной Жизни других, например) почти отказывается от политической трактовки тоталитаризма и, не уходя от его осуждения, умудряется не противопоставить западной самореализации, отводя всему этому место где-то в конце списка, возглавленного любовью и музыкой... Поэтому, как и положено большому художнику, всё это парадоксальное великолепие режиссёр вмещает в двух главных героев. Два его героя - это аристократическая холодность и горячая народность, просчитанная рациональность, разбивающаяся о чувственную непредсказуемость, музыка двух начал - польского и европейского, мужского и женского, профессионального и естественного. Таких женских персонажей вообще давно не было: страсть и любовь, предательство и преданность, гордость и самопожертвование... Впрочем к Виктору, который становится единственным рабом, способным ее терпеть, это относится едва ли меньше, хоть он и стремится к освобождению. Занятный поворот, что не терпя ложь в Польше, он приспосабливается к ней во Франции... Поэтому родные пенаты и влекут их обоих - точнее, не отпускают. Если же отвлечься от слегка хаотичного потока эмоций, то обращает на себя внимание какой-то новый для условно артхаусного кино ритм - передышка зрителю не светит, равно как и чистое, лишённое переживания, умное созерцание. При этом Павликовский не идёт на компромиссы с коммерческим кино, делая свой чёрно-белый мир (такая гамма только и может подходить разделенному не только географически и политически, но и между мужчиной и женщиной мирозданию) насколько уникальным, настолько и близким зрителю. В этом смысле Холодная война - оксюморон. Холод не чувствуется в принципе...

Данный фильм был крайне тепло был принят в Каннах, а также его создатель Павел Павликовский был удостоен награды 'лучший режиссёр' там же. Что же так порадовало зрителей? Фильм до безумия красив. Оператор Лукаш Зал представляет нам много всего и побольше. Сначала атмосферные кадры социалистической Польши, грязной, но самобытной и строгой. Потом Париж и Италия, где кипит светская (и не только) жизнь. Также немного даже Югославии. И каждый кадр - совершенен. Начиная хоровыми пениями в маленьком польском ДК, продолжая парижскими клубами, заканчивая прогулкой по Сене. Герои даже просто сидеть в отеле умудряются красива. Настолько прекрасна постановка кадра и локации. А чёрно-белая съёмка придаёт ощущение приятной винтажности. Красива здесь не только съёмка. Польский фолк - это очень здорово. Уж не знаю, насколько это сложно, но создать хор с оркестром, который поёт польские народные песни, со всеми аранжировками и прочими атрибутами успешных коллективов дорогого стоит. Композиции можны, чувственны, просто прекрасны. Как и другие, западные песни, знакомые широкому зрителю, присутствующие в фильме. Бонусом идёт исполнение полячкой песни 'Сердце' из советского фильма 'Весёлые ребята'. Что можно сказать об истории? Она красива, она разбивает сердце, она же его и лечит. 'Химические реакции' между героями не поддаются сомнениям, несмотря на то, что, согласно сюжету, своих чувств выражать они не имеют права. В представленной паре соединяется как нечто польское, 'народное', открытое, так и парижское, холодное, расчётливое. Каждое очередное расставание героев или жертва воспринимается зрителем очень болезненно. В отношениях героев создатели превосходно передают трагедию той эпохи. Когда человеческие чувства опускались до уровня 'мелочей жизни'. Актёры. Томаш Кот отлично вжился в образ мужчины, имеющего чувства к женщине, но не имеющий права их показывать, особенно на глазах у 'важных людей'. Иоанна Кулиг также сыграла на самом высоком уровне. Польский характер её героини, попытки хоть как-то контактировать с любимым человеком, зная, что 'так не положено', всё отыграно блестяще. В 'Холодной войне' Павликовский делится с нами чем-то личным. И делает это максимально красиво, чувственно и проницательно. 10 из 10 P.S. Некоторые рецензенты и критики видят в картине клюкву. Я же не заметил её проявлений вообще.

История вечной любви на фоне времён. Звучит, несомненно, красиво. Два человека, что не могут друг без друга, но которых вместе жизнь никак не может оставить. Из-за обстоятельств внешних или природы человеческой внутренней - это не сильно важно. Поскольку любой зритель у экрана, погрузившись в чёрно-белый мир, будет жить надеждой единения двух влюблённых. Именно эту надежду должен возродить автор в сердцах смотрящих, а как поступить с этой надеждой дальше - уже его дело. Для Павликовского, осознающего истину звучания и демонстрации возвышенных эмоций со всей неподдельностью, важнее всего вечная природа самого чувства любви на фоне остального, от того можно легко упустить происходящие где-то между смены одного времени и мышления на совсем другие. Начинаясь от попыток восстановить народный единый дух, продолжая культом личности с его пропагандой, а после ознаменованием его завершения, существующее вокруг в итоге заканчивается проникновением уже совсем чуждых, новых настроений мира без железного занавеса. И преподносит эти изменения Павликовский, наверно, самым захватывающим образом из возможных - с помощью музыки. Один народный мотив в исполнении главной героини Зули сменяется другим, а под конец захватывает зажигательным и танцевальным третьим. Великолепная девушка удивительной красоты по имени Иоанна Кулиг, равнодушным к которой остаться будет на протяжении просмотра трудно не только Виктору, но и зрителю пред экраном, с заворажительным голосом будет менять образы на сцене, но всегда оставаться собой, той мечтательной, боязливой и любящей девушкой. Как и тем же будет оставаться её возлюбленный. Ведь среди череды перемен лишь мотив сердца, которому не хочется покоя, будет постоянен. Будут меняться мелодии вокруг, как и мир с окружающими людьми, будут меняться жизни и города, но сердце, которому хочется любить, останется прежним. Оно, несмотря на все преграды, будет притягивать тех, кто почему-то отдалился, но кому суждено быть вместе. Именно то самое сердце, наполненное вечным и светлым чувством, будет поддерживать жизнь и вновь дарить волшебное ощущение счастья, когда два любящих воссоединяться вновь. Искренний в сердечном порыве Павликовский проводит своих героев через то самое пятнадцатилетие перемен, убеждая зрителя в существовании персонажей лишь только друг для друга. Героев, которым, кажется, быть вместе мешает вовсе не этот трансформирующийся мир, а они сами со своими страхами, непониманием и всеми существующими эмоциями. От первого взгляда до первого расставания, от воссоединения до очередной ссоры, от новой жизни к старым чувствам. Как бы герои не старались, но уйти от своих чувств никак не получается. Из-за них они обречены возвращаться друг к другу, чтобы вновь попытаться остаться вместе. Эпизод за эпизодом лаконичный Павликовский будет демонстрировать всю сложность чувств Зули и Виктора, готовых на самые решительные и громкие поступки ради друг друга. Пускай и воспринимаются они также тихо и плавно, как и вся лента. Немногословность Павликовского как рассказчика проявляется, пожалуй, не только в способе ведения повествования, но и существует даже в картинке, лишённой привычных широких рамок. И Павел не отступает от выбранного стиля, как делал, например, в 'Мамочке' Долан, используя выбранное разрешение как способ для демонстрации перемены внутреннего состояния. У Павликовского это не к чему. Его история вполне классического духа времён прошлого кинематографа, что эстетично существует в своих чёрно-белых ограничениях, с одной стороны, а с другой - история, напоминающая большой классический ремарковский роман о любви, движимой через года. Словно перелистывая страницы книги, зритель движется вперёд через отдельные эпизоды жизни, не представляя или же боясь представлять возможный исход. Визуальная эстетика каждого кадра захватывает, а совмещаясь с народной музыкой под спектром эмоций не оставляет в стороне. Павликовский приятно сдержан в своей манере и не переходит на крик или даже на обычный тон. Его история - приятный шёпот, плавный и чувственный, удивляющий своей простотой. Всё будет меняться, но в итоге сойдётся там, где и началось. Сердце объединит людей, приписанных друг к другу судьбой. Осталось лишь выбрать сторону, где ощущение единства двух сердец будет навсегда. И вот, когда по ощущениям, кажется, настал момент чего-то большего, Павликовский заканчивает рассказываемую короткую историю, ставя точку в своей истинной трагедии любви. Но, как и во многих историях подобного духа, кажется, что подобное было неминуемо. Его история, тихая и красивая, хоть и лишена лишних слов, но по первой думе вызывает ощущения недосказанности слов нужных. Возможно, рассказ был излишне лаконичен, а от того не дал прочувствовать каждое событие по-настоящему. Ему не хватает какого-то нерва, чтобы мощный эмоциональный удар смог поразить всю аудиторию, откликнувшись и в их головах. Однако, вспоминая после, уже кажется, что всё необходимое Павликовский сказал. Всё необходимое для своих героев он уже создал. Просто, наверно, аудитория совсем не готова к уготовленному им. Когда нескончаемая красота на экране в своём мирном течении вдруг внезапно заканчивается подобной нотой, не хочется признавать, что это конец. Не потому что он плох, вовсе нет. Потому что он слишком подходит всему роману, великолепно завершая сложную и объёмную историю одного большого и великого чувства двух созданных друг для друга людей. Обида здесь лишь в том, что Павликовский сделал всё, как надо, не щадя зрителя у экрана, когда хотелось бы ещё побольше и немного иначе. Но, к сожалению, у 'Холодной войны' всё именно так, как и должно быть. От этого и печаль на душе сильнее. Но, несмотря на грусть, конечно, радостно, что главную мысль ленте закрепить с лёгкостью удалось. На фоне городов и войн сквозь ослепительно яркую чёрно-белую гамму важнее всего видится то самое сердце и чувство, тянущееся и держащее рядом всегда. С печалью и скупой слезой остаётся лишь сказать полной красоты и искренности правду, забывать о которой явно не стоит ни тогда, ни сейчас: Сердце, как хорошо, что ты такое. Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить.

Новая работа оскароносного Павла Павликовского («Ида») погружает зрителя в пятнадцатилетнюю историю любящих и одновременно ненавидящих друг друга людей. Беря своё начало в разрушенной послевоенной Польше 1949 года, молниеносно перенося героев в Францию, Германию, Югославию и обратно, фильм рассказывает невероятно выразительную и красочную жизнь героев, несмотря на то, что в картинке кроме чёрных и белых цветов других красок не встречается. Руководитель группы фольклорной музыки Виктор (Томаш Кот) колесит по Польше вместе со своими коллегами в поисках молодых артистов. Дорога приводит их в Варшаву, ставшей отправной точкой и местом встречи Виктора и Зулы (Йонна Кулиг), одной из девушек, пришедших на прослушивание. Между молодыми сердцами вспыхивает страсть, яростно перерастающая в любовь. Набрав юных талантов в свою группу, Виктор с коллегами организует тур для своего ансамбля, пользующегося успехом в коммунистической Польше того времени. Однако, популярность национальной музыки не может обойтись без навязанной правительством сталинской пропаганды. Охваченный недовольством, Виктор покидает родную страну и сбегает в Францию, а Зула – нет, по собственной глупости. Идут года, а любовь все никак не угасает. Оба влюблённых не могут забыть друг друга, пытаясь активно заглушить чувства кем-то другим, но без результата, ведь их любовь оказывается настолько сильной, что способна преодолевать любые препятствия, пролетая через года. Герои снова встречаются и снова расстаются на неопределённый срок, но по воле судьбы всегда заново обретают друг друга, забывая все невзгоды при каждой новой встрече. В сцене танца, во время которого опьяненная Зула перепрыгивает из рук одного мужчины к другому, но в итоге возвращается к Виктору, метафорично обыгрывается простая и понятная центральная тема фильма. Герои проходят через непонимание, ссоры и ревность. Их любовь плавно перерастает в ненависть, переходящую снова в любовь. В фильме буквально нет ни одной лишней сцены и ни единого лишнего слова. В 88 минут хронометража Павликовский изящно вмещает пятнадцать лет, расставляя акценты лишь на самые важные, переломные моменты в жизнях героев. Как говорит один из персонажей ленты: «Когда ты любишь – время летит незаметно», и это самое беззаботное время пролетает за секунды при помощи тихих тёмных переходов с наполненной теплотой влюблённых сердец на холодную и пропитанную одиночеством сцену. Режиссёр и оператор Лукаш Зал, работавший над «Идой» Павликовского и снимающий «Довлатова», вогнали героев в узкие рамки соотношения сторон 4:3, из-за чего в небольшом, почти квадратном кадре, как в случае с диалогами, нет ничего лишнего. Камера всегда следит за героями, но не теряет из виду внушительные декорации, делая акценты на личных переживаниях Виктора и Зулы, подчеркивая одиночество маленького человека в огромном мире в самом начале и единство героев во время постельных сцен, когда оператор берёт крупные планы лиц героев. И если Павликовский справился со своей задачей, как главный постановщик, на отлично, то со сценарием всё не так гладко, как могло быть. Актеры Тимош Кот и Йонна Кулиг не обделены талантом, из-за чего в химию между их героев веришь и искренне сопереживаешь их нелёгкой судьбе, по воле которой им не всегда удается быть вместе. Проблема в том, что в сценарии их любовь прописана слишком сухо. Частично это из-за бешеного темпа и ритма, разгоняющегося каждую сцену и тормозящего только ближе к финалу, благодаря чему лента смотрится на одном дыхании, но если бы не игра главных артистов, поверить в любовь их персонажей было бы невозможно. Итог. «Холодная война», вопреки названию, наполнена теплом, чувственной и пронизывающей, невозможной, красивой любовью, способной залечивать любые раны и боль. Режиссёр не просто посвятил фильм своим родителям, а и увековечил их чувства в истории кинематографа, воплотив главное желание героев ленты – обрести вечную любовь. 9 из 10

В который раз убеждаюсь, что ходить на фильм инфо-подготовленным не есть хорошо. В данном случае не узнать о нем было невозможно: лучший режиссер в Каннах + фильм открытие единственного и лучшего в Казахстане кинофестиваля Clique. К тому же трейлер манит ч/б стилистикой и джазовой зарисовкой, уносящей тебя по шлейфу сигаретного дыма. И вот ты уже в кино. Главный герой соответствует: высокий и худой, немногословен и курит. Его возлюбленная под стать - невероятно талантлива, пряма как стрела, и, вообще, с характером баба. Проблемная затравка тоже сразу ясна (см название фильма) - им будет тесно тут. Эти две линии (любовная и холодной войны) основные фильме. Развиваются они вроде и по закону жанра (они то вместе, то врозь, то тут, то там), но к какому то 'ах' эффекту, меня по крайней мере, так и не привели. Мне по ходу фильма вспоминались другие картины, где и любовная линия, и линия свободы/несвободы человека в режиме были раскрыты так, что нерв был натянут, а слезы накатывали. Тут же история двух влюбленных вроде и заканчивается трагично (финальные сцены в церкви и, в особенности, у дороги шикарны), но сопереживания так и не возникает. Фильм хорошо сделан, история трагичная, стильный ч/б на экране всегда приятно смотреть. Одно после него становится понятно (это, наверное и является основным посланием), где бы ты не был (здесь или в другом месте), будь со своим человеком, в которого ты сможешь посмотреться, как в зеркало и понять, изменяешь ли ты себе. В случае с главным героем получилось парадоксально: в режиме, где должно быть легче сломаться, он остался собой, в 'свободном' мире - продался в угоду успеху и состоятельности.

Фильм явно задумывался в драматургию о великой любви и непреодолимых испытаниях, но задумать и реализовать не одно и тоже. В данном случае ни один из элементов толком не работает. Прорисовка персонажей крайне посредственная. Вот этот жаждет свободы, вот эта вот любит вон того, этот вот в очках – приспособленец, та вон вроде по сюжету любовница, но зачем и почему не дописали, так что любовница и любовница и т.д. Плоская прорисовка тянет за собой и советующую актерскую игру. Как следствие вышесказанного - отсутствие химии на экране. Страсть вроде как подразумевается, но реализация никакая. Все «испытания» - это набор бессвязных новел. Встретились, поделали друг-другу мозги, «прошло несколько лет», повторили и т.д. Если что-то удалить или поменять местами, то ничего особо не поменяется. Тоталитаризм, который вроде как должен выступать двигателем сюжета совершенно беззубый. В чем заключаются тирания и гонения не понятно. Вот сбежал товарищ и что? Какие репрессивные механизмы пришли в движение? Ни разу за фильм не случилось ни одной «репрессии», на которую не напрашивались сами герои. Резюмируя – совершенно проходной фильм с сюжетом, имя которому Легион. Ни как драма, ни как мелодрама не работает. Может представлять ценность как источник этнической музыки, но это крайне сильно на любителя. 6 из 10

Именно эту цитату из знаменитой 'Путевки в жизнь' хочется поставить эпиграфом к фильму Павла Павликовского 'Холодная война' - да, в принципе, и ко всей его карьере 'сценариста и режиссера'. Почему (и почему 'сценарист и режиссер' в кавычках) - сейчас увидите. В СССР жил и работал (он, кстати, жив до сих пор) театральный драматург Леонид Зорин. В 1967 году он написал пьесу 'Варшавская мелодия'. По этой пьесе поставили знаменитый спектакль МДТ, через два года вышел фильм. 'Варшавская мелодия' - о мужчине и женщине, живущих в разных странах Восточной Европы, чья любовь разрушается в результате перипетий 'холодной войны'! Они после первой встречи встречаются несколько раз, и каждый раз встречи происходят через много лет одна за другой! Мужчину зовут Виктор!!! Ну как вам, нравится? И конечно же, ни 'Варшавская мелодия', ни Зорин, ни советский фильм Павлом Павликовским нигде не упомянуты. Так что оценка здесь может быть только одна - 1 из 10. Я бы поставил 0 из 10, если бы система это позволяла! И такую же оценку - всем отечественным критикам, опозорившимся с положительными рецензиями на 'Холодную войну'.

«Холодная война» Павликовского в точности повторяет «Иду». Та же стилизованная чёрно-белая вселенная, тот же подчёркнутый тоскливо-серый оттенок, преобладающий в гамме, та же нарочитая холодность и отстранённость, те же мотивы чувств, приглушённых реальностью и не способных расцвести в ней. Но по сравнению с «Идой» всё здесь как-то мельче, отрывистее. Не столь плотен конфликт и само кинопространство, рассыпающееся на осколки встреч главных героев, не успевающих толком проявить себя и растворяющихся в эпохе. Изменчивой эпохе. Эпохе, где было место не чувствам, но инстинктам. И, прежде всего – самосохранению, вынуждающему персонажей предавать, приспосабливаться, предчувствовать крах всех будущих надежд – и продолжать всё-таки жить, встречаться, заново влюбляться, расходиться – и возвращаться вновь. В течение пятнадцати лет – с 49-го по 64-ый – Зулу и Виктора будут мотать по Европе нужда, неприкаянность, неспособность вписаться в общество подозрительности и продажных идеалов, затаённое желание обрести друг друга, вечную любовь – и бог знает, что ещё. Немыслимую свободу, наверное – в которую, глядя на происходящее, верится с трудом. Ясно, что нейтральный, схематичный тон их отношений вызван подходом, избранным режиссёром и диктующим так же и эстетику. И всё же, как и в прошлой картине, напрягает и несколько утомляет искусственность, сухость этого подхода. Сделанное профессионально и не без изящества кино это требует живой искорки, большей детальности, свободы. Мечтать о которой вновь кажется бессмысленным. Так как «Холодная война» – вещь слишком академичная, старомодная, пытающаяся раскрыть трагедии прошлого через взгляд современный – но неизбежно повторяющаяся, топчущаяся, не имеющая собственного лица и собственной души. Есть, конечно, в этой классичности нечто серьёзное, благородное, не от мира сего. Но ощущение безликой прилизанности и, в сущности, пустоты красивой оболочки вновь огорчает своей бесперспективностью. Ещё одна история о чувствах, повторившая, по факту, пройденное сто раз. 6 из 10

Отстраненное повествование, немного равнодушное, фиксирующее отрывки из жизненных и любовных метаний дирижера и певицы (Иоанна Кулиг — польская версия Леа Сейду). Местные критики уже кричали 'Не верю!' и я охотно им верю. Черно-белая, почти документальная подача материала — режиссер не ставит задачи убедить нас в истовости любви, перед нами не жаркая история этой парочки, а заметки о том, что их разлучает, хроники 'холодной войны'. Любовники не рвут на груди рубашку, не умирают в самых благоприятных для этого моментах, несмотря на неоднократное обещание 'любить хлопца до самой смерти'. В попытках устроить быт и обрести комфорт как физический, так и душевный, меняют страны и стороны. И даже в самой последней сцене, когда давно уже пора умереть aka принять-таки хоть какую-то сторону, они встают и со словами 'На той стороне лучше, пойдем', уходят из кадра. В этом и суть проклятия 'холодной войны' для маленького человека, не отягощенного принципами, свободного, творческого. Зачем что-то выбирать, когда ты просто хочешь жить. И маленький человек руководствуется мнением 'у соседа трава зеленее' и все время мечется туда и сюда. Фильм неплох, но не на 'Оскар'.

Шестидесятилетний польский космополит продолжает, как и в «Иде», исследование истории родной страны через призму драматических изломов человеческих судеб. Фразеологизм, вынесенный в название, у Павликовски несет скорее метафорический, экзистенциальный нежели политологический смысл (хотя эта составляющая менее явно выражена, но также присутствует, отражаясь в категориях «политизации эстетики» и «эстетизации политики»). Его холодная война – некое состояние разобщенности, отчуждения, невозможности полного и окончательного воссоединения двух любящих людей, разъединенности их судеб. Действительно, между Виктором и Зулой, словно железный занавес, постоянно находится некая третья сила, субстанция, отделяющая их друг от друга: страх, другой человек, режим, обстоятельства, в более обобщенном смысле – судьба, сама история. На их преодоление могут уйти годы, а может вся жизнь. Незаурядное мастерство оператора Лукаша Зала, зачастую пренебрегающего и по своему интерпретирующего классическое правило «золотого сечения» кадра, придает историческую достоверность рассказываемой истории – выверенная, аскетичная черно-белая картинка подчеркивает строгую документальность киноряда. Однако, эстетская, рафинированная (даже справление нужды у Зала превращается в маленький шедевр операторского мастерства), но бесстрастная, скупая красота визуальной пластики, потрафив вкусам самых взыскательных киногурманов, передается настроению и атмосфере всего фильма, словно постепенно подменяя и замещая их. Холодная отстраненность и рассудочность нарратива, режиссерской манеры, помноженная на безошибочно точную операторскую графику (то, что так шло сдержанной манере религиозно-нравственного дискурса «Иды»), работает лишь наполовину,- мы можем почти тактильно ощутить алиенацию, изолированность судеб главных героев, но когда приходит время выразить чувства, накал кипящих эмоций, надрыв невозможности воссоединения, олимпийское спокойствие и выдержка Павликовски и Зала мешают иммерсивности, заметно обедняя чувственное восприятие. Создается впечатление, что холодное чб и успешно апробированное узкое, тесное форматное соотношение 1,37:1 будто не дают развернуться переживаниям, «расцветить» экран «любовным настроением» и страстью, сжимая их до минимума и переводя (возможно, сознательно) регистр восприятия из области переживания в область рассуждения: вместо ощущения радости «короткой встречи» и хрупкого момента любви (например, во время водной прогулки), отмечаешь насколько композиционно и изобразительно искусно решена сцена. Синдром Стендаля, подменивший подлинность чувств. Невольно возникает вопрос: а любовь ли это? Женщина ли всей жизни Зула для Виктора, и наоборот? Похоже ли это очередное «ты сказал: «я люблю тебя», я ответила: «подожди», я сказала «возьми меня», ты ответил: «уйди», знакомое по киноклассике, на истинное чувство? На этот счет возникают обоснованные сомнения. Возможно, по этой причине финальная сцена – символичная в своем трагизме, и требующая эмпатии – смотрится как некий красивый, но декоративный жест, должный означать отказ примирения с судьбой, но на деле, снова, только вызывающий в памяти неизбежную аллюзию (в разрушенном храме не хватает только перевернутой статуи Иисуса) на фильмы поколения великих предшественников, которые могли совмещать при анализе истории родной страны отрезвляющую рассудочность и эмоциональное сопереживание одновременно. 6 из 10

Похоже, что на склоне лет (ему 61) Павел Павликовский нащупал свою стилистику и тревожащие его темы, и в этому году представил свою новою ленту “Холодная война”, которая, как и предыдущий кинофильм “Ида”, вполне себе может претендовать на завоевание “Оскара”. В Каннах, где состоялась премьера фильма, режиссер получил благосклонные отзывы критиков и награду за лучшую режиссуру. История берет своё начало в Польше конца сороковых, где учитель музыки средних лет Виктор (Томаш Кот) и его соратница (Агата Кулеша) открывают музыкальную школу с уклоном на родной польский фольклор. Во время набора учеников, Виктор знакомится с девушкой Зулой (Иоанна Кулиг), которая покоряет его сердце. Далее следуют вырезки из биографии их длительных и, конечно же, несчастных отношений. Как и в предыдущем фильме визуальный ряд очень выразителен благодаря оператору Лукашу Зале. Также из предыдущего фильма режиссер прихватил с собой актрису Агату Кулешу, которая впечатляюще показала себя в “Иде”, а в этом фильме исполнила лишь гостевое камео. И снова Павликовский доказал, что не зря получил своего первого “Оскара” – работа с актерами выполнена блистательно. Каждый актер на своем месте, а их харизма рвет экран. Именно за работу с актерами академики во многом оценивают режиссеров. Проведя большую часть жизни на чужбине в Великобритании, режиссер решил обратиться к своим корням, как и его герои предыдущего фильма “Ида”. Ну а как еще объяснить, что только в пятьдесят шесть лет Павликовский снял свой фильм на родине и, отчасти, о родине, до этого снимавший исключительно за рубежом (интересно, что много в России, и даже снял документальный фильм с Жириновским(!))? Опять-таки, как и в предыдущем фильме, всё происходит на фоне истории Польши пятидесятых-шестидесятых годов. В данном случае (хватит наконец о старом фильме) главный герой находится в поисках национальной идентичности, разъезжает по стране ища музыку народного фольклора, в то время как Польша является идеологической частью Советского Союза, что подразумевает единую славянскую культуру. Выходит, что, как и в предыдущем фильме (ой, простите), герои находятся внутри некой системы; некой закрытой идеологии. Если в “Иде” это был монастырь, то здесь же это целое государство, которое и является разделяющей гранью между отношениями главных героев. Можно заметить, что в основе лежит чисто оруэлловская история (стоит только вспомнить “1984”), но поставленная с французской чувствительностью и польской серьезностью. Павликовскому удалось подарить нам новую “историю любви вопреки”, которая может надолго врезаться в сердечко (давно все-таки у нас не было фильмов с красивыми людьми, которые влюбленно гуляют по улицам красивого города), либо же пройти мимо него, но уж точно запомниться как прекрасный образчик хорошо поставленного кино.

Я очень ждал этого фильма, а смотрел его в максимальном, наверное, погружении — в варшавской «Кинотеке» и на польском языке. Песня «Dwa serduszka» в ничего не говорящем, в принципе, трейлере, меня очаровала, я предвкушал глубокий и умный фильм и был готов даже к небольшой дозе политики. К моему удивлению, с первой минуты режиссёр ставит на таких ожиданиях крест: главная героиня поёт песню из советского фильма. Видимо, это как-то перекликается с внутренним настроем Виктора — одарённого, космополитичного, но вынужденного по заказу партии заниматься польским фольклором. Зритель угадывает, что между Виктором и его антагонистом — партократом от искусства — назревает конфликт, но не тут-то было. Обрывки предполагаемых сюжетных линий, так и не разгоревшихся конфликтов, метаморфозы в персонажах, о которых можно лишь догадываться и о которых автор забывает через минуту — разве что за них можно назвать фильм глубоким. «В Польше ты был мужчиной. Хотя, может быть, я просто это придумала» — говорит Зула перед тем, как эээ… ничего не меняется. За что Зула любила Виктора, за что Виктор любил девчонку, зачем меняются страны и города, кто какими мотивами движется — сиди и придумывай сам, если такой умный. При этом в фильме есть очень сильные сцены. Если есть желание подумать — можно посмотреть. Если есть желание написать книгу по мотивам — стоит посмотреть дважды. Не жалею потраченного времени, но ожидал большего.

Любовь – это такое чувство, которым нужно дорожить так, как будто от него зависит будущее мира, иначе рискуешь потерять его навсегда. Однако никогда нельзя предугадать время и место зарождения этих чувств, то есть те обстоятельства, которые могут стать серьезными препятствиями на пути счастья двух влюбленных людей, как это случилось с главными героями романтической драмы «Холодная война». Синопсис Среди руин послевоенной Польши судьба сводит дирижера Виктора, разъезжающего по стране в поисках исполнителей народных песен, с молодой певицей Зулой. У них разные характеры, взгляды на жизнь и политику, но они все равно до безумия влюбляются друг в друга. На протяжении следующих лет судьба сводит их снова и снова – Берлин, Югославия, Париж – на пути их совместного счастья встают политика, личные недостатки, но, несмотря на все испытания, ничто не может разорвать их чувства друг к другу. Фильм отличается великолепной игрой исполнителей главных ролей. Томаш Кот, исполнивший роль Виктора, воплотил на экране образ человека со свободной душой и взглядами, который ради настоящей любви готов поступиться собственными принципами. Потрясающая актриса и певица с ангельским лицом Иоанна Кулиг сыграла роль Зулы, девушки с непростым прошлым, которая, однако, холодна к «западным ценностям», но также приносит большую жертву, как и Виктор, ради обретения долгожданного счастья. Как известно, фильм во многом автобиографичен, точнее, режиссёр Павел Павликовский по факту пересказал трагическую историю своих родителей. Павликовский рисует на экране отнюдь не красивую романтическую историю двух влюбленных сердец, а жестокую драму, в которой смешалось всё, включая чувства, политику и личные перипетии. В своем фильме режиссер пытается передать трагедию того времени, когда, на первый взгляд, совершенно разные человека не могут жить друг без друга, но под напором обстоятельств вынуждены сходиться и расставаться снова и снова. Сюжет фильма развивается на протяжении нескольких лет. Начинается история в послевоенной Польше в 1949 году. Группа государственных служащих разъезжает по стране в поисках молодых талантов, способных исполнять народные песни, чтобы собрать из них коллектив, который представлял бы народную республику на арене всего социалистического лагеря. Один из участников группы дирижер Виктор встречает молодую польку Зулу. Между ними завязывается бурный роман. Во время гастролей в Восточном Берлине Виктор предлагает Зуле бежать в западный сектор, а потом во Францию. Однако Зула, которая лояльно относится властям и даже периодически «стучит» на Виктора, решает остаться. Проходит время, а судьба все равно сводит героев, сначала в титовской Югославии, а затем во Франции. Но здесь совместному счастью героев мешает уже не политика, а личные проблемы, которые вновь разводят их по разные стороны баррикад. И чтобы все-таки окончательно обрести друг друга им обоим придется принести великие жертвы, которые отнюдь не будут безболезненными. Итог На самом деле, «Холодная война» - очень сильная чувственная картина о настоящей любви, зародившейся не в то время и не в том месте. Фильм отлично передает трагедию той эпохи, когда идея стояла превыше человеческой жизни, и когда невинные судьбы были вынуждены жертвовать многим лишь бы на небольшую долю времени обрести долгожданное счастье. 10 из 10

В новом году я решил ознакомиться с лучшими, по мнению многочисленных критиков и зрителей, картинами прошедшего года. Одним из таких оказался фильм польского режиссера Павла Павликовского «Холодная война». История любви, авторитарная и мрачная Польша, Париж, который так и не дает желаемой свободы. Казалось бы, что могло пойти не так при реализации рецепта на оскароносную картину? И в первые 30 минут действительно кажется, что перед вами нечто среднее между фильмами «Жизнь других» и «Летят журавли», поэтому при написании рецензии я неизбежно сравнивал эти фильмы, что, возможно, и не очень корректно. От первого здесь – атмосфера авторитаризма с возникающим нелегким выбором между своей совестью и чувством самосохранения. От второго – практически непреодолимая преграда между влюбленными. И если у Михаила Колотозова эта преграда заключается в войне горячей, то у Павликовского война – холодная, без единого выстрела. Что мы видим в первые полчаса? Красивые пейзажи (да и в целом визуальный ряд за который стоит отдельно поблагодарить оператора Лукаша зала), отличную постановка художественных сцен, и главное – намечающуюся драму. Однако плавное и размеренное повествование на каком-то моменте абсолютно разрушается. Герои пересекают границы так, будто бы это не мир, разделенный на враждующие лагеря, которые в любой момент готовы начать войну, а сказочная вселенная Гарри Поттера. Соответственно все преграды, к которым подходило развитие сюжета, оказываются бумажными. Сама любовная линия (а кроме нее ничего в фильме и нет), которая зародилась довольно нелепо, также нелепо и продолжается. Слабое раскрытия персонажей, их прошлого и внутреннего состояния (мы только примерно знаем о их классовой принадлежности – и на этом все) препятствует эмоциональному вовлечению в показанные на экране отношения. Также совершенно непонятны и неочевидны поступки героев, некоторые из них совершенно не поддаются никакой логике. Чего хочет главный герой? Чего хочет главная героиня? Почему они поступают именно так? Да и нет ответа на главный вопрос – почему они вообще любят друга друга на протяжении такого срока? Да и любят ли? Персонажи, кажется, занимаются сексом чаще, чем проявляют какие-то иные чувства. И это не преувеличение. Все это простроено лишь на изначальном признании в «вечной любви». В соответствии с этим игру актеров тоже очень сложно положительно оценить – они отыгрывают свою роль механически, в соответствии с непроработанным сценарием. Внутренняя политическая составляющая оказалась такой же бумажной, как и созданные между режимами границы. Причем бумагой очень прозрачной, практически не влияющей на сюжет и выставленной на третий план. Единственный чиновник Лех Качмарек выставлен достаточно карикатурным персонажем. При наличии явного интереса к главной героине, располагая достаточными ресурсами, он действует совершенно пассивно. Выпустить свободно гулять своего художественного руководителя на границу западного и восточного Берлина? Почему бы и нет. Что может произойти плохого? Выпустить свою главную звезду гулять без сопровождения по улицам «вражеского» капиталистического Парижа? Почему бы и нет… Пустые персонажи и отсутствие какого-либо напряжения приводят к тому, что неплохая по задумке концовка решительно не вызывает никаких эмоций. А пустота эта появляется по одной простой причине – в фильме нет конфликта. Герои не разрываются между противоположными стремлениями, герои не входят в конфликт с системой, им не мешают физические границы. Можно было бы предположить, что Виктор хочет добиться славы и денег в свободном Париже, а Зула не видит подлинной возможности быть собой вдалеке от родины – но нет, это домыслы. Все это описано настолько скупо, что заметить чрезвычайно сложно, а игра актеров не передает нужные чувства, которые могли бы заменить прямое описание конфликта. В итоге могу сказать - мне очень жаль, что такая прекрасная работа оператора и звукорежиссера была «смазана» столь невзрачным сценарием. 6 из 10

О фильме «Холодная война» я впервые услышала еще весной, в контексте Каннского кинофестиваля, где его автор Павел Павликовский, как известно, был награжден призом Лучшему режиссеру. Однако привлекло моё внимание даже не это, а буквально завороживший трейлер, которым был проиллюстрирован рассказ об этом событии. Стильная монохромная черно-белая картинка и удивительной красоты песня, звучавшая в кадре, вкупе с обещаниями «истории невозможной любви в невозможное время», заставили меня, изрядную любительницу подобных сюжетов, тотчас внести этот фильм в персональный лист ожидания. И вот, наконец, «Холодная война» в российском прокате. И вот я его посмотрела. Честно признаюсь, сделала это не сразу, а в два или три захода, потому что помимо той самой восхитительной работы оператора и прочно запавшей в душу после первого же прослушивания песни «Dwa Serduszka Cztery Oczy» в филигранной джазовой аранжировке, не увидела на экране ничего из того, что мне обещали. История невозможной любви? Но что же в ней такого невозможного? Что, в сущности, мешает этим людям быть вместе, что постоянно разводит их по жизни и приводит в конце к такому финалу? Увы, многие мотивы так и остались для меня совершенно непонятными. Вообще, сам сюжет «Холодной войны» в чем-то перекликается для меня с известной и много раз поставленной на разных сценах в нашей стране пьесой «Варшавская мелодия». Так вот там этот мотив безысходной, но вечной любви двух непохожих людей, на мой взгляд, показан куда более точно и искренне. Здесь же я вижу на экране героев, между которыми полностью отсутствует жизненно важная в таких сюжетах «химия». Даже тогда, когда они держат друг друга в объятиях или клянутся в своих чувствах. Не знаю. Возможно, дело в том, что я не понимаю каких-то глубинных, истинно польских коннотаций происходящего на экране. Но с другой стороны, если история любви рассказана по-настоящему талантливо, то, наверное, становится уже неважно, на каком именно языке происходит рассказ? Единственное, за что хочется сказать спасибо режиссеру, так это за то, что он не стал особенно педалировать «политическую» составляющую сюжета, а ведь более развернутое описание «ужасов тоталитаризма» вполне могло бы добавить «Холодной войне» баллов в той же гонке за европейскими и мировыми кинонаградами. Но нет, события жизни послевоенной советской Польши здесь как бы размытый, акварельный фон. Лишь по отдельным штрихам и намекам мы догадываемся о постепенно усиливающемся давлении государства на личность. Однако время, показанное на экране, все равно не выглядит «невозможным» для жизни. Ну какой же это бесчеловечный режим, если Зула может свободно выйти замуж за итальянца и перемещаться затем по Европе, записывать там пластинки, а потом, когда вдруг ей ударит в голову такое желание, совершенно свободно вернуться на Родину? Или когда Виктор, решившись на возвращение в Польшу после долгих лет жизни в Париже, да, получает-таки пятнадцать лет лагерей, но потом вдруг как-то легко оказывается на свободе, потому что… за него удалось договориться. Представляете себе подобное в нашей стране, скажем, в те же шестидесятые годы? Например, если бы тот же Рудольф Нуреев, после побега за границу, пожив там какое-то время, надумал вдруг вернуться в СССР? Может быть, еще и поэтому – из-за «кукольности», «понарошистости» всех этих «невозможностей», поступки героев выглядят для меня не как драма, а скорее как проявление эгоизма или даже психической неуравновешенности. И в вечную любовь между ними я не верю. А финал истории и вовсе повергает в недоумение: а зачем они это, собственно? Теперь, когда все уже пройдено и можно быть просто вместе – неважно, где, неважно как. Если это действительно главное, ради чего и были пережиты все страдания? А если нет, то о чем же тогда был весь этот фильм? 5 из 10 (4 балла за операторскую работу и песню)

Картина Павла Павликоского переносит нас в социалистическую Польшу 50-х и Европу 60-х. Напряжённая политическая ситуация в мире, противоборство идеологий – всё это одновременно окружает фильм, но как бы обходит стороной и уходит на второй план. Здесь место другой холодной войне. Акцент делается на взаимоотношение персонажей и передачи духа той эпохи, и признаться честно, это получилось на ура. В фильме настолько всё аутентично, что волей-неволей хочется оказаться внутри действия, лицезреть на всё то, что видят главные герои. А посмотреть им есть на что. С технической точки зрения фильм выполнен отлично. Чётко выверенные кадры сменяют друг друга, перенося нас из одной прекрасной сцены в другую. Режиссёрские и операторские решения поражают находчивостью и необычным видением. Черно-белая картинка идеально ложится на весь нарратив, помогая лучше проникнуться происходящим. Благодаря музыке, коей фильм преисполнен, всецело ощущается настроение и неуловимый дух того времени. Заглавная тема резко врезается в память и не надоедает, хоть и звучит оп меньшей мере 10 раз за весь свой небольшой хронометраж. Изумительный во всех смыслах фильм. 10 из 10

Не отпускает. Как героев не отпускает судьба друг от друга, так меня не отпускает от этого фильма уже который день. Название «Холодная война» ввело в некоторое заблуждение, будто сейчас предстоит увидеть очередной шпионский фильм с предсказуемым сюжетом. Но было очень приятно ошибиться, получив в итоге сильную драму, способную подарить возможность порассуждать о ней ещё какое-то время после окончания титров, а не забыть сразу же после просмотра, как случается с большинством новых фильмов. Снимая черно-белые картины в 21 веке, авторы добиваются впечатления, будто кино действительно было снято десятилетия назад, и в случае «Холодной войны» создаётся ощущение, что оно могло бы быть создано именно в показанный временной период, если бы тогда не существовали ограничения. И не только благодаря черно-белой плёнке, но из-за стиля повествования, специфичной игры актеров меня не покидала мысль, что я смотрю итальянскую или французскую классику 50х годов. Никакого пафоса или пошлости, только чувственная история двух людей, которым тяжело быть вместе и тяжело быть врозь, на фоне столько же драматических событий истории, хоть и являющимися значимыми, но без особого акцентирования внимания на них, они просто часть жизни героев, с которой они мало что могут сделать. Найти решения их проблем становится такой же невыносимо сложной задачей, будто решение мировых конфликтов. Столько вариантов, когда всё могло сложиться для них вроде неплохо, но почему-то они не работают. Так и приходится двум влюблённым полякам крутиться, попеременно жертвуя своими интересами ради возможности быть с тем, к кому привязан. Всё таки остались люди, способные правдоподобно передать дух ушедшей эпохи, лишь рассказывая об отношениях двух различающихся людей. Правда, до сих пор не верится, что этот фильм сняли в 2018 году. 10 из 10

Павел Павликовский языком простой романтики пытается рассказать более душераздирающую историю – и именно поэтому его фильм далеко не самый комфортный для восприятия. Сделай своих двух главных персонажей обладателями более положительного имиджа – всю историю «Холодной войны» можно было бы увидеть другими глазами. Аранжировщик фольклорной группы вместе со своими коллегами разыскивает местные таланты дабы сколотить коллектив способный поднять социальный дух в послевоенное время и заодно продвигать «правильные» политические взгляды. Главный герой влюбляется в светловолосую певицу своего ансамбля, но, видишь ли, политическая и социальная атмосфера не дает этим отношениям развиваться в правильном направлении. История «Холодной войны» постоянно подчеркивает о жертвенности всех ее действующих лиц – кто-то стал жертвой чувств, кто-то своих амбиций, а кто-то просто геополитических обстоятельств. Однако сценарий ходит вокруг да около любовной связи двух главных героев, которые с течением экранного времени теряют кредит доверия от зрителя делая ошибки одна за другой, и пусть фильм замахивается на более глобальные темы – его два главных протагониста просто оказались не в состоянии удерживать свои отношения. Финальный аккорд этой истории – порция абсурда на которую режиссеру возможно не хватило времени дабы растолковать более подробно решение героев - бракосочетание в разваленной церкви и дальнейшие события как минимум не делают никакого смысла для зрителя, который готов сопереживать, но никак не для личностей, чувствующих себя комфортно в бедах. 4 из 10